Художественное своеобразие драматической трилогии а.к. толстого

На правах рукописи

МОДНИКОВА Елена Олеговна ХУДОЖЕСТВЕННОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ДРАМАТИЧЕСКОЙ ТРИЛОГИИ А.К. ТОЛСТОГО 10.01.01 – русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ульяновск – 2012 3

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образова тельном учреждении «Ульяновский государственный университет» доктор филологических наук, доцент

Научный консультант:

Сапченко Любовь Александровна

Официальные оппоненты: Эсалнек Асия Яновна доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры теории литературы МГУ имени М.В. Ломоносова Рассадин Александр Павлович кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры литературы Ульяновского государственного педагогического университета имени И.Н. Ульянова

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Ульяновский государствен ный технический университет»

Защита состоится 21 мая 2012 г. в часов на заседании диссертационного совета КМ 212.276.02 по защите диссертаций на соиска ние ученой степени кандидата филологических наук при Ульяновском госу дарственном педагогическом университете имени И.Н. Ульянова по адресу:

432700, г. Ульяновск, пл. 100-летия со дня рождения В. И. Ленина, 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ульяновского государст венного педагогического университета имени И. Н. Ульянова

Автореферат разослан «_» 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета М.Ю. Кузьмина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Великие произведения обладают своеобразной магией: они дают воз можность многократного прочтения, многогранного толкования и новых от крытий как в понимании содержания, так и в осмыслении художественных особенностей.

Центром творческого наследия А.К. Толстого стал триптих: «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис» (1863 – 1869). В русской исторической драматургии второй половины XIX века, наряду с драмами и хрониками А.Н. Островского «Козьма Захарьич Минин Сухорук», «Воевода», «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский», «Туши но», «Василиса Мелентьева», трагедиями Л.А. Мея «Псковитянка» и «Цар ская невеста», – ему принадлежит одно из главных мест. Части трилогии от ражают в хронологической последовательности события трех царствований (Ивана Грозного, его наследника Федора Иоанновича и Бориса Годунова) и связаны «трагической идеей самодержавной власти», взятой не только в на ционально-историческом, но и в нравственно-психологическом аспекте.

Трилогия А.К. Толстого значительно повлияла на развитие национального театра и предвосхитила такое явление, как «новая драма».

Степень изученности темы. Появление драматической трилогии вы звало много откликов, вылившихся в полемику о ее художественных осо бенностях. Рецензент журнала «Современник» (предположительно, Г.З.

Елисеев) ставит под сомнение жанр пьесы «Смерть Иоанна Грозного». По классической теории трагического, главный персонаж должен не только по ражать ужасом, но и внушать сострадание. Побуждением его действий, даже отрицательного свойства, должны быть сильные и подлинные страсти. Этим требованиям герой первой части трилогии А.К. Толстого не соответствует.

Считая основным жанровым признаком трагедии наличие трагического ге роя, критик называет пьесу исторической хроникой, так как герой ее пасси вен и не совершает значительных поступков.

В.Г. Авсеенко отмечает в пьесе А.К. Толстого «Смерть Иоанна Гроз ного» настоящий трагический замысел и действительный трагический ужас.

Для П.В. Анненкова эта пьеса Толстого явилась поводом для размыш лений об эволюции жанра исторической драмы со времен Пушкина. В 60-е годы она стала тяготеть к большей научности. Критик выделяет две основ ные ее особенности: изображение не только великих людей, но и стоящей за ними массы;

оценочную позицию автора по отношению к воссозданным со бытиям. Критикуя драматургию Н.А. Чаева, автор статьи считает, что факты – это лишь почва для исторической драмы, искусство не является иллюстра цией истории, а драматург должен найти правильное соотношение фантазии и достоверности. Творческое воображение критик справедливо обнаружива ет только в пьесе А.К. Толстого, называя Н.П. Чаева «иллюстратором исто рии». Но фантазия Толстого представляется ему «чрезмерной»: личность ца ря выведена не из истории, а из идеи автора. П.В. Анненков определяет три условия создания исторической драмы: не нарушать исторической правды;

не создавать маловероятные ситуации, старясь сохранить жизненность изо бражаемых событий;

не перегружать произведение фактами.

Следующая статья П.В. Анненкова «Последнее слово русской истори ческой драмы», напечатанная в журнале «Русский вестник» (№ 7 за год), содержит анализ второй части трилогии А.К. Толстого – «Царь Федор Иоаннович». Не считая пьесу творческой удачей драматурга, критик тем не менее очень точно определяет важнейшую особенность творческого метода Толстого в драме – углубленный психологизм характеров.

А.С. Суворин, как и критик «Современника», отказывает протагонисту в праве называться трагическим героем, поскольку он не вызывает ни со страдания, ни сочувствия и сам виновен в происходящем, потому что явля ется «мучителем».

Неоднозначна оценка, данная историком Н.И. Костомаровым: он ци тировал выдержки из трагедии «Смерть Иоанна Грозного» в своих лекциях, но в статье «По поводу новейшей русской исторической сцены» упрекал драматурга в нарушении «идеала исторической верности».

А.М. Скабичевский в статье «Драма в Европе и у нас» («Отечествен ные записки» № 5 за 1873 год) не приемлет педантичный натурализм в исто рических драмах, увлечение бытовой достоверностью, упрекая в этом Н.А.

Чаева и Д.В. Аверкиева, и полагает, что пьесы А.Н. Островского и А.К. Тол стого тоже имеют существенный недостаток - отсутствие подлинного геро изма в поведении исторического лица. Касаясь проблемы жанра пьесы Тол стого, критик, как и автор статьи в «Современнике», считает ее скорее хро никой, чем трагедией, поскольку в последних днях Иоанна и в фигуре царя нет подлинного трагизма.

После смерти писателя оценки его пьес подвергаются коррекции. По являются статьи, полемизирующие с оценками П.В. Анненкова (например, анонимная статья в журнале «Голос» № 131–132 за 1876 год).

В 1877 году в журнале «Отечественные записки» публикуется статья А.М. Скабичевского «Поэзия графа А. К. Толстого как тип чужеядного твор чества». Касаясь исторического направления творчества А. К. Толстого, кри тик называет части его трилогии «драмами», но отказывает им в драматиче ском пафосе, следовательно, и в сценичности: «Действия в них мало, эпи ческий бытописательный элемент преобладает над драматическим, сюжеты не представляют той цельности и законченности, какая требуется от драмы, вследствие этого драмы эти скучноваты на сцене и годятся более для чтения, чем для игры»1.

Если не принимать во внимание ядовитый тон оценок А.М. Скабичев ского, то важно следующее: критик не отказывает трилогии в праве назы Скабичевский А. М. Поэзия графа А.К. Толстого как тип чужеядного творчества // Оте чественные записки. 1877. № 2. C.185.

ваться «драматической», то есть состоять из отдельных «драм», проводит параллели с трагедиями Шекспира, отмечает наличие в трилогии «эпическо го элемента». Таким образом, жанр трилогии А. К. Толстого, а следователь но, и ее художественные особенности, в статьях даже одного и того же кри тика однозначного осмысления не получили.

Обсуждение творческого наследия А.К. Толстого продолжается и в по следние десятилетия XIX столетия. Так, к вопросу о характере историзма трилогии Толстого обращается А.Д. Цертелев (журнал «Русский вестник» № 10 за 1899 год). Он отстаивает принцип художественности в исторических драмах, к которым не следует применять политические оценки. Психологи ческая правда характеров определена критиком как один из главных крите риев исторической драмы. Эти принципиально важные качества произведе ния исторического жанра критик обнаруживает в трилогии А.К. Толстого.

Таким образом, различные мнения пересекаются в вопросах специфи ки жанра исторических пьес вообще, форм психологического анализа, спо собов воплощения характеров. Решение этих вопросов невозможно без об ращения к драматургическому наследию А.К. Толстого, что свидетельствует о важности его роли в развитии русской драмы второй половины XIX века.

Среди исследователей XX века одним из первых следует назвать И.Г.

Ямпольского. Ему принадлежат примечания к драматической трилогии А.К. Толстого, изданной в 1939 году, вступительные статьи к собранию со чинений А.К. Толстого 1963-1964 и 1980 годов. Обширные статьи И.Г. Ям польского о творчестве А.К. Толстого вошли в книги «Классики русской драмы» (1940), «Середина века. Очерки о русской поэзии» (1974).

К концу 60-х годов Г.И. Стафеевым был составлен библиографический указатель работ о творчестве А.К. Толстого (Брянск, 1969).

В 70-е годы к творчеству А.К. Толстого обращается Д.А. Жуков. Его монография «А.К. Толстой» (1982) представляет творчество писателя в кон тексте исторической эпохи. В том же году выходит статья Д.А. Жукова «Толстой-драматург», содержащая анализ и оценку его драматургического наследия.

В 1976 году П.К. Амиров пишет статью «Цензурная история драмати ческой трилогии А.К. Толстого».

В 1987 году истории создания драматической трилогии посвящает свою статью «Рождение трилогии» Н.П. Колосова.

О духовных основах личности А.К. Толстого идет речь в статье «Ду ховные начала творчества и художественный мир писателя» В.Ю. Троицкого (1994). Немалый интерес представляют статьи В.А. Кошелева, в основе ис следовательского метода которого лежит работа с историко-архивными ма териалами и текстологический анализ.

На основании сказанного можно прийти к заключению, что многие ас пекты изучения толстовского наследия оказались достаточно изучены уже к 70-80-м годам ХХ столетия. Однако творчество А.К. Толстого еще не обна ружило всей своей глубины и своего новаторства. По-прежнему актуальны ми остаются вопросы мировоззрения и художественных принципов писате ля.

Среди исследователей творчества А.К. Толстого долгое время сущест вовало мнение, что в своей трактовке образа Ивана Грозного и его эпохи пи сатель точно следует концепции Н.М. Карамзина. Весомым аргументом служит тот факт, что Н.М. Карамзин и А.К. Толстой представили Грозного лишь в отрицательном свете. Это подтверждает и М.М. Уманская, которая видит близость исторической концепции обоих писателей в «резко отрица тельной трактовке Грозного»2. Серьезные возражения против такой трактов ки проблемы высказывает С.И. Кормилов. В ранних балладах, по мнению исследователя, писатель более близок к концепции Н.М. Карамзина – царь Иван Грозный выступает в них только лишь как душегуб, злодей. Образ ус ложняется в романе «Князь Серебряный». Наконец, в первой части драмати ческой трилогии и в «Проекте» постановки ее на сцене автор создает диалек тически сложный и противоречивый характер.

В статье С.И. Кормилова «Иван Грозный и его эпоха в творчестве М.

Ю. Лермонтова и А. К. Толстого» поставлен вопрос о характере историзма А.К. Толстого, названного «субъективистским»3. Толстой видит в эпохе Ивана Грозного лишь продолжение пагубного для России «монгольского пе риода». «Золотым веком» в его глазах была древняя Русь, ни в чем не усту павшая Западной Европе, но потом отброшенная далеко назад монголами.

Свою современность А.К. Толстой тоже рассматривает как эпоху «срама».

Осмысляя проблемы истории и исторического прогресса, А.К. Толстой идет собственным путем. Его интересуют не столько события, сколько роль личности в событиях. В основе концепции лежит идея вечного повторения заданной ситуации, что выражено уже в библейском эпиграфе к первой час ти трилогии и подтверждается развитием показанных в произведении собы тий. Замкнутый круг вечного превращения достойнейших в «самовласти тельных злодеев» является своего рода историческим фатализмом. А.К. Тол стой покажет диалектику характеров в процессе этих трагических превраще ний, а не диалектику исторических событий.

О том, что писатель не стремился к точной исторической характери стике действующих лиц и допускал нарушение принципа достоверности со бытий ради выражения философского смысла, заложенного в произведении, убедительно писал Б.Г. Реизов: «Ни Иоанн, ни Федор, ни Борис не являются портретами исторических лиц, носивших эти имена, – иначе Толстой не счел бы себя вправе дополнять исторические данные вымыслом, «доделывать» за историю то, что она не довела до конца, и определять своих героев в высо ких философских категориях. Свобода поэта, по мысли Толстого, допускала Уманская М. М. «Василиса Мелентьева» и проблема историзма в драматургии Остров ского // Литературное наследство. Т. 88, кн. 1. М., 1974. С. 484.

Кормилов С. И. Иван Грозный и его эпоха в творчестве М. Ю. Лермонтова и А. К. Тол стого //Вестник Московского университета. Сер. Филология. 1977. № 4. С.28.

такого рода дополнения и даже искажения истории, но она же предполагала и философскую интерпретацию исторически данного»4.

В последние десятилетия интерес к творческому наследию А.К. Тол стого не ослабевает, о чем свидетельствует появление все новых исследова ний. Среди наиболее значимых – диссертационные исследования Т.П. Дуди ной «Своеобразие конфликта драматической трилогии А.К. Толстого (1987), З.Н. Сазоновой «Жанр и тематический аспект в произведениях А.К. Толсто го об эпохе Ивана Грозного: баллады, роман, трагедия» (2006), М.А. Дмит риевой «Проблема идеала в творчестве А. К. Толстого» (2006), Н.Г. Григорь евой «Принципы характерологии в творчестве А.К. Толстого» (2005), статьи В.А. Кошелева «Хомяков и граф А.К. Толстой: русская историческая мифо логия в литературном осмыслении» (2003), О.Ю. Юрьевой «Идея синтеза в творческом наследии А. К. Толстого» (2004), Б.В. Тюркина «Сценическая составляющая как системообразующая основа драматического тек ста»(2006), Е.В. Барсуковой «Божья кара» как основа драматической трило гии А. К. Толстого»(2006) и др.

Таким образом, отдельные аспекты творчества А. К. Толстого к концу ХХ века достаточно изучены. Однако не решены вопросы психологизма, жанровой специфики трилогии, ее роли и места в истории русской историче ской драматургии XIX века. Анализ сегодняшнего состояния научной мысли в этой области позволяет заключить, что спорной продолжает оставаться проблема эволюции и своеобразия жанровых форм в творчестве А.К. Тол стого.

Новые аспекты в изучении классической литературы, важной частью которой стало драматургическое наследие А. К. Толстого, открываются в на стоящее время, когда расширяются горизонты исследовательского поиска, совершенствуется инструментарий филологического анализа. Как следствие, изменяются подходы к решению таких вопросов, как жанровая природа про изведений исторической тематики, своеобразие приемов психологического анализа и др. Исследование вершинного произведения драматургии А. К. Толстого – драматической трилогии – актуальная тема современной науки.

Основная цель данной работы – показать своеобразие созданного в ис торической трилогии А.К. Толстого художественного мира, ее жанровую принадлежность и циклообразующие факторы, осмыслить принципы психо логического анализа, определить роль толстовской трилогии в развитии рус ской драматургии XIX века.

Выдвинутая цель предполагает решение следующих задач:

1. Выявить мировоззренческую позицию А. К. Толстого, характер его художественного мироощущения, определившие авторскую концепцию раз Реизов Б. Г. О драматической трилогии А. К. Толстого // Русская литература. 1964. № 3.

С. 139.

вития России, положенную в основу произведений на историческую темати ку.

2. Определить место трилогии А.К. Толстого в ряду таких произведе ний, как «История государства Российского» Н.М. Карамзина и трагедия «Борис Годунов» А.С.Пушкина.

3. Исследовать принципы подхода А. К. Толстого к исторической теме:

отбор фактов и образов, степень достоверности, хронологическая точность.

4. Осмыслить входящие в состав трилогии пьесы («Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис») как художественное единство.

5. Проанализировать способы создания характеров главных дейст вующих лиц трилогии с учетом авторских «Проектов постановки» пьес на театральной сцене.

6. Определить роль и место драматической трилогии А. К. Толстого в контексте русской исторической драматургии XIX века.

Объектом исследования послужила драматическая трилогия А.К. Тол стого, включающая пьесы, посвященные эпохе Ивана Грозного: «Смерть Иоанна Грозного» (1866), «Царь Федор Иоаннович» (1868), «Царь Борис» (1870), а также толстовские «Проекты постановки…» пьес на сцене.

Предмет изучения – художественные особенности исторической три логии А.К. Толстого.

Научная новизна работы заключается в том, что в диссертации по новому осмыслены художественные особенности толстовской драматургии (историческая трилогия как сложное жанровое образование, включающее в себя собственно драму, психологические очерки, данные в «Проектах…», и автокомментарий), выявлена специфика художественного психологизма А.К. Толстого, создавшего в драматической трилогии качественно новый тип героя, характер которого мозаичен, противоречив, диалектически сло жен, что отличает творческую манеру А.К. Толстого от его предшественни ков и предвосхищает позднейшие открытия «новой драмы» конца XIX века.

Методологической основой исследования явились историко литературоведческие и теоретические труды М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Е.М. Мелетинского, А.П. Скафтымова и др.

В процессе выполнения работы использованы методы сравнитель но-исторического, типологического, историко-биографического анализа ху дожественного текста.

Научно-практическая значимость. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке учебных курсов по истории русской ли тературы XIX века, в спецсеминарах по проблемам творчества А.К. Толсто го, а также в школьном преподавании. Материалы исследования могут по служить основой последующего научного поиска, связанного с проблемами развития русской драматургии второй половины XIX века.

Основные положения, выносимые на защиту:

Историческая трилогия А.К. Толстого обычно рассматривается в аспекте его мировоззрения, художественного историзма, характерологии, жанра. Традиционные подходы могут быть дополнены исследованием (в единстве с основным текстом трилогии) авторских проектов постановок пьес на сцене, автокомментариев, писем, заглавия, эпиграфа, что дает возможность более точного понимания специфики творчества А.К. Толстого, в том числе жанровых особенностей его триптиха.

Характер героя в драматической трилогии мозаичен, противоречив, диалектически сложен, что отличает творческую манеру А.К. Толстого от подходов его предшественников и предвосхищает позднейшие психологические открытия «новой драмы» конца XIX века. Действующие лица пьес мыслятся автором не только как исторические лица и литературные герои, но и как сценические образы, а также как герои психологических очерков, данных в «Проектах постановки…».

Само наличие многочисленных автокомментариев свидетельствует об особом, новаторском, качестве толстовской драматургии и означает некую веху в процессе литературного развития на пути к «новой драме».

Толстовское видение эпохи царствования Иоанна Грозного и, в особенности, Федора Иоанновича приобрело огромную художественную силу и стало определяющим в наших представлениях об этом времени.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре филологии Ульяновского государственного университета, на межвузовских и региональных конференциях, опубликованы в 9 работах.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключе ния, списка использованных источников.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении формулируются цели и задачи исследования, аргументи руется выбор темы, обосновывается ее актуальность, значимость и научная новизна, характеризуется степень изученности проблемы, поставленной в диссертации, определяется объект исследования, его теоретико методологические предпосылки и научно-практическая значимость, форму лируются основные положения, выносимые на защиту, дается обзор научно критической литературы, сообщается об апробации работы.

Глава 1 «Исторические драмы А.К. Толстого в историко литературном аспекте» состоит из трех разделов.

В первом разделе – «Историософские взгляды А.К. Толстого» - рас сматривается мировоззренческая позиция писателя, определившая его пред ставления о характере исторического развития России. Общественные и эти ческие идеалы писателя находятся в домосковском периоде русской истории – в Новгородской и Киевской Руси, которую он считает вершиной нравст венного состояния нации. А.К. Толстой не признавал исторического значе ния объединения русских земель в единое Московское государство, считая это началом деспотизма, бюрократии, падения престижа родовой аристокра тии, - всего того, что он отвергал в современной реальности. Идеальной формой государственного управления ему представлялось выборное народ ное вече и сменяемые по его решению князья. Исторические представления А.К. Толстого расходятся с официальной историографией. Киевская Русь, Великий Новгород, Московское государство XVII века предстают скорее как формулы его сознания, нежели как формы исторической реальности. В мире его художественного творчества контрастными фигурами выступают князь Владимир Красное Солнышко и Иоанн Грозный. А.К. Толстой идеализиро вал «дотатарский» период русской истории, создавая утопическую модель «золотого века». Объективно он сам сознавал искусственность этой модели.

Антиподом Московской Руси представлялась ему Русь Киевская, от сюда - однозначная оценка Ивана IV как деспота и святотатца.

Толстой стремится постичь человеческую психологию, ставит вопрос о нравственном смысле поступков выведенных им персонажей эпохи Ивана Грозного. Он оговаривает право на отступления от документальной точности в интересах художественной правды, хотя и обращается к историческим ис точникам: «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина, «Судебни ку» Владимира Гусева 1497 года, фольклорным сборникам И.П. Сахарова «Сказания русского народа», «Русские народные сказки», «Песни русского народа». Исторические факты и сам процесс исторического развития А. К. Толстой рассматривает с нравственных позиций. В борьбу вступают не столько социальные силы, сколько личности как моральные, так и нравст венно растленные. В свете этого проблема деспотизма тоже переводится преимущественно в область категорий этических. Идея чести и совести оп ределяет ценность человеческой личности даже в страшную эпоху тирании Ивана Грозного.

Во втором разделе - «История создания драматической трилогии» показано, что картина эпохи, основанная на концепции неприятия «Москов ского периода» русской истории, воссоздается на протяжении двадцати с лишним лет в лирике, в историческом романе, а затем в драматическом цик ле из трех (первоначально – четырех) пьес, связанных сквозным сюжетом, общими действующими лицами и единой авторской идеей – «тирания нику да не годится». В общей сложности А.К. Толстой работал над трилогией семь лет (1862-1870).

Концепция эпохи Ивана Грозного у А.К. Толстого во многом оформи лась под влиянием Н.М. Карамзина и А.С. Пушкина. После выхода в году первых восьми томов «Истории государства Российского» Н.М. Карам зина последующие обращения литераторов и историков к прошлому России в той или иной мере определяются этим трудом. В произведениях А.К. Тол стого влияние «Истории» Н.М. Карамзина прослеживается в двух основных моментах: как источник исторических фактов, эпизодов и сюжетов;

как ис точник нравственно-этических представлений народа о чести и правде.

После появления «народной трагедии» «Борис Годунов» А.С. Пушки на (1825) освещение прошлого, особенно периода правления Бориса Годуно ва, стало невозможным без учета этого произведения. Мысль о роли народ ных масс, выдвинутая в трагедии Пушкина, ставит ее в особое положение по отношению к «Истории» Карамзина. Идейные позиции Пушкина не сов падают с концепцией историографа, которая основана на убеждении, что по знать до конца историю невозможно, так как она определяется замыслом Провидения, а не людьми. Людям доступны лишь описания «действий и ха рактеров». Именно их можно оценивать «судом совести» на основе мораль ных критериев, что позволяет извлекать уроки истории.

Свою позицию А.С. Пушкин определит в письме к Н.И. Гнедичу от февраля 1825 года: «История народа принадлежит поэту».

Если воспринимать историю не только как накопление достоверных фактов и документов, но и как нравственный опыт народа, то с этой точки зрения «История» Н. М. Карамзина имеет непреходящее значение. А.К. Тол стой, с его повышенным вниманием к нравственно-этическому состоянию бытия, воспринял и отразил этические уроки «Истории» Карамзина в своих произведениях.

В трилогии А.К. Толстого идейный центр трагедии находится во внут реннем мире крупной исторической личности – сначала царя Иоанна, затем Федора и, наконец, Бориса Годунова. Иначе все обстоит в «Борисе Годуно ве» Пушкина. Трагедия, названная именем царя, не заканчивается его смер тью, он фигурирует только в шести сценах из двадцати трех. Немногим больше (восемь сцен) отведено и другому центральному персонажу – Само званцу. Причина в том, что помимо этих номинально главных идейных цен тров, в трагедии А.С. Пушкина присутствует вся Русь конца XVI – начала XVII вв., которая является главным действующим образом, главной образ ной фигурой его творческого сознания. Народность является важнейшей и определяющей чертой пьесы Пушкина. Как по образному строю (массовые сцены, огромное количество действующих лиц), так и по идейному содер жанию, раскрывающему «судьбу народную», пушкинский «Борис Годунов» может быть назван трагедией народной. При этом автор стремится к макси мальной точности в обрисовке каждого из участников грандиозной истори ческой панорамы, им созданной, невзирая на его сословное положение. Ха рактеры всех персонажей рисуются в непосредственной связи с духом эпохи.

Общим для трагедии «Борис Годунов» А.С. Пушкина и второй и третьей частей трилогии А. К. Толстого является обращение к одной эпохе и, следовательно, к единым реально-историческим лицам времени правления Бориса Годунова и Смутного времени, однако А.К. Толстой не доводит дей ствие трилогии до появления Самозванца, так как не был реализован замы сел о написании «Дмитрия Самозванца». Тем большее место занимает цен тральный в трилогии А.К. Толстого исторический персонаж – Борис Годунов – по выражению автора, «растущий до колоссальных размеров», начиная от первой сцены его появления в трагедии «Смерть Иоанна Грозного». Драма тическое повествование А.К. Толстого тяготеет к цикличности – рождается драматическая трилогия.

Кардинальное различие между «Борисом Годуновым» А.С. Пушкина и трилогией А. К. Толстого заключается в решении вопроса о роли народных масс в истории. Народ как действующая историческая сила выступает на первый план только в трагедии Пушкина. «Борис Годунов» - это первый в мировой, а не только в русской драматургии образец социально исторической трагедии, в которой действуют не столько отдельные лично сти, сколько силы исторические.

Н.М. Карамзина занимает феномен личности Годунова – «дикая смесь набожности и преступных страстей», А.С. Пушкина более интересует не столько политическая, сколько нравственная сторона его деятельности. А.К.

Толстой же пристально исследует психологию поведения исторического пер сонажа. Об этом сказано самым подробным образом в его «Проектах поста новки …» к первой и второй частям трилогии. Психологически сложными представлены все главные персонажи драматической трилогии А.К. Толстого, включая и «слабого царя» Федора Иоанновича.

В третьем разделе – «Трилогия А.К. Толстого в контексте русской драматургии второй половины XIX века» - говорится о том, что уже в критических суждениях о «Борисе Годунове» А.С. Пушкина отражена реак ция на появление пьес неканонического типа, к которым трудно применить традиционную жанровую классификацию: драма, трагедия, историческая хроника. Дальнейшее развитие такой драматургии связано с именами А.Н.

Островского и А.К. Толстого в 60-е годы. Драматургия А.Н. Островского послужила поводом для дискуссии в критике 60-х годов о жанре, характере историзма и критериях оценки исторических пьес. В эпицентре этих споров окажется и историческая драматургия А.К. Толстого.

Как образец исторической драмы нового неканонического типа П.В.

Анненсков рассматривает уже пьесу А.Н. Островского «Козьма Захарьич Минин-Сухорук», в которой, как и в «Борисе Годунове» Пушкина, правдиво воссоздана атмосфера эпохи. На основе общего композиционного принципа «нанизывания» эпизодов такие пьесы определены как «эпические».

Историческая драматургия 50-60-х годов включает также имена Л.А. Мея, Н.А. Чаева, Д.В. Аверкиева. Пьесы Л.А. Мея («Царская невеста» (1849), «Псковитянка»(1860), «Сервилия» (1854)) построены на основе исторических документов, но включают и художественный вымысел. Пьесы Н.А. Чаева («Князь Александр Михайлович Тверской», «Дмитрий Самозванец», как и Д.В. Аверкиева («Слобода Неволя», «Мамаево побоище», «Каширская старина»), представляют натуралистическое направление в исторической драматургии 60-х годов. Историзм этих пьес носит буквальный характер, поэтому им не удается художественно убедительно передать дух времен. В исторической драматургии А.К.

Толстого присутствуют как традиционные типологические черты драмы, так и черты неканонической новаторской пьесы.

Глава 2 «Художественное своеобразие драматической трилогии А.

К. Толстого» состоит из трех разделов.

В первом разделе - «Трилогия как жанровое циклическое образо вание» - определяются основные жанровые признаки трилогии как произ ведения исторического жанра. Выявляются следующие отличия историче ской трилогии А.К. Толстого от хроникально-документального произведе ния:

Отказ от хронологического принципа изложения событий.

Главным источником при воссоздании эпохи Ивана Грозного как в ли рике А.К. Толстого и романе «Князь Серебряный», так и в драматической трилогии послужила «История государства Российского» Н.М. Карамзина, но отдельные события группируются так, чтобы усилить драматизм и психо логически раскрыть характер главных персонажей, без соблюдения точной передачи фактов, в отличие от хроник, по типу которых написана и «Исто рия». А.К. Толстой применяет прием уплотнения событий во времени, объе диняет факты, относящиеся к разным историческим моментам, хронологиче ски далекие друг от друга.

Изменение мотивировки событий и причинно-следственных связей между ними с целью раскрытия психологии действующих лиц, прежде всего, психологии властителя.

В первую очередь это касается трактовки исторической роли Бориса Годунова в этот период. В пьесе он выдвинут на передний план, представлен участником и главным лицом в целом ряде достоверных событий, к которым отношения не имел. Художественным вымыслом является, собственно, вся роль Годунова в первом действии.

Относительность принципа исторической достоверности персо нажей трагедии.

Главные действующие лица – исторически достоверны. Вымышлен ными являются некоторые второстепенные персонажи. Кроме того, наделен ные историческими фамилиями герои могут не иметь отношения к реальным лицам.

А.К. Толстой пишет, по его словам, не историю в диалогах, а драму.

Не отказываясь от правды истории и постоянно обращаясь к «Истории» Н.М. Карамзина, первенствующей он признает правду художественную.

Эпиграф как циклообразующий фактор.

Библейский эпиграф к первой части трагедии, данный на старославян ском языке (чем подчеркивается его вневременное и общечеловеческое зву чание), выражает идею расплаты за тиранию. Несмотря на то, что он предва ряет действие первой трагедии, эпиграф относится к драматической трило гии в целом, по сути, определяя главную идею всей трилогии: «Рече царь:

«Несть ли сей Вавилон великий, его же аз соградих в дом царства, в державе крепости моея, в честь славы моея!» Еще слову сущу во устех царя, глас с небесе бысть: «Тебе глаголется, Навуходоносоре царю: царство твое прейде от тебе, и от человек отженут тя, и со зверьми дивиими житие твое!».

Эпиграф к первой части трилогии, взятый из Книги пророка Даниила, определяет постоянный прецедент ситуации превращения тирана в зверя на примере истории библейского царя Навуходоносора. А.К. Толстой делает эту ситуацию универсальной, показывая в драматической трилогии ее по вторение в истории правления Ивана Грозного и Бориса Годунова. Косвенно в этой концепции содержится отрицание абсолютной власти как противоре чащей человеческой природе формы правления (Б.Г. Реизов).

В Библии Навуходоносор наказан за гордыню, за то, что приравнял себя к Богу. В Книге пророка Даниила говорится, что царю было сначала да ровано знамение: во сне он увидел огромное дерево, которое Бог велел сру бить, оставив только корень. Пророк Даниил дает истолкование сна: он бу дет наказан за гордыню, но корень его рода не будет истреблен, и царство вернут ему, когда он «познает власть небесную».

А.К. Толстой не полностью берет высказывание из Библии. Продолжение цитаты таково: «травою будут кормить тебя, как вола, и семь времен прой дут над тобой, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царст вом человеческим и дает его кому хочет!»5.

Иван Грозный был первым законным царем, помазанником Божьим на Руси, с этим связана его уверенность в своих неограниченных правах. Для концепции А. К. Толстого важно подчеркнуть идею возмездия за самовозве личение царя, отождествление себя и государства, в результате чего он нака зан Богом и отторгнут от человечества. На повторение архетипической си туации Библия накладывает запрет, но в истории человечества роковую ошибку в веках повторят многие цари-тираны: Людовик XIV, Иван Грозный, Николай I. Первое повторение показано уже в Библии, так как речь здесь идет о наказании за гордыню и отца и сына, – Навуходоносора и Валтасара.

В библейской притче отец – Навуходоносор превращен в зверя – дикого бы ка, отринут от себе подобных: абсолютная власть приводит к зверству.

Осознав это, царь вернул свой человеческий облик, было ему возвращено и царство. Но его сын Валтасар повторяет эту же ошибку. Библейский пророк Даниил дает истолкование таинственной надписи на стене как приговора сыну царя Навуходоносора за то, что он повторяет грехи отца в своей гор дыне.

Концепция истории А.К. Толстого основана на нормах общечеловече ской этики. Исторические закономерности неизменны, что приводит к по вторению архетипической ситуации возмездия – отлучения тирана от Бога и человечества – в этом состоит смысловая и жанрообразующая роль эпигра фа, выполняющего функцию внутрицикловой сквозной связи драматической трилогии.

Грозный сам понимает неотвратимость возмездия за то, что он не выпол нил возложенную на него Божественную миссию и разгадывает знамение Книга Даниила. Гл. 4 // Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета.

Канонические М., 1989. С. 989.

смерти. Но кровавая хвостатая комета предвещает и начало заката царского рода. На престол сначала взойдет его сын Федор, слабовольный, болезнен ный, затем будет убит законный наследник – царевич Дмитрий, страдавший «падучей», то есть эпилепсией, наследственной болезнью, после чего власть захватывает чужой – Борис Годунов. Затем наступает Смутное время.

Во втором разделе - «Единство проблематики как проявление ху дожественной целостности трилогии» - отмечается, что А.К. Толстой сле дует реалистической традиции «Бориса Годунова» и «Маленьких трагедий» А.С. Пушкина. Правда человеческая или правда характеров, которой отдает предпочтение в своей трилогии А.К. Толстой, сопряжена с правдой истории, так как психология героев возникает вследствие определенных исторических условий, по его словам, в результате «силы вещей».

Главный принцип, которому он следует в историческом направлении своего творчества – «…быть верным самому себе и создавать характеры так, чтобы они сами себе не противоречили;

человеческая правда – вот его закон;

исторической правдой поэт не связан». Следование «правде характера» до пускает отступление от исторических фактов.

Отвергая намеренную тенденцию в искусстве, А.К. Толстой объектив но обличает самовластье и деспотизм, о чем он скажет: «Не моя вина, если из того, что я писал ради любви к искусству, явствует, что деспотизм никуда не годится. Тем хуже для деспотизма!». Эта идея объединяет части трило гии, находя выражение в самостоятельных событийных рядах. Скрепляю щим центром всей трилогии является образ Бориса Годунова, ставший проб ным камнем в решении проблемы деспотизма.

Хотя А.К. Толстой отрицает не монархическую систему, а самодерж ца-тирана, он показывает, что форма правления определяет в известном смысле и личность правителя. Проблема деспотизма и вопросы историческо го прогресса решаются А.К. Толстым не только в социальном, но и в фило софском аспекте, применительно не только к определенной эпохе, но на про тяжении длительного развития в своих истоках и следствиях, касаясь и со временности. Сквозь сюжетные ряды проглядывает универсальная матрица, которая проявит себя в истории всякой тиранической личности. В дальней шем она повторяется каждый раз, когда к власти приходит тиран. Поддан ные, народ способствуют процветанию деспотизма своим «безмолвием».

Начавшись насилием, царствование тирана от него и погибнет. Историче ский прогресс возможен только при уважении к народным правам и отсутст вии тиранического политического режима. Эпоха правления Николая I – но вое повторение архетипической ситуации, как и эпоха правления Ивана Грозного. Вот почему историческая достоверность, понимаемая как строгое следование фактам реальной истории, не являлось для А.К. Толстого опре деляющей.

В данном разделе определены также аспекты воздействия текста «Ис тории государства Российского» на трилогию А.К. Толстого: использование общей канвы исторических событий, речевых выражений, деталей обстанов ки, характеристики исторических персонажей, инсценировка отдельных яр ких эпизодов. О высокой степени точности следования А.К. Толстого за «чужим текстом» можно судить на основе сравнения завещания Иоанна, ко торое приводится в обоих текстах. Инсценировка эпизода, описания – один из основных приемов использования «чужого текста» у А.К. Толстого. «Оп робовав» этот прием в балладах, А.К. Толстой применяет его и в трилогии.

Написанное Н.М. Карамзиным А.К. Толстой делает видимым. Н.М. Карам зин скажет о страшном чередовании в едином существе черт человека и зве ря - А.К. Толстой покажет эти психологические перепады. Но некоторые эпизоды созданы А.К. Толстым самостоятельно или изменены в соответст вии с общим замыслом трагедии, например, финальная сцена смерти Иоанна по вине честолюбца Годунова. Только Н.М. Карамзин скажет о пострижении умирающего в монахи. Начатая в этой сцене тема Годунова-убийцы продол жена в последующих двух частях трилогии. Различна общая оценка деятель ности Грозного: у А.К. Толстого – отрицательная, у Н.М. Карамзина – двой ственная: осуждение жестокости и тирании данного самодержца как лично сти;

высокая оценка его деяний как субъекта истории. По-разному осмысле ны позиции подданных Иоанна Грозного: Н.М. Карамзин ставит в заслугу им терпение и покорность как знак верности идее самодержавия, которому не могут помешать пороки отдельного тирана. А.К. Толстой, исходя из своей «идиосинкразии к Московскому периоду», показывает неслыханное мораль ное падение граждан страны - от царствования Иоанна Грозного до Смутно го времени. «От зла лишь зло родится» – так эта идея всей трилогии выра жена в заключительных словах убийцы и деспота, тирана Иоаннова типа – Бориса Годунова. Если Н.М. Карамзин пишет историю государства, показы вая отдельного тирана с его недостатками, то А.К. Толстой творит образ че ловека и через него отражает историю государства, начиная с отрицания са модержца, по сути, приближается к осуждению самодержавия как формы го сударственного правления.

В 3 разделе - «Особенности психологизма в трилогии А.К. Толсто го» - исследуется оригинальная архитектоника трилогии, которая позволила автору гармонично сочетать развитие сюжета с психологизмом характеров.

Исторические события ставятся в зависимость от личности, то есть сохраня ется субъективная позиция А.К. Толстого, в свете чего объяснима причина отдельных нарушений исторической достоверности.

Жанр первой части трилогии более всего близок к психологической драме на исторический сюжет. Согласно концепции А. К. Толстого, основ ным предметом трагедии должно быть важное историческое событие, в ходе которого развиваются и проявляются интересные яркие характеры. Жанр ис торической трагедии дает богатую возможность показать крупный и значи мый характер в диалектическом развитии. Характеристика основных персо нажей трагедии дана уже в «Проекте постановки на сцене трагедии «Смерть Иоанна Грозного» А.К. Толстого. Особенно подробно автор поясняет психо логический рисунок центрального образа – Ивана Грозного. Н.М. Карамзин описывает внешность царя, когда тот решает создать опричнину и созывает бояр, чтобы им это объявить. С этого момента наступает перелом в характе ре царя, ставшего зверски жестоким. Перемена отражается и в его облике.

Это же отмечает А.К. Толстой. Он создает портрет Ивана Грозного в разные периоды его жизни: у Карамзина царь еще молод, у Толстого – незадолго до смерти. То, что намечено в описании Карамзина, завершено в «Проекте …» А. К. Толстого. В обоих случаях отмечается деградация облика царя, при родная привлекательность которого разрушена пороками.

Новаторство реалистической трагедии А.К. Толстого заключается в создании диалектически сложных и противоречивых характеров, состоящих из тени и света, существующих в постоянном мучительном борении стра стей. В натуре Иоанна, как отмечается в «Проекте…», присутствует в иска женном виде образ идеального правителя – «глубокий государственный ум, неутомимая деятельность, необыкновенная энергия, страшная сила воли и полная искренность в убеждениях»6.

А.К. Толстой выделяет три психологических состояния заглавного ге роя. Первое – состояние глубокого раскаяния: «Сначала он является, мучи мый угрызениями совести вследствие убиения своего старшего сына. Он со гбен и подавлен, но не окончательно сломлен»7. Иоанн кается, собирается принять схиму, вспоминает отца Сильвестра, предупреждавшего об опасно сти его гордыни, и проклинает себя, что не послушал его наставлений, при знавая, что он «Каина злодейство превзошел!»8.

Второе состояние – «пробуждение Иоанна к жизни и к жажде государ ственной деятельности вследствие благоприятного известия об отбитии Ба ториева приступа ко Пскову…и с этого времени его высокомерие, его само уверенность, его ничем неудержимый произвол растут с усугубленною си лою до той минуты, когда он, ослепленный удачею, оскорбляет Гарабурду и узнает от него, что войска его разбиты и что шведы идут на Новгород»9.

Третье состояние проявляется, когда «дурные известия приходят одно за другим, и на небе является комета как знамение Божьего гнева. Теперь он сломлен окончательно, силы его упали, энергия его оставила, он ожидает смерти, он хочет примириться с Богом. Но он не забыл, что он царь, дает на ставления сыну и делает распоряжение о заключении мира с Баторием.

Наставление царить «с любовию, и с благочестьем, и с кротостью» и напрасно не класть «ни на кого ни казни, ни опалы», которое царь дает сво ему наследнику – царевичу Федору, красноречиво показывает, каким должен быть правитель и как далек был сам Иван Грозный от этого идеала.

Хотя автор называет в «Проекте» три психологических состояния про Толстой А. К. Собрание сочинений : в 4 т. / А. К. Толстой ;

[Сост. и общ. ред. И. Г. Ям польского]. – М. : Правда, 1980. Т. 3. С. 447.

Там же. С. 447.

Там же. С. 26.

Там же. С. 448.

тагониста, но в пьесе их четыре. Когда «Кириллин день» (18 марта), в кото рый предсказана смерть Ивана Грозного, близится к концу, царь велит каз нить волхвов. Отбирает из своих сокровищ подарки новой своей невесте – Хастинской княжне, опять грозен с боярами. Садится играть в шахматы, шу тит со своим шутом. И умирает он не в состоянии раскаянья, а в состоянии этой вновь вспыхнувшей надежды на ошибку судьбы, с жаждой жить и вла ствовать. Смерть намеренно спровоцирована словами Годунова, передавше го ответ волхвов: «Кириллин день еще не миновал!»10.

Таким образом, развитие действия пьесы во многом определяется пси хологическими состояниями протагониста в отдельные моменты последнего дня его жизни. С учетом этого следует решать вопрос о характере конфликта в трагедии.

В центре трагедии – личность Ивана Грозного, с которым так или ина че связаны все другие персонажи. Присутствует единая сюжетная линия центрального персонажа. Конфликт трагедии связан, соответственно, с глав ным персонажем, но присутствуют как внешний, так и внутренний кон фликт. Внутренний психологический конфликт, который переживает в по следние дни своей жизни Иван Грозный, представлен в трагедии как основ ной.

Несмотря на то, что протагонист – реальное историческое лицо, по ха рактеру психологического конфликта данная историческая трагедия сущест венно не отличается от просто трагедии, где страдающий индивид в состоя нии мучительных психологических переживаний всегда занимает централь ную позицию. Протагонист одет в историческую одежду, но она могла быть и другой, так как главное – его внутренние переживания, а не социальный статус. Трудно при этом определить степень исторической достоверности переживаний главного героя, который хотя и является лицом реальным, но его психология – плод авторского воображения. Что именно чувствовал, пе реживал и думал в тот или иной момент своей жизни реальный Иван Гроз ный – восстановить невозможно. Оценивать развитие психологического внутреннего конфликта с точки зрения его достоверности тем самым нель зя. Но оценивать с точки зрения убедительности – вполне правомерно.

В финале первой части определены действующие лица и движущие си лы второй и третьей, прежде всего Борис Годунов. В научной литературе существует мнение, что наиболее художественно значимой является вторая часть трилогии. Это подтверждается и замечательно долгой сценической жизнью этой пьесы в постановке МХАТа. Автор дважды переписывал пьесу и считал ее архитектонику наиболее совершенной. «Если представить себе всю трагедию в форме треугольника, то основанием его будет состязание двух партий, а вершиною весь духовный микрокосм Федора, с которым со бытия борьбы связаны как линии, идущие от основания треугольника к его вершине и наоборот», – так определяет архитектонику трагедии драматург.

Там же. С. 137.

Образ царя Федора Иоанновича – идейный и этический центр пьесы, он более всего подвергся авторской переработке. «Переливы» его душевных состояний связаны с политической интригой, обусловленной борьбой двух партий, но имеют и самостоятельное значение.

Характер Федора соткан из противоречий, автор достигает большой психологической глубины. Драматург опровергает и концепцию «жалкого венценосца» (Н.М. Карамзин), и иконописный образ полусвятого (в древне русских сказаниях и повестях о Смутном времени). В «Проекте постанов ки…» он отмечает двойственность этой исторической фигуры: «…в харак тере Федора есть как бы два человека, из коих один слаб, ограничен, иногда даже смешон;

другой же, напротив, велик своим смирением и почтенен сво ей нравственной высотой»11. А.К. Толстой составляет образ из реальных черт, но делает его привлекательным, следуя гуманистическому принципу оценки личности не по внешней, а по духовной красоте. А.К. Толстой допус кает наличие комических черт в герое трагедии, разграничивая два понятия комического: то, что смешно, и то, что достойно осмеяния. В характере Фе дора есть только первое, и черты комического исчезают из его облика в фи нале, ибо развязка трагична. Став царем, он полностью передал управление Годунову, но тот на первых порах создает иллюзию, что действует только по его воле. Только в особых случаях, как, например, при решении вопроса о выдаче Годунову князя Шуйского, царь убеждается в руководящей воле сво его советника. Сцена их столкновения – кульминационная в трагедии. Федор не может противостоять Годунову как политик и даже как царь, но когда решается вопрос о жизни любимого им человека, он поступает так, как сле дует человеку гуманному и христианину, то есть обнаруживает свою самую сильную сторону и одерживает победу над своим умным противником. Но он выдерживает свою роль недолго и опять возвращается к роли царя, кото рая, по выражению автора, «не указана ему природой». И как человек чувств, а не разума, Федор губит Шуйского. Постоянное столкновение в нем человека и особы царского звания составляет психологический конфликт трагедии, не менее важный, чем конфликт общественно-политический – борьба двух политических партий. Определение психологической коллизии второй части трилогии дает автор в «Проекте постановки…»: «Две партии в государстве борются за власть: представитель старины, князь Шуйский, и представитель реформы, Борис Годунов. Обе партии стараются завладеть слабонравным царем Федором как орудием для своих целей. Федор… ко леблется между обеими и через свою нерешительность делается причиной:

1) восстания Шуйского и его насильственной смерти, 2) убиения своего на следника, царевича Дмитрия, и пресечения своего рода. Из такого чистого источника, какова любящая душа Федора, истекает страшное событие, раз разившееся над Россией долгим рядом бедствий и зол»12.

Там же. С. 487.

Там же. С. 480.

Формально в центре трагедии находится главное лицо государства – царь Федор. Но на самом деле роль значительного исторического лица игра ет скрытый лидер – Борис Годунов. Продолжая политику Грозного, являясь его идейным наследником, он борется с боярской оппозицией, поднявшей голову после смерти царя. Это определяет трагический конфликт, обозна ченный автором в «Проекте постановки на сцену трагедии «Царь Федор Ио аннович» следующим образом: «Борьба происходит не между главным геро ем и его оппонентами, как во всех драмах, но между двумя вторыми героя ми;

главный же герой, на котором эта борьба вертится, как на своей оси, во все в ней не участвует, он, напротив, всеми силами старается прекратить ее, но самым своим вмешательством решает ее трагический исход»13.

А.К. Толстой говорит о двойном характере конфликта в трагедии, где внешний конфликт – политический – «фактическая борьба Шуйского с Го дуновым», внутренний – психологический – «моральная борьба Федора с окружающим его миром и с самим собою»14.

Сложный психологический рисунок роли главного героя, а также Бо риса Годунова делает ее и трагедией характеров.

В пьесе поставлен и получает разрешение вопрос о личности правите ля – им может быть тот, кто обладает необходимыми для этого данными – государственным умом, широтой кругозора, что далеко не всегда свойствен но законному наследнику престола. В подтексте этих размышлений таится мысль о выборном, а не наследуемом правлении. Таким было Новгородское вече – идеал исторического прошлого для А.К. Толстого.

Отчетливо проявляется неразрешимая трагическая коллизия трилогии – власть и человек, человек как правитель и просто человек. Два убийства Годунова имеют следствие в третьей части. Став убийцей, он становится ти раном. Во второй части уже встречалось упоминание Навуходоносора. В третьей части вновь прозвучит мысль А.К. Толстого о том, что «тирания ни куда не годится». Тема человека и данной ему абсолютной власти – сквозная в трилогии. Абсолютная власть делает человека зверем – таков аспект темы в первой части трилогии, вынесенный в эпиграф, взятый из истории царя Навуходоносора. Эта архетипическая ситуация повторена в веках – в исто рии сына Навуходоносора Валтасара, в истории Иоанна Грозного. Вновь по вторяется она в истории правления Федора Иоанновича. Но так как цен тральное лицо в этой ситуации не царь Федор, а фактический правитель – Борис Годунов, он и станет «зверем». А.К. Толстой не оставляет сомнений в том, что на совести Годунова убийство царевича Дмитрия. Роль Федора страдательная, ибо он вынужден выполнять только функции невольного орудия палача. Новаторским в творчестве А.К. Толстого типом личности яв ляется Годунов-политик, идущий окольными путями, дипломат, жестокий и Там же. С. 480.

Там же. С. 480.

расчетливый правитель, действующий всеми способами ради интересов го сударства и собственного честолюбия.

Князь Шуйский в контексте творчества А.К. Толстого – тип традици онный – прямодушный воин, носитель идеи чести и совести, умеющий идти только прямым путем. Такой путь в условиях созданной уже абсолютист ской государственной системы не приводит ни его, ни его сторонников к по литической победе. Хотя этот тип личности импонирует автору, объективно он понимает и показывает, что не такому человеку быть политическим лиде ром в условиях самодержавия. Личность Шуйского была уместна в условиях Великого Новгорода, теперь же он выглядит анахронизмом. Хотя на его сто роне находится нравственное преимущество, он, как и царь Федор Иоанно вич, обречен.

В трилогии явственно присутствуют черты психологической драмы на исторический сюжет. А.К. Толстой отказывается от линейности и односто ронности в изображении человека. Характер получает психологическую глубину и неоднозначность. Принцип циклизации исторических событий со четается в трилогии А. К. Толстого с принципом углубленного психологизма характеров исторических деятелей, что имеет следствием существование каждой части трилогии в двойной оптике: как психологической драмы, замкнутой в локальном пространстве души героя и тех событий, которые его непосредственно касаются, и как части общего исторического действа, рас тянувшегося на длительный период реального времени – от смерти Иоанна Грозного до Смутного времени.

О своих творческих принципах А.К. Толстой скажет и в письме к М.П.

Погодину по поводу концепции образа Годунова, которого тот не считал ви новным в убийстве Дмитрия. Мотив вины был необходим А.К. Толстому для раскрытия идеи трагедии. Он вводит и такие мотивы и образы, которых нет у его предшественников. Так, образ датского принца Христиана, жениха Ксе нии, у А.С. Пушкина отсутствует, Н.М. Карамзиным лишь упоминается, у А.К. Толстого составляет сюжетную линию, так как играет важную роль в идейном замысле трагедии. Как и дети Годунова, Федор и Ксения, Христиан относится к людям с чистой совестью. С ними связываются надежды на но вый уклад жизни, близкий к идеалу автора – Русь Новгородская и Киевская.

Борис Годунов планирует через браки детей породниться с европейскими правителями на благо России.

За семь лет работы над трилогией понимание личности Годунова и от ношение к нему автора изменились, герой дан в трилогии в динамике разви тия. В первой части он готов отдать жизнь за три дня царствования, во вто рой и третьей – становится мудрым политиком, прекрасным правителем.

Образ значительно сложнее стереотипа рвущегося к власти честолюбца, ка ким он показан у Н.М. Карамзина. Однако возмездие приходит за прошлые злодеяния Годунова и настигает не только виновного, но, как в древних тра гедиях рока, всех его близких. А.К. Толстой задает вопрос о соотношении личностного поведения с типом государственного устройства. Все, кто про бовали вести себя «по чести» при Иване Грозном, пали жертвой его полити ческого режима. Годунов не создал этот политический режим, но стал вести себя в соответствии с ним. Он начинает свое правление как добрый и спра ведливый правитель, заканчивает как тиран. Напрашивается вывод: тирания нуждается в правителе-тиране. Чтобы это подчеркнуть, А.К. Толстой припи сывает Годунову такие злодеяния, которые не подтверждены историческими документами – он спровоцировал смерть Ивана Грозного и организовал убийство царевича Дмитрия.

«Бой, в котором погибает мой герой, – это бой с призраком его престу пления, воплощенным в таинственное существо, которое ему грозит издале ка и разрушает все здание его жизни»15.

Сквозную идею трилогии автор связывает с фигурой Бориса Годунова, в которой сосредоточены причины и следствия случившегося. Тем самым обращение к образу Лжедмитрия потеряло свою актуальность. Четвертую часть «Дмитрий Самозванец» автор так и не напишет. Глубокое различие с концепцией А.С. Пушкина в том, что Дмитрий у А.К. Толстого не реальное лицо, а – фантом, призрак. Бориса не устрашает реальное лицо – Самозва нец, против которого он принимает реальные меры, но приводит в ужас по явление призрака убитого Дмитрия. Зло рождает зло: Борис, погубивший ре бенка, хотя и станет хорошим правителем, не прощен, весь его род настигает возмездие. Все меры, предпринятые Борисом, который теперь в жестокости сравнялся с Иваном Грозным, не могут уничтожить призрак нечистой совес ти. Борис, увидев призрак на троне, получает такое же предупреждение о не избежной гибели, как библейский царь Вальтасар.

Диссертация завершается заключением, в котором подведены итоги и намечены перспективы дальнейшего исследования поставленных в нем про блем. Драматическая трилогия А. К. Толстого стала важной вехой на пути становления исторической драматургии в России. Впервые она являет форму реалистической исторической пьесы с углубленным психологизмом образов, философским подтекстом, что характерно для этого периода развития рус ской литературы в целом.

Основные положения работы отражены в следующих публикаци ях автора:

1.Диалектика развития характера в драматической трилогии А. К.

Толстого (трагедия «Царь Борис») // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Педагогика и психология. Филоло гия и искусствоведение. – 2008. – № 2 Октябрь – Декабрь. – С. 271–275.

2.Теоретический аспект изучения литературы: «свое» и «чужое» в драматической поэме А.К. Толстого «Дон Жуан» // Актуальные вопросы со Толстой А. К. Собрание сочинений : в 4 т. / А. К. Толстой ;

[Сост. и общ. ред. И. Г. Ям польского]. – М. : Правда, 1980. Т. 4. С. 466.

временного образования: Материалы Всероссийской заочной научно практической конференции 27 апреля 2006 г. М.;

Ульяновск, 2006. – С.194– 199.

3.Изображение эпохи Ивана Грозного в историческом романе А.К.

Толстого «Князь Серебряный» // Актуальные вопросы современного образо вания: Материалы 2-ой Международной научно-практической конференции.

Москва – Ульяновск, 7 мая 2007 года. М.;

Ульяновск, 2007. –С. 217–225.

4.Эпоха правления Ивана Грозного в лирике А.К. Толстого // Актуаль ные вопросы современного образования: Материалы 2-ой Международной научно-практической конференции. Москва — Ульяновск, 7 мая 2007 года.

М.;

Ульяновск, 2007. – С. 93–98.

5.«История государства Российского» Н.М. Карамзина и трилогия А.К.

Толстого. Проблема интертекстуальности // Актуальные проблемы теории и практики языка и литературы: Материалы Всероссийской научно практической конференции, посвященной 20-летию Ульяновского государ ственного университета (г. Ульяновск 21-23 мая 2008 г.) Ульяновск, 2008. – С. 93–101.

6.Авторский комментарий и его роль в раскрытии идейного замысла драматической трилогии А.К. Толстого // Актуальные вопросы современного образования: Материалы третьей Международной научно-практической за очной конференции. М.;

Ульяновск, 2008. – С.108–113.

7.Психологический рисунок образа Иоанна Грозного в драматической трилогии А.К. Толстого // Актуальные вопросы современного образования:

Материалы третьей Международной научно-практической заочной конфе ренции. М.;

Ульяновск, 2008. – С. 214–220.

8.Проблема интертекстуальности в драматической трилогии А.К. Тол стого (трагедия «Царь Борис») // Научные записки Харьковского националь ного педагогического университета им. Г.С. Сковороды. Сер. Литературове дение. 2008. Выпуск 2 (54). Харьков, 2008. – С.42–52.

9. Роль эпиграфа в раскрытии идейного замысла трагедии А.К. Толсто го «Смерть Иоанна Грозного // Материалы XXXI Зональной конференции литературоведов Поволжья: в 3 ч. Ч.1. – Елабуга, 2008. – С. 186–192.