Пограничность человеческого бытия: формы переживания и осмысления
На правах рукописи
ГРАХАНОВ Денис Александрович ПОГРАНИЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ:
ФОРМЫ ПЕРЕЖИВАНИЯ И ОСМЫСЛЕНИЯ Специальность 09.00.01 – онтология и теория познания
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук
Челябинск – 2012
Работа выполнена на кафедре философии ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет» Научный руководитель – доктор философских наук, профессор Невелев Анатолий Борисович
Официальные оппоненты: доктор философских наук, доцент кафедры философии, социологии и политологии ФГПОУ ВПО «Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы» Михайличенко Дмитрий Георгиевич;
кандидат философских наук, доцент кафедры социологии и социальной работы ФГБОУ ВПО «Курганский государственный университет» Шабалин Иван Витальевич Ведущая организация – ФГБОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»
Защита состоится 29 марта 2012 года, в 12 часов, на заседании объединенного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.296.07 при ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет» по адресу: 454001, г. Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129, конференц-зал.
С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет».
Текст автореферата опубликован на официальном сайте ФГБОУ ВПО «Челябинский государственный университет». http:// www.csu.ru Автореферат разослан февраля 2012 г.
Ученый секретарь диссертационного совета доктор философских наук, доцент Н.Л. Худякова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Пограничность человеческого бытия рассматривается нами, как необходимая расположенность человеческого существа между двумя или несколькими сразу, противоположностями, задаваемыми ему природными и культурными условиями. Человеку часто приходится осознавать свое положение между сложившимися противоречиями его жизни, и он оказывается, тем самым, в пограничной ситуации.
Актуальность исследования пограничности человеческого бытия состоит в том, что современный человек вынужден постоянно переосмысливать свое положение между такими традиционными противоположностями: душевным и духовным, материальным и психологическим, сознательным и бессознательным, чувственным и вербальным, своим и чужим, уникальным и универсальным. Рассматривая человеческое бытие как пограничное, мы полагаем его как бытие неопределенное, так как оно не может быть определено раз и навсегда научными дефинициями, оно всегда меняется и развивается, обнажая при этом реальность границы как таковой в окружении искусственных определений. Проблема состоит в том, что человеку всегда необходимо переосмыслять свое положение в обществе, в культуре, а также постоянно выстраивать отношение себя к самому себе. Поэтому феномен границы можно рассматривать как основную движущую причину философского мышления.
Известны пограничные неразрешимые вопросы в науке, в повседневном бытии, в искусстве, в философии, в обществе. Следовательно, саму пограничность неразрешимых вопросов мы можем рассматривать как универсальный тип переживания и осмысления. Пограничные вопросы встают в различных областях жизни общества. Переходные, кризисные ситуации провоцируют сознание к предельному продуктивному мышлению, располагающемуся в сфере онтологических проблем. Таким образом, проблемные, кризисные ситуации во многих сферах жизни, как отдельного человека, так и целого общества, возникающие довольно часто, позволяют онтологически осмыслять границу как универсальный феномен. Иными словами, позволяют понимать границу как переживаемое, осознаваемое и осмысляемое поле самой изменчивой жизни. В этой ситуации перед современной философией стоит проблема концептуализации этой пограничной сферы человеческого бытия, а также прояснения её онтологического статуса.
Степень разработанности проблемы. Историко-философский материал, конкретно касающийся рассмотрения понятия пограничности невелик, но при этом мы выделяем здесь несколько разделов, которые охватывая обширный историко-философский материал, демонстрируют модифицированность и мировоззренческую вариативность пограничной универсалии.
Философско-диалектический период древней и классической философии.
В работах таких авторов как Парменид, Гераклит, Платон, Аристотель, Р.
Декарт, И. Кант, Ф. Шеллинг, Г. Гегель происходит фиксация плодотворной потенции «среднего термина» в структуре парадокса, антиномии, диалектической дихотомии. Неопределенность «среднего термина» как источник философского мышления оппозициями. Пограничность положения «среднего термина» и соотнесенность его с экзистенциальными мыслительными состояниями.
Пограничность в понимании восточной философии буддизма и даосизма.
Ничто, неопределенность, пустота как восточные философские универсалии, которые являются предельной границей между сознательным и бессознательным в интеллектуальной культуре. Субстанциальная значимость этих универсалий для восточного типа философствования и влияние их на неклассическую западную философию пограничности.
Религиозно-экзистенциальный тип европейской и русской философии, представленный Тертуллианом, А. Августином, Б. Паскалем, С. Кьеркегором, Н. Бердяевым, В. Розановым и др. Здесь существенна философско-религиозная вера в разрешение противоречий мира, благодаря приобщению к разумной интуиции некоторых фундаментальных целостностей. Религиозная вера в божественную «середину»: до-логическую, внерациональную, которая является первоначалом всевозможных существенных тайн. Пограничность такого мышления как возможность приобщения к божественному истоку истины.
Философско-диалектический тип неклассической философии. Ф. Ницше, Э. Гуссерль, К. Ясперс, М. Хайдеггер, Л. Витгенштейн, Т.В. Адорно, Э. Левинас, М. Фуко, Ж. Делез, Ж. Деррида, А. Бадью и др. Актуальные проблемы европейской философии ХХ века выражены в так называемой «пограничности» между искусством и философией, философией и пустой неопределенностью объективной реальности;
пустотой понятийного смысла (симулякр) и бессмысленной полнотой бытия (жизнь). Выдающиеся философские концепции ХХ века, отличающиеся своими особенными стилистическими характеристиками и онто-гносеологическими установками, все же сталкиваются с единым онтологическим планом «ничто». Это столкновение часто фиксируется техникой традиционной диалектики и неклассической методикой парадоксального мышления. Отождествление «ничто» с границей познавательных способностей субъекта познания.
Философия границы, имплицитно и эксплицитно присутствует в отечественной философии ХХ века. Например, концепции Ю.М. Лотмана, М.К. Мамардашвили, М.М. Бахтина, В.С. Библера, А.М. Пятигорского и др.
Сущностный феномен пограничности активно проявляется в особенных концептуальных модификациях отечественной философии. Интертекстуальный феномен события, смыслопорождающее межзнаковое пространство структурно-семиотической философии, объективная истинность, возникающая в процессе диалога, полилога, множественная вариативность смысла, обнажающая потенциальную пустоту напряженности сознания, границы сознания, как «ничтойность», проблема осмысления источника философского мышления, мысли мысли, проблема метатекстуальности. Эти разнообразные фундаментальные тематизации пограничности человеческого сознания образуют методологическую направленность и влияют на содержательную материю нашего исследования.
Философия пограничности в современной отечественной онтологии развертывается в формах экзистенциалистской и постмодернистской направленностей. Такие исследователи, как В.А. Сакутин, В.Л. Лехциер, С.С. Хоружий, В. Подорога, М. Эпштейн, М. Ямпольский и др. Феноменология одиночества, экзистенциальный хронотоп перехода, энергийное пограничное поле, пограничные вопросы между материально-чувственным бытием и культурной семиосферой. Многие современные отечественные философы разворачивают своё концептуальное поле философствования на материале современного искусства. Тем самым, их методология близка западному способу современного мышления, располагающегося между онтологической эстетикой неклассического искусства и традиционной философской онтологией и метафизикой.
Современная полемика в отечественном философском дискурсе, описывающая проблемы универсализации концепта границы в современной онтологии. Проблема определения онтологического статуса границы интересует следующих исследователей: В.К. Сакутин, А.Б. Невелев, О.В. Конфедерат, С.Л. Катречко, С.В. Серебрянский, А.А. Митькин, А.А. Григорьев, О.Б. Потеряева, В.Е. Бачно, Л.А. Маркова, А.Р. Каримов, А.А. Шавенков, И.Т. Касавин и другие авторы. Тематизация феномена философской пограничности довольно популярна в современной философии. Это связано с активизацией интереса к онтологическим вопросам философии, как реакции на структурную усложненность и научную спецификацию современного познавательного процесса, а также переходным, кризисным характером современного социокультурного бытия. Вышеперечисленные авторы выявляют фундаментальные для философии пограничные черты, её устойчивое положение «между» мировоззренческими определенностями, её критической отстраненности и т.п.
Гносеологической базой исследования явились труды известных зарубежных и отечественных исследователей в области философии науки. Мы опирались на труды П. Фейерабенда, Т. Куна, К. Поппера, П. Тейяр де Шардена, а также В.С. Стёпина, А.А. Гусейнова и других авторитетных специалистов в этой области. Вопросы и проблемы границ научного дискурса и противоречий научного мировоззрения, возникающих из-за ограничений человеческой познавательной способности, рассмотренные в этих работах, позволяют нам универсализировать онтологический концепт границы, рассматривая гносеологические проблемы современной философии науки.
Оценивая современную научную литературу по близкой нам теме исследования, мы находим недостаточность комплексного осмысления позитивных и негативных значений пограничного способа мышления для онтологии и теории познания. Так как в рассмотренных нами исследованиях упор делается, либо на негативную, либо на идеальную сторону пограничной предметности, нам необходимо рассмотреть эти стороны в сложности их взаимодействия и единства. Кроме этого, в авторитетных философских концепциях не прослеживается упора на понимание антропологической пограничности как позитивной в своей негативности аподиктической сущности. В вышеозначенных исследованиях не достаточно концептуально выражена метатекстуальная и творческо-потенциальная природа пограничности. Также, на наш взгляд, отсутствует в современной философии указания на взаимозависимость концепта пограничности и философского метода диалектики, что позволило бы внимательно пересмотреть значение традиции для современного способа философствования.
Объект исследования: философская рефлексия мыслительных состояний.
Предмет исследования: онтологическая пограничность как предельное философское мышление.
Цель исследования: исследование форм переживания и осмысления пограничности человеческого бытия и их онтологическая концептуализация.
Задачи исследования:
1. Раскрыть онтологическое и гносеологическое значение понятия «пограничности человеческого бытия».
2. Выявить инвариантные смыслы применения понятия «пограничности человеческого бытия» в ряде признанных философских концепций.
3. Исследовать проблему «пограничности» в контексте феноменов современного искусства, а также пограничное поле между художественным образом и философским мышлением.
4. Провести анализ взаимодействия диалектического метода мышления и онтологического осмысления «пограничности человеческого бытия».
5. Концептуально выразить диалектику «осмысленности» и «бессмысленности», бытия и небытия мысли, мысли и чувства, воплощенного словесного бытия и проживаемого чувственного мышления на примере предполагаемой «меланхолии» современной философии.
Методология исследования:
Базовым в исследовании выступает диалектический метод, как фундаментальное средство философского размышления. Кроме того, такие традиционно рассматриваемые в методологии философии методы как герменевтика и феноменология мы используем как варианты традиционной диалектики общего и частного, явления и сущности. Картезианский метод сомнения и рационального критицизма, гуссерлианская направленность на границу между феноменом и ноуменом, является в нашем исследовании ключевым средством понимания некоторых существенных явлений современной культуры. Также существенной методологической опорой для нас будет выступать: ницшеанская и бергсоновская «философия жизни», экзистенциальная диалектика М. Хайдеггера, негативная диалектика Т. Адорно, позитивистский критицизм Б. Рассела и Л. Витгенштейна и парадоксальная теория смысла Ж. Делеза. Рассматривая и используя такие различные методики ХХ века, мы опираемся в таком разбросе предпочтений на понимание философской культуры, как на принципиальное диалектическое единство множественного. Принимая некоторое множество философских методов, мы настаиваем на единой познавательной интенции философии, которая проявляется в фундаментальном методе диалектики. В исследовании понятия пограничности такое понимание философии поможет соотнести «границу» и «срединный» термин диалектики как нечто взаимообусловленное.
Научная новизна исследования.
1. Концептуализирована взаимосвязь состояния (переживания) и понятия (осмысления) пограничности и диалектического метода.
2. Обосновано применение концепта пограничности к некоторым художественным феноменам современной культуры и раскрыта практическая значимость и актуальность феномена пограничной пустоты для современной онтологической эстетики.
3. Доказывается универсальность понятия пограничности в осмыслении научной, философской и художественной предметности.
4. Выявляется онтологическая значимость понятия пограничности в современной философии, его позитивная и негативная природа.
5. Актуализируется идея неизменного пограничного положения философского мировоззрения в системе познания, а также идея взаимозависимости понимания противоречий жизненной реальности, социокультурного бытия с дискурсивной парадоксальностью и антитетичностью философских концептов.
Положения, выносимые на защиту.
1. Пограничность есть универсальная категория философии, принимающая различные модифицированные состояния мысли: парадокса, апории, диалектической антиномии. Срединное место между парами определенных смыслов в составе парадокса, апории, диалектической антиномии определяется как движущая причина философского мышления.
2. Парадоксальность и противоречивость человеческого бытия порождают соответствующий парадоксально-пограничный способ осмысления такого бытия. Пограничность, как диалектико-пограничное средство философской универсальной мысли, является неизменным и фундаментальным.
3. Философская универсалия «ничто», соотносящаяся с концептом «границы», рассматривается как фактическая непознаваемость пограничных вопросов физического и метафизического бытия. Осознание области, которую описывает универсалия «ничто», как принципиально непознаваемой среды, оказывается предельно разумной акцией сознавания сознания самому себе в собственной природной ограниченности и пограничном положением между знанием и не-знанием.
4. Современное философское мировоззрение мы оцениваем как пограничное, так как оно, с одной стороны, не решается обернуться формами своего исторического прошлого, а с другой стороны, отказывается производить очередной новейший, революционный концепт. «Молчание» современной философии мы рассматриваем как её пограничную «меланхолию».
Онтологическое торможение на границе «ничто», как проявление решительного сомнения, отрешенного прагматического дистанцирования и критической осторожности современного философствующего субъекта. Такое состояние неизбежно в ситуации конструктивного развития состоятельных и самодостаточных феноменов современной культуры «гипермодерна», независимых от семиотического производства философского дискурса.
5. Философия и искусство как онтологические рефлексивные практики, во многом возможны, благодаря феномену пограничности, так как именно он способствует возвращения культурного сознания к собственным истокам, как к проблемному фундаменту культуры. Осознание пограничного концепта «ничто», как проблемного, непознаваемого фундамента культуры и антропной природы, позволяет современному сознанию освободиться от ложных иллюзий философско-политических, социальных и экономических идеологем.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты сосредотачивают внимание на фундаментальных основаниях философского мышления, способствуют обращению к традиции диалектического мышления и провоцируют на критический пересмотр таких оснований в среде академической онтологии и теории познания.
Практическая значимость исследования заключается в использовании материалов исследования в формировании концептуальных моделей образовательных программ в области онтологии и теории познания, онтологической эстетики, философии культуры и искусства, а также в адаптации концепций и идей современной философии в образовательном процессе современного искусства.
Апробация работы. Основное содержание диссертации было представлено на трёх международных и двух всероссийских научно теоретических конференциях по философии в Санкт-Петербургском государственном университете в 2009 и в 2011 годах и отражено в публикациях, в том числе двух публикациях в изданиях из реестра ВАК РФ.
Также основные идеи диссертации были представлены и обсуждены на аспирантских и студенческих семинарах, а также на заседаниях кафедры философии ЧелГУ. Некоторые важные аспекты и проблемы диссертации были освящены на двух авторских киносеминарах, организованных автором в МУК «Кинообразовательный центр им. Л.Л. Оболенского» в г. Челябинске: в марте феврале 2011 г. «Кино есть кино и ничего больше»;
сентябре-ноябре 2011 г.
«Меланхолия кино: онтоантропология границы». Семинары проходили в форме постановки пограничных проблем современного искусства, онтологической эстетики и философии.
Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, четырех параграфов, заключения и списка литературы. Общий объем диссертации составляет 166 страниц, список литературы содержит наименований.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Первая глава «Диалектический метод и пограничность человеческого бытия: онтологическая соотнесенность» посвящена раскрытию онто-гносеологического значения понятия пограничности человеческого бытия, а также анализу взаимодействия диалектического метода мышления и онтологического осмысления универсалии границы. В словосочетание «пограничность человеческого бытия» мы вкладываем понимание и осознание человеком своего пограничного положения между осознанными им самим характеристиками бытия.
Первый параграф «Определение понятия пограничности в онто гносеологическом аспекте». Пограничность как особое понятие довольно расхожее, излюбленное и актуальное во всякое время, так как феномен границы, переходного пространства или временного состояния встречается повсеместно. Например, в философии оно может рассматриваться как пограничное поле смыслообразования или смыслоуничтожения. Во всяком случае, пограничное неопределённое поле рассматривается нами как потенциальная среда, расположенная между какими-либо определенными областями, спекулятивными дефинициями и повседневными, житейскими значениями.
Дискретность, ритмичность, контрастная изменчивость природного и культурного бытия оставляет в процессе своего развития некоторые промежутки, паузы и переходы, которые отмечаются особыми нюансами, вызывающими ряд кризисных проблемных ситуаций, требующих переживания и внимания, сочувствия и понимания, изучения и анализа. Такие пограничные зоны вдохновляют на исследование людей, принадлежащих различным типам мировоззрения. Философское, научное, художественное, религиозное понимание пограничности человеческого и природного бытия порождает множество диалектических, парадоксальных путей осмысления. Парадокс – это логическая форма связи несвязуемых пар смыслов. Граница между этими парами смыслов – место абсурдной связи этих пар. Нас интересует немыслимая граница между парами значений в составе парадокса. А именно, тревожащая человеческое сознание граница нонсенса.
Для нас это самое общее и универсальное определение понятия пограничности, как неопределённой области «между», как некого пустотного промежутка. Данное определение «пограничности» как некоторой идеи пустоты, само по себе оказывается пустым, неопределённым и беспроблемным из-за своего понятийного универсального объёма. Но «пограничность», осмысляемая и переживаемая отдельными видами мировоззрения, становится более определённым и проблемным понятием, тем не менее, сохраняющим в себе качество опустошённости незнания и озадаченности. Например, в научном мировоззрении известна таинственная область перехода от физической материи к живой органической материи, а также от живой материи к материи человеческого сознания и мышления. В религиозном христианском мировоззрении существует, как бы мы его назвали, парадокс «непорочного зачатия» Богоматери, оставляющий логически немыслимой границу перехода между божественным и человеческим. Библейский парадокс «воскресения плоти», также оставляет вне мысли и рационального понимания границу перехода от мёртвого, материального предмета к живому, функционирующему телу. Пограничность в художественном мировоззрении проявляется в том промежутке между качеством отсутствия таланта, гения и присутствием такового. Причина появления творческого дара из небытия пустой бездарности.
Наследственность, воспитание и образование, какие-либо психологические травмы, якобы влияющие на мировоззренческий сдвиг, естественно, не могут определяющим образом повлиять на рождение таланта. По каким причинам дар качественной и продуктивной работоспособности оказывается принадлежным определённому индивиду? И всевозможные научные, религиозные и философские рассуждения на этот счёт не уничтожают тайну данной проблемы.
Существо дара сотворения сильных бытийных образов и мыслей, научных и технических изобретений и т.п. – оказывается в той самой пограничной области между бытием и небытием.
Таким образом, пограничная область оказывается причиной экстатических прозрений веры, эстетического чувства истины, научного исследовательского интереса. В любом случае, данная область вызывает удивление чуду существования человеческой мысли, жизни, природы, космоса, бога.
В философском мировоззрении пограничным вопросом является мышление перехода нечто из небытия в бытие и из бытия в небытие. Факт рождения и смерти сознания, души является воплощением проблемного понятия границы перехода как такового. Смертна или бессмертна, конечна или бесконечна душа конкретной личности? Эта не диалектическая, а экзистенциальная граница между смертью и бессмертием является «вечным двигателем» философской мысли и одновременно её вечным пределом.
Философию, науку и религию эта граница провоцирует на поиски каких-либо ответов, основывающихся на тех или иных критериях и основаниях. Но всякий ответ на данный вопрос не снимает удивительную загадку, поставленную здравым смыслом о том, куда всё исчезает, если наступает смерть?
Человеческое сознание в момент смерти, рассеивается до безжизненных молекул, атомов и элементарных частиц? Видимо, да, и тогда можно предположить, что в случае смерти человечества, а значит и его сознания, существующим останется только материальное бытие Космоса с рассеянными и бессмысленными элементарными частицами, когда то составлявшими вещество человеческого мозга. Это предел философской мысли, за которым существует Ничто, как пустое место, оставленное сознанием по причине его объективной ограниченности и зависимости от материальных условий его существования. Что мешает нам, успокоится и остановится на подобном предельном ответе на вопрос о смертности сознания и души? Религиозный и мистический опыт человечества, а также, возможно, и врождённая недоверчивость человеческого сознания к всевозможным объяснениям сущности бытия. Что такое душа и что с ней происходит в момент смерти? Что такое сознание, если оно исчезает бесследно в момент смерти? Рассеивается ли оно без остатка? Наивно ли в XXI веке задавать такие вопросы, а также доверяться разумным выкладкам естественных наук и позитивистской научной философии по данным вопросам? Не разумнее ли будет понять, что в подобных вопросах человек никогда не будет сведущ? Разумнее ли будет, оставить последние вопросы вопросами без ответов, при этом, естественно, решая проблемы и вопросы конкретного человеческого бытия? Смерть напоминает человеку: откуда он явился и куда он возвратиться. Ниоткуда и в никуда.
Явление смерти своим шокирующим фактом очищает, спасает и сохраняет тайну бытия от преходящих и претенциозных человеческих мнений. Смерть порождает категорию Ничто, уничтожая всё то, что претендует на разгадку тайны бытия.
Бесконечно ли пространство реального космоса? Не ориентируясь в астрофизических и физико-математических концепциях по данному вопросу, мы рискнём дать феноменологический ответ. Ответ на вышеуказанный вопрос не мыслим. Ответ на подобный вопрос не возможен, но загадочность его настолько пугает своей реальностью, что приходится говорить о реальности Ничто. Ничто, потому что ничего невозможно ответить на поставленный вопрос. Космическое пространство и время конечны или бесконечны?
Несмотря на то, что физико-математические и философские науки довольно плодотворны в своих поисках ответов на сложные вопросы, мы настаиваем на невозможности определённого и окончательного ответа на вопросы бесконечности вселенной, бессмертия души и сознания, безначальности существования вселенной, существования бога. Это позволяет мыслить саму ситуацию незнания как универсальную категорию Ничто, пустоты непонимания существенных, субстанциальных вопросов, которые возникают по причине определённого человеческого восприятия мира. Осознание границы человеческого мышления происходит по причине существования вышеуказанных вопросов. Пугающая, удивляющая реальность поставленных вопросов порождает мышление Ничто, как предельной границы человеческого понимания. Философская универсалия Ничто как продукт тотальной человеческой неуверенности в мысли, бесплодного поиска и бессилия мысли.
Иными словами, человек честно признаётся самому себе в бессилии собственной мысли, в её ненужности, «никчёмности» по отношению к бытию.
«Ничтойная» философская мысль как результат невозможности дальнейшего осмысления некоторых предельных вопросов. Когда нечего дальше мыслить, невозможно мыслить, ненужно мыслить – возникает мышление ничто. Мысль, прекратившая своё мышление в момент осознания ничто.
Понятие Ничто можно рассматривать как позитивистскую, прагматическую, разумную категорию, отрезвляющую человеческое сознание и пресекающее его стремление продуцировать бесплодные фантастические спекуляции. Мы отстраняемся от рассмотрения данной категории как, например, какого-то полезного психотерапевтического или философского состояния блаженства опустошённости или как патологического факта кризиса ситуации «экзистенциального вакуума». Также не склонны мы рассматривать её, как неопределённое определение какой-либо божественной сущности, дао, нирваны и т.п. Мы остановимся на рассмотрении Ничто, как факте разумного осознания человеком границы возможностей продуктивного человеческого мышления и воображения. Образы бесконечности, трансцендентных сущностей, параллельных миров (при всём их значении и необходимости для жизни человеческого сознания), оказываются вне доверия человеческого разума. Доверие разума определённым противоречащим друг другу идеям также не бесконечно. Поэтому, единственное чему возможно разумно доверять – это границе человеческого мышления, по ту сторону которой – остаётся немая тайна, по поводу которой нечего помыслить. И этот факт невозможности мышления, отсутствия мышления чего-либо по поводу предельных субстанциальных вопросов, мы обозначаем словом Ничто. Освободим этот термин от излишней религиозности, эстетики и философской образной спекулятивности. Оставим ничто быть ничем. Сохраним реальность тайны – реальной тайной, не уничтожая её виртуальными иллюзиями художественного творчества, искусственными и гипотетическими концептами науки, экстатическими откровениями религии.
Второй параграф «Диалектика понятий современной онтологии границы» раскрывает диалектическую взаимосвязь таких современных понятий современной философии, как: разум и вера, рациональность и экзистенция, понимание и непонимание, знание и незнание, концептуальная полнота и бессмысленная пустота, дух и буква закона, идея и безыдейность, мысль и не-мысль и другие. Здесь необходимо было отработать технику диалектического мышления, а также выработать образ понимания актуальной необходимости пограничного диалектического мышления в условиях современного онто-гносеологического типа исследования. Кроме этого, в результате диалектического осмысления вышеуказанных понятий было достигнуто понимание пограничного «ничто», как того «срединного термина», от которого приходится отталкиваться и возвращаться к нему в процессе мышления. Таким образом, выявляется онтологический статус понятия «границы», так как проблемы, противоречия и парадоксы наличного бытия является источником и основанием диалектического мышления.
Вторая глава «Пограничность человеческого бытия как актуальная проблема современной онто-гносеологии» посвящена исследованию проблемы «пограничности» в контексте феноменов современного искусства, а также пограничного поля между художественным образом и философским мышлением. Кроме того, глава содержит концептуальное выражение диалектики «осмысленности» и «бессмысленности», бытия и небытия мысли, мысли и чувства, воплощенного словесного бытия и проживаемого чувственного мышления на примере предполагаемой «меланхолии» современной философии.
Первый параграф «Онтологическая эстетика как феномен переживания и осмысления пограничности». Понятие пограничность как «ничтойная» область, осмысляется и переживается особенно интенсивно и с большим интересом в современном неклассическом и постнеклассическом искусстве, так как формообразование последних, требует подобной перцептивности и эмоциональности. Понятие пограничности в образах искусства приобретает чувственную полноту познания антропологической онтологии. С таким же интересом, это понятие, формально-логически и со всей полнотой вербальной артикуляции, осмысляется в онтологической эстетике, таких крупных философов ХХ века, как М. Хайдеггер, Т. Адорно, Ж. Делез, М. Фуко, М. Бланшо, Р. Барт, М. Бахтин и др. На наш взгляд, именно в искусстве, так называемая пограничная область, осмысляется и переживается в наиболее явной, наглядной и полезной для понимания форме. Диалектика границы между реальностью и виртуальностью, бытием и небытием, правдой и правдоподобием, образным и без-образным особенно волнует художников концептуалистов ХХ века. Кроме того, искуcство ХХ века интересует его собственные границы, то есть пределы его эстетического влияния, истинность его существования в привычных для него рамках. Пограничная область между искусством и философией, искусством и жизненной реальностью личности, искусством и обществом, искусством и мифом, искусством и подлинностью религиозного акта веры, – оказывается для неклассического искусства особенно важным в век тотального недоверия, рационализма и техницизма. В данном месте нас интересует такие художественные практики, которые дают возможность эстетическому субъекту помыслить и пережить пограничность как актуальную проблему современного человечества. В отличие от науки, искусство сосредотачивается на действительно, кажущейся универсальной проблеме пустоты, тайны, невыразимости человеческого бытия во всей полноте, вмещающей все сферы его забот. Науку интересует, освобожденное от человеческой пристрастной субъективности и ограниченности – знание, знание, только лишь, физического мира. Произведение искусства, нами рассматривается, как особая структура воплощения человеческого проблемного, неразрешимого бытия в мысли, бытия в жизни. Произведение искусства в таком случае выступает, как реальная вещь, либо виртуальная система, транслирующая проблемное поле мысли и переживания современного человека. Это произведение нас интересует как пограничная среда, в которой соположены конфликтующие и определенные области и интересы человека как природно культурного и сознательно-чувственного существа.
Итак, личностное уникальное ощущение мира, культурная стереотипная система мысли и переживания, передающая некоторые универсальные проблемы человеческого бытия в произведении современного неклассического искусства приведены в конфликтное диалектическое противоречие.
Пограничное поле между личностным и культурным, как противоречие между жаждой новизны и перемен, с одной стороны и общественно-культурной заданностью, с другой. В поисках уникального, личностного начала, субъект сталкивается с немотой докультурного безсодержательного переживания.
Всякое содержание и смысл человеческому бытию предоставляет та или иная общественная позитивная функция и цель. Функциональность и целесообразность общественнополезного смысла оказывается единственно артикулируемым и членоразделным в человеческом мышлении средством и инструментом. Таким образом, универсальный набор культурных средств составляет содержательный набор человеческой личности в процессе познания современной ему действительности. В таком случае, все те изобретения, новшества, ставшие культурным достоянием общественности, на самом деле, являются обществу необходимым, и ради общества созданной предметностью.
Всякую мысль и вещь, ставшей общеизвестной, нельзя назвать личностным, уникальным явлением. Эти вещи и мысли, создаёт общество, пользуясь природными способностями того или иного индивида. Уникальное никому не нужно, потому что его просто нет. Не нужно, потому что оно бессодержательно и бессмысленно. Его просто нет, потому что, зона уникального, расположена в пустоте неопределенности результата поиска этого подлинно уникального. В поисках уникального в себе, человек отсекает все те средства, заложенные в него культурой и всё то, созданное им самим, благодаря культуре и ради неё – и остается в пустоте изначального перехода его, как человека из небытия в бытие.
Граница перехода из небытия в бытие – момент рождения уникального человеческого существа. И далее это существо, входя в общество, становится специализированным духовно-душевно-телесным организмом, тотально обществом и культурой опосредованным.
Момент смерти, понимаемый, как переход из бытия в небытие есть момент крушения и исчезновения человеческого существа как природно культурного организма. Этот организм пронес свою уникальную пустоту через всю жизнь, так и не создав ничего подлинно уникального в этой реальности культурного мира. Личность возникает, благодаря её приобщению к универсалиям культуры. Вся энергия этой личности была растрачена на один единственный природно-общественный организм: земное человечество.
Уникальное человеческое существо и земное человечество мы отождествляем, объединяя эти словосочетания синонимичным им понятием «природно общественный организм».
Таким образом, понятия пустоты или ничто, или пограничной области – это продукт человеческого осознания и понимания своей собственной уникальности, которой никогда не суждено проявится каким-либо образом, так как человек это общественное существо, так как человек, функционирует и обитает в пространстве языка, как общественно-полезное системное целое.
Протест против сложившегося порядка вещей, означает выход в ничто. В ничто, как в область вожделенного, уникального, небывалого, невозможного порядка вещей. Уникальное, кроме самого субъекта, никому больше не понятно и не нужно. Как только, произведенное субъектом слово, вещь становится понятой, интересной другому субъекту – оно тут же переводится в разряд неуникального культурой произведенного продукта. Понимая что-либо, мы понимаем, благодаря своей культурной образованности.
Понимание человеком такой своей тотальной опосредованности культурой приводит к осознанию границы между тем, где человек существует, как культурное существо, и тем, где его не существует, как культурного существа. Мыслимый образ смерти, как печать предельной рефлексии человека, полагающего себя, как всего лишь культурного создания. Граница между нечто и ничто, сама по себе является ничто, так как осознание потустороннего, инобытийного прерывает сама граница, предельно опустошающая и неосознаваемая. Особой формой протеста человеческой природы против власти тотального смысла, универсальных ценностей, культурного эталона, является современное искусство, в подлинных и референтных его образцах. «Ничтойное» искусство дадаизма и поп-арта, искусство «пустоты» минимализма, «пограничное» искусство концептуализма и абстрактного экспрессионизма, которые, всякий раз, пытаясь высвободится из под власти тотального общественного императива, выдают болезненные, отчаянные жесты уникальной пустоты. Предельные практики художественно творчества, которые отказываются от художественности и творчества, как позитивных культурных акций и категорий – устремлены к подлинности границы между мыслью человека как уникального существа и мыслью человека как общественно-культурного организма и системы. В данном месте нас будут интересовать те творческие интенции, которые стыдятся своего творческого устремления, дабы слепо не воплотить его в общественно культурный стереотип. Эту ситуацию можно обозначить пограничной, так как здесь фиксируется остановка «творческого» субъекта на моменте после культурпроизводственной деятельности или перед ней. Эта остановка на границе творчества, запечатлена сама по себе, до того, как что-то могло бы произвестись. Эту ситуацию можно назвать диалектичной, так здесь фиксируется странное единство предельного отказа от творчества универсального и тотального символа, с одной стороны, и предельно лаконичного сотворения уникального жеста пустоты, с другой стороны. Отказ от творческого жеста, который впоследствии обязательно превратится в художественно-культурный стереотип, и, одновременно, проявляющийся в таком отказе – жест творческого небытия. Подобная натужная, самокритичная жестикуляция, уничтожающая всякий последующий жест жестом отказа есть движение по границе пустотной области, рассекающей бытующие, существующие и возможные определенности, полностью культурой опосредованные.
Такое недоверие к культурным формам в неклассическом концептуальном искусстве вызвано особым прогрессом человеческого сознания, осознавшим регрессивное воздействие общественно-культурной организации на самосознание личности. Или же, если говорить не о регрессивности этого процесса, тогда о неизменном процессе разворачивания одних и тех же субстанциальных качеств человеческой природы, насквозь пронизанных культурными потребностями. Здесь уместно вспомнить ницшеанскую идею «вечного возвращения», как самую тяжелую мысль, вгоняющую Заратустру в меланхолию. Житейско-повседневное, мифологическое, религиозное, научное, философское, художественное мировоззрения, таким образом, выступают, как результат одних и тех же природно-культурных потребностей. Высокие идеалы, произведенные только что, выделенными нами видами мировоззрения оказываются не только не способными изменить человеческое бытие к лучшему инобытию, но и сами существуют, благодаря худшему, прикрывают его и даже оправдывают. Акция предельного недоверия к передовым ценностям культуры, может быть выражена в свободной форме искусства, а также в адекватно осмысляемой существо подобной акции: сфере онтологической эстетики. Духовная акция предельного недоверия к культурным формам, выраженная в форме мировоззрения современного искусства, разрушает и саму эту художественную сферу. Предельная художественная акция становится предельной не художественной акцией, так как происходит исчезновение творческого интереса к воспроизводству художественных культурных форм. Такая анти искусственная акция самого искусства осмысляется в нетрадиционной для философии форме: онтологической эстетике. Онтологическая эстетика, возникающая на материале антикультурных акций художников-нехудожников, сама по себе является пограничным философским феноменом, высвобождающем в себе пустотный антикультурный дух чистой мысли.
Онтологическая эстетика, как свободная альтернатива сциентистской академической онтологии. Искусство, устремляясь за пределы искусства как культурного феномена, провоцирует философию, осмысляющую такую устремленность, на выход из собственных границ. Философия в лице онтологической эстетики, осмысляя пограничные феномены в искусстве, тем самым осознает себя как пограничную мысль, желающую понять пограничную область как таковую, которая, кстати, и самому искусству не принадлежит. Эта ничейная пограничная область сближает искусство и философию в чистой актуальной форме, в тот момент, когда они теряют свои собственные пределы, как культурные устойчивые формы «искусство» и «философия».
Второй параграф «Позитивно-негативная актуальность осмысления понятия пограничности для современной философии». Воля к «ничто», оказывается одной из подлинных потребностей философствующей души, нежели тот тип интеллектуальной позиции устанавливающей какие-либо манифесты, тем более, относящихся к философии, что само по себе кажется абсурдным. Такой способ философствования, который можно обозначить и как метафилософствование – оказывается одним из вариантов современного онтологического мышления, который имеет свои позитивно-негативные характеристики. Позитивные стороны такого способа мысли можно рассматривать в негативном смысле, как и негативные стороны в позитивном.
Поэтому для нас важны характеристики подобного мышления как таковые и необходимость существования его в современной интеллектуальной, либо повседневно-житейской, либо художественной сфере «семиопроизводства».
Ненаучный способ пассивного безучастия в осмыслении современных проблем культуры мы оцениваем и как осторожность критического анализа способности интерпретирования и диагностирования. Субъективность и пристрастность философствующего, впавшего в состояние «онтологической меланхолии», возможно рассматривать, как объективную беспристрастность мыслящего субъекта, который желает оставить явление жизни самими собой без навязчивого научного, либо творческого художественно-образного интерпретирования. Меланхолическая болезнь мыслящего, как гарант адекватности и осторожности в отношении к миру.
Пограничность как диалектическое срединное поле неопределенности, принципиально остающееся без какого-либо соотнесения с традицией философствования, и не растрачивающая энергию на создание какого-то нового концепта, гипотезы, образа понимания. Пограничность как пустое, но реальное переживание личности, пограничность как реальное предмыслительное и постмыслительное состояние или пограничность как состояние мысли, тотально пронизанной критической интенцией. Проблема состоит в том, какое значение может иметь для научного гуманитарного сознания, для современной философской науки такая пограничная «меланхолия». Значение для науки пограничного состояния можно усмотреть в полезной для всякой творческой деятельности момента ожидания и осторожности. Это то, что плодотворно влияет на дальнейшее исследование. Недоверие к какому-либо принимающемуся решению, к выбираемому методу и пути исследования оказывает полезное действие на последующую достоверность итогов исследования. Пограничная пауза между тем, что уже сделано в исследовании и тем, что предстоит сделать, оказывается плодотворной и важной в том случае, если она будет осознана как субстанциальный порог перехода, как самостоятельный элемент творчества. Она оказывается той областью, в присутствии которой, исследовательский разум находится на границе с недостижимой пока истиной. Критическое, сомневающееся сознание опирается как раз на смутное предощущение, предзнание истины, которая находится между известными интерпретациями, фактами и гипотезами. Эта зона предпонимания, предзнания истины актуализируется в тот момент, когда наступает молчание исследователя перед исследуемым предметом, либо объектом. Нет гарантии, особенно в гуманитарном и философском знании на то, что найденное решение на поставленную проблему окажется верным. Стоит ли впадать в излишний энтузиазм и доверчивость по отношению к какой-либо предметности, исследующей некоторую объективность?
К тому же, эта недоверчивая пауза к той научной, либо философской предметности, которую избрал исследователь, может сопровождать его на протяжении всего творческого процесса. Она позволит всякий раз корректировать и отсекать поспешные и непродуманные варианты мысли.
Такое присутствие пограничной критической паузы на протяжении всего творческого процесса, придает продукции научного, либо философского исследования статус глубоко самоиронического произведения, избавленного от таких нежелательных качеств, как амбициозность, беспрекословная уверенность и вдохновленная интонация всезнания. Мы понимаем, что иная настроенность приносит не менее плодотворные и качественные плоды, но мы не желали бы исключать значимость и необходимость вышеперечисленного способа исследования, связанного с критическим элементом «ничто».
Хотелось бы добавить, что в случае философского исследования никогда нет уверенности, что продуцируемая группа мыслей частного мыслителя окажется новой и никогда небывалой. Выдвигаемые идеи в современной философии не должны на наш взгляд так уверенно и императивно претендовать на эксклюзивность и новизну. Исследователь, во-первых, имеет право не растрачивать свою энергию на поиск аналогичных мыслей в истории философии, так эта затея может обернуться бесполезным цитатничеством и частыми ссылками, скрывающими уникальное творческое преломление универсальных мыслей. Во-вторых, он по объективным причинам не может знать, кто и когда, и по какому поводу смог высказать или записать подобные его мыслям мысли. Русское слово «мысль» созвучно с местоимением «мы», что может содержать очень существенный намек. Намек на универсальность, культурную и социальную опосредованность всякой мысли. Безусловно, мысль принадлежит уникальному человеку, но способность такого мышления провоцирует и дает общественная среда. Мысль, возникающее как нечто уникальное по содержанию, всякий раз возникает благодаря реакции на внешнюю объективную действительность, а также, благодаря языковой универсальной среде. Вне общества и его языка – невозможна мысль. Это означает то, что всякая мысль, возникшая в голове мыслителя, составлена из одних и тех же культурных стереотипов, архетипов. Пограничность человеческого бытия между уникальным и универсальным началом способствует созданию, уникальным образом, возникшим и сформулированным, универсальных мыслей. И как раз данное замечание об универсальности уникального способствует самому феномену понимания.
Всякая мысль и идея, возникшие в человеческом мозге понимаемы, если не всеми, то кем-то, так как они уже возникали, или могли бы возникнуть у какого-либо человека в потенциале. Определенные мысли, возникающие в определенное время, возникали и позже, и возникнут в будущем, человеческого, социального и культурного бытия, полностью определяющих характер и психологию человеческих и социальных типов. Говоря так, мы допускаем неверность такого допущения и возможность более достоверного объяснения проблемы достижения научной новизны в философском исследовании. Но остается для нас важным то, ради чего мы и затеяли это рассуждение о проблеме новизны.
Пограничность как подлинная пустота, в потенциале, скрывающая в себе истину, оказывается самой достоверной, в отличие от сложных и наполненных сложным содержанием научных гипотез, которые постоянно корректируются, деформируются благодаря потенциальной энергии пустоты, провоцирующей на все новые и новые исследования. Такая потребность в новых исследованиях одних и тех же проблем, происходит не только из-за стремительной изменчивости самого социокультурного бытия, но и по причине природной склонности человеческого сознания к пресыщению, недоверию к какому-либо знанию. Постоянная потребность в новых интерпретациях, образах, стилизациях реальности, говорит о том, что реальность как таковая представляется бесконечной и постоянно ускользающей от уловок сознания.
Конечно же, существуют устойчивые типы и стереотипы осмысления реального положения вещей в мире, но даже они подпадают под недоверчивый взгляд человека, так как реальность всякий раз изменяется, и требуются все новые и новые стереотипы и типы такого её осмысления. Поэтому для разумного понимания изменчивости, неустойчивости и случайности происходящего требуется понятие границы, как того рубежа между всевозможными мнениями, сквозь который «протекает» само бытие: неизменное и пустое в своей изменчивости и полноте.
Использование выше таких слов, как пустота и полнота, изменчивость и неизменность в их диалектической взаимосвязи требует дополнительного разъяснения. Но прежде чем разъяснять сложности взаимодействия и взаимозаменяемости данных понятий, нам кажется, более важным упомянуть о том, насколько часто в философских исследованиях эта диалектика продумывается и осмысляется, и каждый раз на материале своего века, поколения, предметности, уникального жизненного опыта. Это говорит об инвариантности человеческой мысли, о неизменной физической структуре мозга «человека разумного» и о неизменной природе его социокультурного бытия. Диалектичность, парадоксальность и пограничность человеческого мышления означает такую его реакцию на сложность, изменчивость и непредсказуемость самой жизни. Диалектику и парадокс как формы философского мышления мы склонны рассматривать теперь ни как стереотипные методы, сковывающие человеческое мышление, а как адекватные и остающиеся пока актуальными способами понимания и осмысления природно-культурного бытия в виду особой ограниченности и пограничности человеческого сознания.
заключении диссертации подведены итоги исследования, В сформулированы основные выводы, предложены возможные направления дальнейших исследований по данной теме.
Содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора Статьи в рецензируемых журналах, определенных ВАК РФ 1. Граханов, Д.А. Диалектика как неизбежный для философии метод осмысления действительности // Вестник Челябинского государственного университета. Философия, социология, культурология. – 2011. – № 30 (245), Вып. 22. – С. 105–110.
2. Граханов, Д.А. Понятие пограничности: к постановке философской проблемы. // Вестник Челябинского государственного университета. – 2011.
Философия, социология, культурология. – 2011 – Вып. 23. – С. 78– Другие публикации:
3. Граханов, Д.А. Онтологическая эстетика мужественности в кинематографе Александра Сокурова // Мужское и мужественное в современной культуре. Материалы международной научной конференции. – СПб.: СПбГУ, 2009. – 116– 4. Граханов, Д.А. Между разумом и верой // Рациональность и вера.
Материалы международной научной конференции. – СПб.: СПбГУ, 2009. – С.
94–95.
5. Граханов, Д.А. Пограничная область между искусством и философией // Искусство после философии. Материалы всероссийской научной конференции 20-21ноября 2009 – СПб.: – СПбГУ, 2010. – С. 61–65.
6. Граханов, Д.А. Граница между мыслью и не-мыслью // Четвертые Лойфмановские чтения. Философское мировоззрение и картина мира.
Материалы Всероссийской конференции. – Екатеринбург: УрГУ, 2009. – Т.1. – С. 251–254.
7. Граханов, Д.А. Образ мысли в кинематографе Рустама Хамдамова // Смыслы, нормы, ценности в бытии человека, общества и государства.
Материалы второй региональной научной конференции. – Челябинск: ЧелГУ, 2010. – С. 68–72.
8. Граханов, Д.А. Будущее прошлого в философии // Будущее философии: профессиональный и институциональный аспект / Под ред. И.В.
Кузина. Материалы всероссийской научной конференции 2010. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2011. – С. 176–181.
9. Граханов, Д.А. Возможности эстетического восприятия архитектуры в пространстве провинциального города // Экономическое развитие регионов Российской Федерации. Материалы региональной конференции. – Челябинск:
ЮУИЭиУ, 2010. – С. 25–29.
10. Граханов, Д.А. «По ту сторону» духа и буквы закона // Буква и дух закона. Сборник научных трудов. – Челябинск: ЧелГУ, 2010. – С. 13–16.
11. Граханов, Д.А. Проблема «отсутствия идеи» как философская ценность // Современные тенденции в экономике и управлении. Материалы международной научно-практической конференции. – Челябинск: ЮУИУиЭ, 2011. – С. 68–73.
12. Граханов, Д.А. Интеллектуальная необходимость в «неконцептуальной» концепции // Смыслы, нормы, ценности в бытии человека, общества и государства. Материалы всероссийской научной конференции – Челябинск: ЧелГУ, 2011. – С. 48–55.
13. Граханов, Д.А. Рациональность экзистенции // Рациональность и экзистенция. Материалы международной научно-теоретической конференции.
– СПб: СПбГУ, 2011. – С. 179–181.
ГРАХАНОВ Денис Александрович ПОГРАНИЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ:
ФОРМЫ ПЕРЕЖИВАНИЯ И ОСМЫСЛЕНИЯ Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Подписано в печать Усл.печ.л. 1,5 Бумага тип № Формат 60х84 1/23 Тираж 100 экз. Уч.-изд.л. 1, Заказ № Издательство