Генезис понимания как культурной функции языка
На правах рукописи
Куцова Эльвира Леонидовна Генезис понимания как культурной функции языка 09.00.08 – философия наук
и и техники
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Ростов-на-Дону 2007 1 Диссертация выполнена в Северо-Кавказском научном центре высшей школы Южного федерального университета
Научный консультант: доктор философских наук, доцент Новгородская Наталья Евгеньевна
Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор Лешкевич Татьяна Геннадьевна доктор философских наук, доцент Коломиец Наталья Викторовна
Ведущая организация: Южно-Российский государственный технический университет (НПИ)
Защита состоится 26 сентября 2007 г в 15.00 на заседании дис серта-ционного совета Д.212.208.13 по философским наукам в Южном федеральном университете по адресу: 344006, г. Ростов на-Дону, ул. Пушкинская, д. 140, конференц-зал.
С диссертацией можно ознакомиться в зональной научной биб лиотеке Южного федерального университета по адресу: 344006, г.
Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, д. 148.
Автореферат разослан « 26 » августа 2007 года
Ученый секретарь диссертационного совета М. М. Шульман ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ РАБОТЫ Актуальность темы. Нынешняя кризисная ситуация в культуре ставит перед науками о языке много проблем, свя занных с изменением его функций в современной культуре.
Изначально главной функцией языка в культуре была переда ча культурных ценностей от поколения к поколению и через это достижение понимания и взаимопонимания, т. е. обеспече ние информационно-технических условий решения проблем социальной соорганизации. Но в условиях социальной разо бщенности, разделения на господствующих (управляющих) и подчиненных (управляемых) эта функция оборачивается сво ей обратной стороной: язык все чаще используется для дезин формации и введения в заблуждение: приведения реципиента в состояние дезориентированности и последующего внедре ния необходимой манипулятору установки на принятие реше ния и деятельность, т. е. для решения манипулятивных (эконо мических и идеологических) задач. Всестороннее утвержде ние идеологизированных ценностей требовало обращения и к языковым нормам – их анализа, обоснования и утверждения.
Именно этой целью определялись задачи исследования языка в античной и средневековой риторике и классической лингвис тике. Но в ХХ веке эта функция языка усилилась многократно:
фокус проблемы понимания сместился с понимания культур но значимого текста и через него – человека на самопонима ние человека, независимо от культурных норм и ценностей.
Это означало свободу языкотворчества, находящуюся в новом отношении к проблеме понимания, т.е. язык стал выступать в новой, необычной и несвойственной ему функции – обеспече ния индивидуального, но предъявляемого в обществе, самопо нимания. Идеологизированное использование этой функции породило массовое сознание – объект псевдоинформационной манипуляции. Представляет интерес выяснить значение фун кции понимания (через ее отражение в науках о языке) в исто рии и современности. Это и составляет актуальность данного исследования.
Степень разработанности проблемы. Впервые проблема понимания появляется в античной философии и связана с име нами Сократа, Платона и Аристотеля, у которых она имеет ста тус момента риторического дискурса. На этом этапе проблему понимания рассматривали такие современные исследователи, как А.В. Ахутин, Ч. Моррис, Е. Я. Басин, М. Л. Гаспаров, П. Ри кер, И. Широнин, Т. И. Рузавин, А. Ф. Лосев, В. А. Шкуратов.
В средние века эта проблема проявилась в контексте ис толкования Библии, когда М. Лютер и Э. Роттердамский спо рили о критериях ее правильного понимания. В наше время этот этап развития проблемы анализировали С. С. Неретина, И. П. Сусов, Н. А. Бондарко, М. А. Можейко, У. Эко.
Классическая лингвистика Нового времени расценивала по нимание как форму познания;
эта идея, идущая от Дж. Локка и И. Канта, развивалась В. фон Гумбольдтом, Ш. Балли, Э. Бен венистом, И. А. Бодуэном де Куртенэ, Ф. де Соссюром, П. Бур дье и другими. Э. Кассирер и Г. Фреге рассмотрели смысловой аспект проблемы понимания и ввели понятие контекста (этот момент рассматривает И. Т. Касавин). Э. Сепир, Б. Д. Уорф, Л. В. Щерба исследовали проблему смысловой относитель ности в языках разных культур. Проблему выражения в языке внеязыковых (поэтических) смыслов исследовал Р. Якобсон.
Рассмотрение проблемы понимания в рамках структурализма начал Р. Барт. М. М. Бахтин и Ю. М. Лотман исследовали диа логическую природу понимания. Предметом самостоятельной науки понимание стало в герменевтике, созданной Ф. Шлейер махером и развитой В. Дильтеем и Х.-Г. Гадамером. Эти вопро сы рассматривает М. Потепа.
Рассмотрение проблемы понимания в постмодерне (исходя из идей Э. Гуссерля и М. Хайдеггера) связано с именами Р. Бар та, М. Фуко, Ж. Бодрийяра, Ж. Деррида, Ж. Делеза – философс ко-лингвистический аспект;
Ж. Батая, Ж.-Ф. Лиотара, Ж. Лака на, Ю. Кристевой, Ц. Тодорова – психоаналитический аспект. Это направление анализировали З. Н. Зайцева, С. Зенкин, А. Р. Усма нова, Н. С. Автономова, Е.А. Найман, Дж. Серль, А. С. Кравец, Я. И. Свирский, Н. А. Карпенко, В. Руднев, И. Чубаров, Н. Мань ковская, В. Колотаев, У. Эко.
Когнитивистский и деятельностно-коммуникативный подхо ды к проблеме понимания разрабатывались В. З. Демьянковым, А. В. Кравченко, Л. В. Максимовым;
К.- О. Апелем, А. В. Назар чуком, Ю. Хабермасом, И. Р. Фарманом, Г. П. Щедровицким.
Проблему преодоления «состояния постмодерна» и син теза языковых функций в режиме понимания рассматривали А. В. Бузгалин, П. Рикер, Г.И. Богин.
Цель исследования: реконструировать развитие проблемы понимания в науках о языке и выявить культурную роль этой функции языка.
Задачи исследования:
- проанализировать формирование проблемы понимания в античной и средневековой науке о языке;
- выявить специфику трактовки понимания в классичес кой лингвистике;
- исследовать постановку проблемы понимания в субъ ектно-ориентированных (постмодернистских) подходах к пониманию в науке о языке;
- проанализировать специфику понимания в практико-ори ентированных (когнитивистском и коммуникативно-деятель ностном) подходах в науке о языке;
- рассмотреть проблему синтеза культурных функций язы ка в рамках задачи понимания.
Объект исследования: понимание как функция языка в культуре.
Предмет исследования: развитие теоретических тракто вок понимания в истории наук о языке.
Методологические основы исследования. В работе над диссертацией использовался генетический принцип анализа проблемы понимания, на основе исторических материалов;
сравнительно-исторический метод – для выявления общих и различных черт постановки этой проблемы в разные эпохи;
метод диалектического анализа – для выявления противоре чий, возникающих в процессе понимания, и форм преобразо вания непонимания в понимание.
Гипотеза исследования. В силу того, что в процессе раз вития языка:
- постоянно увеличивается общее количество факторов, оп ределяющих языковые значения и фиксируемых в языковых нормах;
- постоянно усиливается тенденция вхождения в языковые нормы непредметных (косвенных и знаково-вторичных) фак торов, определяющих языковые значения;
- постоянно возрастает роль субъекта в преобразовании языковых норм, – понимание как функция языка имеет тен денцию стать определяющей среди остальных функций языка в современной культуре.
Научная новизна исследования выражается в следую щем: установлено, что - проблема понимания обнаруживается в античной фило софии в неявной форме и ее решение сводится к разработке языковых нормативов на всех уровнях;
- в средние века проблема понимания сводится к критериям истинной интерпретации канонических текстов (прежде всего – Библии), но это сведение не удается из-за вхождения в эти критерии внеязыковых (идеологических и политических) мо ментов;
- для классической лингвистики Нового времени суть про блемы понимания – в языковой (смысловой и онтологической) относительности, проявляющейся в переводе с одного языка на другой (особенно поэтических текстов);
это порождает в лингвистике два подхода: субъектно-ориентированного, для которого проблема понимания сводится исключительно к по ниманию состояния сознания субъекта, и практико-ориенти рованного, для которого понимание – важное и объективное условие решения предметно-практических – прежде всего – организационных проблем в обществе;
- развитие языка в культуре возможно только при условии синтеза всех его функций;
на первый план здесь выходит гер меневтика, как подход, целенаправленно использующий реф лексию для расширения и развития сознания в целях достиже ния взаимопонимания.
Положения, выносимые на защиту.
1. В ранней античности проблема понимания не осознава лась как самостоятельная, а устранение непонимания своди лось к эмоциональному воздействию;
только в поздней анти чности стали вырабатываться нормативные логико-ритори ческие формы обеспечения понимания.
2. В средние века Библия стала абсолютным содержатель ным критерием отличения понимания от непонимания, однако большое количество ее толкований привело к тому, что пони мание теперь предстало как интерпретация, осуществляемая с определенной точки зрения и в определенных целях. При этом выявляется противостояние двух разных установок по нимания: понимание текста ради текста (субъективистская и авторитарная позиция) и понимание текста ради человека (объективно-практическая и гуманитарная позиция). Явление относительности интерпретации поставило проблему выяв ления и анализа критериев адекватной интерпретации любых текстов на всех языковых уровнях, поставив, тем самым, зада чу создания науки лингвистики.
3. В конце ХIХ века, после работ Г. Фреге, в лингвистике на первый план выдвинулась контекстуально-смысловая составля ющая языка, проявля-ющая себя при переводе с одного языка на другой (неправильный перевод влечет непонимание). Но из вестно, что разноязычные люди способны к взаимопониманию даже без переводчика. Из этого вытекает проблема пост-роения полной структуры информационного сообщения и определения базового, исходного уровня языкового значения.
4. М. М. Бахтин распространил понятие языковой структуры на субъекта-носителя языка, как источник понимания и непони мания. Из этого он сделал вывод о существовании «субстанции общения», которую он полагал не просто лингвистической, логи ческой или смысловой, но духовной (поэтической). Ю. М. Лот ман, развивая эту мысль, ввел понятие «реальности общения», овладение которой и позволяет людям правильно использовать язык для достижения взаимопонимания.
5. В герменевтике, как теории понимания, фокус анали за общения окончательно сместился с языка, как таково го, к субъекту, как его использователю;
схема понимания по Ф.Шлейермахеру такова: от понимания чужой речи с помощью ее анализа в рамках языка к пониманию мыслей и намерений источника этой речи – субъекта языка. Для В.Дильтея наибо лее общим контекстом понимания является понятие «жизни», как единства «природы» и «духа». Для Х.-Г. Гадамера обще ние есть языково-смысловое взаимодействие, цель которого – превращение непонимания в понимание.
6. Феноменологический подход к сознанию Э.Гуссерля лег в основание новой философской концепции взаимопонимания:
его понятие «жизненного мира» есть не простое отражение, но «мир-для-всех», созданный из «мира-для-меня» посредством рефлексии. Обладание последним должно в корне устранить непонимание. Для М.Хайдеггера уже любое данное субъекту бытие конституируется через «понимание» его оснований, пре жде всего субъективных, вытекающих из уверенности челове ка в их существовании, – экзистенций, – на которых он строит собственный язык, изменяя и расширяя традиционный.
7. Постмодернистские явления в культуре, искусстве и СМИ ХХ века расценивались Р. Бартом как возрождение древ него мифологического сознания. В свете лингвистического структурализма он увидел в них современные мифы, суть ко торых для него – в легализации искаженных и извращенных смыслообразов, создаваемых для обмана и манипуляции чело веческим сознанием. Понять эти мифы, т. е. добыть себе сво боду от них, значит разоблачить их. Разоблачитель этих мифов – мифолог – культурный деятель нового типа. М. Фуко один из первых применил подход Р. Барта к культурным ценнос тям, обосновывая их историческую относительность. Человек способен только на их субъективную оценку, и он имеет на это право;
поэтому мифы для Фуко, – хотя и негативные, но неизбежные явления. Ж. Бодрийяр уже придает «мифу» само стоятельный онтологический статус и обобщает их до «симу лякра» – естественного культурно-языкового явления второго порядка, порождаемого информационным обменом;
в целом, для Бодрийяра все культурные ценности – симулякры того или иного сорта: их нельзя уничтожить, т. к. их «разоблачение» по Барту только порождает новые симулякры-мифы.
8. Ж. Деррида радикально переоценивает «симулякры»: че ловек проявляет свободу по отношению к ним, а значит – ко всему миру, только когда может их перестраивать – деконс труировать, – исходя из их собственной логики, которую он должен уметь открыть. Ж. Делез уже пытается выстроить он тологическую систему симулякров-мифов, чтобы определить их природу и задать практическое к ним отношение;
в этом он опирается на Хайдеггера и выходит на диалектику их (и сознания в целом) развития: цикл развития симулякров – в восхождении от абсурда (смыслового противоречия) к нонсен су (единству смысловых противоположностей), а от него – к «фантазму» – схеме осознания онтологической основы нон сенса (формы единства этих противоположностей). Поэтому сфера «фантазмов» для Делеза – единственная сфера челове ческой свободы.
9. Ж.-Ф. Лиотар определяет общие условия реализации человеческой свободы: он доказывает, что в «состоянии пост модерна» человек имеет право не считаться с традиционными культурными ценностями и вводить собственные (по крайней мере, для себя), т. к. все различия культурных дискурсов име ют объективную природу, но субъективный смысл. Для Ц. То дорова все новые – постмодернистские – явления в культуре и искусстве связаны с психотизацией и невротизацией общества;
но хорошо это или плохо, он не пишет. Ж. Лакан подходит к этому с позиции психоаналитика, для которого неврозы и пси хозы – естественное и необходимое состояние общества. Для их преодоления нужно использовать все, прежде всего – рече языковые средства, т. к. для психоаналитика понять пациента – главная задача.
10. В когнитивной лингвистике делается попытка расши рения рациональных оснований анализа языкового дискурса за счет учета внеязыковых факторов. Но здесь возможны два пути: расширять традиционную лингвистическую парадигму или рационализировать эти факторы. Деятельностно-комму никативный подход исходит из того, что социальная комму никация является источником ситуаций интерпретации и по нимания языковых действий и дискурсов вообще;
тогда по нимание оказывается не состоянием сознания, и не средством преобразования одного его состояния в другое, а средством решения проблемы непонимания. При этом на первый план выходит проблема определения деятельных оснований пере хода от непонимания к пониманию.
Теоретическая и практическая значимость исследова ния. Результаты исследования могут быть использованы для анализа различных подходов к языку как в лингвистике, так и в филологии и философии языка, в плане оценки отношения этих подходов к проблеме понимания, а через нее – к трактовке роли и функций языка в культуре и общественной жизни. Ма териалы исследования могут быть использованы при чтении учебных курсов по истории лингвистики и философии языка, в спецкурсах по проблемам семантики и прагматики языка.
Апробация исследования. Диссертация обсуждалась на объединенном заседании кафедры философии, теологии и культурологи Педагогического института ЮФУ и отдела со циально-гуманитарных наук Северо-Кавказско-го научного центра высшей школы ЮФУ.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введе ния, трех глав, заключения и списка литературы из 276 наиме нований. Общий объем диссертации 188 страниц.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ В главе I «Истоки проблемы понимания в античной и средневековой науке о языке» рассмотрены основные идеи античной и средневековой риторики в плане отражения ею проблемы понимания. Ораторское искусство «приводило» людей к пониманию, а логическая суть этой процедуры за ключалась в том, чтобы «определить», уловить сущее в пре делах свойственной ему меры, во внутренней форме его собс твенного бытия – в эйдосе…» (А.В. Ахутин). Иначе говоря, в античности понимание сводилось к идентификации пред метов, людей, ситуаций, а непонимание было равнозначно невежеству. Для средневековья мирообразующим принципом становится Слово Божье, а познание воли Божьей, высказан ной им в Библии, – важнейшей проблемой теологии. Имен но поэтому экзегетика в средние века становится не просто искусством толкования сакральных текстов, а учением о бы тии, онтологией. Но все богатство экзегетических толкований – буквального, иносказательного, морального, эсхатологи ческого – не смогло преодолеть разногласий о целенаправ ленности толкований, возникших в эпоху Реформации (спор Э. Роттердамского и М. Лютера о применимости разных тро пов при толковании Библии).
В главе II «Развитие взглядов на понимание в науках о языке ХIХ-ХХ века» рассмотрены основные концепции фун кций языка и места среди них понимания.
В параграфе 2.1. «От классических концепций понимания в лингвистике до герменевтики» отмечается, что уже для В. фон Гумбольдта, Ш. Балли, Э. Бенвениста, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Ф. де Соссюра и других установление взаимопонимания есть цель языкового общения, и на первый план выходит проблема несоответствия буквального и смыслового перевода. Решение этой проблемы предложил Ф. Соссюр, который показал, что реальной речи смысл оппозиций задается диалогом, в котором рождается дискурс – структурно-динамическое единство речи и языка, а источником контекстуализации является позиция другого в диалоге. М. М. Бахтин доказывал, что не теоретичес кие нормативы языка, а речевое взаимодействие является ос новною реальностью языка;
к этой же мысли пришли позднее Э. Сепир, Б. Д. Уорф и Л. В. Щерба. Э. Кассирер выдвинул пло дотворную идею совпадения функциональной и субстанциаль ной природы языка. Однако, идея семантико-иерархической структуры языка К. Бюлера и Н. Хомского оказалась неприме нима к поэтике (Р. Якобсон). Идея Р. Барта о том, что семанти ческо-смысловая структура языка, имеющая функциональную природу, не сводится к формально-языковым схемам, легла в основание структурализма, идеи которого были блестяще ис пользованы М. Бахтиным, для которого важнейшим фактором интерпретации является диалог между автором и читателем, позиция другого и стремление его понять. Эту мысль развивал Ю. М. Лотман, для которого «пространство, лежащее вне язы ка и за его пределами, попадает в область языка и превраща ется в «содержание» только как составной элемент дихотомии содержания-выражения». Только при этом язык полезен для общения. Проблема понимания стала центральной для герме невтики, созданной Ф. Шлейермахером, который существен но расширил традиционную экзегетическую трактовку пони мания как интерпретации текста до понимания замыслов и позиции автора текста. Отсюда всего один шаг до понимания любого другого человека, его слов, замыслов, действий, до понимания общественной морали, культуры и человечества.
В. Дильтей расширил сферу герменевтики до понятия «жиз ни», как единства «природы» и «духа»;
понимать для него – значит «переживать обнаружение Я в ТЫ» – в другом чело веке, народе и Боге – через «перенесение-себя-на-место-дру гого», т. е. «подражание» и «сопереживание». За счет этого он вышел на проблему истоков и причин непонимания – «темных движущих побуждений разума» и первым поставил целью формирование методологии герменевтики, т. е. определение ее предмета на основе материала гуманитарных наук, пре жде всего – истории, и опору на методы естественных наук.
Х.-Г. Гадамер уже окончательно связывает герменевтику с диа логом: «Всемерно поддерживать диалог, давать сказать свое слово и инакомыслящему, уметь усваивать произносимое им – вот в чем душа герменевтики». Философский же подход к гер меневтике таков: «Эта мысль требует от науки и метода, чтобы все присущее им частное познавалось в целостности нашего человеческого разумного существования». На этой основе он ввел понятия идеальной коммуникации и «герменевтического круга» как принципа взаимного обоснования элементов и це лого в дискурсе.
В параграфе 2.2. «Субъектно-ориентированные подходы к пониманию» рассмотрены философские предпосылки и раз витие идеи понимания в постмодерне. Так, Э. Гуссерль свя зывает подлинное понимание с предельно широким взглядом на бытие – «эпохи», что выводит сознание философа в мир безусловных сущностей, построенных его сознанием через «эпохй» – «феноменологическая редукция». Он особо отме чает ценность такого подхода для психологов, использующих язык в психотерапевтических целях, для которых при этом важнее языкотворчество, а не нормативность. М. Хайдеггер, уже кладет понимание в основу определения бытия, т. е. онто логии: не может быть бытия, не данного субъекту;
бытие же, данное субъекту, дано ему в форме понимания и никак иначе.
Существуют различные типы и уровни бытия, имеющие раз ные формы – «экзистенциалы», – по-разному осознаваемые и понимаемые человеком. Понимание для него есть «то, ради чего есть здесь бытие. В этом ради чего раскрыто экзистиру ющее бытие в мире как таковое, каковая раскрытость была названа пониманием». Важным моментом понимания, по Хай деггеру, является структура «предвосхищения», объясняющая наличное бытие.
Необычные явления в искусстве и культуре, поначалу встреченные непониманием, затем стали подвергаться анали зу и объяснению (Б. Брехт, У. Эко), а затем – систематическому исследованию в рамках постмодерна. Так, Р. Барт применил свои структуралистские идеи для анализа мифологических форм сознания в современном ему обществе. «Миф» для него – это слово, у которого указывающая функция отсутствует, а обозначающая – нет. Это значит, что миф может восприни маться и пониматься, но в нем смысл оторван от понятия, а форма – от содержания. Т. е. «миф» – это средство манипуля ций человеческим сознанием, и люди должны это понимать;
но, по Барту, «разоблачить миф» значит создать новый «миф».
М. Фуко продолжил дело Барта и решил переосмыслить весь исторический опыт культуры со своей собственной точки зре ния (критерии психического заболевания;
их зависимость от социальных отношений;
зависимость от этих отношений всех культурных явлений). При этом он считает себя автономным творцом культуры. Для Ж. Бодрийяра все явления культуры – это виды «мифов», построенные по схеме симуляции («си мулякры»), т. е. естественные формы бытия культуры, понять которые можно только через их взаимодействие («взаимооб мен»), регулируемое «языковыми кодами».
Для Ж. Деррида «симулякры» – уже не проблема: главное – в свободном, творческом к ним отношении, которое реа лизуется в их «деконструировании». «Деконструкция» – это свободное ассоциативное разложение/соединение любых смысловых форм, не имеющее никакого отношения к тради ционным нормам культуры, сознания и мышления;
при таком взгляде исчезает различие между действительностью и мета форой (как пишет Дж. Р. Серль). Ж. Делез попытался создать онтологию постмодернистского дискурса и теории смысла посредством помещения смысла «в сверхбытие, равное не бытию». По Делезу, совмещение несовместимых признаков – типа «круглый квадрат» – порождает «абсурд», основой ко торого является смысл в чистом виде;
то же, что порождает «смыслы» и «несмыслы», он называет «нонсенсом» – сферой «сверхсмысла». На этом уровне человек абсолютно свободен, но эта свобода граничит с шизофренией, порождающей «фан тазмы» – артефакты абсолютно свободного сознания в сфере «сверхсмысла».
Для Ж.-Ф. Лиотара важно утвердить право человека на сво бодное творчество в культуре, свойственное «состоянию пос тмодерна»;
Ц. Тодоров возражает против «психотизации» ли тературы;
Ж. Лакан рассматривает постмодерн с точки зрения психоанализа, без которого «нельзя понять ни человека, ни об щество, хороший политик должен быть психоаналитиком». По Лакану, «задача Эго будет в последующем заключаться в том, чтобы преодолеть свое несоответствие своей собственной ре альности… заблуждения человека относительно самого себя», т. е. понять самого себя, независимо от норм культурной ком муникации. На эту цель и должна работать лингвистика.
В параграфе 2.3. «Практико-ориентированные подходы к пониманию» рассмотрены когнитивистский и деятельност но-коммуникативный подходы в лингвистике. Первый анали зирует «ментальные» основы понимания и продуцирования речи с точки зрения того, как структуры языкового знания представляются («репрезентируются») и участвуют в перера ботке информации». Основополагающее понятие когнитивной лингвистики – «когниция», отличие которой от знания в том, что она «внеположена истинностному значению и оперирует как (истинным) знанием, так и заблуждениями. Ее характери зуют процедуры обращения со знаниями и мнениями (неко торые из которых могут быть ошибочными и неадекватными) вместе с их связями. Знаниям и мнениям приписываются реп резентации, которые когниция как процедура порождает и ис пользует» (В. З. Демьянков), т. е. «когниция» выходит за пре делы языка. Расширение классического подхода заключается в явном учете и анализе внеязыковых факторов, влияющих на понимание, – затрудняющих или облегчающих его. Поэтому когнитивная лингвистика широко обращается к тем наукам и дисциплинам, предметом которых и являются те или иные внеязыковые, но рационализируемые факторы, так или иначе влияющие на понимание, т. е. на функционирование языка. Но существуют нерационализируемые факторы языка, например, воля, ценности, вера и т. п. (Л. В. Максимов).
Для второго характерна ориентация на достижение соци ального взаимопонимания, как культурной ценности. Так, для К.-О. Апеля основанием этого является коммуникативное со общество, как «трансцендентальный субъект» познания пред мета адекватной коммуникации в рамках этого сообщества, а суть его анализа – во взаимосвязи проблематики конструиро вания предметности в ходе познания, с одной стороны, и про блематики осмысленности и интерсубъективной значимости результатов познания, с другой. Ю. Хабермас рассматривает «общество как коммуникативное сообщество, применяя праг матистский инструментарий для анализа предпосылок и усло вий коммуникации и дискурса». Смысл этого – в достижении «рационального согласия»: «В связи с этим остро ставится воп рос о понимании. Коммуникативная рациональность нацелена на достижение понимания и взаимопонимающие действия.
Ее дискурс вобрал в себя присущие философской герменев тике «понимающее сознание», осмысление «языка как опыта мира», т. е. мировоззрение, герменевтическую интерпретацию текстов». Такой подход, в отличие от когнитивистского, учи тывает не только биологические и психологические, но и со циальные и социокультурные факторы понимания. Концепция Г. П. Щедровицкого конкретизирует последние как организа ционно-деятельностные. Ее смысл в том, что любое взаимопо нимание может быть достигнуто только рамках совместной, целенаправленно организованной деятельности людей, учи тывающей их мотивы и сочетающей их непротиворечивым образом в предельно широком масштабе их самоопределения.
В этом плане язык (используемый как в нормативном, так и в языкотворческом режиме) должен использоваться для разре шения проблем, связанных с непониманием, т. е. превращения непонимания в понимание, с помощью рефлексивно-проек тивной деятельности.
В главе Ш «Проблема синтеза культурных функций языка» рассмотрены подходы, которые целенаправленно стремятся сделать понимание определяющей (системообразу ющей) функцией среди других функций языка.
Для таких подходов свойственно негативное отношение к идеям постмодерна, отрицающим понимание между людьми, как ценность. Такой взгляд выражает А. В. Бузгалин, который отождествляет сознание постмодерниста с сознанием обыва теля, для которого свойственно «пассивное, не субъективное, а объективное, даже не анализирующее, но всего лишь наблю дающее, описывающее в любой из возможных форм бытие».
Тем самым, постмодернизмом отбрасывается познавательная функция (не говоря уже о коммуникативной и организацион ной функциях) языка, который сводится к средству фиксации впечатлений. В целом же «состояние постмодерна» следует оценивать, как ненормативное «состояние сознания»;
попыт ки же представить это состояние, как передовое и сверхцен ное следует признать проявлениями известного в психологии комплекса неполноценности, побуждающего его обладателя утвердить себя любой ценой, даже ценой абсолютного проти вопоставления себя обществу и культуре.
Ведущим направлением тенденции синтеза является гер меневтика, которая всемерно расширяет свои концептуальные основания. Таковым является, например, подход П. Рикера, который стремится преодолеть лингвоцентризм в лингвисти ке. Возражая К. Леви-Строссу, он пишет: «Для того, чтобы нам понять самих себя, мы стремимся тотализовать не линг вистические законы, а смысл слов, по отношению к которому лингвистические законы являются всегда бессознательным посредническим инструментом. Я стремлюсь познать самого себя, овладевая смыслом слов всех людей;
именно в этом пла не скрытое время становится историчностью традиции и ин терпретации»;
и «не переоценивается ли значение лингвисти ческого образования, если язык и все посреднические дисцип лины, которым оно служит моделью, принимаются за бессо знательный инструментарий, с помощью которого говорящий субъект берется понять бытие, существа и самого себя». Рикер отмечает, что как язык, так и понимание не являются самоце лью для человека;
именно этим можно объяснить появление «герменевтик» разного рода: теологической, психологической, политической и т. п.;
само понимание есть средство достиже ния всеохватывающего единения людей.
Эта идея лежит в основе «филологической герменевти ки», созданной Г. И. Богиным, который, опираясь на идеи Э.
Гуссерля и Э. Кассирера, отождествляет субстанциальную и деятельностную трактовки понимания: «Говоря о субстанци альности понимания, надо знать, что «сотворение миров» воз можно только потому, что «в онтологиях Реальности не раз личимы «мир» и «представления о мире». Мир переживается непосредственно, как данное актуально. Мир таков, каким я его представляю, и это представление бытия бытийствует как знания, практическое назначение которых – организация жиз недеятельности». Оценивая потенциал разных дисциплин в синтезе функций языка, Г. И. Богин отмечает, что даже «пси хология не «перестроилась» ради описания того мира смыс лов, в котором живет человек, а развивалась по своим каналам.
Видимо, исчисление смыслов является в конце ХХ в. делом филологии, поскольку только филология интересуется языко выми средствами, опредмечивающими смыслы. Главным из них является рефлексия, приводящая человека к субстанци альности понимания, т. е. действие, связанное с изменением материала онтологических картин, а не самотечная психичес кая процедура».
В диссертации В. Л. Иванеско «Генезис онтологической функции языка науки» (Ростов н/Д, 2006) высказывается ги потеза, что главной функцией языка является онтологическая функция. Наше исследование позволяет оспорить эту гипоте зу, т. к. представляется, что онтологическая функция не явля ется независимой: она определяется функцией понимания и обеспечивает ее.
Публикации. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
Куцова Э. Л. Трансформация классического понимания смысла в философии постмодернизма// Гуманитарные и соци ально-экономические науки. – 2001. – № 1. – С. 28-31 (0,5 п.л.).
Куцова Э. Л. Идея симулякра в философии постмодерна// Гу манитарные и социально-экономические науки. – 2002. – № 1.
– С. 73-75 (0,5 п.л.).
Куцова Э. Л. Античная риторика и проблема понимания// Гуманитарные и социально-экономические науки. – 2002. – № 2. – С. 9-10 (0,3 п. л.).
Куцова Э. Л. Диалогическая природа понимания и тема другого в культурологической концепции М. М. Бахтина// Гу манитарные и социально-экономические науки. – 2003. – № 2.
– С. 61-63 (0,4 п. л.).
Куцова Э. Л. Развитие взглядов на понимание в науке о язы ке: от классики до герменевтики// Гуманитарные и социально экономические науки. – 2007. – № 2.- С. 44-48 (0,7 п. л.) Куцова Э. Л. Два подхода к проблеме понимания: постмо дерн и когнитивизм// Гуманитарные и социально-экономичес кие науки. – 2007. – № 3.- С. 56-61 (0,7 п. л.) Изготовлено в типографии ЗАО «Сервис-связь», п. Каменоломни, пер. Советский, 14, тел.: (260) 2-24-06, 2-30-11.
Печ. л. 1,25. Подписано в печать 27.06.2007 г.
Заказ № 1495. Тираж 100 экз.
2007 г.