Система именований лиц в истории русского языка
На правах рукописи
Астахова Тамара Сергеевна СИСТЕМА ИМЕНОВАНИЙ ЛИЦ В ИСТОРИИ РУССКОГО ЯЗЫКА Специальность 10.02.01 – русский язык
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Москва 2012
Работа выполнена на кафедре русского языка ФГБОУ ВПО «Московский государственный гуманитарный университет имени М.А. Шолохова»
Научный консультант: доктор филологических наук, профессор Циммерлинг Антон Владимирович
Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Успенский Федор Борисович (Институт славяноведения РАН, заведующий Отделом типологии и сравнительного языкознания, заместитель директора Института славяноведения РАН) кандидат филологических наук, доцент Смирнова Надежда Владимировна (МГУ им. М.В. Ломоносова, доцент кафедры стилистики русского языка)
Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет»
Защита состоится 20 июня 2012 года в 14:00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.136.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ФГБОУ ВПО «Московский государственный гуманитарный университет имени М.А.
Шолохова» по адресу: 109240, Москва, ул. Верхняя Радищевская, д. 16-18.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного гуманитарного университета имени М.А. Шолохова.
Автореферат разослан «_» мая 2012 года.
Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент С.Ф. Барышева
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Реферируемая диссертация посвящена одному из проблемных вопросов современного языкознания – выявлению синхронических и диахронических констант системы именований лиц.
Становление русской системы именований лиц в качестве единого целого до сих пор не было описано, хотя развитие отдельных ее элементов вызывало интерес ученых и стимулировалось открытием новых памятников древнерусской письменности, в наше время – грамот на бересте. Поскольку на основе лингвистического анализа закономерностей изменения моделей именования лиц можно судить об экстралингвистических реалиях прошлого, избранная тема важна и для других дисциплин, например, социологии, антропологии, истории, генеалогии, географии.
Описание изменений в системе именований лиц на протяжении истории русского языка возможно с учетом особенностей функционирования ее диахронически устойчивых элементов, то есть личного имени и прозвища, которые в качестве элементов системы именований лиц характерны тем, что встречаются в большинстве европейских языков, тогда как другие ее компоненты значительно сильнее варьируют: отчество – особенность преимущественно восточнославянской подгруппы языков, ряд вторых личных имен – большинства прочих европейских языков, цепочки личных имен – арабского языка, отсутствие фамилий – черта амхарского и исландского языков. Особый статус личных имен и прозвищ обусловлен их идентифицирующей функцией, приобретающей особенно важное значение в связи с многократным увеличением числа населения в обществах нового типа, где резко возрастает количество индивидов-тезок и получают распространение формы текста, в которых одновременно используется большое количество однотипных имен собственных. Современные реалии требуют совокупности параметров, позволяющих идентифицировать любого индивида и складывающихся в его Полное Имя, или именующий комплекс, не все части которого могут эксплицироваться или эксплицироваться одновременно во всех типах текстов данного языка. Поэтому нет необходимости непосредственно связывать конкретное личное имя (Андрей, Татьяна) или сочетание антропонимов (личного имени и фамилии – Андрей Иванов;
фамилии, личного имени и отчества – Андрей Петрович Иванов;
личного имени и прозвища – Андрей Большой и т.д.), вырванное из комплекса Полного Имени, с его референтом. Также выделяется проблема исторической изменчивости параметров Полного Имени (фамилия, прозвище, патроним) и вопрос стандартизации формата описания всех носителей языка, что непосредственно рассматривается в данной работе.
Актуальность исследования обусловлена необходимостью комплексного описания системы именований лиц в ее развитии и взаимосвязи наиболее значимых ее компонентов. Последние обзорные работы датируются концом 1980-х гг.1, другие работы носят частный (нижегородская2, тюменская характер антропонимия, антропонимия севера4) русского либо рассматривают систему именований восточнославянских языков в целом5, при том, что монографические работы непосредственно о диахронических константах русской системы именований лиц отсутствуют. Методы, используемые для описания функционирования имен собственных в современных языках, почти не задействуются при диахроническом подходе, что обедняет картину языковой эволюции.
Диссертация призвана восполнить этот пробел и тем самым способствовать проникновению в русскую культуру, отражением которой являются активно используемые в истории русского языка типы именований лиц.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем впервые предпринята попытка многоаспектного анализа системы Никонов В.А. Системы личных имен у народов мира. М., 1989.
Данилина Е.Ф. Нижегородская антропонимия XIV – XVII вв. (на материале памятников деловой письменности): автореф. дис. … канд. филол. наук. Горький, 1986.
Сидоренко Е.Ю. Система русской региональной антропонимии начального периода становления русского литературного языка (на материале памятников деловой письменности XVII в. г. Тобольска): автореферат дис. … канд. филол. наук. Тюмень, 2005.
Смольников С.Н. Антропонимия в деловой письменности русского севера XVI – XVII вв.:
Функциональные категории и модальные отношения. СПб., 2005.
Козубенко И.И. Восточнославянская система именований. Монография. М., 2008.
именований лиц в истории русского языка как в единстве ее составных частей, так и в функционировании отдельных компонентов и моделей именования. Впервые поднята проблема системного статуса именований лиц, прежде всего, проблема Полного, то есть официально признанного в обществе, Имени лица (имя + отчество + фамилия для новейшего времени, имя + прозвище для древнерусского периода), проблема актуализации внутренней формы именований лиц. Проблема вариативности имени рассматривается в перспективе эволюции системы именований в целом, а не только с точки зрения критериев тождества личных имен.
Новизна диссертационного исследования определяется тем, что в нем анализируются новооткрытые памятники русского языка – берестяные грамоты из раскопок последних десятилетий. Корпус древнерусских памятников активно пополняется за счет обнаружения археологических находок, в то время как при описании антропонимикона уже известных текстов не могли быть учтены современные сведения6, а по мере обработки новооткрытых данных уже существующие представления приходится пересматривать. Между тем, научная литература по русским именам собственным либо вообще игнорирует новые данные, либо ограничивается обсуждением частных аспектов изучения имен (их этимологии7 или повторяемости в роду8).
Теоретическую основу исследования составляют труды отечественных и зарубежных лингвистов, логиков и философов, разрабатывавших теорию имен собственных и теорию референции – Дж.С. Милля, Г. Фреге, Б. Рассела, С. Крипке, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева, А. Гардинера, Е.
Куриловича, М.И. Стеблин-Каменского, Т.В. Булыгиной, А.Д. Шмелева, Тупиков Н.М. Словарь древнерусских личных собственных имен. СПб., 1903;
Веселовский С.Б.
Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М., 1974;
Валеев Г.К. Антропонимия «Повести временных лет»: автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1982.
Нерознак В.П. Заметки об этимологии имени собственного // Имя нарицательное и собственное. М., 1978.
С. 84–92.
Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б. Варьирование родового имени на русской почве: Об одном из способов имянаречения в династии Рюриковичей // Именослов. Заметки по исторической семантике имени. М., 2003.
С. 136–183.
В.А.Никонова, А.В. Суперанской, Н.Д. Арутюновой, Ю.Д. Апресяна, А.В.
Циммерлинга, а также работы отечественных и зарубежных русистов В.И.
Борковского, А.А. Зализняка, Б.А. Успенского, Ф.Б. Успенского, А.Ф.
Литвиной, А.А. Гиппиуса, Б. Унбегауна, М. Фасмера и других специалистов по общему и славянскому языкознанию и текстологии древнерусских памятников. Объектом исследования являются имена собственные как составная часть лексики русского языка в ее развитии на материале языка XI – начала XIV вв., первой половины XV в., середины XVI в., начала XXI в., предметом – именования лиц в древнерусских и современных текстах на примере «Повести временных лет» по Ипатьевской летописи, «Повести о Петре и Февронии», корпуса берестяных грамот и языка средств массовой информации.
Цель исследования заключается в системном и комплексном описании антропонимии русского языка на разных этапах его развития на примере именований, извлеченных из древних и современных источников.
В соответствии с поставленной целью ставятся и решаются следующие задачи:
1) описать антропонимическую систему русского языка с точки зрения варьирования именований лиц в древнерусский период и современного Полного Имени;
2) систематизировать модели именования древнерусского периода и дать им лингвистическую характеристику;
3) охарактеризовать фонетико-морфологические и словообразовательные изменения антропонимов в ходе их адаптации в русскоязычной среде;
4) установить, какие функции могут выполнять различные формулы именования лиц на синхронных срезах древнего и современного периода развития русского языка;
5) охарактеризовать выделенные модели именования лиц с точки зрения их назначения, реализации, частотности употребления в древнерусском и современном русском языке;
6) построить классификацию именований лиц по принципу структурной общности моделей именования;
8) проанализировать вопросы генезиса различных типов именований лиц в зависимости от выполняемых ими в текстах функций;
9) рассмотреть модели именования лиц с позиции морфемного строения, структурного взаимодействия аффиксов именований и их компонентов.
Исследование проходило на основании следующего материала:
1) первичных текстов разных периодов развития русского языка:
а) раннего, или древнерусского, – на основе грамот на бересте, найденных за пределами г. Новгорода, и «Повести временных лет» по Ипатьевскому и Лаврентьевскому спискам (начало XI – начало XV вв.);
б) периода распада древнерусского языка и становления великорусского языка – на материале именников Ипатьевской летописи и 1-й Новгородской летописи (первая половина XV в.) и «Повести о Петре и Февронии» (середина XVI в.);
в) современного – на основе интервью, статей и иных форм обсуждения в СМИ публичных людей на примере спортсменов сборных команд РФ (начало XXI в.);
2) вторичных текстов, содержащих структурированные списки имен собственных, в том числе:
а) словоуказателей фундаментальных научных трудов;
б) перечней исследований по частной ономастике;
в) генеалогических таблиц княжеских родов.
Основным источником послужили следующие материалы:
1) язык литературных книжных памятников древней Руси, а именно повестей и летописей на примере «Повести временных лет», «Повести о Петре и Февронии» и записей Ипатьевской и 1-й Новгородской летописей, т.е. памятников древнерусской книжной культуры, имевших статус официальных и отражавших взгляд на мир глазами древнерусской элиты;
2) язык берестяных грамот XI-XV вв., являющихся памятниками бытового письма и отражающими языковую ситуацию повседневного общения грамотных представителей древнерусского общества;
3) язык современных средств массовой информации, в том числе материалы официальных сайтов сборных команд РФ, сайта спортивных болельщиков «Чемпионат», групп болельщиков в социальных сетях и интервью с игроками в ведущих спортивных изданиях.
При анализе конкретного лексического материала в работе используются различные методы исследования, принятые в современной лингвистике: 1) синхронно-описательный метод;
2) структурно-сопоставительный метод;
3) сравнительно-исторический метод;
4) статистический метод.
В работе использованы следующие приемы исследования: наблюдение, описание, сопоставление языковых фактов.
Гипотеза состоит в том, что каждый язык на протяжении своей истории вырабатывает свойственный только ему антропонимикон, или реестр именований. Несмотря на естественную необходимость для общества современного типа возникновения полной формы именования, разные языки включают в нее различные компоненты. Совокупность именований лиц представляет собой четко структурированную систему, в которой каждый элемент взаимосвязан с другим и в которой, в зависимости от речевой ситуации и исторического промежутка, актуализируется та или иная форма именования. Гипотеза диссертационной работы состоит в релевантности прозвища и личного имени в системе именований лиц русского языка на протяжении его развития. Однако использование прозвища в официальном стиле речи сегодня невозможно, а именования по модели «личное имя + прозвище» были редкостью в древней Руси. Тем самым, для древнерусского языка была свойственна конъюнкция личного имени и прозвища, тогда как для современного языка – их дизъюнкция.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Главная функция антропонимов состоит в идентификации референтов.
Она реализуется благодаря построению именующих комплексов, представляющих собой объединение всех именований, закрепленных за конкретным носителем личного имени и позволяющих определить его как члена общества. Осуществление референции в акте употребления конкретного личного имени, фамилии, отчества, прозвища или их комбинаций происходит за счет активации именующего комплекса в сознании коммуникантов.
Выделяется совокупность параметров, позволяющих 2.
идентифицировать любого индивида, которые предлагается называть Полным Именем индивида. При этом не все части комплекса эксплицируются одновременно во всех типах текстов данного языка.
3. Полное Имя индивида может складываться из имен собственных двух типов. Имена собственные первого типа не мотивированы свойствами обозначаемого объекта и по теории А. Гардинера и М.И. Стеблин Каменского квалифицируются как развоплощенные имена. Имена собственные второго типа сохраняют связь с обозначаемым объектом в акте употребления и квалифицируются как воплощенные имена.
4. Диахронически устойчивыми компонентами системы именований лиц русского языка являются личные имена и прозвища. Личные имена в истории русского языка функционируют как развоплощенные обозначения, а прозвища – как воплощенные. Личные имена в стандартной социолингвистической ситуации являются нелокальными обозначениями, которые могут использоваться всеми членами общества во всех сферах общения. Прозвища могут быть как локальными обозначениями, выделяющими некоторую замкнутую среду, внутри которой их воспроизводство не нарушает конвенций речевого этикета, либо нелокальными обозначениями, которые могут использоваться всеми членами общества наряду с личными именами индивидов. Древнерусские прозвища носили нелокальный характер, прозвища в современном русском языке преимущественно носят локальный характер, при этом сами механизмы выбора прозвищ сходны.
5. Система именований лиц русского языка имеет как общие черты, так и параметры, принимающие разные значения на различных этапах эволюции, среди которых принципиально важны свойственная древнерусскому языку конъюнкция личного имени и прозвища и характерная для современного русского языка их дизъюнкция.
6. Специфические признаки системы именования лиц на современном этапе и в древнерусский период заключаются в наличии фамилий и отчеств в современном русском языке и редкости модели именования «прозвище + личное имя» или «личное имя + прозвище» в древнерусском языке.
7. Вариативность личных имен зависит от состава и структуры Полного Имени индивида, так как личное имя представляет собой компонент последнего. Историческая изменчивость параметров Полного Имени (фамилия, прозвище, патроним) определяется наличием или отсутствием стандартизованного формата описания всех носителей языка, которое, в свою очередь, определяется экстралингвистическими факторами.
Теоретическая значимость диссертации состоит в исследовании эволюции системы именований лиц русского языка. В диссертации доказывается необходимость активации Полного Имени индивида, поскольку номинативный потенциал имен, прозвищ, патронимов, фамилий недостаточен для идентификации их носителей. Диссертация вводит в научный оборот эволюцию развития системы именований лиц в истории русского языка, устанавливает соотношение стабильных типов антропонимов – личного имени и прозвища.
Практическая ценность: результаты могут быть применены в вузовских лекционных курсах: «Ономасиология», «Теоретическая лексикология», «Историческая грамматика русского языка» и других, а также при создании и пополнении баз данных и навигаторов по корпусам имен собственных в древнерусских книжных памятниках и корпусу берестяных грамот.
Апробация работы. Результаты исследования были доложены на всероссийской научно-практической конференции «М.А. Шолохов в современном мире» (Чебоксары, 2007 г.), XII международной конференции «Текст. Структура и семантика» (Москва, 2009 г.) и на семинаре по теоретической и прикладной лингвистике Института современных лингвистических исследований МГГУ имени М.А. Шолохова (Москва, февраль 2012 г.).
По теме диссертации опубликовано шесть статей, в том числе две статьи – в изданиях, рекомендованных ВАК.
Структура работы: диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, приложений и списка литературы.
Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, раскрывается научная новизна исследования и его теоретическая основа, определяются предмет, объект и материал анализа, описываются методы работы, перечисляются положения, выносимые на защиту, обосновывается теоретическая и практическая значимость данной диссертации, говорится о ее апробации и структуре.
Глава «Теория имени собственного: воплощенные и I развоплощенные имена» посвящена краткому изложению основных этапов становления и развития ономастики и в частности антропонимики, освещению современного состояния данного раздела лексикологии. В ней раскрывается понятие имени собственного, проблема его объективного толкования, место в языке и речи, соотношение именуемого и именующего, вопрос значения имени собственного и степени его выраженности, понимание имени в логике, философии, теории референции и теории воплощенных и развоплощенных имен, проводится взаимосвязь между ними.
В Главе II «Система именований лиц как предмет ономастики» представлена специализированная теоретическая база, актуальная для настоящего исследования. В ней оговорены национальные особенности антропонимических систем разных языков и на общем фоне перечислены типы именований лиц, свойственные русскому языку. При этом последние разделены на диахронически устойчивые и неустойчивые: соответственно личное имя, прозвище и прочие антропонимы (родовое имя, андроним, патроним, отчество, фамилия, псевдоним и криптоним). Наибольшее внимание здесь уделено фамилии как чрезвычайно важной части современной системы именований лиц: дано определение самого понятия, указано значение этого типа онима в языковой системе и жизни общества, перечислены словообразовательные типы русских фамилий и рассмотрены особенности современных фамилий на примере антропонимикона донского субэтноса в сравнении с показателями других областей. В данной главе делается частный вывод о долгом становлении современных фамилий как обязательной части Полного Имени, имеющей свои отличительные черты от фамилий как других языков, так и русских диалектов. Здесь же поднята проблема Полного Именования лица, которая имеет решающее значение в процессе идентификации и в официально-деловом общении. При этом Полное Именование лица отграничивается от идентификаторов и обращений.
Глава III «Система именований лиц русского языка в синхронии и диахронии» посвящена исследованию разных типов именований в определенные исторические промежутки на материале языка памятников древнерусской письменности разных периодов. Для этого представлен анализ фактического материала (антропонимов и их комбинаций) с точки зрения видов, частотности и функционирования в корпусе берестяных грамот и языке летописей (в «Повести временных лет» по Ипатьевскому и Лаврентьевскому спискам, Новгородской первой летописи) и повестей (в «Повести о Петре и Февронии»). При выявлении основных, исторически устойчивых для русского языка видов именований лиц были перечислены и описаны все встречающиеся именования (личные имена, прозвища, именования по мужу, патронимы) и их комбинации (личное имя и патроним, одиночные личные имена, прозвища и андронимы, формулы обращения и самоназвания).
Глава IV «Личные имена и прозвища в процессе развития русского языка» анализирует такие важные, диахронически устойчивые и свойственные всем языкам мира типы именований лиц, как личное имя и прозвище в их соотношении, частотности и функционировании. Здесь даны общие замечания относительно названных антропонимов, их толкование, история возникновения и развития, после чего проводится статистический, словообразовательный и диахронно-синхронный анализ упомянутых в древних и современных русскоязычных текстах прозвищ и личных имен на примере именований персонажей Ипатьевской летописи и современных публичных людей (на примере спортсменов сборных России по футболу и хоккею). Также в этой главе предпринята попытка определения числа индивидов, состава имен и прозвищ в списках послов 911 и 944 г., перечисленных в ПВЛ, где метод реконструкции Полного Имени помогает идентифицировать ряд индивидов.
В заключении подведены основные итоги исследования.
В приложениях представлен фактический материал, скомпонованный в виде иллюстративного материала, перечней и таблиц.
В приложении № 1 даны перечни имен собственных, содержащихся в древних текстах и являющихся примерами воплощенных имен.
Приложение № 2 содержит таблицы типов именований лиц, встречающихся в вышеназванных древнерусских текстах.
Приложения №№ 3, 4 демонстрируют употребительность прозвищ в современном русском языке на примере именований спортсменов (соответственно хоккеистов и футболистов) сборных России.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Принципы и типы именований лиц значительно разнятся в ранний и поздний исторические периоды, что обусловило длительный путь становления ономастики и антропонимики. Изучение онимов берет свое начало в трудах античных философов: тогда имя было отделено от денотата, поставлен вопрос о правильности имен, соответствия формы и содержания. В средневековье имена собственные толковались наряду с нарицательными, активно пополнялся антропонимикон, вырабатывались традиции, принципы именований лиц. В XIX в. дискуссия о значении личных имен и их роли в языке продолжалась не только в рамках философии и языкознания, но и логики. Ключевым периодом для ономастики стал XX в., и сегодня эта дисциплина располагает собственным терминологическим аппаратом, помогающим в решении задач, важных и для других отраслей знания.
Практически на протяжении всей истории ономастики имя собственное определялось на основе его противопоставленности имени нарицательному, но в XIX – XX вв. появилось новое понимание его сущности. В работах Д.
Милля и Е. Куриловича отстаивается тезис о том, что имя собственное обозначает конкретного референта, то есть указывает на определенное лицо или предмет, не описывая множество его свойств. В теории Б. Рассела имя собственное трактуется как условный ярлык, равнозначный дескрипции.
Первой точке зрения противоречит тот факт, что имянаречение происходит уже после того, как выделение объекта среди прочих состоялось, например, в крещении, к моменту которого человек уже мыслится как индивидуальность.
Второму утверждению следует противопоставить то, что одному индивиду может соответствовать неограниченное число дескрипций, поэтому перекрестная идентификация индивидов и полное исчисление их имен не всегда достижимо. Наиболее продуктивной мы находим теорию А.
Гардинера и М.И. Стеблин-Каменского о воплощенных и развоплощенных именах, согласно которой в древних культурах имена собственные имели внутреннюю форму, осознаваемую носителями в акте употребления.
Аналогичная картина присутствует и в некоторых современных языках, например, японском и арабском, что подтверждает важность выдвинутого постулата. Последователи этой теории (Ф.Б. Успенский, А.В. Циммерлинг) придают первостепенное значение идентифицирующей функции антропонимов и отрицают непосредственную соотнесенность фрагмента Полного Имени с референтом. В рамках этого направления у личных имен устанавливается ряд уникальных свойств, прежде всего, возможность идентификации и актуализации в речи по отношению к человеку.
Именно в концепции воплощенных / развоплощенных имен представляется возможным решить ряд открытых вопросов, которые остаются нерешенными, несмотря на кажущуюся изученность проблемы имен собственных и большое количество исследований, а именно:
системный статус именований лиц;
Полное, то есть официально признанное в обществе, Имя лица (имя + отчество + фамилия для XX – XXI века, имя + прозвище в древней Руси);
вариативность имени и референция;
актуализация внутренней формы именований лиц;
использование аппарата лингвистики, задействованного при описании функционирования имен собственных в современных языках, при диахроническом подходе.
Диссертация призвана восполнить указанный пробел и тем самым способствовать более глубокому проникновению в русскую культуру, отражением которой являются активно используемые в истории русского языка типы именований лиц. Русский именник разнообразен и включает в себя несколько типов антропонимов:
фамилия, личное имя и отчество, составляющие Полное Имя, или современный антропонимический трехчлен, отличающий Россию и страны постсоветского пространства, патроним / матроним / андроним и родовое имя, характерные для ранних периодов развития русского языка, псевдоним и криптоним, свойственные людям творческих профессий XIX – XX вв. и актуализированные в XXI в. по отношению к человеку любого рода занятий в связи с популярностью интернета.
Каждый из названных элементов самостоятелен, ведь и фамилия, и личное имя, и прозвище могут употребляться обособленно, но вместе с тем составляют строгую систему, в которой одни элементы обязательны (прозвище, патроним), а другие могут взаимозаменяться (личное имя – имеванием по мужу, личное имя и фамилия – отчеством). Каждый из элементов антропонимической системы прошел свою историю развития, определившую не только его первенствующую задачу (личное имя – индивидуализация / претензия на власть, фамилия – принадлежность к роду, прозвище – идентификация), но и роль в культуре. Сегодня отчество приобрело особый статус, а прозвища, обычно не употреблявшиеся вместе с именем собственным на русской почве, но характерные для деловых бумаг древнерусского периода, не применяются в официальной сфере. Всякий антропоним не просто связан с другим, но может влиять на его форму, из чего проистекает сочетаемость имен.
Для истории русского языка принципиально соотношение трех типов именований лиц: личных имен (языческих/ христианских, мирских/ церковных, традиционных/ заимствованных), отчеств и прозвищ, а также важна динамика их развития. Статус прозвищ в истории русского языка неоднократно менялся. Фамилии и отчества – явление относительно позднее, однако условия их образования известны лишь в общей форме. На русской почве выбор был сделан не в пользу прозвища как составной части Полного Имени, хотя оно может и идентифицировать человека, и указывать на его принадлежность к роду и определенной территории, и актуализировать его достоинства / недостатки, то есть передавать больше информации, чем современные фамилии.
Совокупность именований лиц представляет собой четко структурированную иерархичную систему, где каждый элемент взаимосвязан с другим и где, в зависимости от речевой ситуации и исторического промежутка, актуализируется та или иная форма именования. Хотя для русского языка характерна релевантность личного имени и прозвища, использование последнего в официальном стиле речи сегодня невозможно так же, как было редко именование по модели «личное имя + прозвище» в древней Руси. Древнерусскому языку была свойственна конъюнкция личного имени и прозвища, тогда как для современности – их дизъюнкция.
Насколько для древнерусского языка было важно прозвище, настолько же для современного русского языка принципиальна фамилия. Она указывает на принадлежность не только к роду, но и области, стране, нации. Изучение фамилий способствует уточнению исторических событий, истории целых родов. Различные русские фамилии описаны в классическом труде Б.
Унбегауна, но вопросы особенностей и путей происхождения фамилий той или иной языковой общности требуют дальнейшего изучения.
Неповторимую часть русской культуры составляет донской субэтнос, антропонимикон которого весьма самобытен. При этом в нем присутствуют общерусские особенности системы именований (неупотребительность родового имени, наличие отчеств, фамилий на -ов/-ев, -ин) (см. таблицу 1).
Таблица Суффиксы донских фамилий в сравнении с показателями других ареалов Суффикс Подонье Смоленск Тобольск -ов/ -ев + + + -в + -ин + + + -ын + -ово + + -ево + -ого + -его + + -аго + + -яго + -ый, -ий + + -ых + + + -их + + -ск-/ -цк- + + -ович/ -евич/ -ич + -онко/ -енко + -онок/ -енок + -ец + -еня + -ский + + -цкий + -ской/ -цкой + -сков + -ой/ -ей + + -ук/ -юк/ -чук + -ко + бессуффиксальные + Итого 11 14 Проценты от общего количества аффиксов 44% 56% 64 % В то же время выделяются и характерные черты донского ареала: узкий круг фамильных аффиксов, уникальность ряда фамилий, значительная роль прозвищ и преобладание фамилий, образованных от их разных типов (чаще описательных)9 (см. таблицу 2), отражение в семантических группах донских фамилий архетипов субэтноса.
Таблица Основы донских фамилий в сравнении со смоленскими Основа фамилии Регион Подонье Смоленщина прозвища по внешнему признаку или характеру + прозвища топографического характера + + прозвища этнонимического + + происхождения прозвища сословно-должностные и профессиональные + + термины родства + этнотопонимы + календарные имена + + некалендарные русские имена + + иноязычные имена (тюркские) + женские имена, как календарные, + так и не календарные На этом фоне наиболее объективным представляется комплексный подход, при котором стало бы возможным разностороннее и взаимосвязанное описание их особенностей, базирующееся на выявлении внутренней сути (особенности мировосприятия, архетипы) и е внешних выразителях (словообразовательные, лексические признаки) в их неразрывном единстве.
Проведенный анализ подтвердил мысль о принципиальной важности прозвищ для русского языка: большинство донских фамилий образовано именно от прозвищ разного типа, что демонстрирует первая диаграмма.
Щетинин Л.М. Донской ономастикон. Монография – Ростов н/Д., 2004.
Диаграмма Долевое соотношение основ донских фамилий Долевое соотношение основ донских фамилий прозвища по внешнему признаку или характеру 1,60% прозвища этнонимического происхождения прозвища топографического 35% характера прозвища сословно 46% должностные и профессиональные термины родства топонимы 1,80% календарные 1,80% антропонимы 0,40% некалендарные русские 0,90% 12,50% имена Тенденция образования фамилии от прозвищ топографического характера свойственна и другим ареалам, что свидетельствует не только о первостепенной роли прозвищ, но и тесной связи между ними и другими типами именований.
Помимо имянаречения существует механизм самоназвания, который характеризует уже не именующего, а самого носителя имени. Псевдонимы, возникающие из-за неблагозвучности, моды на имена или желания скрыть свое настоящее Полное Имя, которое при этом становится криптонимом, раньше были характерны для творческой среды (КР, Ахматова), тогда как сегодня они осваиваются людьми разных профессий и возрастов, что обусловлено популярностью интернета, позволяющего сохранить пользователей инкогнито.
Названные типы антропонимов складываются в четко структурированную систему, каждый элемент которой имеет свою историю.
Диахронно-синхронный подход позволяет выявить среди них исторически устойчивые и неустойчивые.
Становление системы именований лиц русского языка показывает антропонимикон берестяных грамот. Он отражает процессы освоения иноязычных имен, как на уровне фонетики и графики, так и в сфере употребления именований в зависимости от речевой ситуации, свидетельствуя о неизменности сердцевины русского именника. В то же время сами именования и их употребление в древнерусском и современном русском языке разнятся. Неодинаковы принципы выбора именования в древней Руси и современной России в зависимости от сферы общения. Для корпуса берестяных грамот характерно употребление прозвищ, андронимов и неканонических, заимствованных имен наравне с каноническими именами и патронимами в документах официального характера. Например, Бобр и Семен в договоре (грамота № 45)10, Омантъ, Филипп и Иван Стойко в протоколе тяжбы (№ 154)11, Семьюн, Храрь и Шибенець в расписке (№ 198) или Песковна, Фима и Завид в завещании (№ 818)13.
Та же картина прослеживается и в древнерусских летописях: к примеру, в Ипатьевском списке при перечислении послов 911 и 944 г. встречаются именования Веремудъ, Рулавъ, Актев(у) [л. 13, 6420]14) и Вуефастъ Святославль сынъ Игоревъ, Улбъ Володиславль, Прастенъ [л. 18 об., 6453]15, тогда как на современном этапе развития русского языка употребление одного личного имени по отношению к послу не допустимо.
В берестяных грамотах присутствуют различные типы именований, широко представленные в текстах XI – XIV вв.: антропонимы (как христианские, так и неканонические) использованы в 80 % грамот, с явным преобладанием личных имен. Типы именований относительно свободны по отношению к стилю речи, что компенсируется в более поздних текстах уменьшительными формами личных имен (Офоноско, Игнатко Симуев с Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М., 2004. С.538-539.
Там же: 672-673.
Там же: 492-493.
Там же: 367-368.
Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 2. М., 1998. С. 23.
Там же: 35.
братом Макхимком, Василь Вечерко, Грихно, Василько и Климентейко Стехновы в грамоте 496, относимой ко второй четверти XV в.16) и употреблением уважительных обращений (господин, как в грамоте 929 от 1430 – 1450 гг.: «позвале насъ господине»17). Если же речь идет о денежных вопросах, то включаются механизмы обозначения человека по его принадлежности к семье с использованием терминов родства и добавлением -ин или основ имен с прибавлением -вич(ъ) (см. таблицу 3).
Таблица Патронимы в грамотах на бересте Патроним Модель Жанр Условная № грамоты дата Носовичъ основа деловые записи Ст. Р. неканонического имени + суффикс –вич(-ъ) Домажировичъ основа письмо Твер. неканонического имени + суффикс –вич(-ъ) Сухминъ сынъ "чей?" с суф.+ "сын" деловые записи Пск. Всего 2 модели 2 типа середина 3 грамоты документов XII – из разных первая раскопок половина XIV вв.
От характера документа зависит расположение имен в тексте грамот (сосредоточение в начале или распределение по всему тексту). Среди всех личных имен преобладают мужские, а среди обозначений женщин с небольшим перевесом лидируют именования по мужу, а не личные имена.
Патронимы, минимально представленные в неновгородских берестяных грамотах, имеют две модели образования, так же, как именования по мужу, и использованы в сравнительно раннем тексте (1140 г.).
Зализняк 2004: 681-683.
Там же: 561-562. См. также: Зализняк А.А. Берестяные «окна» в прошлое // Наука и жизнь. 2008. № 12. – С. 66-67.
Зализняк 2004: 329, 461, 564.
Ряд лингвистических проблем ждет своего разрешения. Это вопрос разграничения прозвищ и неканонических личных имен, возможности идентификации персонажей берестяных грамот, реконструкция процесса формирования полного именования и комплексное описание известных антропонимов.
Для анализа антропонимикона древней Руси были также выбраны книжные памятники, из которых была предпочтена «Повесть временных лет» как центральный памятник и прецедентный текст, для анализа именника которой использованы Лаврентьевский и Ипатьевский списки как наиболее ранние и Новгородская летопись по Синодальному харатейному списку как отражающая диалектные особенности.
Этап раннего развития русского языка неоднороден. Лаврентьевская и Ипатьевская летописи относятся к наиболее раннему периоду, тогда как Новгородская 1-я летопись принадлежит к более позднему этапу в рамках первой стадии развития русского языка, а именно к периоду диалектного дробления древнерусского языка (XII – XIV вв.). Последний памятник демонстрирует новгородский диалект, анализ антропонимикона которого способствует выявлению общеславянских и местных характерных черт.
Такой временной охват позволяет не только максимально приблизиться к реальной языковой картине древнего периода, в том числе состояния его антропонимикона, но и проследить закономерности его развития.
Лексический состав названных памятников неоднократно был предметом изучения, но соответствующие исследования антропонимикона этих памятников устарели. Словоуказатели к ним разнятся, что говорит об отсутствии единой терминологической базы и концепции (так, модель «жена / дочь / сын + мужское имя в род. п.» может считаться типом именования, а может рассматриваться как простое словосочетание) в определении имени собственного, а антропонимический состав Н1Л до сих пор не был предметом лингвистического анализа. В работах же, посвященных именнику ПВЛ, так же, как и при анализе языка берестяных грамот, не рассмотрен вопрос функционирования имен в условно выделяемых стилях и жанрах.
На сегодняшний день статистические данные таковы. «Повесть временных лет» содержит:
по Лаврентьевскому списку, согласно указателю от 1950 г., именования без учета 131 повтора ряда имен (за счет тезок), что в сумме составляет 564 случая употребления;
по указателю от 1997 г., – антропонимов без учета 142 повторов ряда личных имен (то же), что составляет в общей сумме 518 случаев употребления;
по Ипатьевскому списку, в соответствии с указателем 1998 г.,– антропонима без учета 135 случаев повтора, которые говорят о персонажах;
по Н1Л, согласно указателю от 1888 г., 252 антропонима без учета 166 повторов, с учетом которых число именований возрастает до 418.
При этом повторяющиеся личные имена для идентификации их носителей уточняются:
разными формами самого личного имени (Василь, посадник Владимирский, и летописатель Василько в ПВЛ по Лаврентьевскому списку), прозвищами (Георгий Амартолъ, летописатель, и Георгий Угринъ, отрок кн. Бориса Владимировича, там же), патронимами (Борисъ Владимировичъ и Борисъ Вячеславовичъ, там же).
В памятниках древнерусской письменности других жанров, например, в более поздней «Повести о Петре и Февронии» (XVI в.) одни и те же персонажи могут иметь разные личные имена (Петръ – Давидъ, Феврония – Ефросиния) и именоваться по титулам (князь (Петръ), Муромский князь (Петр);
княгиня (Феврония)) и этикетным формулам обращения (госпожа (княгиня Феврония)).
Среди вышеперечисленных именований лиц и обращений выделяются своей стабильностью личные имена и прозвища. Если первое дается с целью продления памяти о каком-либо предке, закрепления права на власть либо из желания видеть в именуемом те или иные качества, то прозвище человек получает не по рождении, а после того, как проявит свои особенности. В то время, как личное имя дается в качестве пожелания чего-либо, прозвище констатирует ту или другую особенность именуемого, поэтому оно более информативно.
В ряде работ по антропонимике термины «прозвище» и «кличка» используются как синонимы, при этом вариант «прозвище» признается нейтральным, а «кличка» – сниженно-разговорным. В других работах в данные термины вкладывают разное содержание. При этом термин кличка может применяться в таких контекстах, где термин прозвище обычно не используется, например, выражения «кличка собаки», «конспиративная кличка». Терминологическое разграничение во многом зависит от языковой среды. Современный английский язык использует в большинстве случаев слово nickname (сокр. nick), которое по отношению к конспиративным обозначениям (криптонимам) или условным игровым именам в интернете может заменяться термином alias. Русскому употреблению «кличка собаки» в англоязычной среде, как правило, соответствует употребление dog’s name, т.е. «имя собаки». В немецком языке используются выражения Bei-name, букв. «побочное имя», Spitz-name «кличка человека», но Ruf-name «кличка животного, используемая при зове», и Deck-name «конспиративное обозначение», «игровое имя». Древнеисландский язык использует обозначения kenningar-nafn, «характерное имя», auk-nefni, vir-nafn, vir nefni, т.е. «добавленное обозначение», til-nafn, til-nefni «избранное имя»19 и lengt nafn, букв. «продленное имя». Подобные факты показывают, что разграничение прозвищ и кличек на уровне общей ономастики, полностью независимое от описываемой языковой среды и метаязыка лингвистического rni Bvarsson. slenzk Orabk. nnur tgafa, aukin og btt. Reykjavk, Ml og menning, 1993.
описания (английский, немецкий, русский, исландский и т.п.), проблематично. Мы предлагаем следующее терминологическое решение:
клички признаются разрядом прозвищ, включающим локальные обозначения животных и людей. Разграничение прозвищ людей и кличек людей эквивалентно различению нелокальных и локальных прозвищ. В диссертации клички животных и условные/ конспиративные обозначения людей как особые разряды антропонимов не рассматриваются. Локальные прозвища лиц, используемые в субнормативном русском языке, всюду называются «прозвищами» в метаязыке описания диссертации.
Текст ПВЛ свидетельствует о том, что модель «имя + прозвище» / «имя + патроним» была понятна и скандинавам, и русским, так как в значительной степени была общей, хотя нельзя исключать скандинавское влияние на процесс закрепления патронимов у дружинников и прочей элиты20. В списке послов 911 г. упоминается 15 послов князя Олега. Все они носят скандинавские имена, патронимы отсутствуют, тезок нет. В списке послов 944 г. встречается несколько тезок, при этом двое из них упомянуты подряд (Турбенъ и други Турбенъ). В XII в., в эпоху составления ПВЛ, материал списков послов 911 г. и 944 г. был в основном понятен составителю, так как в списке послов князя Игоря 944 г. присутствуют именования на -овъ, которые могут быть патронимами, либо прозвищами, при этом формант -овъ присоединяется к основам имен скандинавского происхождения. Кроме того, имеется суффикс -ка (2 имени), который может быть как славянским диминутивом, так и частью скандинавских имен: Синька биричь и Сфирка.
Во втором случае более вероятно скандинавское имя Sverker, чем добавление славянского диминутива к имени Sverrir. В первом случае возможно имя прозвищного происхождения Snkr «Жадный», которое может переосмысляться как диминутив на славянской почве. Слово биричь «глашатай», возможно, одновременно указывает на род занятий лица и является его прозвищем. Слово нетии, вероятно, соответствует др.скн. frndi Успенский Ф.Б. Скандинавы – Варяги – Русь: Историко-филологические очерки. М., 2002. С. 75.
«родич», которое активно используется в составе прозвищ, ср. X konungsfrndi «родич князя».
Важная задача заключается в определении числа индивидов, состава имен и прозвищ. В поздних списках имена часто искажены, поэтому данная задача еще не решена полностью. Избранный в диссертации метод – реконструкция Полного Имени, с вычленением дополнительных обозначений лиц, помогает идентифицировать ряд индивидов. А.А. Шахматов предположил, что каждый член посольства 944 г., кроме Сфирки, представляет одного боярина, то есть дополнительные обозначения указывают на "бояр" Игоря, которые дали свои полномочия послу. Но эта точка зрения явно не согласуется с формой дополнительных обозначений – нет имен типа *Етон, *Етоновъ, а в сочетаниях типа Шибридъ Алданъ второе обозначение является личным именем Hlfdan, а не прозвищем, и к тому же стоит в имен. п., а не в род. п.. Г.К. Валеев (1982) предположил, что Кары Тудковъ Каршевъ Тудоровъ был послом трех лиц – Тудка, Карша и Тудора (Тородда), но это маловероятно как по историческим, так и по лингвистическим причинам. Мы предполагаем, что Тудковъ – патроним, образованный от гипокористической формы Toti, а Каршевъ Тудоровъ – регулярное сочетание имени и патронима. Скорее всего, данное лицо звали Karlsefni orodsson, т.е. Карлсефни сын Тородда. Также следует отвергнуть предположение Г.К. Валеева о том, что Шигобернъ и Сфандръ были послами «безымянной жены Улеба». Мужское имя Сфандръ не реконструируется ни на скандинавской, ни на славянской почве. Женское имя Сванхейдр (Svanheir) явно относится к жене Улеба (leifr). Сохранение r- здесь объясняется тем, что в древнескандинавских именах женского рода на –r элемент -r является частью корня, а не окончанием: род. п. звучит как Svan hei-ar (склонение на –i)21, что должно было быть понятно составителю ПВЛ. Ф.Б. Успенский22, видимо, прав, считая, что сочетания типа Колъ Ср.: Стеблин-Каменский М.И. Древнеисландский язык. М., 1955. С. 56.
Успенский 2002: 79.
Клековъ, Стегги Етоновъ и Гримъ Сфирковъ и т.п. могут содержать патронимы. Некоторые из аппозитивных обозначений также могут быть прозвищами. Принимая гипотезу Ю.К. Кузьменко, можно истолковать сочетание Стегги Етонов следующим образом: это не посол Етона, а человек с прозвищем Jtunn, то есть "великан", "обжора": скорее всего, данное лицо звали Skeggi Jtunn либо Jtna-Skeggi, с аппозитивным прозвищем в род. п., располагающимся слева от имени. Последняя форма именующего комплекса особенно подходит для славянской передачи суффиксов на -овъ. Славянизация прозвищ подтверждает, что славяне в XII в.
хорошо понимали структуру Полного Имени скандинавов.
Материал исследования подтверждает тезис о локальности прозвищ в современном русском литературном языке: в русскоязычной среде прозвища находятся вне официальной области, по ним нельзя найти человека. При этом прозвище, как и в древнюю эпоху, широко представлено в других сферах коммуникации, представляя собой неотъемлемую часть системы именований лиц. Некоторые прозвища спортсменов носят панегирический характер23, в то время как другие прозвища мотивированы конкретными особенностями биографии спортсменов и их стиля игры24. Все это подчеркивает единство принципов образования прозвищ и сохранения их типов в истории языка.
Проведенное исследование подтверждает гипотезу о том, что совокупность именований лиц представляет собой структурированную систему, в которой, в зависимости от речевой ситуации и исторического промежутка, актуализируется та или иная форма именования (полная – в официальной сфере общения, многообразные формы личного имени – в обиходно-бытовой). Гипотеза диссертационной работы о релевантности прозвища и личного имени в системе именований лиц русского языка на протяжении его развития показала свою продуктивность.
Ср. Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б. Между прозвищем и панегириком: к изучению русско-варяжского формульного фонда // Именослов. Историческая семантика имени. Вып. 2. М., 2007. – О панегирических прозвищах в эпоху средневековья.
Ср. Стеблин-Каменский М.И. Труды по филологии. СПб., 2003. С. 670. – Об аналогичных именованиях в средневековой Европе.
Основные положения диссертационного исследования отражены в шести публикациях:
Публикации в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:
1. Астахова Т.С. Языковые особенности донских фамилий в системе русских антропонимов // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова.
Серия «Филологические науки». 2012. № 1. – С. 21 – 28.
2. Астахова Т.С. Прозвище как неотъемлемая часть системы именований лиц (на примере сборной РФ по футболу) // Вестник Астраханского государственного университета. Гуманитарные исследования. 2012. № 1 (41). – С. 17 – 25.
Прочие публикации по теме диссертационного исследования:
3. Астахова Т.С. Донские фамилии в системе именований лиц русского языка // Аспирант. Докторант. Гуманитарно-социальные исследования. 2011.
№ 1. – С. 12 – 20.
4. Астахова Т.С. Отчество как особый компонент антропонимического трехчлена (на примере языка М.А. Шолохова) // Студенческие Шолоховские чтения. Сборник научных трудов / Под общ. ред. Ю.Г. Круглова. – М.: МГГУ им. М.А. Шолохова, 2008. – 306 с. – С. 282 – 289.
5. Астахова Т.С. Прозвище как неотъемлемая часть системы именований лиц (на примере прозвищ игроков сборной РФ по хоккею) // Текст. Структура и семантика: доклады XIII Международной конференции. – Т. 2. – М.: ТВТ Дивизион, 2011. – 262 с. – С. 11 – 23.
6. Астахова Т.С. Система именований русского языка // Текст.
Структура и семантика: доклады XII международной конференции. – Т. 1. – М.: ТВТ Дивизион, 2009. – 358 с. – С. 239 – 245.