Антропонимы в ономастической системе мифологического типа
На правах рукописи
Хамаева Елена Алексеевна АНТРОПОНИМЫ В ОНОМАСТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ МИФОЛОГИЧЕСКОГО ТИПА Специальность 10.02.19 – теория языка
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание учной степени кандидата филологических наук
Иркутск – 2012 2
Работа выполнена на кафедре китаеведения федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»
Научный консультант: кандидат филологических наук, доцент Готлиб Олег Маркович
Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Даниленко Валерий Петрович кандидат филологических наук Пруцких Татьяна Анатольевна
Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова»
Защита состоится «15» марта 2012 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.071.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет» по адресу:
664025, г. Иркутск, ул. Ленина, 8, ауд.31.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет».
Автореферат разослан «_» февраля 2012 г.
Ученый секретарь диссертационного совета д.филол.н. Т. Е. Литвиненко Реферируемая диссертационная работа посвящена комплексному исследова нию антропонимов в ономастической системе мифологического типа.
Сущность имен собственных привлекает внимание ученых с давних времен.
Тем не менее, и на современном этапе вопрос трактовки их статуса остается доста точно дискуссионным.
Одни ученые считают имена собственные неполноценными языковыми зна ками - этикетками, которые функционируют по особым грамматическим и словооб разовательным правилам, отсутствующим или редко встречающимся у имен нари цательных [Mill, 1914;
Рассел, 1957;
Gardiner, 1910;
Реформатский, 1964;
Арутюнова, 1999 и др.]. Другие исследователи относят имена собственные к специальной лекси ке, которая, в сравнении с именем нарицательным, характеризуется точечной при вязкой, предполагает особую семантическую валентность, лексическую сочетае мость, некоторые грамматические отличия [Kripke, 1980;
Суперанская, 1973, 2009].
Ряд авторов занимается исследованием имен собственных, которые по своим семантическим, грамматическим и словообразовательным характеристикам совпа дают с апеллятивом [Топоров, 1980, 1989, 2004;
Лотман, 1992;
Топорова, 1996]. Од нако их феномен обычно связывается с архаичными системами именования и по этому редко учитывается современной ономастикой в обосновании лингвистическо го статуса и формулировке категориальных признаков данного класса лексики.
Вместе с тем, в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идео графической письменности количество имен собственных, «тождественных апелля тивам» [Топорова, 1996], стремится к абсолютному большинству. Данный факт мо жет свидетельствовать не только о социокультурной обусловленности систем име нования и неодинаковой сущности имени собственного в разных языках, но и о том, что ономастическая теория преимущественно ориентирована на анализ имен собст венных определенного типа, свойственного современным европейским языкам, и не всегда учитывает материал ряда других языков.
Актуальность настоящего исследования определяется важностью разработки в ономастике ряда вопросов, связанных с определением сущности имен собствен ных в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности, а также необходимостью расширения трактовки категории имени собственного в ономастической теории в связи с возможностью существования ономастических систем мифологического типа на современном этапе.
Объектом настоящего исследования являются антропонимы в языке с изоли рующим строем грамматики и наличием идеографической письменности.
Предметом исследования стала ономастическая система мифологического типа в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности.
Материалом исследования послужили современные китайские антропонимы, собранные посредством анкетирования, а также методом сплошной выборки из спе циальной литературы, посвященной способам антропонимической номинации в Ки тае. Общий объем привлеченного к анализу материала составляет более 2000 антро понимов.
Цель диссертации заключается в исследовании основных характеристик ан тропонимов в ономастической системе мифологического типа, в установлении осо бенностей их функционирования.
Общей целью предопределены следующие задачи:
– проанализировать и обобщить основные подходы в отечественной и зару бежной лингвистике к исследованию имени собственного;
– проследить зависимость статуса имени собственного от типа ономастиче ской системы;
– выявить типологию ономастических систем;
– проанализировать формально-содержательные и функциональные характе ристики антропонимов в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности;
– определить тип китайской ономастической системы, описать особенности ее функционирования, выявить аспекты развития и становления;
– осуществить систематизацию и классификацию антропонимов в ономасти ческой системе мифологического типа на материале одного из языков.
Методы исследования. В исследовании используются общие методы лингвис тических исследований: описательный, сравнительно-сопоставительный, интерпре тативный, структурный, статистический анализ;
метод анкетирования, а также спе циальные методы ономастических исследований - выявление ономастических уни версалий, словообразовательный и этимологический анализ.
Теоретической основой данного исследования являются работы зарубежных и отечественных лингвистов по теории имени собственного (Дж. Милль, Б. Рассел, А. Гардинер, О. Есперсен, Е. Курилович, Н. Д. Арутюнова, А. В. Суперанская, Д. И. Ермолович, С. Н. Смольников, М. В. Крюков, Л. Р. Концевич, Ван Ли, Ма Цзянчжун, Чжао Юаньжэнь, Чжан Цзялинь, Хуэй Юань и мн. др.);
философии име ни (П. А. Флоренский, А. Ф. Лосев, С. Н. Булгаков);
лингвокультурологии и этно лингвистике имени собственного (Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, Ю. М. Лотман, В. Н. Топоров, М. М. Маковский, В. А. Никонов, Т. В. Топорова и мн. др.), грамма тологии (Ж. Деррида, О. М. Готлиб), философии и логики Китая (Е. А. Торчинов, А. И. Кобзев, А. А. Крушинский, В. Е. Еремеев и др.).
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в отечествен ной лингвистике осуществляется комплексный анализ антропонимов в языке с изо лирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности, выяв ляются лингвистические и экстралингвистические факторы, обусловившие особен ности развития и становления категории имени собственного в данном типе языка.
Впервые выдвигается и доказывается предположение о том, что категория собст венности в данном языке представляет собой вторичную номинативную функцию имен нарицательных.
В основе исследования лежит гипотеза о том, что ономастическая система языка с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменно сти относится к ономастическим системам мифологического типа.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Семиотическая и семантическая сущность антропонимов определяется ти пом ономастической системы в рамках триады «мифологический тип - теологиче ский тип - антропоцентрический тип»;
2. Ономастическая система языка с изолирующим строем грамматики и нали чием идеографической письменности относится к мифологическому типу ономасти ческих систем;
3. Антропоним в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идео графической письменности обладает сложной, синкретичной формой и содержани ем, которые обусловлены особым статусом имени собственного в ономастической системе мифологического типа;
4. Сущность категории имени собственного в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности сводится к вторичной но минативной функции апеллятивов;
5. Антропоним в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идео графической письменности являет собой полноценный языковой знак, обладающий сигнификативным значением, наряду с денотативным и коннотативным. При этом сигнификат антропонима совпадает с сигнификатом соответствующего ему апелля тива.
Теоретическая значимость настоящей работы заключается в том, что ее ре зультаты вносят вклад в развитие теории языка в части исследований, посвященных изучению имени собственного. В диссертации предлагается расширить трактовку имени собственного с учетом возможности существования ономастических систем мифологического типа на современном этапе.
Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в подготовке бакалавров, магистров и аспирантов при изучении таких теоретических курсов, как «Общее языкознание», «Лексикология», «Теорети ческая грамматика», «Теория и практика перевода», «Введение в межкультурную коммуникацию», спецкурсов по ономастике, лингвокультурологии, этнолингвисти ке, а также при написании курсовых и дипломных работ.
Апробация работы. По теме диссертации сделаны доклады на конференциях:
«Неделя науки ИГЛУ» (2-5 марта 2009 г., 1-5 марта 2010 г., 26 февраля-1 марта г.), «Аспирантские чтения ИГЛУ» (май 2011 г.), на факультете Русского языка Севе ро-Восточного Педагогического Университета (КНР, г. Чанчунь) (17.12.2008). Ос новные положения работы отражены в 7 публикациях, в том числе 2 в ведущих на учных рецензируемых изданиях. Общий объм публикаций составляет 2,1 печатных листа.
Объем и структура работы. Данное диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, одного приложения. Каждая гла ва делится на параграфы и сопровождается выводами. Список библиографии состо ит из 197 наименований, включая 36 работ на иностранном языке. Общий объем ра боты составляет 200 страниц.
Во введении обосновывается актуальность исследования, научная новизна, формулируются цели и задачи работы, определяются предмет и объект исследова ния, отмечается теоретическая база исследования, формулируются положения, вы носимые на защиту.
В первой главе «Теоретические предпосылки изучения имени собственного в системных исследованиях» анализируются и обобщаются основные подходы к изу чению имени собственного;
рассматривается проблема определения границ между именем собственным и именем нарицательным;
выделяются три концепции имени (мифологическая, теологическая и антропоцентрическая), а также три типа онома стических систем;
анализируются лексико-морфологические и функциональные особенности имен собственных;
выдвигается предположение о том, что современная ономастическая система языка с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности относится к ономастическим системам мифологи ческого типа.
Во второй главе «Онтологические основания и языковая реальность онома стической системы мифологического типа» выявляются и анализируются языковые и экстралингвистические предпосылки развития ономастической системы мифоло гического типа;
рассматриваются формальная (грамматологическая и фонетическая) и содержательная сторона антропонима в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности, выявляются их функциональные осо бенности.
В третьей главе «Основные характеристики антропонимов в ономастической системе мифологического типа» осуществляется систематизация и классификация антропонимов в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографиче ской письменности (с точки зрения языковых и экстралингвистических факторов). В частности, выделены следующие языковые факторы антропонимической номина ции: семантический, грамматологический и фонетический;
экстралингвистические космологический, сакральный и эстетический. В третьей главе также производится структурно-словообразовательный анализ антропонимов в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности.
В заключении формулируются результаты проведенного исследования, дается оценка его перспективы.
В приложение частично включены современные китайские антропонимы, со бранные посредством анкетирования и послужившие материалом исследования.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Имя собственное является одним из самых дискуссионных объектов в науке о языке. Специфичность статуса имени собственного и их многообразие повлияли и на ономастическую терминологию. Отсутствие строго принятой и определенной системы в использовании терминов в научных трудах по ономастике характерно для большинства исследований. Данное обстоятельство обусловило необходимость уточнения терминологии, принятой нами в работе. В реферируемом исследовании под именем собственным (оним) понимаются имена существительные, служащие названиями единичных предметов, выделенных из ряда однородных [Розенталь, Те ленкова, 1985]. Имя нарицательное (апеллятив) – существительное, служащее на именованием однородных предметов [Розенталь, Теленкова, 1985;
Ефремова, 2000;
Комлев, 2006;
Варбот, Журавлев, 1998].
Кроме того, в лингвистике существуют разные точки зрения на сущность име ни собственного (далее ИС) и его статус в системе языка. Одни ученые считают ИС пустыми асемантичными знаками, служащими идентификации и индивидуализации [Mill, 1914;
Рассел, 1957;
Gardiner, 1910;
Реформатский, 1964;
Арутюнова, 1999 и др.]. Другие относят ИС к специальной лексике [Kripke, 1980;
Суперанская, 1973, 2009]. Третьи считают их отдельной частью речи со своим категориальным значени ем [Шарандин, 2001;
Коутс, 2005;
Матвеев, 2004].
Согласно логическому направлению, ИС являются неполноценными языко выми знаками, которые не способны выражать обобщенное понятие [Курилович, 1962], имеют гипертрофированную номинативность, а их семантическая функция предстает в редуцированном виде [Реформатский, 1964]. Идеальное ИС ничего не сообщает об обозначаемой вещи [Никитин, 1996]. Асемантичность признана онома стической универсалией: у ИС происходит постепенная утрата связи с породивши ми их апеллятивами [Денисова, 2003].
Дискуссии относительно семиотической и семантической сущности ИС про должаются и на современном этапе. В рамках антропоцентрического направления ИС признается полноценным языковым знаком, в значении которого, наряду с дено татом, и коннотатом, выделяется и сигнификат. Одни исследователи [Ермолович, 2001] под сигнификативным значением ИС понимают всю ту информацию, которая может быть извлечена из имени в отрыве от реального носителя. Это может быть национальность, пол, региональная принадлежность, принадлежность к определен ной исторической эпохе и др. В случае с иностранным именем, когда невозможно извлечение подобных сведений, сигнификат составляет информация о том, что но ситель имени является представителем иной языковой общности. Другие [Семенова, 2001] настаивают на том, что под сигнификатом ИС следует иметь в виду общую для всех антропонимов категориальную основу – соотнесенность с концептом «че ловек». Третьи [Галлиулина, 2009] считают, что сигнификативным значением ан тропонима являются представления об имени, руководствуясь которыми выбирается тот или иной антропоним для наименования.
Вместе с тем, отмечается, что информация, которую может сообщить сигни фикат имени, его актуальность «фактически равна нулю» [Рут, 2001, с. 60], в значе нии ИС преобладает коннотативный компонент.
Иная ситуация складывается в языках с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности, в которых скрыты различия между име нами собственными и именами нарицательными. Так, антропоним Бай Сюэ «белый снег ()» и китайское словосочетание-апеллятив «белый снег ()» идентичны и по форме, и по содержанию. Идеографическая письменность, в которой содержа ние понятия непосредственно визуализируется графикой [Крушинский, 2006], явля ется причиной того, что сигнификативное значение знаков, входящих в состав ан тропонима, не утрачивается. Изолирующий строй языка стирает формальные разли чия между ИС и именем нарицательным и без соответствующего контекста опреде лить принадлежность к именам собственным или именам нарицательным не пред ставляется возможным.
Существование таких ИС в китайском языке дает основания, во-первых, со мневаться в актуальности по отношению к ним указанных выше точек зрения об от сутствии или специфичности семантики ИС, во-вторых, предполагать, что семиоти ческая и семантическая сущность ИС различна и требует дифференцированного подхода к их анализу.
О том, что существует разница в статусе имени, в эволюции этого статуса в различных ономастических традициях писали многие исследователи [Топоров, 1979, 1989, 2001;
Суперанская, 2001]. А. В. Суперанская связывает статус имени с распро страненной в определенном обществе «концепцией личного имени». Исследователь рассматривает несколько концепций имен: семантическую, характерную для древ них именных систем, православную и протестантскую. Каждая из трех концепций определяет особое отношение людей к феномену личного имени.
Необходимость выделения концепций имен обусловлена тем, что в результате длительного контактирования представителей разных языков, сложились своеобраз ные культурные круги, имена которых сопоставимы друг с другом, имеют сходную мотивировку, а онимические системы содержат общие элементы. В частности, такие культурно-исторические круги сложились для ономастиконов народов, исповедо вавших христианство с его католическим и православными изводами, мусульманст во с шиитским и суннитским направлениями, для людей, ведших на протяжении ве ков кочевой образ жизни и т.д. [Теория и методика …, 1986].
В связи с этим, представляется возможным (вслед за В. Н. Топоровым) счи тать категорию имени собственного «проблемой культурной антропологии». В ре ферируемой работе были выделены три «точки зрения на имя», три «концепции имени» (в терминологии А. В. Суперанской): мифологическая, теологическая и ан тропоцентрическая.
Проблема функционирования имен собственных в мифологических традициях анализировалась Ю. М. Лотманом [Лотман, 1992, 2000], В. Н. Топоровым [Топоров, 1989, 1991], Т. В. Топоровой [Топорова, 1996, 2005, 2006] и др. Мифологической концепции свойственно особое понимание имени как некой внутренней (глубинной) сущности своего носителя. В сфере собственных имен «происходит отождествление слова и денотата» [Лотман, 1992, с. 62]. В мифологическом мире имеет место доста точно специфический тип семиозиса: «знак в мифологическом сознании аналогичен собственному имени. Нарицательное же наименование предмета в мифологическом мире является также его индивидуальным собственным именем» [Лотман, 1992, с.
60].
В ряде цивилизаций проблема ИС освящается авторитетом теологии. Имя, со гласно данной концепции, призвано не только идентифицировать, но предоставить его носителю святого покровителя. В рамках, например, христианской концепции имени имянаречение сопровождает определенная семиотическая «процедура», за ключающаяся в выборе имени одного из тех святых, что празднуются на восьмой день со дня рождения или в промежуток между ними. Другими словами, имя в дан ной концепции не совсем произвольно по отношению к нарекаемому, семиотически коррелятивно его космологическому признаку - времени рождения. Сходная проце дура сопровождает имянаречение в буддизме. Вместе с тем, имена, подобранные с помощью Святцев, выражают «сущность своего носителя» косвенно, не посредст вом семантики имени.
Антропоцентрическая концепция имени предполагает третий тип семиозиса при наречении: имя немотивировано и подбирается человеку произвольно, незави симо от личных качеств будущего носителя. Антропоцентрическая концепция име ни возникает в связи с открытием уникальности человека. По замечанию Ю. С. Ро ждественского, в XIV-XVII вв. появились предпосылки для актуализации идеи о том, что связь между означающим и означаемым языкового знака условна, означающее не мотивировано означаемым, что в итоге оказало определенное влияние и на оно мастические исследования.
По мнению некоторых исследователей [Смольников, 2005], такой внешний фактор, как концепция имени, характеризует не антропонимическую систему в ее языковой сущности, онтологию имени в языке, а ментальное бытие имени в созна нии носителей языка. Однако, концепция имени может обусловливать не только ментальное бытие, но и особенности функционирования имени в языке. Определен ная концепция имени задает, определяет семиотический процесс именования, кото рый впоследствии объективируется в различных формально-содержательных харак теристиках антропонимов, их неодинаковой функциональной нагрузке. Указанные различия в статусе личного имени, обусловленные определенной концепцией, по рождают различные типы ономастических систем.
Ономастическими системами мифологического типа следует признать те, в которых функционирование ИС имеет некоторые особенности. Во-первых, некон венциональный характер имени собственного (имя представляет собой не ярлык, а символ, соотносимый с природой индивида). Во-вторых, креативная функция назы вания, согласно которой имя первично по отношению к объекту: оно не только вы ражает внутреннюю природу его носителя, но и оказывает активное воздействие, определяет судьбу. В-третьих, в терминологии Т. В. Топоровой, сакральность тезо именитства [Топорова, 2005]. Данные особенности функционирования становятся причиной отсутствия единого списка личных имен, они обладают прозрачной внут ренней формой. Как следствие, в мифологии трудно, а порой и невозможно, провес ти границу между именем собственным и именем нарицательным [Moya, 2000].
Ономастические системы теологического типа сопровождают функциони рование религиозного института, который диктует определенные правила и регла ментации в выборе имени: их список ограничивается (возникает именник), прозрач ная внутренняя форма может быть утрачена при переводе с иностранного языка, произвольно выбирать имя запрещается. ИС приобретают формальные маркеры (происходит морфолого-фонетическая адаптация). Особенности развития именника в связи с распространением религий представлены в работах В. Д. Бондалетова [Бондалетов, 1976, 1983], В. А. Никонова [Никонов, 1974] и др.
Ономастические системы антропоцентрического типа представляют собой некий сплав, синтез различных ономастических систем. Их особенность заключает ся в том, что имянаречение не ограничивается религиозными и прочими регламен тациями, человек, руководствуясь своими предпочтениями, сам выбирает имя, ино гда сам «творит» имя: появляются имена, состоящие из одной буквы, из ничем не мотивированных сочетаний букв и цифр и т.д. В настоящее время (по крайней мере в европейских культурах) имя приобрело важное юридическое и бюрократическое значение. Современные тенденции в развитии именника рассматриваются Ю. А.
Рыловым [Рылов, 2006], О. Н. Новиковой [Новикова, 2009].
Следует отметить, что выделение типов ономастических систем не означает, что в определенном обществе может быть распространена только одна из них. В связи с тем, что ономастические системы – это открытые системы, в течение исто рического развития в одном коллективе могут быть распространены, сменить друг друга или все из перечисленных типов, или не все – один или два. Смена одного ти па ономастических систем другим сопровождается переходными процессами. На пример, распространение христианских имен в России не привело к абсолютному исчезновению языческих: некоторые языческие имена были канонизированы, неко торые перешли в разряд фамилий, т.е. перешли в другой вид онимов. Таким образом, в ряде случаев тип ономастической системы выводится исходя из того, черты какой концепции имени в данном обществе преобладают. В европейской культурной тра диции последовательность существования концепций имен и, соответственно, оно мастических систем имела вид: «мифологическая теологическая антропоцен трическая». В настоящее время большая часть европейских ономастических систем относится к числу антропоцентрических.
Предположение о том, что ономастическая система языка с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности на современном этапе относится к типу мифологических, возникло в результате принятия во внима ние лингвистических и экстралингвистических фактов. С одной стороны, во-первых, в анализируемой ономастической системе отсутствует устойчивый список антропо нимов: новое имя творится в каждом акте имянаречения (креативная функция назы вания). Имя призвано выразить «сущность своего носителя», является символом, «соотносимым с природой индивида». В связи с этим, отсутствуют специальные словари имен, в качестве словаря имен может выступить любой толковый словарь китайского языка. Данный факт является причиной того, что конечного числа вари антов имен не существует, их список остается открытым, бесконечным. Во-вторых, в Китае на протяжении тысячелетий существовала традиция ритуальной смены имени в связи с достижением определенного возраста и т.п. На современном этапе данная традиция также частично сохранилась. В частности, она проявляется в том, что у большинства китайцев наряду с основным именем существует так называемое «детское (молочное) имя». В-третьих, китайцы соблюдают определенные правила в наречении именем, которые свидетельствуют об их вере в сакральную связь между именем и носителем имени, между носителями одного имени и т.п.
С другой стороны, в китайской культуре теоцентрические идеи не получили развития, китайская традиция «не знала ничего о трансцендентном Боге (или богах) и не имела ни малейшего представления о креационизме» [Торчинов, 2007, с. 31].
Кроме того, идея антропоцентризма никогда не принимала европейский персонали стический толк. Следовательно, в некоторых цивилизациях понимание имени, оно мастические традиции складывались на ином фундаменте, нежели, например, в Ев ропе.
Китайская ономастическая система относится не к антропоцентрическому или теологическому, а именно к мифологическому типу. Зародившись несколько тыся челетий назад, она не подверглась существенным внешним влияниям (распростра нение религий и т.п.) и поэтому сохранилась до настоящего времени в сравнительно «первозданном виде». Таким образом, в Китае на протяжении исторического разви тия получила широкое распространение лишь одна из трех указанных концепций имен – мифологическая. Данный факт свидетельствует о том, что концепция имени и тип ономастической системы находятся в зависимости от исторической эпохи лишь косвенно. Ранее утверждалось, что мифологические системы именования пре имущественно свойственны архаическим культурам, «находящимся на низком уровне развития» [Матвеев, 2004, с. 9].
Некоторые ученые предлагают рассматривать отношения между именем соб ственным и именем нарицательным не как отношения оппозиции, а как своеобраз ный континуум, единицы которого «образуют некоторую шкалу «апеллятивности» «ономастичности»» [Толстая, 2005, с. 24]. Согласно данной шкале, близко к полюсу «ономастичности» будут расположены современные ИС в ономастических системах антропоцентрического типа. Имена с прозрачной внутренней формой, свойственные ономастическим системам мифологического типа, находятся ближе к полюсу «апел лятивности».
О том, что современная ономастика преимущественно ориентируется на ИС, находящиеся ближе к полюсу «ономастичности», говорит тот факт, что в формули ровке категориальных признаков ИС делается акцент на отсутствии/специфичности семантики данного класса слов, приобретении именами собственными лексико морфологических маркеров, а также наличии функциональных особенностей.
К формальным маркерам имен собственных относят написание с заглавной буквы, изменение словоизменительной парадигмы, особенности валентности, скло нения, словообразования, акцентуации [Суперанская, 1973, 2009].
В языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности имена собственные не имеют формальных маркеров. Следовательно, категория собственности, являясь не грамматической, а лексической, находится в определенной зависимости от грамматического строя языка. Имена собственные по разному функционируют в разных языковых системах. Данный факт не соответст вует распространенному в ономастике утверждению о том, что превращение нари цательного имени в собственное глубоко затрагивает сущность лексической едини цы, меняет ее морфологическую, синтаксическую и лексическую валентность.
К основным функциям имени собственного в ономастике относят номинатив ную, идентифицирующую и дифференцирующую [Смольников, 2005]. Однако в ономастических системах мифологического типа главной функцией ИС считают не только идентификацию и дифференциацию, но прагматическую необходимость «определить судьбу носителя имени», имя приобретает аксиологический статус [Топорова, 2006].
Особый, не характерный для современной ономастической ситуации в мире, путь развития системы имен собственных в языке с изолирующим строем грамма тики и наличием идеографической письменности определил необходимость в обра щении к анализу истории выделения категории имени собственного в китайской языковедческой традиции, которая, как показал анализ, складывалась под влиянием особенностей китайской философии (в т.ч. философии имени) и логики.
Анализ данной проблематики показал, что впервые проблема имен стала рас сматриваться в период расцвета китайской классической философии (V—III вв. до н.э.), когда каких-либо специальных теоретических работ в области изучения языка существовало мало. Теория языка интересовала философов, споривших об отноше нии названия, «имени» (мин) к обозначаемой действительности (ши) [Духовная культура Китая, 2009].
Конфуцианцы настаивали на том, что имя и реалия определяют друг друга, даосы, напротив, выступали за то, что связь между именем и реалией условна.
Сюнь-цзы осуществил синтез даосских и конфуцианских взглядов на проблему со отношения «имен» и «реалий» и пришел к выводу, что названия «устанавливаются соглашением и закрепляются обычаем» (юэ дин су чэн). Нет изначальной связи меж ду названием и реальностью, название дается людьми по договоренности;
но когда название становится привычным, его привычное употребление считают правильным [Древнекитайская философия, 1972, Т. 1, с. 114-248].
Философские школы моистов и номиналистов осуществили первые классифи кации имен согласно различным признакам («общие» и «составные» имена и т.д.), которые, в конечном счете, не представляется возможным соотнести с делением имен на имена нарицательные и имена собственные. В ходе анализа выяснилось, что в древнем Китае не произошло характерного разграничения имен на два класса:
имена нарицательные и имена собственные. Они не дифференцировались, слово рассматривалось как «имя» определенного «предмета». При этом, под понятие «предмет», «вещь» попадал и «человек», как такая же часть, элемент мирового Уни версума. Предположительно, время выделения ИС в китайском языке совпадает с моментом выделения частей речи, появлением первых грамматик китайского языка (19 век).
Анализ работ по грамматике китайского языка [Ван Ли, 1989;
Сhао Yuen Ren, 1968;
Иванов, Поливанов, 2003;
Солнцев, 1995;
Горелов, 1989;
Готлиб, 2002;
Кур дюмов, 2005 и др.] показал, что, несмотря на то, что такой категории, как имя собст венное, в Китае традиционно не выделялось, современные лингвисты ее существо вание в китайском языке признают. В социолингвистическом аспекте проблема ИС рассматривалась М. В. Крюковым [Крюков, 1986], проблема транскрипционной ор фографии китайских ИС в русском тексте рассматривалась Л. Р. Концевичем [Кон цевич, 2002]. Вместе с тем, по мнению Л. Р. Концевича, теория собственных имен, за исключением географических названий и терминов родства, недостаточно разра ботана на китайском материале.
Определенное влияние на понимание ИС в китайской традиции оказала и ори гинальность трактовки понятий в китайской логике, которая состоит в том, что со держание понятия, непосредственно визуализируется графикой изображающего его знака. «Поэтому сам внешний вид знака понятия далеко не безразличен обозначае мому - лучше сказать изображаемому - этим знаком понятию» [Крушинский, 2006, с.
29].
В логической традиции, восходящей к античной Греции, считается, что поня тие может быть только общим, «а не общих понятий не бывает» [Доброхотов, 1986, с. 12]. В свою очередь, «понятие об индивиде, в котором отражались бы только ему присущие признаки, рассматривается как неестественное по своей сути» [Степанов, 1981, с. 89-90]. Впоследствии данный факт лег в основу разделения имен на ИС и имена нарицательные в лингвистике.
В китайской логике объемы понятий не рассматриваются как классы, разница между общим и единичным выглядит чисто количественной, а не качественной, как между абстрактным и конкретным или идеальным и материальным [Духовная куль тура Китая, 2006]. Исходя из чего, следует, что в китайской традиции ИС и имя на рицательное не противопоставляются по признаку наличия понятийного значения, т.к. и те, и другие им обладают.
В ходе исследования выяснилось, что в ономастической системе китайцев на блюдается типичный для мифологических традиций способ семиозиса, когда «одна форма вмещает в себя несколько значений, нередко соотносимых между собой на основе мифопоэтических представлений» [Маковский, 1996-а, с. 68].
При этом, синкретизм, мифологичность проявляется как на уровне семантики, так и на уровне формы знака антропонима. Следует заметить, что в языке с изоли рующим строем грамматики и наличием идеографической письменности форма ан тропонима представлена не только фонетической оболочкой, но и идеографическим знаком.
Особым смыслом наполняется грамматологическая сторона знака: в выборе имени учитывается семантика морфограмм, структура логограмм и т.д. Китайцы рассматривают любой письменный знак (самостоятельный - логограмму и несамо стоятельный - морфограмму) как самостоятельную единицу, которая способна уча ствовать в семиозисе и, соответственно, оказывать на носителя этого знака опреде ленное влияние.
Так, женское имя Хуан Жуй (), состоящее из фамилии Хуан () и имени Жуй (), имеет значение «тычинки и пестики;
бутоны;
плод (растения)». Присутст вие данного слова в женском имени характерно для китайской культуры именования, т.к. оно, с одной стороны, может считаться своеобразным пожеланием «быть краси вой, как цветок» (как сказано в анкете носителя данного имени). Вместе с тем, во гнутая, чашеобразна форма цветка – символ пассивности и женственности, его трехчастное устройство обозначает космическую гармонию. Однако особый интерес вызывает грамматологический аспект данного имени. Логограмма Жуй () включа ет в свой состав не только смыслообразующую морфограмму «трава ()», но и три знака «сердце ()», которые символизируют три «сердца» самых близких людей отца, матери и ребенка (носителя имени). В данном имени заложено скрытое поже лание того, чтобы «три сердца» были вместе, рядом, как это изображает знак Жуй ().
В связи с такими особенностями идеографического письма, как «дискретность (членимость, выделяемость) и иерархичность, когда более простые единицы явля ются составляющими более сложных через набор правил» [Готлиб, 2007, с. 17], воз никают условия для грамматологического моделирования имен. Например, лого граммы фамилии и имени могут обладать сходной структурой (Не Цзин «ше пот хрусталя», Го Туань «энциклопедист»);
логограммы фамилии и имени мо гут содержать одинаковые морфограммы (в антропониме Лю Шахэ «река из плывучих песков, дюн») три знака содержат морфограмму «вода ()»;
логограммы фамилии и имени развиваются «от простого к сложному» (Тянь Линань «по ле, сила, мужчина (мужчина - сила в поле)») или «от сложного к простому» (Хэ Цзябэй «пожелание прибавления богатства»).
В изолирующих языках на звуковую оболочку простого слова ложится более высокая смысловая нагрузка, чем в формосвязывающих языках. За одним и тем же звуковым отрезком закрепляется несколько разных значений. В отличие от индоев ропейских языков, где простые слова могут быть разной слоговой протяженности, в формоизолирующих языках простое слово в подавляющем количестве случаев од носложно [Солнцев, 1995].
Ограниченное количество слогов (около 400) заставляет язык использовать одни и те же слоги в качестве звуковых оболочек разных морфем и простых слов.
Это ведет к значительной омонимии простых единиц [Солнцев, 1995]. Кроме того, китайский язык принадлежит к числу тональных языков. Слоги, имеющие одинако вый звуковой состав, но произнесенные разными тонами, имеют разные значения.
Данная особенность языка в сочетании с мифологической верой китайцев в магию имени, открывает широкие возможности для фонетико-семантических ва риаций со словом. По словам М. М. Маковского, в древности фонетические элемен ты слова имели фоносемантическую нагрузку [Маковский, 1996-б]. Слова, обла дающие одинаковым звучанием, в мифологическом мире считаются «родственны ми», коррелятивно связанными между собой по принципу симпатии, который ино гда принимает форму «подобное влечется к подобному».
Например, антропоним Лю И () состоит из фамилии Лю и имени И. Имя И представляет собой числительное «один;
первый ()». Числительное «один» в китайской культуре обладает широким кругом ассоциаций. Например, единица мо жет указывать на: единичность ( «одна птица Пэн»);
полноту, совершенство, целостность, полный объем ( «река, полная рыб»);
единство, единообразие ( «единство всех людей»);
начало, начальный этап чего-либо ( «начало славы»);
единодушие, сосредоточенность ( «единство мысли») и т.д. Однако, наряду с этим, имя Лю И является омонимом таких сочетаний, как «» (лю и) 1) шесть главных искусств (этикет, музыка, стрельба из лука, управление лошадьми, каллиграфия, математика) 2) конфуцианское «Шестикнижие» (). Соответствен но, дополнительным значением данного имени является пожелание овладеть ше стью главными искусствами древнего Китая, т.е. вырасти образованным, ученым человеком (который способен прочитать конфуцианские каноны «Шестикнижие», как образец высшей степени образованности в Китае). Имя Лю И () также явля ется омонимом сочетания (лю и) «обратить внимание». Таким образом, чело веку по имени Лю И () желают в жизни быть внимательным, уметь обращать внимание на те явления, которые люди обычно упускают из виду.
Данный факт подтверждает слова Ю. М. Лотмана о том, что «мифология реа лизуется в омонимии» [Лотман, 1992, с. 73].
В семантике имени нарицательного выделяют, как известно, сигнификатив ный, денотативный, коннотативный компоненты. В лингвистике распространено мнение, что при переходе имени нарицательного в ряды имен собственных, как пра вило, происходит разрыв между формальной оболочкой слова и его первичным со держанием (сигнификатом, коннотатом и денотатом). Например, первичная семан тика имени Петр – «камень». Однако она не является актуальной в функционирова нии имени Петр в современных именниках.
При переходе китайского имени нарицательного в ряды имен собственных, первичные сигнификат и коннотат, которые были ему свойственны, как имени на рицательному, напротив, не утрачиваются. По представлениям китайцев, они долж ны «перейти» к новому владельцу данного имени. Следовательно, при возникнове нии ИС (антропонима) прежние сигнификат и коннотат не утрачиваются, изменяет ся лишь денотат (референт).
Причины подобного функционирования ИС М. М. Маковский находит в том, что в мифологии языковая единица в составе имени может приобретать чрезвычай но сложную, гибкую и неожиданную конфигурацию [Маковский, 1996-а], а «соот ношение внешней формы с денотатом и сигнификатом в пределах одной и той же лексемы может быть неодинаковым в один и тот же момент времени» [Маковский, 1996-а, с. 94].
Имена собственные в мифологических ономастических системах семантиче ски мотивированы, и каждый элемент обладает более или менее ясным смыслом.
Вместе с тем, по замечанию исследователей [Маковский, 1996;
Топорова, 1996], се мантическая прозрачность не дает оснований считать, что имена в целом однознач ны. В связи с этим, в исследовании мифологических традиций представляется воз можным исходить из так называемой множественной этимологии, которая «допус кает одновременное существование нескольких (иногда - многих) семасиологиче ских связей в истории того или иного значения» [Маковский, 1996-б, с. 6]. «Одно мерные» этимологии, т.е. такие, «которые допускают только одно этимологическое решение, отвергая все остальные, представляются неудовлетворительными» [Ма ковский, 1996-б, с. 6].
Возможная причина этого парадокса кроется не в невозможности подобрать синтетическое значение для двух компонентов, а в реконструкции на основании ис ходных данных не одного, а нескольких значений (или амальгамы значений), не все гда поддающихся строго научной верификации [Топорова, 1996].
Женский антропоним Ван Юйчжу () состоит из фамилии Ван и имени Юйчжу. Элементы имени Юйчжу () имеют значение «дождь» и «бамбук». Во первых, данное имя соотносится с устойчивым выражением « [как] моло дой бамбук после дождя (обр. о чм-л. быстро развивающемся или появляющемся)».
Таким образом, данное имя является пожеланием «быстро расти, быстро развивать ся». Во-вторых, происхождение данного имени связано с космологическими пред ставлениями китайцев. По словам девушки, она родилась в год змеи по восточному гороскопу, а бамбук (бамбуковый лес) является местом обитания змей. Соответст венно, для благополучной жизни, имя данной девушки должно содержать слово, ко торое обозначает место обитания того животного, которому она соответствует по гороскопу. Вместе с тем, поколению детей, к которому относится носитель данного имени, соответствует стихия «вода», поэтому в ее имени должен присутствовать ли бо знак «вода», либо какой-нибудь еще знак, ассоциирующийся со знаком «вода», например «дождь». В результате, данное имя является гармоничным с точки зрения китайской космологии. В-третьих, и бамбук, и дождь являются устойчивыми симво лами в китайской культуре. В частности, так как бамбук является одним из трех «цветущих» зимой деревьев (наряду со сливой и сосной), он ассоциируется со стой костью, долголетием, счастьем и духовной истиной. Из бамбука изготавливали ин струменты для каллиграфического письма, поэтому он был священным растением для буддийских и даосских ученых и художников, которые также высоко ценили его красоту. Дождь, как известно, является жизненно важным символом плодородия.
Сложный, синкретичный характер китайских антропонимов также проявляет ся в отсутствии маркеров различения мужских и женских имен. Как известно, при знак пола лица в индоевропейских языках, выражается противопоставлением муж ских и женских имн, прежде всего личных - например, в английском языке, это Paul, Andrew, Anthony, с одной стороны, и Judith, Jane, Elizabeth [Ермолович, 2001].
Список женских и мужских имен ограничен, их гендерная отнесенность обуславли вается сложившейся традицией имянаречения.
Женские китайские антропонимы, как показал анализ, на современном этапе редко содержат формальные признаки, позволяющие отличить их от мужских. К числу возможных признаков, позволяющих отличить женское имя от мужского, от носятся семантический и отчасти грамматологический. В состав женских имен мо гут входить названия цветов, драгоценных камней, бабочек, эпитеты, связанные с утверждением женских добродетелей и т.п. В личных именах мужчин, в свою оче редь, встречаются слова, обозначающие такие качества, как мужество, сила, доб лесть, верность долгу. С точки зрения грамматологии, знаки женских имен могут содержать такие гендерно маркированные морфограммы, как «женщина». Одна ко указанные признаки, позволяющие отличить мужское имя от женского, не явля ются абсолютными.
Исходя из проанализированных данных (более 2000 антропонимов), лишь 5% женских имен содержат формальные (грамматологические) признаки, указывающие на половую принадлежность. Среди мужских имен этот процент составляет всего 1.5 %. На современном этапе в Китае, как выяснилось, встречается довольно боль шое число имен, по форме и семантике которых невозможно определить их гендер ную принадлежность. Например, женщинам принадлежат такие «неженские» имена, как Гэн Говэй () «предан стране великой», Цзян Яцзюнь () «господин (правитель) Азии», Лю Хайчао () «море превышать, опережать» и т.п. Вместе с тем, встречаются и такие мужские имена, как Сюй Вэньцзюань () «образо ванный и прелестный (изящный)», Ли Чанин () «прекрасный цветок» и т.п.
Данный факт не соответствует распространенному в ономастике утверждению о том, что «антропонимы обладают понятийным значением, в основе которого ле жит представление о категории, классе объектов, указывающее, в частности, на пол человека» [Ермолович, 2001, с. 38].
В лингвистике существует мнение, что «в самом мифологическом тексте ме тафора как таковая, строго говоря, невозможна» [Лотман, 1992, с. 67], т.к. «мифиче ская действительность есть подлинная реальная действительность, не метафориче ская, не иносказательная, но совершенно самостоятельная, доподлинная, которую нужно понимать так, как она есть, совершенно наивно и буквально» [Лосев, 1991, с.
47]. Вместе с тем, «метафора все же является естественным переводом мифической действительности в привычные формы нашего сознания» [Лотман, 1992, с. 67].
М. М. Маковский называет подобное функционирование языковых единиц в мифологических традициях – мифологическим тропом. Разница между мифологиче ским и художественным тропом заключается в том, что художественный троп при меняется в условиях познания нашего отношения к миру, но не используется для прямого познания объектов этого мира, а в мифе как в форме познания мира образо вание тропов есть вообще единственный способ познания как внешнего, так и внут реннего мира.
С точки зрения науки о языке, имена собственные, образованные с помощью мифологического тропа будут представлять собой вторичные номинативные едини цы (метафору, метонимию и т.п.).
Е. Курилович говорил о том, что внутренняя форма совпадает с главным зна чением или первичной семантической функцией слова. Вторичные употребления слова определяются посредством семантической обстановки - в противоположность первичной функции, которую нельзя определить контекстом. «Под контекстом в широком смысле мы разумеем здесь не только словесную обстановку, но и те эле менты внешней ситуации, которые определяют значение» [Курилович, 2000, с. 53].
Сущность категории имени собственного в китайском языке, таким образом, сво дится к вторичной номинативной функции апеллятивов.
Основная функциональная нагрузка имен в мифологических ономастических системах связана не только с идентификацией и индивидуализацией, имя, прежде всего, призвано оказать благоприятное влияние на судьбу своего носителя, принести ему удачу. Данный факт подтвердил анализ функций имен в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности. В Китае влияние будущего на человека рассматривается как «небесное предопределение» (тянь мин).
«Небесное предопределение» имеет ветвистую структуру, как дерево, растущее корнями вверх. Человек обладает некоторой возможностью выбора «ветви» своей потенциальной судьбы [Еремеев, 1993] посредством имени. В ономастических сис темах мифологического типа, имя является своего рода ключом к обретению гармо нии с окружающим миром: имена в Китае подбираются каждому человеку индиви дуально с учетом его особенностей – даты и места рождения, внешности, веса, горо скопа, и т.д. Таким образом, разные ономастические системы предполагают различ ные акценты в функциональной нагрузке ИС.
Следует отметить, что фамилия в составе антропонима наряду с указанной, обладает отдельной функцией – является знаком кровных родственных отношений и символизирует преемственность поколений, поэтому не может изменяться, коррек тироваться. Парадокс современной ономастической ситуации в Китае заключается в том, что наряду с существованием большого числа фамилий, распространенными из них являются лишь пять: Ли Лю Ван Чжан Чжао.
Особая функциональная нагрузка в сочетании с высоким процентом повто ряемости, с одной стороны, привели к тому, что китайские фамилии стали разви ваться несколько иначе, чем имена. В частности, некоторые из них стали утрачивать свою семантику. Данный факт говорит о том, что фамилии развиваются в направле нии все большей системности, приобретения свойств «классических» имен собст венных. С другой стороны, «стремящиеся к асемантичности» китайские фамилии нередко «мифологически» наделяются значением какого-нибудь омонимичного данной фамилии знака.
Категориальные признаки онимов, которые были сформулированы на основа нии исследований ИС в европейских языках, исходя из изложенного, являются не совсем релевантными относительно ИС в языке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности.
Проведенный анализ формально-содержательных, а также функциональных характеристик ИС в языке с изолирующим строем грамматики подтверждает вы двинутое предположение о том, что ономастическая система данного языка отно сится к мифологическому типу. Данный факт, в свою очередь, вскрывает необходи мость в расширении трактовки имени собственного в ономастической теории. Пред ставления о современных ИС должны складываться с учетом существования онома стических систем мифологического типа: с учетом их содержательных, формальных и функциональных особенностей.
Сложная, синкретичная, многослойная природа имени собственного в онома стических системах мифологического типа предполагает особый способ анализа, предполагающий необходимость установления, выявления факторов, формирующих их сущность. В ходе исследования были установлены следующие языковые и экст ралингвистические факторы, обусловливающие процесс именования у китайцев. К языковым факторам, определяющим процесс именования, представляется возмож ным отнести семантический, фонетический и грамматологический. К экстралин гвистическим – космологический, эстетический, сакральный.
Семантическое разнообразие китайских антропонимов, вызванное отсутстви ем готового, единого списка имен, представляется возможным свести к 3 большим семантическим сферам «Вселенная (Макрокосм)», «Человек (Микрокосм)» и «Табу», каждая из которых в свою очередь распадается на соответствующие семантические поля.
Семантическая сфера «Вселенная (Макрокосм)» отражает ключевую концеп цию мифологических представлений о мире, согласно которым Вселенная есть «жи вой организм, все члены которого связаны друг с другом» и включает следующие семантические группы: «Космология» и «Природа». Семантическая группа «Космо логия» в свою очередь распадается на семантические поля «Время (цикл)» и «Место (пространство)». Например, имя родившегося в июле человека – Тун Юэ ( «седьмой месяц по лунному календарю, досл. месяц тунгового дерева»);
Хань Шэн ( «рожденный в г. Ухань» или досл. «рожденный мужчиной»).
Семантическая группа «Природа» представлена несколькими семантическими полями: «Пейзаж (гор, вод, населенных пунктов)»;
«Растения (деревья, цветы)»;
«Животные (животные, птицы, рыбы, насекомые)»;
«Погодные явления»;
«Само цветы»;
«Небесные тела»;
«Число»;
«Цвет (глянец)». Например, Юэ Янь ( «утес, скала под светом луны»);
Си Цюэ ( «сорока»);
Чань Инь ( «стреко тание цикад»);
Сюэ Лу ( «белоснежный олень») и др.
Наряду с единым и целостным космосом, все элементы которого находятся во взаимосвязи и гармоническом единстве, существует и космос человека, в Китае «ос нованный на нравственном начале» [Торчинов, 2007, с. 32]. Об этом, в частности, свидетельствует наполнение семантических полей сферы «Человек (Микрокосм)».
Семантическая сфера «Человек (Микрокосм)» распадается на семантические поля «Счастье, богатство»;
«Здоровье, долголетие»;
«Интеллект»;
«Красота внешно сти»;
«Добродетель»;
«Черты характера»;
«Цели, устремления»;
«Польза людям»;
«Профессия». Например, Чэнь Шимэй ( «из поколения в поколение краси вый»»;
Шу Мин ( «блестящий ум»);
Хао Ци ( «увлекающийся шахматами) и др.
Семантическая сфера «Табу» отражает представления о том, что в основе су ществования мира лежит безусловная обязательность выполнения тех или иных действий как непременного условия поддержания жизнедеятельности. Семантиче ская сфера «Табу» распадается на семантические поля «Болезнь, заболевание», «Бед ствие, несчастье», «Убийство, оружие», «Грязь, нечистоты», «Нечистая сила», «Трудности, неудача», «Слабость, увядание, смерть», «Горе, тоска», «Мерзкие твари», «Аморальное поведение», «Хвастовство», «Некрасивая внешность», «От сутствие достоинства». Например, Ши Чи ( «слабоумный, сходить с ума»);
Хун Шуй ( «паводок»);
Хун Цзы ( «проныра, человек, ловко избегающий трудностей службы и злоупотребляющий положением военнослужащего»).
Семантическое пространство антропонимии китайцев может быть представ лено как сложная конфигурация пересекающихся полей. При формировании семан тических полей в антропонимии важную роль играет селективный фактор, срабаты вание которого ощущается в ономастиконе гораздо сильнее, чем в системе нарица тельной лексики [Березович, 2001]. Вследствие этой селективности возникает при сущая антропонимикону идеографическая асимметрия: в рамках поля обнаружива ются «неровности», проявляющиеся либо в отсутствии ожидаемой идеограммы, ли бо в ее крайне низкой активности по сравнению с ближайшим семантическим «партнером». По этим причинам семантический «рельеф» антропонимии легче под дается интерпретации с аксиологической точки зрения. Например, в семантическом поле «Цвет» чаще всего встречаются различные наименования красного цвета, т.к.
«для носителей китайского языка красный цвет является символом счастья, удачи, расцвета, дыхания весны» [Щичко, 2007, с. 45]. Семантическое поле «Самоцветы» преимущественно представлено различными названиями нефрита или яшмы, а так же предметов и изделий, сделанных из этого вида камня. Это объясняется тем, что нефрит – камень Правителя Неба и императоров Китая, символизирующий космиче скую энергию, совершенство, силу, власть, неподкупность, бессмертие.
Данная особенность антропонимикона китайцев соответствует утверждению о том, что «культурообразующая номинация, в одной стороны, диагностирует цен ность, а с другой стороны, оформляется на основе идентификации культурообра зующей ценности» [Казыдуб, 2008, с. 236].
Решающей в выборе имени может оказаться и фонетическая сторона имени. В частности, двусложное имя образуется либо за счет удвоения одного слога, либо за счет подбора одинаково звучащих, но обладающих различным значением слогов.
Например, антропоним Лю Тинтин () состоит из фамилии Лю и удвоенного имени Тинтин («грациозная»), в антропониме Чжан Жужу ( «подобный шам пиньону») имя Жужу состоит из одинаковых по звучанию, но разных по значению слогов.
Китайская культура создает условия для грамматологического моделирования имен. В частности, выбор имени в китайском языке предполагает выбор не только определенной логограммы, но и выбор подходящей морфограммы, структуры знака.
В частности, знак имени может представлять собой плицированный знак фамилии.
Например, в антропониме Ши Лэй ( «камень» и «груда камней») знак имени () является триплицированным знаком фамилии ().
Китайская культура, как известно, характеризуется предельной космологизи рованностью, а «исконная методология китайского мышления является астрологи ческой» [Еремеев, 2006, с. 25].
По причине своей нераздельности с организмом космоса, живые существа, по представлениям китайцев, должны синхронизировать свои внутренние циклы с внешними. Гармоничное имя, энергии которого «соразмерены» с энергиями космоса, способно благоприятно повлиять на судьбу своего носителя, т.к. «мир - это не место действия слепых сил, коих человек является игрушкой, напротив - мир гармоничен и по-своему разумен, взаимодействие с ним ведет к этическому и духовному совер шенствованию» [Еремеев, 1993, с. 115]. В связи с этим, в Китае процесс имянарече ния часто обусловлен такими космологическими характеристиками носителя имени, как дата рождения, принадлежность к определенному знаку восточного гороскопа, принадлежность к той или иной стихии, энергии инь-ян и т.д. Например, имя отца – Би Гоу () значит «завершить строительство», при этом имя Гоу () содержит элемент (дерево);
имя сына – Би Кан (), что в переводе значит «завершить (строительство) кана (отапливаемая лежанка из кирпича и глины)», в имени присут ствует ключ (огонь);
имя внука – Би Цзэн () «завершить увеличение, прибав ление», где имя Цзэн () содержит знак (земля). Таким образом, в рамках одной семьи, но в разных поколениях осуществляется принцип последовательности, пре емственности пяти первоэлементов.
В мифологических традициях «имена собственные наряду с номинацией вы полняли также эстетическую функцию» [Топорова, 1996, с. 136].
С точки зрения графики, согласно эстетическим представлениям китайцев, ан тропоним должен быть не слишком прост и не слишком сложен в написании (на пример, знак линь является сложным), в форме должна присутствовать гармония.
Например, имя Вэнь Чжисинь «повторять старое и познавать новое», в кото ром первый знак (фамилия Вэнь) состоит из 12 черт, второй знак (Чжи) - 8 черт, тре тий знак (Синь) – 12 черт. Соответственно, по сложности, по количеству черт дан ное имя является симметричным, гармоничным.
С точки зрения звучания, слоги китайского антропонима также должны соот ветствовать определенным требованиям гармоничности (а значит эстетики): учиты ваются особенности инициали и финали, открытость – закрытость слога, их чередо вание и т.п. Присутствие в имени слогов с одинаковыми инициалями или финалями считается нежелательным. Например, труднопроизносимы имя Чжан Чаншан (zhang chang shang), в котором три раза повторяется носовая финаль «ang».
Эстетика содержательной стороны китайского антропонима представляется очевидной. Например, Линь Шуанцзе ( «лес в серебристом инее»);
Юй Ся ( «прозрачная дымка во время дождя»);
Фэй Сюэ ( «кружащиеся снежинки, сыплющиеся хлопья снега»).
Сакральный фактор именования является причиной возникновения языкового табу. В ономастической системе китайцев существует табу на употребление имен предков. Это отчасти проявляется в том, что по отношению к предкам (бабушкам и дедушкам) обращаются с помощью терминов родства. Кроме того, в Китае отсутст вует традиция называть детей в честь родителей или бабушек и дедушек. Проведен ное анкетирование показало, что ни один знак в имени у опрошенных семисот чело век не совпал со знаками имен их предков (имен родителей, бабушек, дедушек).
Своеобразным антропонимическим связующим звеном между представителями раз ных поколений является фамилия, которая, в отличие от имени, должна передавать ся по мужской линии от родителей детям. Например, Таблица Степень родства Антропоним Перевод Дедушка (отец отца) «богатство» Ли Цай () Бабушка (мать отца) «прекрасная орхидея» Ван Шулань () Отец «весеннее тепло» Ли Чуньхэ () Мать «нефритовая слива Чжоу Юймэй () Брат «быть в большой радости, не Ли Хуаньхуань () обычайно радоваться» Брат «полноводный;
широкий, без Ли Янян () брежный» Носитель имени «ясная, светлая» Ли Минмин () Знаки имен в трех поколениях людей не повторяются. Данный факт иллюст рирует то, что процесс имянаречения у современных китайцев отчасти обусловлен традиционными представлениями о сакральности.
Анализ структурно-словообразовательных особенностей антропонимов в язы ке с изолирующим строем грамматики и наличием идеографической письменности позволяет сделать следующие выводы. Китайское имя собственное образуется пу тем словосложения или синтаксическим путем. В отличие от китайских имен нари цательных, в сфере их образования не используется морфологический способ. На личие сигнификативной семантики у образованного синтаксическим путем сложно го по структуре китайского имени собственного позволяет выделить связи, возни кающие между элементами имени: сочинительные, атрибутивные, глагольно объектные, субъектно-предикативные. Данный факт опровергает выдвинутые неко торыми исследователями предположения о том, что имена собственные не являются лексико-грамматическим разрядом имен существительных, а представляют собой отдельную часть речи со своим категориальным значением.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
1. Хамаева, Е. А. Мифология китайского имени: грамматологический ас пект [Текст] / Е. А. Хамаева // Вестник Иркутского государственного лингвис тического университета. – Сер. Филология. – 2011. – № 4. – С. 83-87. (0,6 п.л.).
2. Хамаева, Е. А. О современном состоянии ономастической терминологии в китайской и русской лингвистиках [Текст] / Е. А. Хамаева // Вестник Иркут ского государственного лингвистического университета. – Сер. Филология. – 2009. – № 4. – С. 148-153. (0,6 п.л.).
3. Хамаева, Е. А. Имя собственное vs. имя нарицательное в картине мира китай цев [Текст] / Е. А. Хамаева // Восточные языки и культуры: материалы III междуна родной научной конференции, 25-26 ноября 2010 г. – М.: РГГУ, 2010. – С. 152-155.
(0,2 п.л.).
4. Хамаева, Е. А. К вопросу об актуальности исследований в области китайской антропонимики [Текст] / Е. А. Хамаева // Актуальные проблемы современного язы кознания: основные тенденции и перспективы развития. Материалы международной науч. конф. (2 ноября 2009 г.). – Караганда: Центр гуманитарных исследований, 2009. – Т. 1. – С. 87-91. (0,2 п.л.) 5. Хамаева, Е. А. К вопросу об определении границ между именами собственны ми и именами нарицательными [Текст] / Е. А. Хамаева // Perspektywiczne opracowa nia s nauk i technikami: мateriay VII мidzynarodowej naukowi-praktycznej konfe rencji, 7- 15 listopada 2011, Volume 33. Filologiczne nauki. – Przemyl. Nauka i studia. – С. 59-64. (0,3 п.л.) 6. Хамаева, Е. А. Роль имени собственного в китайской картине мира [Текст] / Е.
А. Хамаева // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материа лы конференции молодых ученых. – Иркутск: ИГЛУ, 2010. – С. 176-177. (0,1 п.л.).
7. Хамаева, Е. А. Семантика китайского имени собственного: опыт классифика ции [Текст] / Е. А. Хамаева // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых ученых. – Иркутск: ИГЛУ, 2009. – С. 191 193. (0,1 п.л.).