Лингвистически ориентированный картографический компонент автоматизированной топонимической базы данных ингерманландии

На правах рукописи

ДМИТРИЕВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИСЛАВОВИЧ ЛИНГВИСТИЧЕСКИ ОРИЕНТИРОВАННЫЙ КАРТОГРАФИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ АВТОМАТИЗИРОВАННОЙ ТОПОНИМИЧЕСКОЙ БАЗЫ ДАННЫХ ИНГЕРМАНЛАНДИИ Специальность 10.02.21 – Прикладная и математическая лингвистика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 2010 Диссертация выполнена на кафедре математической лингвистики Филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор Александр Сергеевич Герд

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор, директор Института языкознания, литературы и истории Карельского научного центра РАН (ИЯЛИ КарНЦ) Ирма Ивановна Муллонен кандидат филологических наук, Генеральный директор «Generatum software», г. Санкт-Петербург Елена Сергеевна Родионова

Ведущая организация: Институт лингвистических исследований Российской академии наук (ИЛИ РАН)

Защита состоится «» 2010 года в _ часов на заседании совета Д.212.232.23 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт Петербургском государственном университете по адресу: 199034, г. Санкт Петербург, Университетская наб., д. 11, ауд. 191.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9).

Автореферат разослан « » 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор Филиппов К.А.

Настоящее диссертационное исследование посвящено теме, которая является частью одного из проектов кафедры математической лингвистики «Интегральное изучение историко-культурного ландшафта Ленинградской области и сопредельных областей при помощи лингвистических, географических и компьютерных методов». В 2005 году в рамках данного проекта была создана автоматизированная топонимическая база данных Ингерманландии, в которой, однако, на сегодняшний день отсутствует один из существенных компонентов – компонент топонимических данных исторических карт.

В этой связи в диссертационном исследовании автором решается проблема детальной разработки данного компонента. Эта разработка является самостоятельной частью проекта. Компонент подразумевает создание лингвистического (топонимического) обеспечения для автоматизированной топонимической базы данных Ингерманландии с опорой на топонимические данные исторических карт Ингерманландии.

Таким образом, актуальность темы обусловлена, во-первых, тем, что она включена как в проект кафедры, так и в проблематику современной прикладной лингвистики. Во-вторых, актуальность выбранной темы диссертационного исследования определяется тем, что исторические карты Ингерманландии не подвергались анализу с точки зрения систематического выявления и обработки древних, субстратных форм топонимов и идентификации их с современными названиями.

Объектом диссертационного исследования является совокупность ойконимов Вистинского, Котельского, Нежновского, Фалилеевского и Усть Лужского сельских поселений Кингисеппского района Ленинградской области.

Ингерманландия (Ленинградская область) является древнейшей зоной контактирования двух этносов – русских и финнов. Эта историко-культурная зона формировалась на протяжении многих столетий в результате взаимодействия культур разного типа – дофинно-угорской, финской и русско-финской. Эти длительные и сложные процессы привели к тому, что на территории нынешней Ингерманландии сложилась своеобразная топонимическая система, которая продолжает развиваться и трансформироваться даже в настоящее время, когда миграции населения Ингерманландии давно завершились. Основу этой системы составляют русские географические названия, многие из которых отражают влияние финских, ижорских и водских топонимов. Стало быть, огромный пласт нынешней топонимии Ингерманландии составляют субстратные топонимы.

Однако сохранившееся прибалтийско-финское население часто пользуется своими топонимами – финскими, ижорскими, водскими;

нередко у одного объекта бывают дублетные названия.

Рассматриваемая совокупность ойконимов Вистинского, Котельского, Нежновского, Фалилеевского и Усть-Лужского сельских поселений Кингисеппского района Ленинградской области является одним из субкомпонентов данной топонимической системы. Эта совокупность ойконимов зафиксирована на исторических картах Ингерманландии XVII-XVIII веков и на современных финских и русских картах Ингерманландии и Ленинградской области XX века.

Итак, предметом диссертационного исследования является анализ данной совокупности ойконимов в диахроническом аспекте.

Непосредственным материалом исследования являются исторические карты Ингерманландии XVII-XVIII веков, две из которых созданы в Швеции в XVII веке, а одна – в России в начале XVIII века:

1. «Karta ver Koporie och Jame ln i Ingermanland med uppgift om grdarnas gare, grevarne Gabriel och Bengt Oxenstierna m. fl. 1600-talets senare hlft».

Это карта помещичьих владений шведских и немецких дворян в Копорском и Ямском ленах в середине XVII века. Карта выполнена шведским землемером Й.С. Фабером между 1665 и 1667 годами и является одним из первых систематических картографических источников по топонимии Ингерманландии 1.

2. «Geographisk Carta som tienar till efterrttelse att Rangera och tillhopa foga 33.

Special Cartor efter dee Nummern som finnes antecknade i desse indelte qvadrater, som p wart Srskild Roal arck, hwilke i denn ordning fllia p hwar annan med lka anteckning fwer Curland, Lifland, Estland, Ingermanland och Wborgs Lhn». Это карта балтийских провинций Швеции по состоянию на 1699 год. На карте полностью отображена Ингерманландия. Карта В диссертационном исследовании эта карта имеет сокращенную форму ИКИ-1, то есть историческая карта Ингерманландии, рассматриваемая первой в работе.

представляет, по всей видимости, коллективный труд и является одним из последних шведских картографических произведений 2.

3. «Географский чертеж над Ижорской Землею со своими городами, уездами, погостами, церквами, часовнями, дворами, деревнями, со всеми стоящими озерами, реками и потоками, хлебными и пильными мельницами, рыбными ловлями и корабельными пристанища и прочая». Это первая русскоязычная карта Ингерманландии, созданная в России. Карта была выполнена голландским картографом А. Шхонебеком в 1704 году и легла в основу последующих русских карт Ингерманландии 3.

Все три картографических источника не подвергались подробному топонимическому анализу.

В исследование привлекаются также Атлас Ленинградской области и две финские карты XX века:

1. Атлас «Ленинградская область. Волосовский, Кингисеппский, Ломоносовский и Сланцевский районы». Это современный Атлас Ленинградской области, показывающий состояние местности на 1982-2002 годы в масштабе 1: 000 (в 1 см 500 метров) 4.

2. «Inkerinmaan asutus- ja nimistkartta. Laadittu YE:n Topografikunnassa Inkerinliiton sihteerin, opettaja Juuso Mustonen kermn aineiston perusteella v. 1929».

Это первая этнографическая карта Ингерманландии, созданная в Финляндии, с указанием народностей, проживающих в Ингерманландии на 1929 год. Карта выполнена финским картографом Ю. Мустоненом в 1929 году 5.

3. «Inkeri. Tiekartta». Это шестиязычная карта автодорог Ингерманландии, на которой указаны эстонские, водские, шведские, немецкие и русские варианты к финским топонимам Ингерманландии. Карта выполнена Р. Рандефельтом в Финляндии в 1992 году 6.

Эти три источника выступают в качестве дополнительного материала для сравнения с историческими картами Ингерманландии. Помимо того, что Атлас Ленинградской области демонстрирует эталон современных русских названий, в нем также указываются названия мелких географических объектов, что важно для ИКИ-2, то есть историческая карта Ингерманландии, рассматриваемая второй в работе.

ИКИ-3, то есть историческая карта Ингерманландии, рассматриваемая третьей в работе.

АЛО, то есть Атлас Ленинградской области.

СКИ-1, то есть современная историческая карта Ингерманландии, относящаяся к началу XX века.

СКИ-2, то есть современная карта Ингерманландии, относящаяся к концу XX века.

последующего сравнительно-топонимического анализа. Финские карты являются, в свою очередь, отражением прибалтийско-финской топонимии Ингерманландии на современном этапе ее развития – в XX веке.

В качестве других источников использовались труды отечественных и зарубежных топонимистов, историков, этнографов, географов, картографов XVIII XX веков;

русские и шведские писцовые книги XVI-XVII веков;

русские и зарубежные картографические материалы по Северо-Западу Европейской России XVI-XVII веков;

российские картографические инструкции и предписания XVIII века.

Цель исследования – разработка лингвистически ориентированного картографического компонента автоматизированной топонимической базы данных Ингерманландии, состоящего преимущественно из лингвистических (топонимических) данных.

Для достижения поставленной цели решается ряд задач:

1. Рассмотрение общих вопросов, связанных с применением картографического метода в топонимических исследованиях.

2. Теоретическое описание алгоритма лингво-картографического анализа исторических карт Ингерманландии XVII-XVIII веков.

3. Практическая реализация алгоритма:

3.1. Проведение картографического анализа каждой исторической карты и построение трех таблиц картографических параметров.

3.2. Проведение сравнительно-топонимического анализа каждой исторической карты и построение сводной диахронической таблицы топонимов.

4. Реконструкция реальной историко-топонимической модели водско ижорского ойконимического центра 7 с опорой на картографические данные.

Методы исследования, используемые в работе: картографический и сравнительно-топонимический.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые представлено комплексное лингвистическое исследование топонимии Ингерманландии с опорой на редкий картографический материал. В работе См. определение ниже.

используется новый подход, основанный на создании алгоритма лингво картографического анализа топонимических данных.

Теоретическая значимость заключается в том, что авторская методика лингво-картографического анализа позволяет реконструировать реальную историко-топонимическую модель любого микроареала на основе существующих картографических данных. Предлагаемую методику можно применить к анализу карты, зафиксировавшей топонимическую систему той или иной территории в конкретный временной промежуток. Результаты применения методики исследования объясняют, каким образом происходили диахронические изменения в развитии данной историко-топонимической модели на протяжении XVII-XX веков и с какими факторами (лингвистическими, географическими, геополитическими и т.д.) были связаны подобные изменения.

Практическая ценность обусловлена тем, что результаты настоящего диссертационного исследования существенно обогащают содержательную часть автоматизированной топонимической базы данных Ингерманландии и представляют интерес как для теоретической и прикладной топонимики, так и для исторической географии и картографии. Их можно использовать при разработке курсов по прибалтийско-финскому языкознанию, сравнительной топонимике, ареальной лингвистике, а также они могут быть основой для курсов по исторической картографии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Формальный подход к анализу топонимических данных, представленных на исторических картах Ингерманландии XVII-XVIII веков обусловлен, с одной стороны, отсутствием в современных исследованиях алгоритма лингво-картографического анализа исторических карт, а с другой стороны, потребностями науки в лингвистически ориентированном картографическом компоненте автоматизированной топонимической базы данных Ингерманландии.

2. В основе алгоритма лингво-картографического анализа исторических карт Ингерманландии XVII-XVIII веков лежит синтез картографического и сравнительно-топонимического методов рассмотрения топонимических данных.

3. Алгоритм лингво-картографического анализа исторических карт Ингерманландии XVII-XVIII веков предполагает проведение картографического анализа, то есть предварительное выделение релевантных картографических (содержательных, формальных и географических) параметров, а затем проведение сравнительно топонимического анализа исторических карт, поскольку картографические параметры неотъемлемым образом связаны с топонимической основой исторических карт.

4. Сравнительно-топонимический анализ исторических карт Ингерманландии XVII-XVIII веков позволяет реконструировать реальную историко-топонимическую модель исследуемого микроареала с выявлением трансформаций в топонимах на языковом уровне (графическом, орфографическом и морфемном), а также на природно-ландшафтном уровне, касающемся изменений в географических объектах.

Апробация работы. Отдельные аспекты и основные положения диссертационного исследования обсуждались в докладах на кафедре математической лингвистики в составе XXXVI-XXXVIII международных филологических конференций преподавателей и аспирантов в Санкт Петербургском государственном университете в 2007-2009 годах, на научном симпозиуме «Финно-угорская топонимия в ареальном аспекте» (Петрозаводск, 25 27 апреля 2007 года), на XXIV Всероссийском диалектологическом совещании «Лексический атлас русский народных говоров – 2008» (Санкт-Петербург, 29- января 2008 года), на заседании Комиссии исторической географии Русского Географического Общества (Санкт-Петербург, 12 марта 2008 года), на Международном семинаре «Академический дискурс Северной Европы» (Санкт Петербург, 21-23 апреля 2008 года), на межрегиональной конференции географов и топонимистов «Historical maps of the Northern Europe» (Умео, Швеция, 17 ноября 2008 года). По теме диссертации опубликовано 12 работ.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух Частей, соответствующих поставленным задачам, Заключения, Библиографии (список источников включает 18 наименований;

список научных работ – 167 названий, из них 54 на иностранных языках;

список электронных ресурсов включает наименований), Списка используемых сокращений и трех Приложений. Каждая из Частей подразделяется на Главы. Объем работы без Приложений составляет 202 с.

Во Введении сформулированы актуальность и новизна диссертационного исследования, указаны цели и задачи, определен объект и методы исследования, описана структура диссертации.

В Первой части «Картографический метод топонимических исследований» рассматривается практика применения картографического метода в топонимических исследованиях, а также описывается алгоритм лингво картографического анализа исторических карт XVII-XVIII веков.

Первая глава «Исследования региональной топонимии с опорой на исторические карты» посвящена общей проблеме анализа топонимии на исторических картах с применением картографического метода топонимических исследований. Картографический метод ориентирован на две междисциплинарные сферы: с одной стороны, данный метод позволяет установить первичные названия в процессе сопоставительного анализа карт разных времен и в целом оценить топонимическое содержание конкретной карты;

с другой стороны, картографический метод помогает в целях топонимического исследования создать специальные топонимические карты и атласы, показывающие распространение различных топонимических явлений, топонимов, их элементов или характеристик.

В первом случае мы имеем дело с картографической топонимикой, во втором случае – с топонимической картографией (Поспелов 1971).

Для топонимиста исторические карты выступают, прежде всего, как носители лингвистической информации. Зачастую на этих картах обнаруживаются такие формы топонимов, которые уже не характерны для современной топонимической системы той или иной территории, а иногда считаются даже утраченными, забытыми местным населением, особенно когда временной разрыв между созданием исторических карт и современным состоянием топонимии и языка на данной территории довольно велик.

Впервые мысль о важности привлечения карт в изучение топонимии была высказана Н.И. Надеждиным в его работе «Опыт исторической географии русского мира» (Надеждин 1837). Во второй половине XIX века появились исследования, в которых для анализа топонимов стали привлекаться письменные источники, в том числе исторические карты. Здесь необходимо выделить, прежде всего, труды И.Д. Беляева (Беляев 1852), К.А. Неволина (Неволин 1853) и Н.П. Барсова (Барсов 1873). Большую роль для развития картографического метода сыграли методологические положения Я.К. Грота (Грот 1867, 1876). Очевидно также и то, что на картографический метод топонимических исследований, несомненно, повлияло развитие во второй половине XIX века лингвистической географии, которая обязана своим появлением французскому лингвисту Ж. Жильерону.

В начале XX века образцом отечественного историко-географического исследования, основанного на привлечении большого числа вариантов, подписанных на различных исторических картах, стала работа А.А. Шахматова, посвященная анализу всего двух субстратных названий черноморского побережья, - Варанголимен и Россофар (Шахматов 1924).

В XX веке большую роль в формировании и накоплении научно теоретической базы для применения картографического метода в исследованиях по топонимике сыграли работы Е.М. Поспелова, имевшие общеметодологический характер. Е.М. Поспелов отводил значительную роль в использовании карты как неотъемлемого источника в раскрытии географических названий и понимании их структуры (Поспелов 1965, 1968, 1970, 1971, 1979).

Ценность применения новой методики работы с картами как источником топонимических исследований объясняется двумя важными методологическими вопросами, которые Е.М. Поспелов впервые поставил перед топонимистами и на которые до сих пор трудно дать однозначные ответы: насколько достоверны подписанные на исторических картах названия, и в какой мере они могут быть привлечены для топонимических исследований?

С одной стороны, как утверждает Е.М. Поспелов, нельзя с полной уверенностью полагаться на исторические карты. Например, во время русско японской войны 1904-1905 годов при картографировании Манчжурии на картах появилось загадочное название Бутунда, что в переводе на русский язык означает «не понимаю». Эта ошибка стала впоследствии фигурировать на картах в разных вариантах: Бутунда, Путунтуа, Бутунхоа, поскольку стала трактоваться топонимистами как полноценный оним.

С другой стороны, в некоторых случаях только исторические карты в совокупности могут дать ответ на то, каким в действительности должна быть исходная форма топонима. Так, Е.М. Поспелов пришел к выводу, что в ойкониме Холмогоры формант -горы не может быть переводом финского исходного термина vaara, как считал А.И. Попов;

в нем следует видеть формант -огра: ср. Colmogro (А. Ортелий) – Colmogro (Г. Герритс) – Colmogra (И. Масса) (Поспелов 1971).

С конца 1960 – начала 1970-ых годов в исследовании географических названий картографические материалы стали привлекаться широко. В этой связи можно упомянуть, прежде всего, работы И.А. Воробьевой (Воробьева 1973, 1977), М.И. Наврот (Наврот 1970) и Г.М. Смолицкой (Смолицкая 1970).

Во Второй главе «Топонимия Ингерманландии в свете картографического метода» рассматривается проблема изучения топонимии исторических картографических материалов Северо-Запада и Ингерманландии.

Первые картографические сведения о топонимии Северо-Запада появляются на западноевропейских картах в начале XVI века (разумеется, на этих картах представлена не только субстратная топонимия), однако эти сведения очень неточные, поскольку в то время картографы находились в условиях почти полного отсутствия реальных знаний о Московии, и им оставалось лишь опираться на классические античные ассоциации, которые во многом носили мифологический характер.

На западноевропейских картах Московии XVI века более детально приведена гидронимия, нежели чем ойконимия. Например, на картах С. Герберштейна Балтийское море встречается в семи вариантах: mare Varegum, Varetzkhoye more, Waretsokoie morie;

mare Baltheum;

Germanicum mare;

Preissisch Moer;

Veneticum;

Pelts. Ладожское озеро упоминается в формах Ladoga и Neoa, река Нарова – в формах Nerwa и Narwa, река Нева – в формах Heva, Neva и Neoa.

На голландских картах России XVII века появляется более точное географическое изображение Северо-Запада, характеризующееся указанием для объектов не только гидронимических, но и ойконимических вариантов. Среди таких карт следует выделить, прежде всего, карты Г. Герритса, И. Масса, Ф. де Вита, Н. Висхера, Й. Хондиуса и др. Примечательной особенностью голландских карт России XVII века является то, что на них подробно отмечены названия областей и административно-территориальных единиц – то есть хоронимы.

В XVIII веке топонимия Ингерманландии начинает привлекать внимание историков и географов, которые подходят к анализу географических названий с научных позиций. Как известно, первым капитальным историческим трудом, в котором приведены толкования многих топонимов Ингерманландии, является «История Российская» 8 В.Н. Татищева (Татищев 1769).

В дальнейшем на протяжении XIX и XX веков топонимия Ингерманландии привлекала внимание А.Х. Востокова (Востоков 1812), А.М. Шегрена (Sjgren 1834), П. Кёппена (Кёппен 1851, 1861), Д.И. Европеуса (Европеус 1868, 1874), Р. Заксена (Saxn 1899), Я.Я. Миккола (Mikkola 1901, 1932), В. Хилдена (Hildn 1906), Я.В. Ронимуса (Ronimus 1906), Х. Оянсуу (Ojansuu 1907), П. Тойкка (Toikka 1911), А. Аавикко (Aavikko 1911, 1913), Ю. Мустонена (Mustonen 1931), С. Грэнрооса (Grnroos 1942), Е.А. Тункело (Tunkelo 1951), М. Фасмера (Vasmer 1953-1958), Ю. Мягисте (Mgiste 1955), В. Ниссиля (Nissil 1956, 1961, 1962, 1971, 1975;

Nissil, Sarmela, Sinisalo 1970), Х. Пелтола (Peltola 1961), П. Аристе (Ariste 1964, 1968), А.И. Попова (Попов 1965, 1981), Н.В. Шлыгину и Н.В. Подольскую (Шлыгина, Подольская 1966), З.М. Дубровину (Дубровина 1969, 1981), В. Палла (Pall 1970), К. Фасулас (Fasolas 1977), Р.Е. Нирви (Nirvi 1978), Э. Амбургера (Amburger 1980), Т. Фолкестена (Folkesten 1980), С. Кепсу (Kepsu 1990), Х. Хейнсоо (Heinsoo 1998), Э.-Х. Вястрика (Vstrik 1999), Н.О. Кирсанова (Кирсанов 1994, 2000, 2004, 2007;

Кирсанов, Кауракарху 1995), А.В. Крюкова (Крюков 2006), А.Г. Манакова (Манаков 2004, 2007).

Помимо этого, имеется «Словарь гидронимов Юго-Восточного Приладожья (бассейн реки Свирь)», созданный на материале названий восточной части Ленинградской области и южной части Карелии (Муллонен, Азарова, Герд 1997).

На сегодняшний день мы располагаем небольшим количеством работ, в которых топонимия Ингерманландии анализируется с позиций картографического метода.

По всей видимости, первый опыт осмысления топонимического содержания исторических карт Ингерманландии принадлежит Й.Ф. Бергенгейму, автору известной карты под названием «Карта бывших губерний Иван-города, Яма, Капорья, Нотэборга, составленная по масштабу 1827 года под присмотром генерал майора Шуберта Генерального Штаба штабс-капитаном Бергенгеймом 1-ым. Из Полное название труда - «История Российская с самых древнейших времён, неусыпными трудами через тридцать лет собранная и описанная покойным тайным советником и астраханским губернатором Васильем Никитичем Татищевым».

материалов, найденных в Шведских Архивах, показывающая разделение и состояние оного края в 1676 году» (Карта бывших губерний…1827).

Вскоре после появления карты Й.Ф. Бергенгейма в свет вышла известная работа А.И. Гиппинга «Neva och Nyenskans». В отдельной главе, касающейся карт, историк впервые с научных позиций проанализировал формантную структуру топонимов, представленных на исторических картах Ингерманландии (Hipping 1836).

В XX веке развитию картографического метода топонимических исследований способствовали картографо-топонимические исследования Р.Л. Золотницкой, которая проанализировала некоторые субстратные названия на карте А. Шхонебека - «Географский чертеж над Ижорскою землею…». Эти субстратные названия, по мнению Р.Л. Золотницкой, отражают влияние как прибалтийско-финских, так и шведских топонимов (Золотницкая 1949).

За последние 20 лет появилось несколько работ, посвященных анализу топонимии исторических карт Ингерманландии. Исследования С. Кепсу (Кепсу 2000), Д.С. Рябова (Рябов 2007) и П. Амбросиани (Ambrosiani 2002;

Амбросиани 2003;

Амбросиани 2008;

Амбросиани 2009) открыли новый этап в изучении топонимии исторических карт Ингерманландии.

Все эти исследования, и не только по Ингерманландии, послужили основанием для разработки формального алгоритма лингво-картографического анализа, который до сегодняшнего дня никем из отечественных ученых не предпринимался.

Третья глава «Алгоритм лингво-картографического анализа исторических карт Ингерманландии» посвящена описанию новой методики лингво-картографического анализа исторических карт. Этот анализ состоит из картографического и сравнительно-топонимического анализа.

Первым шагом на пути построения лингвистически ориентированного картографического компонента является проведение картографического анализа каждой карты. Анализ осуществляется в соответствии с тремя блоками параметров:

Блок 1 «Содержательные параметры», Блок 2 «Формальные параметры» и Блок «Географические параметры». Каждый из Блоков описывается набором от семи до девяти параметров. Результатом картографического анализа является построение таблицы специализированных признаков, которые задают структуру описания исторической карты Ингерманландии в картографическом компоненте топонимической базы данных:

Таблица 1. Шаблон таблицы картографических параметров исторической карты Ингерманландии Содержательные параметры параметры значения оригинальное название язык карты варианты названия размер карты Паспорт место издания исторической год издания карты составитель Ингерманландии место хранения и архивные шифры территориальный охват тематическая направленность краткая информация о картографе упоминание карты и картографа в источниках картографическая инструкция Формальные параметры физический носитель цвет технология создания физическая форма издания качество изображения масштаб координаты Географические параметры административно-территориальное деление рельеф и растительно-почвенный покров гидрографическая сеть дорожная сеть сеть опорных пунктов состав условных знаков легенда Вторым шагом является проведение сравнительно-топонимического анализа, который выступает центральным в настоящем исследовании.

Сначала вводится операциональный термин водско-ижорский ойконимический центр, под которым понимается совокупность прибалтийско-финских и русских ойконимов Вистинского, Котельского, Нежновского, Фалилеевского и Усть Лужского сельских поселений Кингисеппского района Ленинградской области, где исторически сосредоточено ядро проживания води и ижоры.

Затем создаются две таблицы: таблица «Современный водско-ижорский ойконимический центр» и таблица «Исторический водско-ижорский ойконимический центр» - которые отражают, соответственно, современные топонимические данные, зафиксированные в Атласе Ленинградской области года, и исторические топонимические данные, зафиксированные в латинизированной форме в «Jordebcker fver Ingermanland» 1618-1623 годов по Копорскому лену 9.

Таблица «Исторический водско-ижорский ойконимический центр» является «нижней границей», а таблица «Современный водско-ижорский ойконимический центр» - «верхней границей» для сравнительно-топонимического анализа карт.

Данные этих двух таблиц привлекаются в ходе проведения двух этапов сравнительно-топонимического анализа. Ниже описываются эти этапы.

На первом этапе анализа сопоставляются топонимы каждой исторической карты Ингерманландии с топонимами современных картографических материалов – Атласа Ленинградской области 2003 года и двух финских карт 1929 и 1992 годов, соответственно. На этом этапе выявляются исторические варианты ойконимов и фиксируются уже не существующие сегодня ойконимы.

Первый этап состоит из ряда последовательных процедур, которые рассматриваются детально.

В ходе процедуры 1 происходит идентификация графической оболочки исторических форм топонимов – то есть распознавание и систематизация различных диакритических знаков и других символов в графической оболочке топонимов на исторических картах Ингерманландии, поскольку без установления правильной графической формы названия нельзя проводить сопоставление исторического и современного объектов. По окончании проведения процедуры строится одна таблица диакритических символов, аккумулирующая полученные результаты.

В ходе процедуры 2 происходит идентификация локализации объектов исторических карт Ингерманландии с объектами Атласа Ленинградской области и с объектами двух финских карт XX века. Цель процедуры – выявить максимальные различия и сходства в водско-ижорском ойконимическом центре между историческими картами Ингерманландии и современными картографическими источниками и зафиксировать исчезнувшие объекты – в первую очередь, населенные пункты и усадьбы. Кроме того, процедура 2 позволяет выявить те ойконимы на исторических картах Ингерманландии, которые «тяготеют» к русским вариантам, отраженным в Атласе Ленинградской области 2003 года, а «Jordebcker fver Ingermanland» 1618-1623 годов являются первой, систематической фиксацией шведами топонимии всей территории Ингерманландии. В диссертации этот источник имеет сокращенную форму ШПКИ (шведские писцовые книги Ингерманландии).

также те названия, которые «тяготеют» к формам, зафиксированным на финских картах XX века. По окончании проведения процедуры 2 строятся четыре таблицы, аккумулирующие полученные результаты. Первая таблица отражает соотношение исторических и современных объектов, снятых из Атласа Ленинградской области 2003 года;

три другие таблицы (в основе которых лежит деление на три погоста Ингерманландии – Ратчинский, Толдожский и Каргальский Западный) фиксируют соотношение исторических названий и современных финских названий, взятых из двух финских карт XX века.

В ходе процедуры 3 производится сверка топонимов исторических карт Ингерманландии между собой и с топонимами «Jordebcker fver Ingermanland» 1618-1623 годов по Копорскому лену. Цель процедуры заключается в том, чтобы проследить, в какой степени топонимия раннего картографического источника наследовалась более поздним картографическим источником, и в чем это конкретно проявлялось: в передаче лингвистической структуры названий, типологии объектов, пространственной организации объектов и т.д. По окончании проведения процедуры 3 строится одна таблица, аккумулирующая полученные результаты.

Все таблицы, полученные в ходе проведения процедур 1, 2 и 3, являются промежуточными на первом этапе сравнительно-топонимического анализа.

Целью последней процедуры 4 на первом этапе сравнительно топонимического анализа является объединение промежуточных таблиц, которые были получены в ходе процедур 2 и 3. В результате такого объединения составляются топонимические ряды, то есть цепочки идущих друг за другом топонимов, снятых с «Jordebcker fver Ingermanland» 1618-1623 годов по Копорскому лену, с каждой исторической карты Ингерманландии XVII-XVIII веков, рассматриваемой в исследовании, и с современных картографических источников – Атласа Ленинградской области 2003 года и двух финских карт XX века.

На втором этапе сравнительно-топонимического анализа происходит построение сводной диахронической таблицы, которая в окончательном виде представляет соотношение исторических и современных топонимических систем.

На этом этапе происходит объединение таблиц «Исторический водско-ижорский ойконимический центр» и «Современный водско-ижорский ойконимический центр» (которые были подготовлены до проведения первого этапа сравнительно топонимического анализа) с фиксированием промежуточных исторических вариантов, которые были оформлены в топонимические ряды, полученные в процедуре 4:

Таблица 2. Шаблон сводной диахронической таблицы ШПКИ ИКИ-1 ИКИ-2 ИКИ-3 СКИ-1 СКИ-2 АЛО современные современный современный финский, исторический исторический исторический исторический русский финский русский и вариант вариант вариант вариант вариант вариант водский топонима топонима топонима топонима топонима топонима варианты топонима … … … … … … … Основным результатом практической реализации описанного алгоритма лингво-картографического анализа исторических карт Ингерманландии XVII-XVIII веков является представление лингвистически ориентированного картографического компонента, готового к автоматизации в топонимическую базу данных Ингерманландии, в виде полученных таблиц картографических параметров по каждой исторической карте Ингерманландии XVII-XVIII веков (1) и сводной диахронической таблицы топонимов (2).

Во Второй части «Лингво-картографический анализ исторических карт Ингерманландии XVII-XVIII веков» проводится непосредственно анализ исторических карт Ингерманландии XVII-XVIII веков с применением алгоритма, который был описан в Третьей главе Первой части.

В ходе картографического анализа обнаружилось, что содержательные параметры шведских карт Ингерманландии XVII века на сегодняшний день требуют более детального изучения.

Формальные параметры явились во многом решающими для анализа географической информации, представленной на трех исторических картах Ингерманландии XVII-XVIII веков. Так, схематичная техника исполнения карты ИКИ-1 10 (отсутствие одного масштаба и координатной сетки) сказалась, в первую очередь, на крайне приблизительном отображении местности, а именно, на неверном расположении многих населенных пунктов, озер и рек, что, в конечном счете, привело к трудностям в расшифровке самих названий. Аналогичная См. сноску 1 на с. 4 автореферата.

ситуация наблюдалась в ходе рассмотрения формальных и географических параметров ИКИ-3 11, хотя и при наличии координатной сетки и одного масштаба.

Формальные параметры ИКИ-2 12, наоборот, позволили реально оценить географическую информацию на карте, так как при помощи пера и карандаша, которыми прорисованы географические детали ИКИ-2, переданы разнообразные цветовые оттенки, по которым оказалось возможным установить заболоченные места вблизи крупных озер и деревень;

мелкие реки, которые к сегодняшнему дню уже высохли;

поля, лесные угодья и другие урочища, не существующие уже сегодня.

Особо важными для настоящего исследования явились географические параметры трех карт (Блок 3), которые неотъемлемым образом связаны с топонимической частью.

Самая подробная информация по географическим параметрам (административно-территориальное деление, рельеф, растительно-почвенный покров, дорожная сеть, гидрография и т.д.) была получена из ИКИ-2. Центральным моментом при анализе географических параметров ИКИ-2 стало рассмотрение развернутой сети опорных пунктов, так как они неотъемлемым образом связаны с топонимами ИКИ-2. Анализ сети опорных пунктов на ИКИ-2 позволил установить большое количество безымянных объектов, которые были названы апеллятивными пометами. Это пометы, не имеющие собственных названий, то есть не являющиеся топонимами, но выступающие в роли независимых лексем: krog («кабак»), qvarn («мельница»), Nbygge («новое поселение»), Capel («часовня»), de («пустошь»), Bodberga («сарай»), Torp («хутор»), Fiskelege («рыбацкий поселок») и т.д.

По окончании проведения картографического анализа для каждой из трех исторических карт Ингерманландии XVII-XVIII веков были составлены, соответственно, три таблицы картографических параметров с заполненными значениями 13.

Сравнительно-топонимический анализ карт показал также разные результаты.

Самыми проблемными в плане идентификация графической оболочки исторических форм топонимов оказались шведская карта Й.С. Фабера и русская карта А. Шхонебека.

См. сноску 3 на с. 5.

См. сноску 2 на с. 5.

См. таблицу 1 на с. 14.

Идентификация графической оболочки топонимов карты Й.С. Фабера потребовала привлечения помощи сотрудников Государственного Архива Швеции (Riksarkivet), поскольку топонимы на карте написаны нечетко и с использованием разных типов шведского шрифта XVII века, которые нам неизвестны.

Аналогичным образом пришлось прибегнуть к помощи сотрудников Межкафедрального словарного кабинета им. Б.А. Ларина (Санкт-Петербургский государственный университет) в распознавании графической оболочки топонимов на карте А. Шхонебека, который зафиксировал «переходные» орфографические формы названий, свидетельствующие о промежуточном этапе между московской («старой») и петровской («новой») орфографией. Это стало причиной наложения сразу двух слоев – древнерусского и русского – в структуре названий: например, использование выносных литер в топонимах, характерное для русских документов XVI-XVII веков, написанных полууставом;

графическое смешение и с i, · с i, - с,, с ф;

смешение скорописных литер с печатными и заглавных литер со строчными.

Кроме того, в процессе идентификации графической формы названий был выявлен также латинский слой, представленный литерами D, Z, j, f, которые присутствуют в некоторых топонимах. Все эти факторы явились причиной неточностей в написании названий на карте А. Шхонебека, разбросанности многих топонимов по поверхности карты и сокращении их на предпоследней букве и т.д. Поэтому чтение и последующая транслитерация этих топонимов граничили подчас с разгадкой ребуса.

При идентификации локализации исторических и современных форм топонимов было установлено, что максимально приближенной к оригинальным прибалтийско-финским названиям ойконимия зафиксирована на ИКИ-1. Только в некоторых ойконимах были встречены шведские компоненты -hof (Kattila Hof) и berg (Fletenberg), указывающие на шведские поместья. В остальных случаях Й.С. Фабер передал ойконимические формы с сохранением в них соответствующих прибалтийско-финских формантов -la, -kulla (от -kyl), -pe (от -p), -lino (от -linna). Формант -p, переданный Й.С. Фабером как -pe, характерен для образования ижорских ойконимов: именно в их ареале – Сойкинский полуостров – этот формант и был зафиксирован (Colkape, Tamispe).

Промежуточным звеном в диахроническом развитии водско-ижорского ойконимического центра можно считать ойконимию ИКИ-2, которая демонстрирует «вмешательство» шведского языка в структуру названий в виде распространенных шведских топонимических формантов -by: Cattilaby, Pillolab, Polustsiaby, haballab, Ondovab, Willikinab, Ratsinab и т.д.) и -hof: Raikovahof, Kupplahof, Caipalahof Cummelavahof, Lomakahof, Perelosiahof, Onissimovahof и т.д., а также большого количества апеллятивных помет шведского происхождения:

Ryskyrckia («православная церковь»), RysCapel («православная часовня»), qvarn («мельница»), Marknads plats («место ярмарок», «рынок»), Laxkista («лососевый ящик»), krog («кабак»), еngswa (происхождение не установлено), Pastoratet («дом пастора»), Torp («хутор»), Nbg. («новое поселение»). При этом всё же картографы старались более менее сохранить оригинальные топонимические формы, характерные для прибалтийско-финских языков этой местности. Поэтому можно также увидеть большое количество топонимов с формантами -kyl, -condo (от финск. kontu - «усадьба», «надел»), -la, -p и т.д.

Максимально отдаленная от оригинальных прибалтийско-финских названий ойконимия зафиксирована на ИКИ-3. Ойконимия ИКИ-3 представляет, возможно, русскую транскрипцию шведских географических названий ИКИ-2: ср. Андровсина || Androfsina, Горонитиа || Garonitza, Полканпя || Polkanp, Дубина || Dubina, Таниспя || Tamisp, фалилова || Fallilova, Совокаиво || Sofackoivi, Горкола || Hrkala, итсепина || Itsepina, Коскала || Koskela, лаусина || Lausino, пороска || Poroska, пумала || Pumala, репола || Repola, Саблотия || Sablottia, Рунамяки || Runnamacki, Ванкови[ц] || wenkonetz, Вянкила || Waenkl, Виби || Wb, добавленную также переводом некоторых шведских топонимических компонентов на русский язык:

микова м: || Raikovahof, Туппия м: || Kupplahof, Рудиала м: || Rudialahof, где -hof переведен как «мыза»).

По окончании первого этапа сравнительно-топонимического анализа были построены топонимические ряды от топонимов ШПКИ до топонимов АЛО, отражающие реконструкцию реальной историко-топонимической модели водско ижорского ойконимического центра;

ниже приведены примеры полученных топонимических рядов:

nanyna dhe (ШПКИ) || Ania (ИКИ-1) || Anania (ИКИ-2) || Анакия (ИКИ-3) || Anelia (СКИ-1 14 ) || 1.

Anelia (СКИ-2 15 ) || Ананьино (СКИ-2) || Ананьино (АЛО 16 ) См. сноску 5 на с. 5.

См. сноску 6 на с. 5.

См. сноску 4 на с. 5.

2. ndriefsina By (ШПКИ) || (ИКИ-1) || Androfsina (ИКИ-2) || Андровсина (ИКИ-3) || Tarinaisi (СКИ-1) || (СКИ-2) || ур. Андреевщина (АЛО) 3. Arbala By (ШПКИ) || Arbola (ИКИ-1) || Arbala (ИКИ-2) || (ИКИ-3) || Varpaala (СКИ-1) || Varpola (СКИ-2) || Арболово (СКИ-2) || Арболово (АЛО) 4. Browitza dhe (ШПКИ) || (ИКИ-1) || Garonitza (ИКИ-2) || Горонитиа (ИКИ-3) || (СКИ-1) || (СКИ-2) || ур. Боровицы (АЛО) 5. Beresngh dhe (ШПКИ) || (ИКИ-1) || Beresneck (ИКИ-2) || Березова (ИКИ-3) || Kasikko (СКИ-1) || Kasikko (СКИ-2) || Березняки (СКИ-2) || Березняки (АЛО) 6. Domassoua By (ШПКИ) || Domoscoa (ИКИ-1) || Domassova (ИКИ-2) || домасов (ИКИ-3) || Tomassova (СКИ-1) || Tomassova (СКИ-2) || Домашево (СКИ-2) || Домашево (АЛО) 7. (ШПКИ) || (ИКИ-1) || Dubina (ИКИ-2) || Дубина (ИКИ-3) || На втором этапе сравнительно-топонимического анализа были объединены таблицы «Исторический водско-ижорский ойконимический центр» и «Современный водско-ижорский ойконимический центр» в одну сводную диахроническую таблицу топонимов с промежуточными топонимическими вариантами 17.

Таблица 3. Фрагмент сводной диахронической таблицы топонимов ШПКИ, ИКИ-1, ИКИ-2, ИКИ-3, СКИ-1, СКИ-2, АЛО, 1618-1623 1665-1667 1699 1704 1929 1992 Anelia, nanyna dhe Ania Anania Анакия Anelia Ананьино Ананьино ndriefsina By Androfsina Андровсина Tarinaisi ур. Андреевщина Varpola, Arbala By Arbola Arbala Varpaala Арболово Арболово Browitza dhe Garonitza Горонитиа ур. Боровицы Mttsi, Camala йоламала Hamala Горки (Гаморово) Горки Carpina Карива Casimirnas Cattila K. Катила ц: Kolkanp, Colkape Polkanp Полканпя Kolkanp ур. Колгомпя Колгомпя Эта сводная таблица является формальным представлением диахронических изменений в водско-ижорском ойконимическом центре с XVII по XX века как на языковом уровне, а именно, в морфемной структуре ойконимов, так и на природно ландшафтном уровне, что отражается на трансформации объектов На основании анализа сводной диахронической таблицы было выявлено шесть случаев топонимических соответствий, касающихся изменений на природно ландшафтном уровне водско-ижорского ойконимического центра:

См. таблицу на с. 17.

Сокращения в таблице даны согласно источникам.

1) Исторический вариант имеет современное соответствие во всех современных источниках с сохранением единой типовой характеристики объекта:

Ср. деревня Arbola (ИКИ-1) || деревня Arbala (ИКИ-2) || (ИКИ-3) || деревня Vaarpala (СКИ-1) || деревня Varpola (СКИ-2) || деревня Арболово (СКИ-2) || деревня Арболово (АЛО).

К этому случаю относится подавляющее большинство ойконимов, полученных из ИКИ-1, ИКИ-2 и ИКИ-3.

2) Исторический вариант имеет современное соответствие во всех современных источниках с утратой единой типовой характеристики объекта:

2.1. Типовая характеристика объекта трансформировалась незначительно, то есть на месте некогда существовавшего искусственного урочища в одном статусе (например, в статусе поместья) сформировалось искусственное урочище в другом статусе (например, в статусе деревни):

Ср. поместье Kattila hoff (ИКИ-1) || поместье Сattila (ИКИ-2) || (ИКИ-3) || деревня Kattila (СКИ-1) || деревня Kattila (СКИ-2) || деревня Котлы (СКИ-2) || деревня Котлы (АЛО).

2.2. Типовая характеристика объекта существенно трансформировалась, то есть на месте некогда существовавшего искусственного урочища появилось естественное урочище – поле, лес, болото и т.д.:

2.2.1. трансформация «деревня - урочище»:

Ср. деревня Grefertza (ИКИ-1) || деревня Krwoiruttsie (ИКИ-2) || деревня Киворитци (ИКИ-3) || деревня Vroja (СКИ-1) || исчезнувшая деревня Vroja (СКИ-2) || исчезнувшая деревня Криворучье (СКИ-2) || урочище Криворучье (АЛО).

2.2.2. трансформация «поместье - урочище»:

Ср. поместье Kpla (ИКИ-1) || поместье Kupplahof (ИКИ-2) || поместье Туппия м: (ИКИ-3) || деревня Uusikyl (СКИ-1) || деревня Uusikyl (СКИ-2) || деревня Купля (СКИ-2) || урочище Купля (АЛО).

3) Исторический вариант имеет современное соответствие в финских картах СКИ-1 и СКИ-2, а в АЛО не имеет:

Ср. деревня Lakala (ИКИ-1) || деревня Loklby (ИКИ-2) || (ИКИ-3) || деревня Loukkula (СКИ-1) || исчезнувшая деревня Loukkula (СКИ-2) || исчезнувшая деревня Ловколово (СКИ-2) || (АЛО).

4) Исторический вариант имеет современное соответствие в АЛО и на одной финской карте (либо СКИ-1, либо СКИ-2).

Ср. (ИКИ-1) || деревня Androfsina (ИКИ-2) || деревня Андровсина (ИКИ-3) || деревня Tarinaisi (СКИ-1) || (СКИ-2) || урочище Андреевщина (АЛО).

5) Исторический вариант имеет современное соответствие в АЛО, а в финских картах СКИ-1 и СКИ-2 не имеет.

Ср. (ИКИ-1) || урочище Garonitza (ИКИ-2) || урочище Горонитиа (ИКИ-3) || (СКИ-1) || (СКИ 2) || урочище Боровицы (АЛО).

6) Исторический вариант не имеет современного соответствия ни в одном современном источнике.

Ср. (ШПКИ) || деревня Casimirnas (ИКИ-1) ||.

Наиболее важными для прояснения результатов проведенного сравнительно топонимического анализа явились те случаи, где объекты, снятые с ИКИ-1, ИКИ- и ИКИ-3, сегодня уже не существуют и были однозначно определены как «исчезнувшие».

В Заключении обобщаются результаты работы и подводятся итоги.

На всех трех анализируемых исторических картах Ингерманландии XVII XVIII веков зафиксирована древняя топонимическая система, которая к сегодняшнему дню утратила свой первоначальный прибалтийско-финский вид и которая модифицировалась на языковом и природно-ландшафтном уровнях.

Модификации на языковом уровне повлекли трансформацию оригинальной прибалтийско-финской топонимии водско-ижорского ойконимического центра и постепенное вытеснение ее русскими названиями. Модификации на природно ландшафтном уровне стали причиной исчезновения некогда существовавшего географического каркаса объектов, запечатленных на исторических картах Ингерманландии XVII-XVIII веков, в первую очередь, в виде населенных пунктов и усадеб, и последующего многовекового преобразования этого каркаса под воздействием новых антропогенных и природных факторов, что можно видеть уже на финских картах XX века и в Атласе Ленинградской области 2003 года:

образование новых населенных пунктов, которых нет на исторических картах Ингерманландии XVII-XVIII веков, и естественных урочищ (лесов, полей, болот), на месте которых находились некогда объекты географического каркаса XVII XVIII веков.

В ходе проведения лингво-картографического анализа была достигнута цель диссертационного исследования. Сводная диахроническая таблица топонимов и таблицы картографических параметров явились лингвистически ориентированным картографическим компонентом, который подготовлен для ввода в автоматизированную топонимическую базу данных Ингерманландии.

Результаты настоящего междисциплинарного исследования существенно обогащают содержательную часть автоматизированной топонимической базы данных Ингерманландии и представляют интерес как для теоретической и прикладной топонимики, так и для исторической географии и картографии.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ СОКРАЩЕНИЙ:

АЛО – атлас Ленинградской области [Ленинградская область. Волосовский, Кингисеппский, Ломоносовский и Сланцевский районы] ИКИ-1 – историческая карта Ингерманландии №1 [Karta ver Koporie och Jame ln i Ingermanland med uppgift om grdarnas gare, grevarne Gabriel och Bengt Oxenstierna m. fl. 1600-talets senare hlft] ИКИ-2 – историческая карта Ингерманландии №2 на листах 18, 19, 20, 21 и шведской карты Ингерманландии «Geographisk Carta som tienar till efterrttelse att Rangera och tillhopa foga 33. Special Cartor efter dee Nummern som finnes antecknade i desse indelte qvadrater, som p wart Srskild Roal arck, hwilke i denn ordning fllia p hwar annan med lka anteckning fwer Curland, Lifland, Estland, Ingermanland och Wborgs Lhn» ИКИ-3 – историческая карта Ингерманландии №3 [Географский чертеж над Ижорской Землею со своими городами, уездами, погостами, церквами, часовнями, дворами, деревнями, со всеми стоящими озерами, реками и потоками, хлебными и пильными мельницами, рыбными ловлями и корабельными пристанища и прочая.

Грыдоровал Адриан Шхонбек] СКИ-1 – современная карта Ингерманландии №1 [Inkerinmaan asutus- ja nimistkartta. Laadittu YE:n Topografikunnassa Inkerinliiton sihteerin, opettaja Juuso Mustonen kermn aineiston perusteella v. 1929] СКИ-2 – современная карта Ингерманландии №2 [Inkeri. Tiekartta. Ingriainfo Oy, 1992] ШПКИ – шведские писцовые книги Ингерманландии [Jordebcker fver Ingermanland. Писцовыя книги Ижорской земли. Том I. Годы 1618-1623] ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ 1. Дмитриев А.В. Карты, необходимые для построения картографического компонента электронной базы данных по прибалтийско-финской топонимике Ингерманландии // Материалы XXXVI международной филологической конференции (12-17 марта 2007 года). Вып. X: Прикладная и математическая лингвистика. СПб., 2007. С. 35-39.

2. Герд А.С., Азарова И.В., Федоров С.А., Николаев И.С., Дмитриев А.В.

Автоматизированная база данных по топонимии как основа модели формирования историко-культурного ландшафта Ингерманландии // Материалы научного симпозиума «Финно-угорская топонимия в ареальном аспекте», г. Петрозаводск, 25-27 апреля 2007 года. Петрозаводск, 2007. С. 143-155.

3. Дмитриев А.В. Основные типы информационных параметров на картах Ингерманландии XVII-XVIII веков // Структурная и прикладная лингвистика. Вып. 7. СПб., 2008. С. 273-297.

4. Дмитриев А.В. Проблемы водской топонимии в свете русских и зарубежных источников XI-XX веков // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Серия 9: Филология, востоковедение, журналистика. Ч. II.

СПб., 2008. С. 55-61.

5. Дмитриев А.В. К проблеме морфологического анализа топонимики на картах Шведской Ингерманландии XVII века // Материалы XXXVII Международной филологической конференции, г. Санкт-Петербург, 11-15 марта 2008 года.

Прикладная и математическая лингвистика. Вып. 11. СПб., 2008. С. 70-75.

6. Dmitriev A.V. On the problem of place-names on historical maps of Ingria from the Swedish period (17th century): an overview // Namn och bygd. Tidskrift fr nordisk ortnamnforskning, №97. Uppsala, 2009. Р. 99-125.