Современные законодательные и доктринальные проблемы коллизионного регулирования наследственного правопреемства, осложнённого иностранным элементом
На правах рукописи
САМАИЛОВ ГАРИК АРУНОВИЧ СОВРЕМЕННЫЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ И ДОКТРИНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ КОЛЛИЗИОННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСЛЕДСТВЕННОГО ПРАВОПРЕЕМСТВА, ОСЛОЖНЁННОГО ИНОСТРАННЫМ ЭЛЕМЕНТОМ 12.00.03 – гражданское право;
семейное право;
предпринимательское право;
международное частное право
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук
Москва - 2012
Работа выполнена на кафедре гражданского и трудового права юридического факультета Российского университета дружбы народов кандидат юридических наук, доцент
Научный консультант:
Протопопова Ольга Владимировна доктор юридических наук, профессор
Официальные оппоненты:
Богданов Евгений Владимирович заведующий кафедрой гражданского права Российской правовой академии Министерства юстиции РФ кандидат юридических наук, Кузнецов Николай Михаилович ведущий юрист ОАО «Газпром ПХГ» Московский городской университет
Ведущая организация:
управления Правительства Москвы (МГУУ Правительства Москвы)
Защита диссертации состоится « 24 » мая 2012г. в 15 час. 30 мин. на заседании диссертационного совета ДМ 212.203.21 при Российском университете дружбы народов и Всероссийской академии внешней торговли по адресу: 117198, г.
Москва, ул. Миклухо-Маклая, д.6, ауд.347.
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, г.Москва, ул.Миклухо-Маклая, д.6.
Автореферат разослан «» апреля 2012г.
Ученый секретарь диссертационного совета, Е.П. Ермакова кандидат юридических наук, доцент
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования.
Одной из важнейших гарантий права частной собственности является наследование, обеспечивая высокий уровень культуры частного права и демонстрируя тем самым особенности той или иной правовой системы в современном мире. Отсюда во многих современных конституциях признанию права частной собственности сопутствует, как неотъемлемый элемент, признание права наследования. Регулирование наследования нормами национального материального права обеспечивается многими исторически сформировавшимися правовыми институтами, которые от страны к стране отличаются степенью детальности регулирования, конкретным составом институтов и некоторыми другими параметрами.
Высокий уровень мобильности современного человека ставит перед национальными правопорядками задачу выбора наиболее адекватных способов регулирования наследования в тех случаях, когда фактический состав отношений по наследованию осложняется иностранным элементом. Большое разнообразие подходов к определению подлежащего применению к наследованию с иностранным элементом права, что уже само по себе вызывает многочисленные коллизии и проблемы, является одним из ключевых аргументов, определяющих актуальность исследования конкретных моделей коллизионного регулирования наследования с иностранным элементом и отыскания предпосылок универсальных, оправдавших себя на практике способов определения применимого права, регулирующего наследственные отношений, осложнённые иностранным элементом. При этом сильное сдерживающие влияние на процесс унификации подходов в сфере наследования с иностранным элементом оказывают различные факторы, как то консерватизм наследственного права, политические мотивы, различия в содержании и составе институтов, регулирующих наследственные отношения. Одним из наиболее ярких примеров в этом отношении является Гаагская конвенция от августа 1989 г. «О праве, подлежащем применению к наследованию»1, которую к настоящему моменту подписали только Аргентина, Люксембург, Нидерланды и Швейцария, при этом только Нидерланды ратифицировали данную Конвенцию, однако она не вступила в настоящее время в силу ни для одной страны.
Актуальность проблемы определения применимого права, регулирующего наследственные отношения, фактический состав которых осложнён иностранным элементом, обусловлена рядом факторов, к которым можно отнести следующие: 1) современное гражданское законодательство России развивается на новой концептуальной основе, формирование которой связано с завершением комплексного обновления Гражданского кодекса РФ, путем последовательного принятия его отдельных частей, отражающих наиболее эффективные и современные идеи и принципы гражданско-правового регулирования, и, среди прочего, призванного обеспечить высокий качественный уровень регулирования гражданско правовых отношений, осложнённых иностранным элементом;
2) наследственное право в разных правовых системах является одним из наиболее консервативных Convention of 1 August 1989 on the Law Applicable to Succession to the Estates of Deceased Persons // Официальный сайт Постоянного бюро гаагской конференции / http://www.hcch.net/ разделов гражданского права, который подвержен значительному влиянию различных национальных, исторических, политических, экономических факторов, сложившихся в обществе правовых традиций;
3) конструирование коллизионных норм гражданского законодательства, регулирующих наследственные отношения, осложнённые иностранным элементом, осуществляется на основе использования определённой концептуальной модели, в отечественном ГК – это французская модель, которая не является основной или доминирующей в мире. В этой связи возникает вопрос о соотношении различных моделей и выявлении общего и особенного в коллизионно-правовом регулировании наследования с иностранным элементом;
4) до настоящего времени не приняты единые международные стандарты коллизионно-правового регулирования наследственных отношений с иностранным элементом, несмотря на существование некоторых специальных институтов и рекомендательных актов, направленных на унификацию международного наследственного права;
5) коллизионная привязка в нормах международного частного права о наследовании сама по себе не решает задачи регулирования соответствующих отношений. Она лишь отсылает к компетентному правопорядку и в этой связи возникают две ключевые проблемы: а) выбор компетентного правопорядка, что предполагает определить соотношение и взаимовлияние понятий «право, подлежащее применению» и «наследственный статут», соотношение которых по-разному толкуется в отечественной и зарубежной доктрине международного частного права, и б) квалификация правовых понятий, содержащихся в нормах иностранного права, и правильное применение соответствующих норм.
Цель и задачи диссертационного исследования.
Целью диссертационного исследования является выработка теоретических положений и практических рекомендаций, направленных на совершенствование норм международного частного права, регулирующих выбор права, подлежащего применению в случае наследования, осложнённого иностранным элементом.
Для достижения поставленной цели были поставлены следующие задачи:
- проанализировать понятие наследования и структуру наследственного права в опыте законодательного регулирования и доктринального толкования в России и ряде иностранных государств;
- рассмотреть выработанные в отечественной и зарубежной науке доктринальные подходы, взгляды и представления о природе и сущности коллизионного регулирования наследования с иностранным элементом;
- исследовать законодательные основы и ключевые позиции в судебной практике в России и ряде зарубежных государств относительно различных типов коллизионных привязок в сфере наследования;
- исследовать соотношение понятий «право, подлежащее применению к наследованию» и «наследственный статут»;
- определить понятие, виды и условия явления расщепления статута наследования, а также место и особенности российского подхода к дифференциации выбора применимого права в сфере наследования, осложнённого иностранным элементом;
- провести анализ особенностей определения применимого права, регулирующего наследственные отношения с иностранным элементом, в коллизионных нормах российского международного частного права;
- исследовать ключевые понятия в сфере коллизионного регулирования наследования с иностранным элементом в российском международном частном праве, как то «последнее место жительства», «недвижимое имущество» в их сопоставлении и сравнении с законодательными и доктринальными подходами с аналогичными и схожими понятиями в ряде иностранных государств, а также в международных соглашениях в сфере наследования;
- выявить роль факторов препятствующих применению иностранного права в отношении наследования, осложнённого иностранным элементом;
- разработать предложения по совершенствованию действующего российского законодательства, устанавливающего правила определения применимого права в отношении наследования, осложнённого иностранным элементом.
Объект и предмет исследования.
Объектом исследования являются общественные отношения в сфере наследования, осложнённого иностранным элементом.
Предметом исследования являются нормы наследственного и международного частного права России и ряда зарубежных государств (Германия, Австрия, Франция, Швейцария, Испания, Италия, Англия, США, Венесуэла, Чили, Аргентина, Китай), устанавливающие способы определения применимого права в сфере наследования в случаях, когда фактический состав отношений осложнён иностранным элементом, а также практика и результаты их применения.
Методологические основы исследования.
В процессе работы были использованы общенаучные, частные и специальные методы, в том числе: формально-логический, сравнительный, статистический, анализ и синтез, систематизация и обобщение. Формально-юридический метод позволил уточнить содержание отдельный понятий, определить недостатки в правовом регулировании коллизионных вопросов наследования, осложнённого иностранным элементом и сформулировать предложения о его совершенствовании.
Формулирование теоретических положений и обоснование выводов выполнены с использованием апробированных методов, применяемых в науках гражданского и международного частного права.
Степень научной разработанности проблемы.
Научной разработкой проблематики определения применимого права, регулирующего наследственные отношения с иностранным элементом, в отечественной науке занимались различные авторы: Р.И. Виноградова, Д.Д. Гримм, Л.И. Лунц, Д.И. Мейер, К.П. Победоносцев, И.А. Покровский, А.К. Г.Ф.
Шершеневич, М.В. Гордон, К.А. Граве, В.К. Дроников, П.С. Никитюк, Т.Е.
Новицкая, Е.А. Суханов, Б.Б. Черепахин и др., а ткже иностранные авторы: как Д.
Баетге, Р. Бейер, Г. Дёрнер, Г. Кегель, Дж. Кларк, Б. Копп, Д. Лоошелдерс, Т.
Маекельт, Дж. Морис, П. Норс, Д. Пари, Л. Розенберг, Э. Рабель, Ю. Самтлебен, А.
Тидеман, Р. Хааб, И. Чахин, К. Шурихь, и другие. Однако при этом многие важные аспекты коллизионного правового регулирования наследования остались вне поля зрения исследователей. Значительное внимание в немногочисленных исследованиях современных отечественных авторов уделяется не проблеме коллизионно-правового регулирования наследования с иностранным элементом, а лишь случаям применения к наследованию с иностранным элементом российского наследственного права, что существенно сужает проблематику и уводит, по сути, исследование от ключевых аспектов данной темы, как то - концептуальная основа построения коллизионной нормы о наследовании с иностранным элементом в отечественном международном частном праве, проблемы толкования используемых при этом понятий, и др. В ходе подготовки диссертации автор провел анализ нормативных актов и правоприменительной практики РФ и зарубежных государств по делам, связанным с наследованием, осложнённым иностранным элементом.
определяется Научная новизна диссертационного исследования поставленными целью и задачами, решение которых направлено на первое в отечественной литературе комплексное сравнительно-правовое исследование концептуальной основы коллизионно-правового регулирования наследования, осложнённого иностранным элементом, в её сравнении и сопоставлении с законодательными и доктринальными подходами в ряде зарубежных правопорядков.
В работе проанализирован ранее не исследовавшийся значительный объем научного, нормативного и статистического материала по теме исследования, рассмотрены дискуссионные теоретические вопросы, учтены особенности современного состояния коллизионного регулирования наследования, осложнённого иностранным элементом. В диссертации впервые определены направления развития коллизионного регулирования наследования, осложнённого иностранным элементом.
Научная новизна работы состоит также в сформулированных автором следующих основных положениях, выносимых на защиту:
1. Наследование в международном частном праве не регулируется едиными универсальными формулами, а, крайне дифференцировано и нередко определяется политическими мотивами. Проанализированы наиболее распространённые коллизионные привязки в сфере наследования, которыми являются: закон гражданства наследодателя;
закон последнего места жительства;
закона обычного (основного) места пребывания;
закон места нахождения имущества;
закон национального режима. Доказано, что ни одна из коллизионных привязок не является универсальной и не обеспечивает единства права, подлежащего применению в отношении наследования, осложнённого иностранным элементом.
2. Анализ различных подходов к определению состава наследства позволил сделать вывод о том, что в настоящее время сформировалась тенденция к квалификации в составе наследственного имущества также «имущественных элементов личных неимущественных прав» (Германия), расширения состава наследства за счёт включения в него неимущественных прав (Россия), сингуляризация некоторых прав наследодателя и подчинение их иному правовому режиму, как, например, права нанимателя в договоре найма жилья (Франция).
3. В диссертации доказано, что дифференциация современных типов коллизионных привязок в области наследования с иностранным элементом обусловлена конфликтом национальных концепций деления имущества на виды (движимое и недвижимое, земельная собственность и иное имущество, и т.п. – преимущественно по признакам социальной значимости и высокой стоимости имущества) и политико-правовыми целями по сохранению единства национального правового режима относительно имущества, которое отличается высокой экономической стоимостью и значительной социальной ценностью.
Универсальность и единство права, подлежащего применению к наследованию, осложнённому иностранным элементом, обеспечиваются только на уровне последовательного разграничения имущества на недвижимое и движимое.
4. На основе выявленных существенных расхождений, имеющихся в различных странах в определении конкретного состава видов имущества и имущественных прав, включаемых в состав недвижимости, доказана проблематичность применения нормы, закреплённой в ч. 2 ст. 1205 ГК РФ. Определено, что в ряде стран к недвижимости относится не только то имущество, которое является «недвижимым» в физическом смысле, но и некоторые права, тесно связанные с так называемой «естественной недвижимостью», например, право наследственной аренды, право застройки, сервитуты, права участника юридического лица на долю в уставном капитале, особенно в тех случаях, когда в качестве такого вклада выступают земельные участки, здания, сооружения, жилые помещения и т.п.
5. На основе анализа различных подходов к легальному толкованию понятия «право, подлежащее применению» в диссертации доказано, что формула толкования понятия «право, подлежащее применению», содержащаяся в российском международном частном праве, является одной из наиболее адекватных принципу справедливости регулирования наследования с иностранным элементом, поскольку применение иностранного права предполагает обращение к иностранному праву как наиболее компетентному в данном случае. Автором обосновано, что обратная отсылка в сфере регулирования наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом, допустима лишь в случае, когда иностранный правопорядок не содержит соответствующего материального права, поскольку применение иностранного права предполагает обращение к иностранному праву как наиболее компетентному в данном случае.
6. В диссертации обосновывается положение о необходимости исключения из состава понятия наследственного статута смежных элементов (личный статут физического лица, вещный статут и др.), что позволит более точно определить совокупность конкретных норм права, подлежащих применению к наследованию с иностранным элементом в случае обращения к иностранному правопорядку.
Автором сформулированы следующие признаки наследственного статута: 1) обусловлен коллизионными нормами определённого правопорядка;
2) охватывает лишь нормы материального права;
3) предметно определяет точный состав норм, подлежащих применению к конкретному случаю наследования, осложнённому иностранным элементом;
4) не имеет устойчивого объёма, так как определяется в конечном итоге на основе норм материального права правопорядка, признанного компетентным в конкретном случае;
5) складывается из норм наследственного права правопорядка, признанного компетентным для разрешения возникшего отношения. Предлагается определение наследственного статута как совокупности норм материального наследственного права определённого государства, которые применяются для регулирования отношений, возникающих в связи с передачей имущества, имущественных прав и обязанностей умершего лица (наследодателя) к другим лицам (наследникам) в порядке универсального правопреемства. Доказано, что понятие «право, подлежащее применению» к отношениям по наследованию включает в себя несколько статутов.
7. В диссертации доказано, что коллизионное регулирование наследственных отношений с иностранным элементом предполагает определённый тип расщепления статута наследования или сочетание нескольких типов. Расщепление статута наследства и наследования в сфере коллизионного регулирования наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом, имеет объективные предпосылки. Российская конструкция коллизионных норм, определяющих выбор права, применимого к наследованию с иностранным элементом, основывается на последовательном проведении принципа территориального расщепления статута наследования, отражающего объективные потребности в территориальном обособлении режимов наследования движимого и недвижимого имущества.
Предлагаемое автором использование механизмов функционального расщепления статута наследования не противоречит принципам гражданско-правового регулирования наследственных отношений в России и будет способствовать совершенствованию правовых средств защиты интересов кредиторов наследодателя, как в случае наследования, когда фактический состав правоотношения осложнён иностранным элементом, так и без такового.
8. В исследовании доказана целесообразность замены понятий «домицилий» и «место жительства» понятием «обычное (основное) место пребывания» при построении коллизионных норм о наследовании движимого имущества, что, во первых, соответствует международным тенденциям (прежде всего в странах ЕС), а, во-вторых, позволит оптимизировать правоприменительную практику по наследственным делам с иностранным элементом, избавит от трудноконкретизируемых понятий, не имеющих однозначного толкования и осложнённых многочисленными национальными оговорками. В связи с этим предлагается изложить абз. 1 ч. 1 ст. 1224 ГК РФ в следующей редакции:
«Отношения по наследованию определяются по праву страны, являвшейся основным местом пребывания наследодателя, если иное не предусмотрено настоящей статьей».
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что полученные в ходе исследования результаты вносят определенный вклад в теорию гражданского и международного частного права, направлены на совершенствование правового регулирования наследственных отношений, осложненных иностранным элементом.
Сделанные выводы могут служить основой для уточнения отдельных теоретических положений наследственного и международного частного права.
Практическая значимость исследования. Полученные результаты исследования могут быть использованы для решения вопросов, возникающих при практическом применении коллизионных норм в отношении определения права, подлежащего применению к наследованию, осложнённому иностранным элементом. Результаты анализа законодательных и иных нормативных правовых актов, сформулированные выводы и предложения могут быть учтены в процессе правотворчества по вопросам коллизионного регулирования наследования с иностранным элементом. Также они могут быть использованы в учебном процессе для преподавания дисциплин «Наследственное право», «Международное частное право», и в правоприменительной практике.
Апробация и внедрение результатов исследования.
Основные выводы и положения были обсуждены на заседании кафедры гражданского и трудового права Российского университета дружбы народов, результаты исследования докладывались автором и получили одобрение на международных, всероссийских научных, научно-методических конференциях и семинарах: на конференции аспирантов и молодых ученых кафедры гражданского и трудового права Российского университета дружбы народов «Сравнительное право и имущественный оборот: общие черты и особенности правового регулирования в различных правопорядках» (Москва, 2010 г.), X межвузовской научной конференции аспирантов и молодых ученых кафедры гражданского и трудового права Российского университета дружбы народов «Сравнительное право и проблемы частноправового регулирования» (Москва, 2011 г.), международной научно-практической конференции «Социально-экономические и правовые аспекты развития современного общества» (Воронеж, 2011), а также нашли отражение в статьях, опубликованных в научных изданиях.
Структура диссертации отражает логику исследования, обусловлена поставленной целью и решаемыми задачами, состоит из введения, двух глав, включающих 6 параграфов, заключения и библиографии.
Во введении обоснована актуальность темы, определена степень разработанности проблемы, цель, задачи, объект и предмет исследования, раскрыта научная новизна, сформулированы положения, выносимые на защиту, обоснована теоретическая и практическая значимость, представлены результаты апробации работы.
Содержание диссертации В первой главе «Теоретические аспекты определения применимого права в сфере регулирования наследственных отношений с иностранным элементом» проанализированы нормы о наследовании в российском и зарубежном гражданском законодательстве, рассмотрена проблема выбора права, подлежащего применению к наследованию с иностранным элементом, определено соотношение понятий «право, подлежащее применению» и «наследственный статут» в сфере коллизионного регулирования наследования с иностранным элементом, раскрыта сущность раздельной и универсальной систем определения применимого права в сфере регулирования наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом.
В первом параграфе «Понятие и состав наследства. Особенности правового регулирования наследования в праве России и зарубежных стран» рассматриваются вопросы регулирования наследственных отношений, которые в настоящее время занимают не просто значительное место в структуре гражданского законодательства, но часто образуют в различных правопорядках самостоятельную подотрасль гражданского права. Российское наследственное право, как и в целом гражданское право, функционирует и развивается в настоящее время на новой концептуальной основе, в условиях обновлённых правовых конструкций и использует во многом передовые идеи регулирования наследственных отношений.
Аналогичным образом рассматривается место наследственного права в системе гражданского права других стран: Австрии, Швейцарии, Франции, Англии и пр.
Автором проанализированы национальные подходы к регулированию наследственных отношений по таким признакам как детальность, всесторонность и полнота. Наследственное право является одной из важнейших составных частей гражданского права большинства государств. Это особенно ярко проявляется в правовых системах стран континентальной Европы, а также последовавших их правовой традиции странах: страны Латинской Америки, провинция Квебек в Канаде, странах англосаксонской правовой семьи и её бывших колоний.
Законодатели разных стран подходят крайне дифференцированно к регламентации наследственных отношений.
В работе доказано, что общность различных национальных подходов к наследственному праву проявляется главным образом в формулировании того, что следует понимать под наследованием и наследством, что наследование осуществляется путём призвания наследников в соответствии с определённой очерёдностью, основанной на системе семейных и родственных связей, а также в вопросах соединения в наследственном имуществе не только прав, но и обязанностей, влекущих, в том числе, ответственность по долгам наследодателя и по некоторым другим моментам.
Наследство представляет собой единый комплекс имущества, имущественных прав и обязанностей, которые как целое либо как доля в отношении целого переходит к наследникам. Конкретный состав наследства определяется в целом по общим для многих стран принципам, как то имеющие стоимостную оценку имущество и имущественные права, обязательства по долгам наследодателя. Однако при этом каждый правопорядок содержит ряд особенностей толкования тех или иных видов прав и обязанностей как включаемых и не включаемых в состав наследства.
Автором выявлены сформировавшиеся в настоящее время тенденции к квалификации в составе наследственного имущества «имущественных элементов личных неимущественных прав» (Германия), расширения состав наследства за счёт включения в него неимущественных прав (Россия), сингуляризация некоторых прав наследодателя и подчинение их иному правовому режиму, как, например, права нанимателя в договоре найма жилья (Франция).
В сфере правового регулирования наследования в разных странах используются различные подходы, которые автор предлагает классифицировать: а) по степени детальности регулирования различных аспектов наследования;
б) по составу институтов, опосредующих отношения по наследованию.
Во втором параграфе «Проблема выбора права, подлежащего применению к наследованию с иностранным элементом» рассмотрены случаи наследования, когда фактический состав наследственных отношений осложнён иностранным элементом. При этом возникает необходимость определить право, которое наиболее адекватно может урегулировать возникшие отношения. Повышение мобильности современного человека благодаря развитию возможностей по перемещению из одной страны в другую определяет вектор развития или прогрессивного изменения национальных особенностей регулирования наследования с иностранным элементом в направлении унификации международных стандартов в этой области.
Так, Гаагская конвенция 1989 г. «О праве, подлежащем применению к наследованию», отражает определённый компромисс различных национальных течений в вопросе о лучшем или выгодном разрешении коллизионного конфликта при наследовании с иностранным элементом. Однако до настоящего времени Конвенция 1989 г. не вступила в силу ни в одной стране. Проблематика выбора наиболее компетентного правопорядка, призванного регулировать наследственные отношения с иностранным элементом, не является новой в науке международного частного права, но до настоящего времени не выработано единых принципов и формул для отыскания наиболее подходящих критериев коллизионной привязки в отношении наследования с иностранным элементом.
Проведённый автором анализ различных национальных подходов показывает крайнее разнообразие в формулировании коллизионных привязок, позволяющих выбрать право, подлежащее применению к наследованию с иностранным элементом. В этой связи автором предложены следующие группы коллизионных формул-привязок в сфере регулирования наследования с иностранным элементом.
Первая группа включает в себя случаи, когда коллизионное регулирование наследования осуществляется на началах сочетания принципов территориальности и гражданства, что включает в себя следующие компоненты: а) наследование имущества граждан осуществляется по принципу гражданства;
б) наследование имущества, находящегося на территории государства, по законам этого государства;
в) наследование имущества иностранцев по закону последнего места жительства наследодателя. Это наблюдается, в частности, в Венесуэле, Чили, Аргентине.
Вторая группа коллизионных привязок в отношении наследования с иностранным элементом ориентируется не на национально-территориальные принципы, а на критерий гражданства наследодателя. К таким странам относятся Германия, Австрия, Швеция, Япония, Греция, Сирия, Португалия и некоторые другие.
Третья группа стран использует в качестве критерия коллизионной привязки в сфере наследования, осложнённого иностранным элементом, закон последнего места жительства наследодателя, как общую формулу, исходя из того, жизнь современного человека повышает его мобильность, способность менять место жительства и место пребывания. Отсюда презумпция, что в последнем месте жительства наследодателя находится его основное движимое имущество. К странам, придерживающимся принципа права последнего места жительства наследодателя в коллизионном регулировании наследования с иностранным элементом, относятся Россия, Франция, Великобритания, Румыния, Бельгия, Швейцария, США, Китай и др.
Автор отмечает, что критерий «последнее место жительства наследодателя» не является универсальным. Во-первых, он не имеет точного и однозначного определения и, как правило, объясняется с помощью различных оценочных признаков. Во-вторых, с терминологической точки зрения не существует единого понятия, обозначающего привязанность выбора права, применяемого к наследованию, с точки зрения проживания лица в определённом месте. Согласно ст.
1224 Гражданского кодекса РФ отношения по наследованию определяются по праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства, если иное не предусмотрено настоящей статьей. При этом законодатель не расшифровывает статьях ГК или иных законах, что именно следует понимать под местом жительства.
Законодательство содержит лишь примерные критерии, по которым скажем можно определить, что представляет собой временное пребывание. Особый режим для наследования недвижимости проявляется особенно на фоне тех правопорядков, которые не знают в гражданском праве деления имущества на движимое и недвижимое, например, Германия, Великобритания, где такое деление используется только для целей международного частного права. В таких странах как Венесуэла, Чили, Аргентина, правопорядки которых послужили прообразом для многих других стран Латинской Америки, наследование недвижимости, находящейся на территории государства, подчинено внутригосударственному правового режиму.
Л.А. Лунц справедливо отмечал в этой связи, что правила коллизионного права в вопросах наследования ограничиваются и видоизменяются некоторыми изъятиями, направленными на то, чтобы расширить круг случаев применения собственного права, либо установить в вопросах наследования специальные привилегии для собственных граждан либо умалить права наследования иностранцев2.
Курс международного частного права. В 3-х томах / Альтшулер А.Б., Звеков В.П., Лунц Л.А., Маковский А.Л., и др. - М.: Спарк, 2002. С. 690.
Наиболее распространёнными коллизионными привязками в сфере наследования являются: закон гражданства наследодателя;
закон последнего места жительства;
закона обычного (основного) места пребывания;
закон места нахождения имущества;
закон национального режима. Однако ни одна из коллизионных привязок не является универсальной и не обеспечивает единства права, подлежащего применению в отношении наследования, осложнённого иностранным элементом. В случае если, например, согласно российскому международному частному праву, последним местом жительства наследодателя является России и в состав наследства входит недвижимость, находящаяся в России, то в итоге наследование в отношении всего наследственного имущества будет подчиняться российскому праву. Но это происходит не потому, что коллизионные нормы российского международного частного права предусматривают универсальность статута наследования, напротив, мы имеет в данном случае лишь конечный результат, который получен путём применения специальных разных коллизионных формул, предполагающих возможность получения разных результатов. Принципом российской коллизионной привязки в сфере наследования является дифференцированный подход к наследованию, исходя из деления имущества на виды: движимое и недвижимое.
Третий параграф «Соотношение понятий «право, подлежащее применению» и «наследственный статут» в сфере коллизионного регулирования наследования с иностранным элементом» посвящён анализу толкования понятия «право, подлежащее применению», дифференцированному по странам, что приводит к искажению принципов регулирования наследования в международном частном праве. Автором также доказано, что в тех случаях, когда возникает необходимость применения иностранного права, необходимо установить не только право, подлежащее применению, но и объём его применения.
В понятие «применимое право» или «право, подлежащее применению» вкладывается в разных правопорядках не одинаковое содержание. Это обусловлено действием различных факторов, среди которых важную роль играет политико правовая установка законодателя на приоритет национального права в максимально возможном количестве случаев или использование прямой формулы обращения к компетентному иностранному правопорядку с целью применить именно иностранное право как наиболее компетентное в данном случае. Практически же ситуация является ещё более неоднозначной, поскольку даже те правопорядки, которые понимают под понятием «применимое право» или «право, подлежащее применению» отсылку к коллизионным нормам иностранного государства, в случае обратной отсылки к первоначальному праву толкуют понятие «применимое право» уже как отсылку к материальному праву. Такая ситуация не имеет ничего общего с задачей применить наиболее компетентный правопорядок. Напротив, речь идёт лишь о протекционизме национального права и расширении максимального числа случаев, к которым будет применяться национальное право соответствующего государства.
Для обозначения права, подлежащего применению, используются такие понятия, как «применимое право», «личный статут наследодателя», «компетентный правопорядок», собственно «право, подлежащее применению». Автор отмечает, что Гаагская конвенция 1989 г. также оперирует понятием «право, подлежащее применению» При этом согласно ст. 17 Конвенции под выражением «право» в тексте Конвенции понимается «действующие в государстве правовые нормы за исключением норм международного частного права».
Формула толкования понятия «право, подлежащее применению», содержащаяся в российском международном частном праве является одной из наиболее адекватных принципу справедливости регулирования наследования с иностранным элементом, поскольку применение иностранного права предполагает обращение к иностранному праву как наиболее компетентному в данном случае.
Обратная ссылка в сфере регулирования наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом, логически допустима лишь, когда иностранный правопорядок не содержит соответствующего материального права, но такие случаи не известны современным государствам.
В отечественной и иностранной литературе по международному праву часто употребляется понятие «статут наследования» или «наследственный статут». Ни понятие «статут», ни понятие «статут наследования» не употребляются в действующем российском гражданском законодательстве, международном частном праве и во многих зарубежных правопорядках. Один из немногочисленных примеров законодательного употребления понятия «наследственный статут» дает швейцарское международное частное право, где в ст. 92 Закона Швейцарии «О международном частном праве» говорится об объёме наследственного статута (Umfang des Erbstatuts).
Проблематика определения статута наследования является одним из основных аспектов коллизионного регулирования наследования, осложнённого иностранным элементом. Автором выделены следующие признаки наследственного статута: а) он обусловлен коллизионными нормами определённого правопорядка;
б) охватывает лишь нормы материального права;
в) предметно определяет точный состав норм, подлежащих применению к конкретному случаю наследования, осложнённому иностранным элементом;
г) не имеет устойчивого объёма, так как определяется в конечном итоге на основе норм материального права правопорядка, признанного компетентным в конкретном случае, однако по содержанию – это, главным образом, нормы наследственного права;
д) складывается на основе наследственного права правопорядка, признанного компетентным для разрешения возникшего отношения.
В работе обоснован вывод о том, что понятие наследственного статута не включает в себя иные смежные статуты, которые входят в понятие «право, подлежащее применению», а именно такие, как личный статут физического лица, вещный статут и др. Так, согласно ч. 2 ст. 1205 ГК РФ принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится. Это положение входит в состав вещного статута, однако при определении права подлежащего применению в отношении наследования, осложнённого иностранным элементом, эта норма обращает правоприменителя к вещному праву соответствующего государства. Отсюда понятие «право, подлежащее применению» к отношениям по наследованию включается в себя несколько статутов и является общим для них. При этом коллизионные нормы не включаются в понятие наследственного статута.
Наследственные статуты разных стран различаются по объёму статута, по количеству институтов и субинститутов, охватываемых понятием наследственного права или применимых к наследованию. Конкретное наполнение наследственного статута обуславливается особенностями того или иного наследственного случая.
Автор считает, что определяя право, подлежащее применению к наследственному отношению, необходимо в иностранном правопорядке, признанном компетентным с точки зрения коллизионной нормы, отыскать именно те нормы, которые регулируют отношения по наследованию. С точки зрения российского правопорядка такие нормы входят в состав наследственного права, однако в некоторых иностранных правопорядках наследование определяется не только нормами наследственного права и, например, нормами вещного права или личного статута физического лица (Венесуэла). Российское международное частное право определяет правила выбора компетентного правопорядка по видам отношений с иностранным элементом, подчиняет наследование недвижимого имущества закону места нахождения этого имущества. Однако при этом очевидно, что ни вид имущества, ни место его нахождения не изменяют природы наследственных отношений. Такие признаки как вид имущества, место его нахождения, гражданство наследодателя относятся по своей сути не к наследственному праву, а к конституционному (государственному) праву, вещному праву или иным разделам гражданского права.
Параграф четвёртый «Раздельная и универсальная системы определения применимого права в сфере регулирования наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом» посвящён изучению наследования как процесса универсального правопреемства, который характеризуется единством и целостностью. Наследство составляется из совокупности различных видов имущества и имущественных прав, в том числе долгов, за исключением лишь тех видов имущества и имущественных прав, которые либо непосредственно связанны с личностью наследодателя, либо переход которых запрещается законом.
Объединяющим фактором является принадлежность имущества определенному человеку. Единство и целостность наследства рассматриваются как основополагающие принципы регулирования соответствующего типа общественных отношений нормами гражданского законодательства. Причём в этом отношении большинство стран мира демонстрирует единодушие.
Правопорядки, в которых основополагающим является не только принцип коллизионного расщепления наследственного статута, но и в тех странах, в которых декларируется единство и целостность статута наследования, он в реальности опровергается многочисленными оговорками, приводящими к расщеплению наследственного статута. При этом в ряде стран имеются различные типы расщепления наследственного статута, применяемого к наследованию, осложнённого иностранным элементом.
Автором установлено, что принцип универсальности правопреемства при наследовании и единства наследственной массы породил иллюзию, что данный принцип проводится и в сфере международного частного права, в данном случае при коллизионном регулировании отношений, осложнённых иностранным элементом. Это скорее желаемое, но абсолютно недостижимое положение о сохранении единства наследства в случае, когда соответствующие отношения осложнены иностранным элементом.
В настоящем исследовании доказано, что иллюзорность принципа единства наследства и наследования в международном частном праве характерна для многих стран, что расщепление наследства и наследования в сфере коллизионного регулирования наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом, имеет объективные предпосылки, а также, что российская конструкция коллизионных норм, определяющих выбор права, применимого к наследованию с иностранным элементом, основывается на последовательном проведении принципа территориального расщепления статута наследования, отражающего объективные потребности в территориальном обособлении режимов наследования движимого и недвижимого имущества. Нормы международного частного права в России, регулирующие вопросы наследования с иностранным элементом, сконструированы таким образом, что в них последовательно проводится принцип территориально материального расщепления статута наследования по признаку деления имущества на движимое и недвижимое. При этом особенно важным является в этой связи положение по вопросу о содержании понятия «иностранное право», содержащееся в ст. 1190 ГК РФ, согласно которой любая отсылка к иностранному праву в соответствии с правилами настоящего раздела должна рассматриваться как отсылка к материальному, а не к коллизионному праву соответствующей страны, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи, т.е. вопросов определения правового статуса физического лица. Исходным пунктом, определяющим вектор выбора права, применяемого к наследованию с иностранным элементом, является соображение, что имущество лица аккумулируется в том месте, где оно постоянно или преимущественно проживает, где находятся его хозяйственные интересы, семейные связи и социальное окружение. Отсюда наиболее распространённым в международной практике является использование в качестве критерия привязки в коллизионных нормах понятий «место жительство наследодателя» или «место пребывания наследодателя», в том числе «домицилий наследодателя».
Расщепление статута наследования предполагает применение нескольких правопорядков к различным «расщеплённым» частям наследственной массы.
Причём каждая из таких «расщеплённых» частей представляет собой нечто целое, обособленную часть наследство с применением к нему правил о наследовании так, как будто это есть самостоятельной наследство. В работе проанализированы различные типы расщепления статута наследования: 1) территориальное (материальное) расщепление, которое основано на критерии деления имущества на движимое и недвижимое. Соответственно этому международное частное право государства предусматривает различные типы коллизионных привязок в отношении движимого и недвижимого имущества. К таким странам относятся в частности, Россия, Франция, страны англосаксонской правовой семьи и др.;
2) функциональное расщепление, которое предполагает разделение между различными временными ступенями, в которые осуществляется переход наследства к наследникам. Каждая из таких ступеней (этапов) регулируется разным правом. По мнению немецкого исследователя Б. Копп3, сочетание территориального и функционального расщепления наследства можно наблюдать на примере стран англосаксонской правовой семьи и Австрии. Каждая такая часть расщеплённого наследства рассматривается обособленно с точки зрения соответствующего правопорядка, призванного регулировать возникшие наследственные отношения. Причём это касается всего объёма наследственного права, а не его отдельных частей.
Функциональное расщепление статута наследования часто обозначается как горизонтальное, а территориальное расщепление, как вертикальное. На практике Internationales Privatrecht: Rom I-Verordnung;
Rom II-Verordnung;
Einfhrungsgesetz zum Brgerlichen Gesetzbuche (Art. 1 - 24) / [Bearb. Rolf Birk...]. Red.: Hans Jrgen Sonnenberger.
5. Aufl. Mnchen: Beck, 2010. Art. 25 Rn. 126.
достаточно часто возникает конфликт - расщепление, суть которого состоит в том, что компетентные органы различных стран на основе своих коллизионных норм к одному и тому же наследственному случаю применяют разное право.
Расщепление статута наследования возможно при условии, что речь идёт об одном и том же наследственном случае, но к регулированию возникающих при этом наследственных отношений призываются по тем или иным причинам и основаниям различные правопорядки. В случае с территориальным расщеплением часть отношений, порождаемых наследованием, регулируется нормами одного правопорядка (как правило – это закон последнего места жительства лица, либо места пребывания лица, либо закон домицилия), а другая часть отношений того же самого наследственного случая регулируется по принципу места нахождения имущества. Применяемые нормы различных правопорядков выполняют по отношению друг к другу компенсаторную, взаимодополняющую функцию, а соответственно возникает положительный тип расщепления наследственного статута. При функциональном расщеплении результатом является, как правило, также территориально разделённое применение различных правопорядков к наследственному случаю. Однако в отличие от расщепления наследственного статута по признаку вида имущества, в случае функционального расщепления используется критерий исключительной компетенции закона места нахождения суда для регулирования не всех отношений, образующихся в связи с наследованием, а лишь их определённой части, как правило, к ним относятся отношения по принятию наследства или вступлению в него, ведению наследственного дела специально уполномоченным лицом, приобретающим определённые материальные права на наследственное имущество на период осуществления процесса наследования. По мнению автора, одним из ключевых направлений совершенствования международного наследственного права в России является развитие в российском гражданском законодательстве институтов функционального расщепления наследственного статута. Это не противоречит принципам гражданско-правового регулирования наследственных отношений в России. При этом может способствовать совершенствованию правовых средств защиты интересов кредиторов наследодателя, как в случае наследования, когда фактический состав правоотношения осложнён иностранным элементом, так и без такового.
Применение в России модели функционального расщепления статута наследования также может решить проблему распределения ответственности по долгам наследодателя.
Во второй главе «Способы и основные проблемы применимого права, регулирующего наследственные отношения с иностранным элементом в Российской федерации и за рубежом» рассмотрены оособенности определения применимого права, регулирующего наследственное правопреемство с иностранным элементом в отношении движимого имущества (закон последнего места жительства наследодателя) и недвижимого имущества (закон местонахождения имущества).
В первом параграфе «Особенности и проблемы определения применимого права, регулирующего наследственное правопреемство с иностранным элементом в отношении движимого имущества (закон последнего места жительства наследодателя)» рассматривается выбор права, подлежащего применению к отношениям по наследованию, обусловленный законом последнего места жительства наследодателя, за исключениями, установленными ч. 1 ст. ГК РФ. Общей формулой коллизионной привязки согласно российскому гражданскому законодательству является один из вариантов проявления личного закона наследодателя, а именно «закон последнего места жительства наследодателя».
Существующие результаты унификации правовых понятий, используемых в практике международных частноправовых отношений, не получили общего признания, и более того, признаны очень небольшим количеством государств. Закон места жительства лица часто обозначается в международном частном праве как lex domocilii. Он получил совершенно неоднозначное толкование и до настоящего времени не существует единства в его определении. Решение проблемы определения понятия «последнее место жительства» при квалификации наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом, осложняется отсутствием единых международных стандартов в этом вопросе.
Л.А.Лунц определяет понятие «lex domocilii», как «закон государства, на территории которого данное лицо считается имеющим постоянное местожительства («оседлость»)». Понятие «домицилий» в национальных законодательствах и правовой доктрине стран континентальной Европы используется редко (исключение составляют Франция и некоторые страны, придерживающиеся французской традиции гражданского права). Так, в текстах международных конвенций по различным аспектам международного частного права оно вовсе не используется.
Например, в тексте Гаагской конвенции о праве, применимом к наследованию г., которая публикуются на двух официальных языках ООН – английском и французском - используются соответственно термины habitually resident – обозначение лица (в том числе, как обозначение места - habitual residence) (анг.), rsidence habituelle (фр.).
Специфика употребления понятия «домицилий» в сфере международного частного права проявляется следующим образом: 1) в англо-американской правовой традиции оно используется, как легальное понятие для обозначения принадлежности лица к определённому правопорядку и трактуется с точки зрения наличия у лица места фактического пребывания и твёрдого намерения лица проживать в данном месте продолжительное время. Во Франции, Италии, Бельгии и некоторых других странах романской группы используется понятие «домицилий» для характеристики личного закона лица в сфере регулирования частноправовых отношений, осложнённых иностранным элементом. Однако суть концепции домицилия в странах романской группы отличается от позиций англосаксонского права. Учитывая исторические особенности формирования концепции домицилия в странах романской группы, можно говорить о французской концепции домицилия, которая принципиально сводится к понятию «место жительства»;
2) во многих странах континентальной Европы понятие «домицилий» употребляется в доктринальном аспекте, поскольку в национальных законодательствах используются зачастую иные понятия, как то «место проживания», «место пребывания», «место поселения». Исключение составляют законодательство и доктрина Франции, Италии, Бельгии и некоторых других стран, в которых гражданское право развивалось под сильным влиянием французского гражданского права. При этом имеются два варианта употребления данного термина. Первый сводится к обозначению специфики проявления личного закона лица в сфере международного частного права в странах англо-саксонской правовой семьи и некоторых странах романской группы. Второй вариант представляет собой синонимичное употребление термина «домицилий» и терминов «место жительства» или «место пребывания». Последний вариант является характерным и для отечественной науки международного частного права.
Отечественное законодательство, регулирующее вопросы наследования, осложнённого иностранным элементом, оперирует понятием место жительство (ч. ст. 1224 ГК РФ). При этом в нормах Гражданского кодекса РФ, регулирующих частноправовые отношения с иностранным элементом, данное понятие не раскрывается.
Проведённый автором анализ существующих международных актов по вопросам международного частного права показывает, что понятие «обычное место пребывания» употребляется достаточно часто. В частности Гаагские конвенции оперируют данным понятием. Кроме того, оно часто используется как ключевое понятие в многочисленных документах Европейского сообщества4. Также можно упомянуть о Венской конвенции о международной купле-продаже товаров 1980, в тексте которой употребляется понятие «постоянное местожительство».
Автор указывает, что в Российской практике при определении последнего места жительства наследодателя следует руководствоваться нормами гражданского законодательства и в каждом случае, устанавливать: 1) место фактического пребывания;
2) регулярность пребывания лица в данном месте;
3) наличие социальных, семейных и экономических связей в данном месте. Наличие или отсутствие регистрации по месту жительства, наличие гражданства или вида на жительство могут использоваться как одно из доказательств обычного или преимущественного пребывания лица в определённом месте, но лишь в совокупности с другими.
В работе утверждается, что унификация правовых понятий в сфере международного регулирования наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом, является одной из актуальных задач, которая должна предшествовать принятию международных соглашений или вступлению в них.
Конструирование коллизионных норм гражданского законодательства должно осуществляться в соответствии с принятыми в международной правовой практике обозначениями. Так, в частности, целесообразно использовать в тексте ст. 1224 ГК понятие «обычное место пребывания наследодателя», которое должно толковаться в соответствии с правилами ст. 3 Гаагского соглашения о праве, применимом к наследованию.
Во втором параграфе «Особенности определения применимого права, регулирующего наследственное правопреемство с иностранным элементом в отношении недвижимого имущества (закон местонахождения имущества)» указывается, что одной из основных проблем в сфере применения норм ст. 1224 ГК РФ, определяющей особенности определения права, регулирующего наследственные отношения, осложнённые иностранным элементом, является квалификация понятий «движимое имущество» и «недвижимое имущество». От её решения зависит не только правильный выбор компетентного правопорядка, но также и решение вопросов, связанных с применением норм иностранного права в российской правоприменительной практике.
Например, в bereinkommen ber das auf vertragliche Schuldverhltnisse anzuwendende Recht, aufgelegt zur Unterzeichnung am 19. Juni 1980 im Rom // http://eur lex.europa.eu/ В тех странах, где не используется классификация вещей на движимые и недвижимые, например, в Германии, существуют иные способы классификации имущества, которые лишь по аналогии допускают применение к некоторым их них привычных для других стран делений имущества на движимое и недвижимое. Речь идёт не только об отсутствии терминологических совпадений в гражданском законодательстве, но и об отсутствии соответствующей правовой темы в научных исследованиях, в данном случае – понятие и признаки недвижимого имущества. В разных правовых системах по-разному оценивается объём и содержание понятий «движимое имущество» и «недвижимое имущество». Например, в случае, когда в наследственную массу входит имущество, которое рассматривается российским законодательством как движимое, согласно ч. 1 ст. 1224 ГК РФ применяться к регулированию соответствующих отношений будет право страны последнего места жительства наследодателя, однако в стране, чьё право будет применяться в данном случае, имущество может признаваться недвижимым.
Автором выделены две ключевые проблемы в отношении квалификации имущества, как движимого или недвижимого: 1) отсутствие единых подходов к использованию понятия «недвижимое имущество». Так, например, немецкому гражданскому законодательству такое понятие неизвестно в принципе;
2) наличие разных подходов к определению состава видов имущества и имущественных прав, относимых к недвижимому имуществу.
В работе отмечается, что даже в тех странах, где законодательно не проводится деление имущества на движимое и недвижимое, существуют достаточно разработанные доктринальные толкования рассматриваемых понятий. Здесь можно выделить два типа толкований понятия «недвижимое имущество»: узкое, обусловленное свойством физической неперемещаемости объекта в пространстве, и широкое, включающее в рассматриваемое понятие также и ограниченные вещные права, вытекающие из «естественной» недвижимости, а также недвижимости в силу так называемой «высокой стоимости вещи». Правильная оценка соответствующих правовых понятий является чрезвычайно важным условием для эффективного и не нарушающего интересы участников гражданских правоотношений, осложнённых иностранным элементом, выбора и применения права.
В немецкой литературе единодушно признаётся, что для целей ст. 25 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению, которой определяются правила выбора права, применяемого к наследованию с иностранным элементом, и в которой употребляется понятие «недвижимое имущество», к недвижимости можно, в частности, отнести следующее: 1) земельную собственность, и тесно связанные с ней;
2) наследственные права постройки;
3) право наследственной аренды (недвижимого) имущества, дающего доход. Проведённый анализ использования и толкования понятия «недвижимое имущество» в национальных законодательствах ряда зарубежных государств, включая законодательство о международном частном праве, позволил автору утверждать, что понятие «недвижимое имущество» используется, как правило, лишь в сфере коллизионного регулирования частноправовых отношений по наследованию, осложнённых иностранным элементом. При этом нередко отсутствуют национальные правовые концепции деления имущества на движимое и недвижимое, что существенно осложняет применение норм соответствующего права.
Общим для многих стран является деление имущества не на недвижимое и движимое, а на земельные участки (земельную собственность) и всё, что прочно связано с ней, в том числе здания, сооружения, движимость, предназначенная для обслуживания земельных участков и прочно с ней связанных вещей, а также обусловленные той же связью с землёй соответствующие имущественные права на земельный участок (земельную собственность), с одной стороны, и всё остальное имущество, которое характеризуется как движимое, с другой стороны. Понятие «земельная собственность» (земельный участок) является значительно более распространённым в гражданских кодификациях многих стран, прежде всего континентальной Европы, чем понятие «недвижимое имущество».
С точки зрения российского международного частного права по вопросам наследования, деление имущества на недвижимое и движимое является определяющим фактором для выбора права, применимого к регулированию отношений по наследованию, осложнённых иностранным элементом. При этом принадлежность имущества к движимому или недвижимому определяется по праву страны, где такое имущество находится. С учётом того, что деление имущества на движимое и недвижимое не является универсальным и общим для зарубежных правопорядков, применение нормы, закреплённой в ч. 2 ст. 1205 ГК РФ, представляется в некоторых случаях крайне проблематичным.
В тех правопорядках, которым не известно деление имущества на недвижимое и движимое, предусматривается нередко использование понятия «недвижимое имущество» в сфере коллизионного регулирования отношений, осложнённых иностранным элементом. На примере ряда государств (Германия, Швейцария, страны англосаксонского права) автор говорит о специфическом употреблении понятия «недвижимое имущество» лишь в контексте коллизионного регулирования частноправовых отношений, осложнённых иностранным элементом. В случае возникновения ситуации, когда российскому нотариусу или судье необходимо применить нормы иностранного права для регулирования наследственных отношений с иностранным элементом, он должен обращаться к нормам материального права соответствующего иностранного государства. Согласно ч. 1 ст.
1190 ГК РФ любая отсылка к иностранному праву в соответствии с правилами данного раздела должна рассматриваться как отсылка к материальному, а не к коллизионному праву соответствующей страны, за исключением случаев, когда речь идёт об определении правового положения физического лица. Следовательно, нормы международного частного права соответствующего государства являются несущественными для определения принадлежности имущества к недвижимому или к движимому.
В работе выявлены существенные расхождения, которые имеются в различных странах не только в части наличия или отсутствия деления имущества на недвижимое и движимое, но и в определении конкретного состава видов имущества и имущественных прав, включаемых в состав недвижимости. Так, в ряде стран к недвижимости относится не только то имущество, которое является «недвижимым» в физическом смысле, но и некоторые права, тесно связанные с так называемой «естественной недвижимостью», например, право наследственной аренды, право застройки, сервитуты. Кроме того, к недвижимости нередко относят и права участника юридического лица на долю в уставном капитале, особенно в тех случаях, когда в качестве такого вклада выступают земельные участки, здания, сооружения, жилые помещения и т.п.
Решение проблемы единообразного понимания термина «недвижимость» в сфере регулирования частноправовых отношений с иностранным элементом видится в унификации правовых понятий, что можно отчасти наблюдать в текстах налоговых соглашений по вопросам избежания двойного налогообложения доходов и имущества. При этом обращает на себя внимание и совершенно иная тенденция, проявляющаяся в текстах международных соглашений, например, Гаагской конвенции о праве применимом к наследованию, где в качестве исходного принципа декларируется идея единства наследственного имущества, т.е. не предусматривается деление имущества на недвижимое и движимое для целей определения права, регулирующего наследственные отношений с иностранным элементом.
В заключении сформулированы основные выводы и результаты диссертационного исследования, раскрыто его значение для современного социально-правового развития страны.
Проведенное исследование подтвердило основную гипотезу диссертационной работы, состоящую в том, что определения применимого права, регулирующего наследственные отношения, осложнённые иностранным элементом, в настоящее время привлекает к себе повышенное внимание в связи с декларативными устремлениями различных стран к унификации стандартов и норм в этой области.
Мощным фактором, сдерживающим выработку единых универсальных подходов к построению коллизионно-правового регулирования наследования является, с одной стороны, консерватизм наследственного права, а с другой, стремление современных государств удерживать в сфере подчинения своему национальному правопорядку максимально большее количество случаев.
Коллизионные нормы международного частного права о наследовании различаются между собой не только по типу коллизионной привязки, обращающей правоприменителя к компетентному правопорядку в отношении того или иного имущества, но по конкретному наполнению объёма нормы, что обусловлено наличием различных национальных подходов к определению состава и содержания наследственных правоотношений. В регулировании наследственных отношений различными правопорядками наблюдается разнообразие подходов не только по вопросам определения состава наследственной массы, кругу наследников, порядку призвания наследников к наследованию, порядка вступления в наследования и т.п., но существуют также в некоторых странах такие элементы наследования, которые не известны другим.
Определение применимого права, регулирующего наследственные отношения, с точки зрения российского правопорядка, представляет сложность в случае, когда речь идёт о необходимости применить иностранное право. Российское гражданское законодательство достаточно чётко определяет правовые признаки недвижимого имущества, позволяющего его отдифференцировать соответственно от движимого.
Отсюда применение абз. 2 ч. 1 ст. 1224 ГК РФ в отношении определения права, подлежащего применению в отношении наследования недвижимости, находящейся на территории России, не представляет трудностей. Аналогичным образом вопрос обстоит и в случае выбора права в отношении наследования недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, поскольку применяется российское право в данном случае.
Наследование в отношении недвижимости, находящейся за рубежом, принципиально зависит от подходов к этому вопросу со стороны правопорядка, в территориальной сфере действия которого находится недвижимость. Ряд государств не придерживаются концепции деления имущества на недвижимое и движимое. Это такие, как Великобритания, Германия, Швейцария и некоторые другие. Очевидно, что для определения принадлежности имущества к движимому или недвижимому невозможно по объективным причинам применить иностранное право соответствующего государства, поскольку это не приведёт к сколько-нибудь полезному результату. При этом немецкому и английскому праву такое деление известно лишь на уровне международного частного права, в частности, коллизионных норм о наследования. Однако с точки зрения российского права отсылка к иностранному праву предполагает отсылку к материальному праву того или иного государства.
По смыслу ч. 1 ст. 1224 ГК РФ общей формулой коллизионной привязки является закон последнего места жительства наследодателя. При этом понятие «последнее место жительства» не является однозначным как в отечественном, так и зарубежном законодательстве и правовой доктрине. В настоящее время конкурируют друг с другом такие терминологические обозначения, как последнее место жительства, обычное (основное) пребывание, домицилий. С точки зрения действующего российского гражданского законодательства местом жительства признаётся место, где физическое лицо постоянно или преимущественно проживает.
Однако далее законодатель не расшифровывает, как какие именно критерии позволяют отграничить преимущественное проживание от просто пребывания.
Предлагаем изложить абз. 1 ч. 1 ст. 1224 ГК РФ в следующей редакции:
«Отношения по наследованию определяются по праву страны, являвшейся основным местом пребывания наследодателя, если иное не предусмотрено настоящей статьей». Унификация правовых понятий в сфере международного регулирования наследственных отношений, осложнённых иностранным элементом, является одной из актуальных задач, которая должна предшествовать принятию международных соглашений или вступлению в них В связи с исследованными проблемами в настоящей работе подчеркивается большое значение изучения частных случаев наследования, например, в контексте российско-французских или российско-немецких наследственных случаев и т.п.
Основные результаты диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:
В изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:
1. Самаилов Г.А. Особенности правового регулирования наследования в праве России и зарубежных стран // Сборник научных статей «Казанская наука», №2 Казань: Казанский издательский дом, 2010 – с.56-61 (0.5 п.л.) 2. Самаилов Г.А. Отношения по наследованию с участием иностранного элемента: проблемы регулирования // Научно-практический межотраслевой журнал «Интеграл» – 2010, № 5 (43) – с. 72-73 (1.0 п.л.) 3. Самаилов Г.А. Проблема выбора права, подлежащего применению к наследованию, осложнённому иностранным элементом / Г.А. Самаилов, Г.В.
Гудименко // Общероссийский научно-практический юридический журнал «Евразийский юридический журнал» - 2011, №12 (43) – с. 80-84 (1.2 п.л.) В российских изданиях:
1. Самаилов Г.А. Становление и развитие коллизионного законодательства в области наследования // Сравнительное право и проблемы частноправового регулирования. Материалы X Межвузовской научной конференции аспирантов и молодых ученых кафедры гражданского и трудового права РУДН. М.: РУДН 2011. - с.206-213 (0,5 п.л.) 1. Самаилов Г.А. Проблемы гражданско-правового регулирования института наследования с участием иностранного элемента // Социально-экономические и правовые аспекты развития современного общества: Материалы международной научно-практической конференции. Ч.2. – Воронеж: ВЦНТИ, 2011 – с. 95-98 (0, п.л.) Самаилов Гарик Арунович (Россия) СОВРЕМЕННЫЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ И ДОКТРИНАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ КОЛЛИЗИОННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ НАСЛЕДСТВЕННОГО ПРАВОПРЕЕМСТВА, ОСЛОЖНЁННОГО ИНОСТРАННЫМ ЭЛЕМЕНТОМ В диссертации проведено комплексное сравнительно-правовое исследование концептуальной основы коллизионно-правового регулирования наследования, осложнённого иностранным элементом, в сравнении и сопоставлении с законодательными и доктринальными подходами в ряде зарубежных правопорядков. Рассмотрены дискуссионные теоретические вопросы, сформулированы новые положения и разработаны конкретные предложения и рекомендации по совершенствованию отечественного законодательства в области наследования, осложнённого иностранным элементом.
Samailov Garik Arunovich RECENT LEGISLATIVE AND REGULATORY COLLISION DOCTRINAL PROBLEMS OF HEREDITARY SUCCESSION, COMPLICATED BY FOREING ELEMENT In this thesis carried out a comprehensive comparative legal study of the conceptual foundations of collision-regulation of inheritance, complicated by a foreign element, in comparison, and comparison with the legislative and doctrinal approaches in a number of international legal orders. Considered controversial theoretical issues formulated by the new provisions and the specific proposals and recommendations to improve national legislation on inheritance complicated by a foreign element.