Логико-онтологические основания современной аналитической теологии (на материале концепции алвина плантинги)
На правах рукописи
Горбатова Юлия Валерьевна ЛОГИКО-ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СОВРЕМЕННОЙ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ТЕОЛОГИИ (На материале концепции Алвина Плантинги) Специальность 09.00.01 – Онтология и теория познания
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук
Москва – 2012
Работа выполнена в Национальном исследовательском университете «Высшая Школа Экономики» на кафедре онтологии, логики и теории познания факультета философии
Научный консультант: Порус Владимир Натанович доктор философских наук, профессор, зав.каф. онтологии, логики и теории познания НИУ ВШЭ
Официальные оппоненты: Герасимова Ирина Алексеевна доктор философских наук, профессор, ведущий научный сотрудник Института философии Российской академии наук Красненкова Анастасия Владимировна кандидат философских наук, ассистент кафедры философии естественных факультетов философского факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова кафедра онтологии и теории познания
Ведущая организация:
факультета гуманитарных и социальных наук Российского университета дружбы народов
Защита состоится «26» июня 2012 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.048.12 при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» по адресу: 109028, г. Москва, Малый Трехсвятительский пер., д. 8/2, ауд. 102.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»» по адресу: 101000, г. Москва, ул. Мясницкая, д. 20.
Автореферат разослан «18» мая 2012г.
Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент Гаспарян Диана Эдиковна
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования.
Аналитическая теология – течение современной философской мысли, представляющее собой своеобразный синтез аналитической философии, метафизики и современной модальной логики.
В последней четверти ХХ века благодаря развитию модальной логики и распространению неклассических семантик многие традиционные теологические темы обрели вторую жизнь. В частности, в работах А. Плантинги была продемонстрирована продуктивность применения семантики возможных миров для прояснения и даже окончательного (на его взгляд) решения основных проблем теологии. Вместе с тем, в методологии американского исследователя имеются серьезные недочеты, заставляющие поставить под сомнение обоснованность сделанных им выводов.
Исследования в этой области весьма популярны на Западе: в авторитетных научных журналах ведутся развернутые дискуссии, маститые издательства выпускают монографии и сборники, в том числе полемического характера, проводятся международные конференции, в университетах читаются специализированные учебные курсы по аналитической теологии.
В работе «Логические методы анализа научного познания» В.А. Смирнов формулирует основные задачи современной онтологии, а также намечает путь к их адекватному решению. Он отмечает, что нынешние проблемы отличаются от тех, что стояли когда-то: «Онтологические проблемы […] решаются не в рамках натурфилософии и не методами, подобными естественнонаучным, а путем анализа познавательных процедур и категориальной структуры мышления»1.
Таким образом, поставленные по-новому онтологические проблемы требуют новых методов решения. Особое внимание в современной онтологии должно Смирнов В.А. Логические методы анализа научного познания. – М. : Эдиториал УРСС, 2002. – С. 144.
уделяться тому (как правило – искусственному) языку, с помощью которого осуществляется анализ, поскольку ни выбор этого языка, ни сам язык, ни средства этого языка, с помощью которых будет осуществляться анализ, не безразличны к объекту исследования: выбранный язык вынуждает принять определенную онтологию. В силу этого, одна из задач современной философии состоит в том, «чтобы установить связь между принимаемыми средствами выражения и рассуждения, с одной стороны, и допущениями об объектах рассуждения – с другой. И не только описать, но и четко сформулировать и обосновать. Конструирование искусственных языков и выяснение содержащихся в них онтологических допущений является хорошим средством изучения проблем онтологии»2. Этому принципу следует данная работа.
Степень разработанности темы.
Во второй половине ХХ в. в американской аналитической философии широко распространился интерес к теологическим вопросам. Возникло практически целое направление – т.н. «современная схоластика». Вновь стали актуальными как будто бы давно ушедшие в тень вопросы о сущности и атрибутах бога, о доказательствах его бытия, об обосновании наличия зла в мире, созданном всеблагим богом. Разумеется, в рамках данного направления все перечисленные темы зазвучали иначе, поскольку к их исследованию авторы приступили с имеющимся у них новым логическим аппаратом – прежде всего, это модальная логика (как первопорядковая, так и более высоких порядков), а также тесно связанная с ней семантика возможных миров.
Следует иметь в виду, что этот подход базируется на сознательном отказе от исторического рассмотрения исследуемых вопросов: вместо погружения в традицию – стремление разобраться в проблеме «как она есть», с помощью методов логического и лингвистического анализа. С такой установкой можно Там же.
соглашаться или не соглашаться. Но в любом случае необходимо понимать, что за более чем сто лет существования аналитической философии её методы сами положили начало определенной традиции, так что оценивать их следует с учетом того понимания сущности философского исследования, на которое они опираются. Специфика данной области исследований заключается в неоднозначном характере ее идейной зависимости от различных школ аналитической метафизики, с одной стороны, и традиционных богословских концепций – с другой. Эта двойственность порождает причудливые сочетания строгой аналитической формы и богословского, доктринально диктуемого содержания. Следует отметить, что поскольку в своих работах теологи аналитики нередко пользуются формализацией, их тексты, как правило, выпадают из поля зрения представителей традиционного религиоведения. С другой стороны, специфически религиозная направленность данных работ зачастую оставляет равнодушными собственно аналитических философов и логиков, которые подобные проблемы воспринимают с подозрением.
Однако именно такое сочетание логического и теологического представляет, на наш взгляд, несомненный интерес для философского исследования, позволяя не только прояснить логико-онтологические основания различных концепций аналитической теологии, но и обогатить арсенал логической науки сравнительно новыми для нее концептуальными проблемами и нюансами, которые могут найти применение в других областях знания.
В зарубежной философской литературе основные проблемы и аргументы аналитической теологии – такие как природа чудес, основы религиозной эпистемологии, отношения религиозной веры и нравственности, логическая корректность защиты свободы воли как способа разрешения проблемы зла, аргументы в пользу бытия Бога – исследованы в работах А. Плантинги, У. Олстона, Р.М. Адамса, Р. Суинбёрна, Дж.Л. Мэки, Э. Флю, Г. МакКлоски, Н. Малкольма, Э. Виеренги, Д. Блюменфельда, М. Тули, Р. Бёрча, П. Гича, П. Тихого, Д. Ховарда-Снайдера, Ф. Ховарда-Снайдера, Дж. О’Лири-Хотхорна, П. ван Инвагена, Э. Залты, М. Стюарта, Н. Пайка, Э. Хмары и др.
В отечественной философской литературе исследованию концептуальных основ аналитической теологии как целостного философского направления уделяется сравнительно мало внимания. Тем не менее, отдельные аспекты этой области исследований разрабатываются в рамках различных школ и течений российской философии. В теоретико-методологическом плане основные концепции и аргументы, лежащие в основе аналитической теологии, были проанализированы в работах по логической семантике и формальной онтологии Е.Д. Смирновой, А.Л. Никифорова, З.А. Сокулер, В.А. Бочарова и Т.И. Юраскиной, В.В. Целищева, Е.Г. Драгалиной-Черной, Л.Б. Макеевой, В.Л. Васюкова, А.А. Веретенникова, А.Л. Блинова, В.А. Суровцева, В.А. Ладова, Е.В. Борисова и др. На историко-философские аспекты становления и развития основных идей аналитической теологии в ее связи с классической метафизикой и средневековой схоластикой проливают свет работы А.Ф. Грязнова, В.В. Васильева, М.В. Лебедева, С.В. Никоненко, исследования средневековой рациональности В.П. Гайденко и Г.А. Смирнова, А.Я. Гуревича, Т.Ю. Бородай, Г.Г. Майорова, С.С. Неретиной, М.М. Гейде и К.В. Бандуровского и др. Важный вклад в изучение данной проблематики в религиоведческом ключе внесли работы В.К. Шохина, Ю.А. Кимелева, Ф.Ю. Бородина, А.М. Шишкова и других представителей московской и петербургской религиоведческих школ.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования является современная аналитическая теология как целостное направление, объединенное специфическим пониманием целей и задач религиозно-философского дискурса, своеобразной методологией и концептуальным аппаратом.
Предметом исследования выступает система логико-онтологических предпосылок, лежащих в основе этого направления, а также связанных с ними философских категорий – в частности, в работе анализу и экспликации подвергаются понятия «возможного мира», «свободы воли», «зла», «всемогущества», «всезнания», «контингентности» и «необходимости», «трансмировой идентификации» и «трансмировой порочности», а также важнейшие для современной аналитической метафизики концепты «эссенции» («сущности) и «эссенциальных свойств». Особое внимание уделяется критическому разбору современных версий традиционных теологических аргументов, их логического статуса и степени обоснованности в терминах современной модальной логики.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является прояснение и сопоставление логико-онтологических оснований различных концепций современной аналитической теологии и средневековой схоластики.
Главными задачами исследования являются:
применение современных логико-семантических методов для исследования аналитической теологии, разработка адекватного концептуального аппарата экспликации ее основных понятий, анализ отношений концептуальной преемственности, идейной зависимости и формальной переводимости между концепциями современной аналитической теологии и средневековой схоластики.
Методология исследования. Выполнение поставленных в диссертации задач предусматривает использование методов теоретической реконструкции (формализации, аксиоматизации, экспликации) и сравнительного анализа, предполагающих переформулировку концепций рассматриваемых философов в терминах, допускающих их сопоставление друг с другом, и обеспечивающего возможность типологических обобщений.
Научная новизна исследования. Диссертационная работа представляет собой первое в отечественной аналитико-философской литературе целостное исследование логико-онтологического фундамента основных концепций современной аналитической теологии. Впервые проведен логико семантический анализ ряда идей и аргументов, используемых теологами аналитиками в своих философских построениях.
Кроме того, в ходе исследования получены следующие новые для отечественной философской литературы результаты:
выделены основные методологические и концептуальные особенности аналитической теологии как целостного направления в рамках аналитической философии;
конкретизированы и получили дальнейшую разработку современные логико-семантические методы, которые были применены к исследованию современной аналитической теологии;
выявлена взаимозависимость между логическими, семантическими и онтологическими идеями в концепциях А. Плантинги, Дж. Мэки, Г. МакКлоски, Э. Хмары и др.;
показано, как принимаемые этими философами логико-семантические и онтологические предпосылки определяют их подход к решению теологических проблем;
дан критический анализ рецепции современными теологами-аналитиками некоторых титульных проблем средневековой схоластики и классической метафизики, показана необходимость тщательного выявления онтологического базиса используемых различными исследователями понятий и аргументов при их переносе из одного социокультурного и теоретического контекста в другой.
Положения, выносимые на защиту.
(1) Корректный анализ идей и аргументов представителей исследуемого направления требует установления, какая из двух онтологических моделей («онтология объектов» или «онтология положений дел») преобладает в их построениях, а если онтология является «смешанной», то выявления условий – (методологических предпосылок и концептуальных механизмов) такого «смешения».
(2) От выбора той или другой онтологической модели в качестве базовой напрямую зависит интерпретация таких ключевых для аналитической теологии понятий как «свойство», «существенное свойство», «сущность», «трансмировая идентификация», «существование», «совершенство», «возможность», «всемогущество» и пр.
(3) От интерпретации этих понятий прямо зависит оценка логического статуса аргументов, в которых они фигурируют;
таким образом, лингвистический анализ, который берут на вооружение теологи аналитики, должен предваряться онтологическим анализом, а не наоборот.
(4) К числу тех рассуждений, к которым должен быть применен подобный двухуровневый анализ (прояснение языка, прояснение онтологии), относятся прежде всего центральные для всей традиционной религиозной метафизики аргументы: онтологическое доказательство, космологическое доказательство и «защита свободы воли».
(5) Сам идеал аподиктичности, высоко ценимый в аналитической теологии, демонстрирует определенную двойственность: поскольку соотношение «логического» и «теологического» в упомянутых аргументах прямо зависит от принимаемых исследователями логико-семантических и онтологических предпосылок, одно и то же понятие может быть оценено как «онтологическое» или «теологическое» (а содержащее его умозаключение как корректное или некорректное) в рамках различных онтологических моделей.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования обусловлена тем, что содержащийся в нем материал позволяет сформировать целостный взгляд на аналитическую теологию как на концептуально и методологически взаимосвязанный комплекс идей и проблем в рамках современной аналитической метафизики и, в частности, на ее логико онтологические предпосылки.
Предложенный в диссертации подход к рассмотрению основных идей и аргументов аналитической теологии второй половины ХХ века создает теоретические и методологические предпосылки для дальнейшего изучения проблем и перспектив современной аналитической философии религии.
Материалы диссертации используются при чтении курса «Формальные онтологии» для 3 курса бакалавриата факультета философии. Также они могут быть использованы при написании учебных пособий по современной аналитической метафизике и теологии, при подготовке лекционных курсов и спецкурсов, а также при проведении семинарских занятий по философии языка, онтологии и истории аналитической философии.
Апробация работы. Результаты диссертационной работы представлены в статьях и других работах общим объемом около 9 п.л.
Отдельные положения и выводы диссертации нашли свое отражение в выступлениях автора на 1) Международной конференции «Шестые Смирновские чтения», организованной философским факультетом Московского Государственного Университета им.М.В. Ломоносова (Москва, 17-19 июня 2009 г), доклад «Бог и логика: горизонт логической проблемы»;
2) Международной конференции «Онтология возможных миров», организованной центром фундаментальных исследований ГУ-ВШЭ (Москва, 28-29 октября 2009 г.), доклад «Плантинга о возможных мирах и всемогуществе»;
3) Международной конференции «"Воображаемая логика" Н.А. Васильева и современные неклассические логики», организованной Казанским (Приволжским) Федеральным Университетом (Казань, 11-15 октября г.), доклад «Модальная версия онтологического аргумента в свете «воображаемой логики» Н.А. Васильева»;
4) XI-ой международной научной конференции "Современная логика:
проблемы теории, истории и применения в науке", организованной Санкт Петербургским философским обществом и Ассоциацией логиков Санкт Петербурга (Санкт-Петербург, 24-26 июня 2010 г.), доклад «Алвин Плантинга: могущественные миры и божественные возможности»;
5) I-ой межвузовской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Философия. Язык. Культура», организованной факультетом философии НИУ ВШЭ (Москва, 10 марта 2010 г.), доклад «Алвин Плантинга и Фома Аквинский о простоте и более сложных свойствах Бога»;
6) Межвузовской конференции «Язык философии: традиции и новации», организованной Российским Государственным Гуманитарным Университетом (Москва, 7-8 декабря 2010 г.), доклад «Прояснение понятия совершенства и проблема аддитивности в модальной версии онтологического аргумента Алвина Плантинги»;
7) Межвузовской научной конференции «Именование, необходимость и современная философия» (посвященной 40-летию статьи Сола Крипке «Тождество и необходимость»), организованной факультетом философии НИУ ВШЭ (21-22 февраля 2011 г.), доклад «Об отождествлении объектов через возможные миры в концепции Алвина Плантинги»;
8) II-ой межвузовской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Философия. Язык. Культура», организованной факультетом философии НИУ ВШЭ (Москва, 10-11 марта 2011 г.), доклад «Такая непростая божественная простота»;
9) Конференции «Философия свободы», организованной факультетом философии НИУ ВШЭ совместно с Московским философским колледжем (Москва, 14-15 июня 2011 г.), доклад «Свобода, неотделимая от порока»;
10) Всероссийской конференции "Семантика и онтология", организованной Уральским Федеральным Университетом (Екатеринбург, 28-30 ноября 2011г.), доклад «Онтология как проблема»;
11) Межвузовской конференции «Философия. История. Культура», организованной Российским Государственным Гуманитарным Университетом (Москва, 12-13 декабря 2011 г.).
Кроме того, автором были прочитаны два доклада на соответствующую тему для Логико-философского клуба факультета философии НИУ ВШЭ:
1) Алвин Плантинга о космологическом доказательстве бытия Бога св. Фомы Аквинского (март 2010);
2) Модальная версия онтологического аргумента (февраль 2011).
Результаты, представленные в диссертации, были получены в ходе исследований, проведенных в рамках проектов, поддержанных российскими научными фондами:
1) «Онтология возможных миров» (коллективный проект № 68 Центра фундаментальных исследований ГУ-ВШЭ, 2009);
2) «Логико-онтологические основания современной аналитической теологии» (индивидуальный проект № 11-01-0172, реализованный в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2012–2013 гг).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух частей, заключения и библиографического списка. Первая часть состоит из пяти глав, разделенных на двадцать параграфов (по четыре параграфа в первых двух, а также в двух последних главах и три – в третьем). Вторая часть состоит из трех глав, разделенных на одиннадцать параграфов (по три параграфа в первых двух главах и пять – в третьей).
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обосновывается актуальность рассмотрения проблемы онтологических аспектов в современной аналитической философии, освещается степень разработанности данной темы в отечественной и зарубежной философской литературе, определяются объект и предмет исследования, излагаются цели, задачи и методологические основания работы, формулируются положения, выносимые на защиту, раскрывается научная новизна, а также теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования.
В первой части «Теоретические основания аналитической теологии» рассматриваются базовые понятия и проблематика современной аналитической теологии. В качестве основы была выбрана система, построенная философом-аналитиком А. Плантингой. С одной стороны, она выступает как точка соотнесения для других концепций – относительно нее рассматривается решение основных вопросов, стоящих в современной теологии. С другой стороны, сама построенная А. Плантингой онтология представляет интерес, поскольку ее реконструкция и анализ позволяют наметить спектр ответов на «вечные вопросы» в рамках аналитической философии.
В первой главе «Онтология: предварительный анализ» выделяются методы и способы анализа, которые задействованы в исследовании. Для многоуровневой онтологии, эффективно использующей семантику возможных миров, важно провести границу между различными уровнями онтологии;
установить, какие объекты на каждом из уровней и в каком смысле признаются существующими. Только такая реконструкция позволит оценить применимость онтологии для решения практических вопросов.
В параграфе 1.1 «Уровни анализа и понятие существования» для анализа онтологий современной аналитической философии, использующей в качестве эффективной процедуры семантику возможных миров, сформулирован метод, позволяющий разделять онтологию на несколько уровней. В качестве «горизонтального» (т.е. внутри одного уровня) анализа устанавливается, какими способами существуют сущности на этом уровне – эти способы получили названия «сильного» и «слабого» существования. Проводится строгое различение этих видов. В качестве «вертикального» (т.е. межуровневого) анализа используются понятия «первичного» и «вторичного» существования, поскольку только сущности одного определенного уровня онтологии существует simpliciter, в то время как сущности всех прочих уровней существуют релятивизированным (к этому существованию) образом.
Формулируется требование когерентности, объединяющее все уровни онтологии в единую непротиворечивую систему.
В параграфе 1.2 «Положения дел и возможные миры» рассматриваются соображения А. Плантинги относительно упомянутых уровней.
Устанавливается, что: 1) в качестве модальной системы по умолчанию принимается система S5 Льюиса;
2) поскольку для Плантинги возможный мир является максимальным положением дел, два уровня онтологии (уровень возможных миров и уровень положений дел) «слипаются» в один, а значит, онтология Плантинги не трех-, а только двухуровневая.
Относительно уровня возможных миров Плантинга является представителем актуализма: возможные миры представляют собой множество максимальных положений дел, одно из которых () имеет статус актуального в абсолютном смысле, т.е. является таким априорно, в силу логических обстоятельств. В то же время каждое максимальное положение дел (включая выделенный мир ) является актуальным, однако актуальным лишь для самого себя, но не в абсолютном смысле. Ради терминологической ясности необходимо развести понятия «слабого» и «сильного» существования. С этой целью для уровня положений дел вводятся термины «существовать» и «иметь место» соответственно.
В параграфе 1.3 «Объекты и их свойства» рассматривается второй уровень онтологии А. Плантинги – уровень объектов. Если понятие существования для миров (положений дел) является понятием существования simpliciter, то существование объектов – это существование иного толка. О сущностях, обладающих лишь «вторичным» существованием нельзя говорить наравне с сущностями, обладающими «первичным» существованием.
Необходимо разобраться, какие объекты и в каком смысле существуют в принятом универсуме (U). Объекты делятся на две большие категории – свойства и собственно объекты. Первые существуют во всех возможных мирах, а значит, представляют собой тот самый фиксированный логический объект – подмножество множества U, которое характерно для актуализма. Однако об остальных объектах сказать то же нельзя. Их существование релятивизировано к миру, а действительно существующими некоторая часть из них является не в силу того, что они выделены фиксированным и однозначным образом, а за счет того, что один из миров выделен таким образом ().
Модельная структура всей онтологии имеет у Плантинги следующий вид:
W,, U (где W). При добавлении к структуре функции приписывания в модели можно задать класс необходимых объектов: (А(w)). Очевидно, что в общей модельной структуре отсутствует (что было бы характерно для актуализма) фиксированный класс объектов, логическим образом выделенный на множестве U.
Итак, если бы Плантинга придерживался актуализма, как на уровне положений дел, так и на уровне объектов, модельная структура его онтологии выглядела бы следующим образом: W,, U, D (где W, а DU). Однако это не так. Таким образом, можно заключить, что Плантинга является актуалистом на уровне объектов только относительно свойств, относительно всех прочих объектов он является условным актуалистом. На кругах Эйлера это можно выразить так:
А U А А Аn где А объекты, признанные существующими в «сильном» смысле за счет отнесения их к миру, а – это область свойств, необходимо существующих объектов.
В силу того, что объекты могут существовать по-разному, необходимо ввести два термина для понятия существования на этом уровне:
релятивизированно к миру каждый объект наличествует, но некоторые (свойства и объекты мира ) еще и присутствуют. Более того, поскольку у Плантинги миры – это максимальные положения дел, речь в первую очередь идет именно о положениях дел;
тем более что понятие существования для объектов задается через релятивизацию к мирам. Таким образом, мы можем утверждать, что «первичным» существованием в его онтологии обладают именно положения дел, в то время как объекты обладают лишь «вторичным».
В параграфе 1.4 «Выводы» подводятся итоги первой главы. Авторский метод позволяет производить анализ и выделять те уровни онтологии, которые зачастую смешивают и, тем самым, затемняют как саму идею, так и способы ее решения.
Что касается анализа двухуровневой онтологии А. Плантинги, то в результате проделанного анализа, можно утверждать, что «первичным» существованием в его онтологии обладают положения дел, в то время как объекты обладают существованием «вторичным». На уровне положений дел Плантинга является актуалистом, а на уроне объектов он актуалист относительно свойств и условный актуалист относительно прочих объектов.
Способ, которым Плантинга прослеживает объекты через возможные миры, является не только неэффективным, но и избыточным, поскольку в его онтологии все объекты существуют на своем уровне в «сильном» смысле, не нуждаясь, тем самым, в прослеживании.
Во второй главе «Понятие “бог”» подробно анализируется проблема постулирования указанного объекта в качестве предмета исследования. За отправную точку берутся слова святого апостола Павла: «Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое совершенство Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений разумом видимы»3. Вся христианская история рационального познания Бога базируется на этих словах. В задачу исследования входило определить, каким образом должен быть задан такой объект как «бог», чтобы иметь возможность стать предметом рационального рассмотрения.
Параграф 2.1 «Проблема рационального исследования: теологический и философский подходы» посвящен возможностям и способам рационального исследования такого выделенного объекта как «бог» с точки зрения теологии и философии. Большинство теологов придерживается представления о боге как о том, кого можно познать только аллегорически, отдавая себе отчет, что все свойства, которые будут ему приписаны в процессе познания, напрямую к нему неприменимы, поскольку объект познания в этот раз совершенно особый, а человеческий разум не умеет мыслить об особых объектах особо, но только так, как он всегда мыслит.
Однако современной аналитической философии присущ иной подход. Речь не идет о божественном Откровении или вере как необходимом условии понимания объекта. Вопрос непротиворечивого рассмотрения понятия «бог» Рим. 1:18-20.
здесь также стоит очень остро: с одной стороны, могут быть приведены достаточно веские аргументы о невозможности такого исследования, однако, с другой стороны, за счет привходящих посылок можно добиться рассмотрения понятия «бог» в качестве объекта, доступного логико-семантическому исследованию.
В параграфе 2.2 «Особенности объекта исследования» речь идет о возможности философского исследования данного объекта. При определенной характеристике таких существенных характеристик, как трансцендентность и имманентность миру, можно построить решетку, наглядно демонстрирующую внутреннюю противоречивость понятия «бог» как объекта исследования, что, в свою очередь, должно повлечь качественные изменения в исследованиях этого объекта. Он не попадает в ряд с другими объектами, для его постулирования требуется дополнительные предпосылки, при этом некоторые особенности объекта таковы, что их приходится принять как данные a priori. Бог – это объект, находящийся вне мира, обладающий набором неустранимых свойств (атрибутов) – всеблагости, всезнания и всемогущества. Характер объекта таков, что, несмотря на внутреннюю противоречивость понятия о нем, именно этот объект утверждается современными теологами-аналитиками в качестве источника любой рациональности в мире и сам постулируется как таковой (рациональный).
В параграфе 2.3 «Н.А. Васильев и А. Плантинга: бог и его логика» подробно рассматривается трактовка указанными философами как самого понятия «бог», так и возможностей исследования объекта, обозначаемого данным понятием.
Н.А. Васильев считает, что бог – рациональный объект, однако логика, которой подчиняется рассмотрение последнего, представляет собой не «эмпирическую» логику, которой следуют все люди, а металогику, которая выступает как основа логики эмпирической. Таким образом, снимается проблема противоречивого понимания бога и в то же время сохраняется особость понятия о нем по отношению к другим.
Плантинга, в свою очередь, приходит к заключению, что никак нельзя полагать существование объекта, к которому неприложимы никакие обычные понятия: утверждать, что бог не обладает тем или иным свойством, означает утверждать, что бог обладает дополнением к этому свойству. Поэтому бог должен рассматриваться как самый обычный объект в ряду прочих объектов.
Что касается методов исследования, то при такой трактовке понятия «бог», методы апофатического богословия оказываются неприемлемыми и просто излишними.
В параграфе 2.4 «Выводы» подводится итог рассмотренным во второй главе темам. «бог» философии и «бог» теологии, очевидно, различны.
«Теистический» бог может рассматриваться как иррациональный, недоступный познанию объект, в то время как современные теологи-аналитики не принимают такого допущения ни на одном из уровней анализа. Чтобы признать этот объект доступным рациональному познанию, приходится: а) либо согласиться с его противоречивостью;
б) либо приписать ему логику, составляющую только некоторую основу нашей, обычной, логики;
в) либо игнорировать проблему и исследовать этот объект так, будто он ничем не выделяется среди прочих объектов.
При этом остается вопрос о выборе пути и методологии исследования.
Можно выбрать как «апофатический» (через отрицание), так и «катафатический» (через приписывание) путь. Можно объединить эти пути:
начав с отрицания тех свойств, которые богу принадлежать не могут, перейти затем к перечислению тех, которые безусловно ему принадлежат.
Третья глава «Простота как характеристика бога» посвящена одному из важнейших вопросов теологии (как традиционной, так и аналитической) – структуре понятия «бог». От решения этого вопроса зависит решение всех более частных вопросов.
В параграфе 3.1 «Фома Аквинский о простоте бога» отмечается, что, согласно Фоме, не все вопросы о боге могут быть исследованы в рамках философии. Однако вопрос о простоте бога относится как раз к рационально исследуемым и является среди них одним из наиболее важных. Аквинат, в отличие от Плантинги, полагает бога как объект совершенно особого рода, ни в коем случае не стоящий в ряду прочих объектов. Для такой позиции должно быть соответствующее обоснование. Этим обоснованием и является характеристика бога как простого объекта. Называя бога простым, св. Фома не столько механически выделяет его среди остальных объектов, сколько структурно, выделяет его делая, таким образом, бога объектом, принципиально несравнимым с остальными. За счет такого структурного выделения становится возможным и указание на атрибуты бога как нетождественные ему. Иными словами, свойства объекта напрямую зависят у св. Фомы от структуры этого объекта.
При этом, по мнению Фомы, утверждение о том, что бог прост, является результатом апофатическим, поскольку получается путем отрицания какой либо сложности в предмете, а не приписывания этому предмету каких-либо свойств. Представление о боге как о чем-то абсолютно простом является классическим для схоластики.
В параграфе 3.2 «Алвин Плантинга о простоте бога» исследуется отношение Плантинги к вопросу о простоте бога, в котором он категорически не согласен с представителями традиционной схоластики. Плантинга приписывает богу такие «свойства», которые в схоластике рассматривались как консеквенты (следствия) свойств бога. При этом философ не уделяет должного внимания тому факту, что его понимание термина «свойство» кардинальным образом отличается от понимания этого термина св. Фомой. На основании расширенного понятия свойства Плантинга доказывает, что бог как объект не может быть прост, поскольку в противном случае он оказался бы не предметом, а свойством, и не мог бы быть личностью, что противоречит догматам христианства.
В то же время Плантинга, допуская бога как объект среди прочих, теряет вместе с этим и возможность говорить о нем как о структурно отличном от других. Единственный способ, которым он может теперь выделить бога – это приписать ему особые свойства. Эта позиция слаба в том смысле, что вопрос о том, почему же у одного среди многих обычных объектов оказываются свойства, отличные от свойств всех прочих объектов, так и остается без ответа.
Параграф 3.3 «Выводы» подводятся итоги третьей главы. В первую очередь он посвящен возможностям анализа понятия «бог» в онтологии, где существование в «первичном» смысле приписывается не объектам, а положениям дел.
Первой и очевидной для аналитической философии проблемой в вопросе о познании бога является невозможность выхода за рамки языка. Согласно знаменитому выражению Л. Витгенштейна, «Границы моего языка означают границы моего мира»4. Таким образом, бог – как внемировой объект – оказывается внеязыковым объектом, формулировка утверждений о котором не представляется возможной. Это утверждение, тем не менее, при определенной интерпретации, разделил бы и Аквинат: бог – внемировой объект, обладающий тем уникальным свойством, что именно Он является творцом того самого мира, пределами которого ограничено человеческое познание.
Современному аналитическому подходу свойственно рассматривать бога как простой внеязыковой объект. В то же время А. Плантинга, являясь представителем аналитической философии, придерживается не самого распространенного взгляда на бога как на объект, доступный рассмотрению в той же мере, что и все прочие внутримировые (поддающиеся языковому анализу) объекты. Этот взгляд, по всей видимости, связан с тем, что философ Л. Витгенштейн. Логико-философский трактат, 5.6.
является приверженцем протестантизма, трактующего бога несколько более просто, чем католицизм (представителем которого являлся Фома Аквинский).
Глава четвертая «Определение абсолютного объекта» посвящена реконструкции подхода Алвина Плантинги к попытке выделить Бога среди других объектов. Поскольку Плантинга отказывается от структурного способа выделения бога, ему остается только одно – выделение через свойства.
Выделить объект при помощи тех свойств, которыми он обладает, можно попытаться трояким способом: 1) считать, что этот объект существует во всех возможных мирах;
2) считать, что этот объект существует всегда;
3) расширить понятие эссенции для этого объекта. Плантинга выбирает третий путь, а потому данная глава посвящена тщательному разбору именно этого способа.
В параграфе 4.1 «Внутренний и внешний максимум» производится экспликация и уточнение понятий видов максимума в концепции Плантинги.
Для адекватной экспликации принципиально важно понятие аддитивного определения:
(DfАD) Аддитивные определения – это определения, где в определяющей части представлен полный список объектов, подпадающих под термин, указанный в определяемой части, причем эти объекты являются логически независимыми друг от друга.
Понятия задаются через, на первый взгляд, более простые – понятия совершенства и максимального совершенства. При этом понятие совершенства так же не имеет строгого определения. К совершенствам относятся следующие три атрибута (неотъемлемых свойства бога): всемогущество, всезнание и всеблагость. Выбор этих и только этих свойств никак не объясняется в рамках самой концепции, отсылая лишь ко всей иудео-христианской традиции.
Поскольку из работ А. Плантинги следует, что совершенный предмет (объект) не тождественен совершенству как таковому (к примеру, есть всезнание и есть объект, обладающий всезнанием), представляется естественным помимо определений свойствам, дать также и определения объектам, которые могут выступать носителями тех или иных наборов совершенств:
(DfOО) Совершенный объект – это объект, обладающий по крайней мере одним совершенством.
(DfАОО) Абсолютно совершенный объект – это объект, обладающий тремя совершенствами: всезнанием, всемогуществом и всеблагостью.
В дается параграфе 4.2 «Совершенствообразующие свойства» определение совершенствообразующему свойству (СОС), а также рассматриваются следующие три вопроса: 1) можно ли считать, что одни свойства совершеннее других;
2) есть ли степени совершенства у самих СОС, и если да, то как это влияет на совершенство объекта, который обладает этими свойствами;
3) есть ли заранее определенные наборы СОС, обладая которыми объект точно становится совершенным по крайней мере в одном отношении?
По замыслу самого Плантинги, идея СОС является более прозрачной, чем понятия внешнего и внутренного максимума, однако подробный анализ и введенная система явных определений не позволяют утверждать этого.
В параграфе 4.3 «Величие и максимальное величие» данные понятия эксплицируются из общей системы А. Плантинги и приводятся в виде явных определений:
(DfG) Величие – свойство объекта обладать всеми максимальными совершенствами в одном или более возможных мирах 5.
(DfMG ) Максимальное величие – это максимальное совершенство в каждом возможном мире.
Допустимы и другие варианты. Например: а) как свойство обладать всеми максимальными совершенствами в двух или более мирах;
б) как свойство обладать всеми максимальными совершенствами по крайней мере в одном, но не во всех возможных мирах;
в) как свойство обладать всеми максимальными совершенствами в двух или более, но не во всех возможных мирах.
Также, поскольку эти понятия задаются не на области одного возможного мира, а на области всех возможных миров, представляется естественным дать определение не только совершенному объекту (как в параграфе 4.1), но также и абсолютному объекту:
(DfАO ) Абсолютный объект – это объект, обладающий максимальным величием.
Именно такой объект можно безо всяких кавычек назвать богом. Однако вопрос о том, что таких объектов может все-таки быть два, остается открытым.
Параграф 4.4 «Выводы» подводит итоги исследованиям возможности выделения одного объекта среди прочих таких же объектов. Возможны разные способы выделения объекта среди прочих: 1) через необходимость существования;
2) постоянство присутствия в мире;
3) добавления особой эссенции (эссенций). Если бог – это структурно сложный объект, а в онтологии присутствуют иные необходимо и постоянно присутствующие объекты, то остается только третий способ выделения бога среди прочих объектов: ему приписывается дополнительное эссенциальное свойство – максимальное величие, которым обладает он и только он.
Поскольку большая часть понятий, введенных Плантингой, является аддитивными, реконструкция оказывается даже более обширной, чем приходится предполагать в начале. Аддитивность – это удобный, но не самый эффективный способ введения понятий в систему. Важным результатом является установление двух видов аддитивности, используемых и неразличаемых Плантингой в своей системе: 1) сложение свойств в мире, 2) сложение миров, в которых объект обладает этими свойствами. Речь должна идти о двух различных видах обладания свойствами. В то время как интуитивно ясно, что значит обладать свойствами в одном мире, неясно, как можно суммировать свойства, которыми объект обладает в различных мирах.
Кроме того, общая система понятий, реконструированная в четвертой главе, позволяет заключить, что выделенный с ее помощью объект не является уникальным, поскольку допускается существование, по меньшей мере, еще одного выделенного объекта, по свойствам являющегося диаметрально противоположным богу, однако так же подпадающим под определение абсолютного объекта.
В пятой главе «Всемогущество как совершенство бога» рассматривается вопрос о таком атрибуте бога как всемогущество. Наличие этого атрибута имеет множество трактовок, поскольку с ним связаны «неудобные» вопросы, приводящие к парадоксам, самым известным из которых является так называемый «парадокс камня»6.
В параграфе 5.1 «Понятие всемогущества бога в аналитической традиции» рассматриваются подходы современных философов-аналитиков к данной проблеме. Есть те7, которые полагают, что возможно такое определение всемогуществу, которое не приводило бы к заключению, что ни один объект таким свойством не обладает. Однако, по мнению большинства современных аналитиков8, напротив, подобное определение дать невозможно. В этой связи представляется естественным так ограничить понятие всемогущества, чтобы идея всемогущества при этом не пострадала, и о боге можно было продолжать говорить, что он является всемогущим. Подобным образом поступали и средневековые авторы.
Питер Гич, однако, полагает, что задача по переинтерпретации понятия всемогущества таким образом, чтобы оно не приводило к противоречию, но удовлетворяло классическому христианскому представлению о боге Может ли всемогущий бог создать такой камень, который сам не сможет поднять? – любой ответ на этот вопрос приводит к заключению, что бог не является всемогущим.
Например, Wierenga E. Omnipotence Defined. // Philosophy and Phenomenological Research. – 1983. – Vol. 43. – No. 3. – P. 363–375.
Например, La Croix R. The Impossibility of Defining ‘Omnipotence’ // Philosophical Studies. – 1977. – Vol. 32. – No. 2. – P. 181–190.;
Geach P. T. Omnipotence // Philosophy. – 1973. – Vol.
48. – No. 183. – P. 7–20.
невозможно. Он предложил отбросить термин «всемогущий» как в принципе не соответствующий раннехристианскому представлению о боге и ограничиться представлением о последнем как о «всесильном». Однако Гич не дает определения всесилию. Это приводит к мысли о том, что речь идет о простой замене одного неудачного термина другим, скорее всего, не менее неудачным, так что проблема не может считаться решенной подобным образом.
В параграфе 5.2 «Наилучший из возможных миров и “миры Адамса”» понятие всемогущества рассматривается в той постановке, которую ему придал Г.В. Лейбниц: из бесчисленного множества возможных миров бог, поскольку он всеблаг, выбирает наилучший, а поскольку он всемогущ, то именно этот мир он и творит. Следовательно, тот мир, в котором мы живем является наилучшим из возможных миров.
Современный философ-аналитик Р.М. Адамс, знаменитый создатель так называемых «миров Адамса», полагает, что Лейбниц не совсем прав, заключая на основе вышеприведенного рассуждения, что бог творит именно наилучший из возможных миров. Дело в том, что наилучшего возможного мира может просто не быть и бог будет вынужден выбирать из некоторого (возможно, бесконечного) числа просто лучших миров. Именно таким образом можно, по мнению Адамса, ограничить понятие бога до непротиворечивого, ничего не потеряв в смысле самого всемогущества.
Однако этот путь не представляется наилучшим. Г.В. Лейбниц рассматривал подобный вариант и отвергал его как недопустимый. В качестве самого приемлемого и в то же время самого радикального предлагается рассмотреть вариант Р. Декарта, полагавшего что бог является абсолютно всемогущим существом. Это, в свою очередь приведет, как было описано в главе третьей, к признанию бога противоречивым объектом. Однако в дальнейшем будет показано, каким образом, даже если это противоречие и не окажется снятым окончательно, наметятся пути для этого снятия.
В параграфе 5.3 «Какие миры мог бы сотворить всемогущий бог?» рассматривается, как вопрос о всемогуществе бога решается в рамках концепции А. Плантинги. С его точки зрения, задача заключается в том, чтобы представить строгое формальное доказательство того, что бог является всемогущим. Он убежден, что Г.В. Лейбниц ошибался, полагая, будто бы бог мог сотворить любой возможный мир.
Не давая определение термину «всемогущество» как такому, которому нельзя дать никакого определения, Плантинга стремится дать определение всемогущему существу. Это стремление приводит его к введению понятия «актуализация»: бог не творит миры, но творит объекты в мирах. Сами миры (положения дел) бог актуализирует. При этом есть такие объекты, которые бог не творит (к примеру, свою сущность или числа, или любые свойства – они все существуют наравне с богом) и не все положения дел актуализируются богом в одинаковой степени.
Параграф 5.4 «О видах актуализации» как раз посвящен детальному разбору ее видов. Актуализация бывает строгая (непосредственная актуализация положения дел самим богом) и слабая (актуализация свободным агентом, которого сотворил бог и положение дел о существовании которого строго актуализировал также бог). Вводя различные виды актуализации, Плантинга преследует цель показать, что не все возможные миры бог мог бы сотворить. Доказательство проводится на формальном языке и требует анализа, в результате которого выявляются спорные моменты как самой формализации, так и того тезиса, который обосновывается с ее помощью.
подводит итог пятой главе. Понятию Параграф 5.5 «Выводы» всемогущества не только не придано никакого точного определения, но и сама возможность этого оспаривается многими современными философами аналитиками. «Упущение Лейбница» не может быть восполнено с помощью понятия «миров Адамса», по крайней мере, так, чтобы это решение согласовалось с философией и теологией Г.В. Лейбница.
Что касается стремления А. Плантинги показать, в противовес «упущению Лейбница», что бог может сотворить не наилучший, а только лучший мир, то это приводит к серьезным противоречиям внутри системы самого А. Плантинги: а) введенное дополнительно разделение на два вида актуализации внутри мира неэффективно и интуитивно непрозрачно;
б) слабое понятие актуализации позволяет заключить, что возможные миры могут пополняться за счет положений дел, актуализированных слабым образом, что вступает в противоречие с определением самим А. Плантингой возможного мира как максимального (полного) положения дел.
Во второй части диссертации «Решение традиционных метафизических проблем средствами аналитической теологии» подвергаются исследованию прикладные аспекты аналитической философии в области решения следующих трех традиционных метафизических проблем теологии: 1) проблемы зла, 2) тесно связанной с ней проблемой свободы воли и 3) проблемой доказательства существования бога.
Шестая глава «Зло и свобода воли» представляет собой подробный анализ одной из самых сложных проблем христианской теологии: как может всемогущий, всезнающий и всеблагой Бог допускать зло, которое, очевидно, имеет место в мире?
В параграфе 6.1 «Проблема Мэки» показано, что эта проблема представляет собой уточненную и обобщенную формулировку вопроса о возможности зла в мире при наличии всеблагого, всезнающего и всемогущего существа. Формулировка проблемы в изложении Дж.Л. Мэки теряет всякую метафоричность и обретает точную структуру: 1) формулировка противоречия;
2) определение всемогущества. 1) Противоречие заключается в том, что три обязательных положения любой теистической религии: i) бог всемогущ;
ii) бог всеблаг;
iii) зло существует являются противоречивой системой, т.е. если любые два высказывания истинны, то третье непременно ложно. В действительности эта формулировка говорит только о несовместимости по истинности упомянутых высказываний. 2) Кроме того, Дж. Л. Мэки дает очень «жесткое» определение всемогуществу бога: «добро всегда противостоит злу таким образом, что исключает зло настолько, насколько оно в силах;
и для всемогущего существа нет никаких пределов его возможностям сделать что либо»9. Мэки настаивает, что всемогущее существо могло бы сотворить таких свободных агентов, которые бы, ничем и никем не принуждаемые, всегда совершали бы только хорошие поступки, что исключило бы наличие зла в мире. Несмотря на жесткость формулировки, Мэки неявным образом допускает ограничения всемогущества – посредством всеблагости, ведь всемогущее существо не может исключать зло меньше, чем оно в силах.
Современные аналитические философы, вслед за своими средневековыми предшественниками, разработали целый список причин, по которым бог может допустить зло. «Оправдание» бога может вестись по двум основным направлениям: 1) показать причины, почему бог может допустить зло (т.н.
«достаточные моральные основания») и 2) причины, почему бог не может не допустить зло (наложение ограничения на понятие всемогущества). Но ни тот, ни другой путь не помогают решить «проблему Мэки», если не подвергать изменению вторую часть «проблемы», т.е. не допускать переформулировок в определении всемогущества.
Параграф 6.2 «Концепция Защиты Свободы Воли и трансмировая порочность» посвящен тому, каким образом в своей системе Плантинга решает упомянутую проблему. Плантинга выбирает второй из указанных выше вариантов путей преодоления «проблемы Мэки»: он пытается ограничить понятие всемогущества сугубо логическим образом так, чтобы с одной стороны Мэки ничего не смог бы на это возразить, а с другой – так, чтобы бог оказался не виновен в том, что в мире есть зло. Для этого Плантинга формулирует свою Mackie J. L. Evil and Omnipotence // Mind. New Series. – 1955. – Vol. 64. – No. 254. – P. 201.
концепцию Защиты Свободы Воли (ЗСВ), которая, в отличие от теодицеи, не стремится найти причины зла именно в актуальных положениях дел, но – только в возможных. Плантинга полагает, что для удачного разрешения «проблемы Мэки» требуется к трем положениям первой части «проблемы» добавить еще одно (возможно – ложное), не противоречащее трем первым, такое, чтобы из его конъюнкции с первыми двумя положениями логически следовало третье («Зло существует»).
Чтобы обнаружить такое высказывание, Плантинге приходится ввести понятия «максимальный сегмент возможного мира» и «трансмировая порочность» (ТМП), с помощью которых формулируется одно из двух высказываний, конъюнкция которых с первыми двумя утверждениями из первой части «проблемы Мэки» и приведет к логическому выводу, что зло существует. В качестве двух дополнительных высказываний выступают следующие: iv) Каждое существо страдает от трансмировой порочности;
v) бог актуализирует мир, содержащий моральное добро. Как и во многих других случаях, наличие зла в мире обеспечивается наличием в нем же свободных субъектов, действия которых неподвластны богу.
Как бы сложно и почти строго не выглядело рассуждение Плантинги, приходится признать, что такое решение «проблемы Мэки» никак не могло бы удовлетворить самого Дж.Л. Мэки, поскольку отсылки к свободно действующим в мире агентам Мэки полагал «незаконным способом спасения» бога. Более того, если бы речь шла о строго логическом ограничении понятия «всемогущество», можно было бы говорить об удачном решении «проблемы Мэки». Однако в ходе анализа становится очевидно, что понятие трансмировой порочности подразумевает онтологическое допущение наличия не менее двух возможных миров.
Возражения, исследуемые в параграфе, относятся по большей части не к содержательной части аргумента (поскольку эти возражения редко и мало чем отличаются от классических возражений на всякую теодицею), а к семантико онтологической его части. Никакой строгой формализации у самого Плантинги ЗСВ не имеет, поскольку он полагает, что ЗСВ достаточно той частичной формализации, которая ей придана в его работах. Однако всякая частичная формализация рискует быть плохо воспринятой критикой, что и произошло в случае с ЗСВ.
Дж. Боттерил10 выдвигает против ЗСВ сразу несколько возражений, наиболее существенными из которых являются следующие два:
1) Если допустить, что есть такие положения дел, которые в данный момент еще не актуализированы, поскольку множество свободных агентов еще не совершило свой значимо свободный выбор, и осуществление этих положений дел не зависит от бога, то ни о какой актуализации мира богом речь идти не может и 2) Если каждое существо страдает от ТМП, то Бог не может об этом знать, поскольку не может знать, какую из возможностей выберет свободное существо, совершая свой значимо свободный выбор.
В свою очередь, Д. Ховард-Снайдер и Дж. О’Лири-Хотхорн11 уверены, что основная трудность для Плантинги – показать, что его утверждение о трнасмировой порочности – это возможное утверждение. Если оно окажется не просто ложным, а невозможным, то вся ЗСВ рухнет. С помощью понятия трансмировой святости они берутся показать, что утверждение о трансмировой порочности у Плантинги является невозможным.
В параграфе 6.3 «Выводы» подводится итог рассмотрению проблемы зла и свободы воли в аналитической философии. Проблема наличия зла в мире, сотворенном всемогущим и всеблагим существом («проблема Мэки») в своей Botteril G. Falsification and the Existence of God: A Discussion of Plantinga’s Free Will Defence // The Philosophical Quarterly. – 1977. – Vol. 27. – No. 107. – P. 114–134.
Howard-Snyder D., O’Leary-Hawthorne J. Transworld Sanctity and Plantinga’s Free Will Defense // International Journal for Philosophy of Religion. – 1998. – Vol. 44. – P. 1–21.
исходной формулировке, по всей видимости, не имеет рационального решения.
Перед теми, кто стремится «оправдать» бога, встает, в первую очередь, проблема определения если не самого понятия всемогущества, то хотя бы всемогущего существа. Поскольку сам Мэки, неявно признает ограничение всемогущества посредством всеблагости, естественным путем решить «проблему Мэки» является попытка ограничить понятие всемогущего существа исключительно логическими средствами.
Что касается решения Плантинги и его концепции Защиты Свободной Воли, то следует отметить, что оппоненты, как правило, сосредотачиваются на теологических или сугубо логических проблемах концепции в целом и понятия трансмировой порочности в частности. Однако основные проблемы ЗСВ являются онтологическими, поскольку вся концепция в целом вступает в противоречие с введенными ранее онтологическими допущениями, во-первых, и, во-вторых, семантика возможных миров задана с неявным онтологическим допущением об обязательной неединственности возможного мира.
Рассуждение Хмары – наиболее удачная попытка решить «проблему Мэки», поскольку является чисто логическим решением без онтологической «примеси».
посвящена а) Глава седьмая «Космологическое доказательство» знаменитому «третьему пути» Фомы Аквинского, сформулированному им в первой главе «Суммы теологии»;
б) критике этого аргумента в рамках системы А. Плантинги;
в) подробному анализу этой критики. Классические доказательства существования бога (т.н. «космологический» и «онтологический» аргументы) были сформулированы в период схоластики.
Онтология, выступавшая базой для этих доказательств, существенным образом отличается от онтологии положений дел, принятой в современной аналитической философии. С этой точки зрения, важно проследить, в чем заключаются различия между онтологией, принятой в Средние века и онтологией положений дел;
рассмотреть вопрос о принципиальной возможности перевода из одной онтологии в другую как самих проблем, так и их решений;
а также разобраться, может ли вообще быть поставлен (и если да, то как) вопрос о существовании объекта в рамках онтологии, где «первичным» существованием обладают не сами объекты, но только положения дел.
В параграфе 7.1 «Космологический аргумент: методология и понятие необходимости» рассматриваются причины, по которым, с точки зрения Фомы, существование бога в принципе нуждается в доказательстве и обосновывается именно такой способ (через следствия – quia) доказательства, какой был избран для «третьего пути».
Космологический аргумент св. Фомы важен для исследования не в последнюю очередь потому, что в нем эффективным образом используется понятие «необходимости», которое в современной логике вводится посредством семантики возможных миров с отношением достижимости на них.
Рассмотрению подвергается не только сам космологический аргумент, но также понятия вещи, необходимой «через себя» [a se] и необходимой «через другое» [ab aliter], принципиально важные для верного понимания рассуждения.
Сложность в понимании св. Фомы таится для А. Плантинги в том, что выбранная им в качестве основной онтология положений дел предполагает, что «первичным» существованием обладают не объекты, а положения дел. В силу этого, в онтологию необходимость допускается только понятая как de dicto, но ни в коем случае не как de re. Однако Аквинату, как и любому представителю средневековой схоластики, свойственна иная трактовка модальностей de re, принципиально отличная от de dicto12: модальности de re непосредственно указывают на то, каким образом свойство на самом деле присуще объекту, а не на то, каким образом мы понимаем эту связь. Таким образом, поспешный В.А. Смирновым была предложена адекватная средневековой трактовка модальностей de re. В системе, построенной В.А.Смирновым, выражение х необходимо присуще Р записывается не стандартным способом Р(х), а х Р, в то время как первая формула отражает модальность de dicto.
переход от de re к de dicto приводит к неверному пониманию базовых понятий, использованных св. Фомой в доказательстве. Что, в свою очередь, приводит к тому, что в дальнейшем А. Плантинга критикует не собственно доказательство Аквината, но свою трактовку этого доказательства.
Разница подходов Аквината и Плантинги к тому, как и с помощью каких допущений следует доказывать существование бога, зависит от того, каким образом бог как объект был выделен среди других объектов. У св. Фомы бог выделен в первую очередь за счет своей структурной особенности – он прост, а уже эта особенность влечет наличие у него особых свойств (атрибутов), присущих только ему. У А. Плантинги же бог выделен только наличием особых свойств, т.е. некоторым образом он как объект уже дан, а потому допустим не только способ рассуждения через следствие, но и через причину.
Параграф 7.2 «Проблема перевода: аллогеническая и идиогеническая традиции» рассматривается принципиальная трудность, возникающая при попытке проанализировать на языке современной аналитической философии принадлежащие средневековым авторам доказательства. Трудность фундаментальна, поскольку только гарантия адекватного перевода из одной логической схемы в другую дает возможность рассматривать аргумент в современной терминологии и с помощью современных приемов анализа доказательств.
Средневековый философ исходил из того очевидного, на его взгляд, факта, что мир состоит из вещей, в то время как современный философов-аналитик, как правило, исходит из иного факта – существования положений дел, а не вещей. Согласно первому подходу, суждения представляют собой связь между субъектом и предикатом, которые имеют собственные денотаты, в то время как суждение в целом денотата не имеет. Согласно второму подходу, суждение само представляет некую сущность и выносится о некотором положении дел, а не о связи субъекта с предикатом. Такие взгляды называются аллогенической и идиогенической традицией соответственно. Б. Вольневич изучил возможность перевода суждений из одной традиции в другую, придя к заключению, что между ними, безусловно, есть параллелизм. Однако об адекватном переводе речь не идет.
Аллогеническая или идиогеническая традиция выступают как «внутренние онтологии» используемого языка – то, что Куайн называет «онтологическими обязательствами». В зависимости от принятой «внутренней» онтологии изменяется так называемая «внешняя» онтология – общая картина действительности, которую мы описываем с помощью языка. Смена «внутренней» онтологии может привести к тому, что она вступит в конфликт с «внешней» онтологией, блокируя правильное понимание последней.
Параграф 7.3 «Выводы» подводит итог в исследованиях космологического аругмента и анализа этого аргумента А. Плантингой в свете его собственной онтологии. Если для св. Фомы принципиально важен метод, которым будет доказываться существование бога, то для Плантинги важно только обнаружение таких посылок, с истинностью которых согласились бы все, метод значения не имеет.
Трактовка понятия необходимости вообще и необходимостей a se и ab aliter в частности дается Плантингой неверно. Также неудачно осуществляется редукция модальностей de re к модальностям de dicto. Как результат, Плантинга, критикуя космологический аргумент св. Фомы, по сути, критикует не его, а собственные представления об этом аргументе. Эта проблема характерна не для одного Плантинги, а для всей аналитической традиции в целом.
Причины неверного понимания Плантингой Аквината кроятся в глубинном различии их «внутренних» онтологий («онтологических обязательств»), но и онтологий «внешних» представлений собственно о мире. Соотношение внутренних и внешних онтологий во многом взаимообусловлено, а потому недопустимо их смешение. Если назвать «внешние» онтологии «схоластической» и «аналитической», то кратко можно сформулировать следующий тезис: непротиворечивые комбинации создают аллогеническая и схоластическая, а также идиогеническая и аналитическая «внутренняя» и «внешняя» онтологии соответственно.
Глава восьмая «Онтологическое доказательство» посвящена, пожалуй, самому знаменитому аргументу в пользу существования бога аргументу, предложенному Ансельмом Кентерберийским приблизительно в 1077/78 году в трактате «Прослогион». Начиная с первого критика этого аргумента – монаха Гаунило из Мармутье, – не убывает число тех, кто испытывает сомнение как относительно некоторых отдельных шагов, так и относительно всего аргумента в целом. Впервые с идеей модального онтологического аргумента (МА) выступил Чарлз Хартсхорн, опубликовавший свою формализованную модальную версию рассуждения в книге «Man's Vision of God and the Logic of Theism»13 еще в 1941г. Впоследствии усовершенствованную версию аргумента Хартсхорна предложил Норман Малкольм в статье «Anselm’s Ontological Argument», изданной в 1960г14.
Это доказательство бытия бога особенно интересно тем, что (в отличие от космологического) его модальный аналог А. Плантинга формулирует в рамках своей онтологии и считает эту формулировку успешной и окончательной. В связи с этим следует проследить весь ход реконструкции онтологического аргумента в его модальной версии, оценить его когерентность, а также сделать выводы относительно возможности доказательств подобного рода в онтологиях, где «первичным» существованием обладают положения дел, а не объекты.
Параграф 8.1 «Модальный аргумент и его формализация» посвящена подробному разбору и возможности формализации модальной версии онтологического доказательства, сформулированной в 1974 г. Благодаря Hartshorne Сh. Man's Vision of God and the Logic of Theism. Chicago: N.Y., 1941. – P. 360.
Malcolm N. Anselm’s Ontological Argument // The Philosophical Review. – 1960. – Vol. 69. – No. 1. – P. 41–62.
использованию современной логико-философской терминологии, МА Плантинги завоевал огромную популярность на Западе (прежде всего – в Соединенных Штатах Америки). Сам философ называет окончательный вариант своего доказательства «победным» и «триумфальным».
Прежде всего, в МА обосновывается более сильный тезис, чем обычно.
Плантинга берет за основу идею Малкольма о важности доказательства не просто существования, но необходимого существования бога. В терминах семантики возможных миров, это означает намерение обосновать тезис, что бог с необходимостью существует во всех возможных мирах.
Аргумент Плантинги, хоть и претендует на логическую точность и строгость, тем не менее, был сформулирован без использования формализации.
Р. Кейн восполнил этот недостаток ровно через десять лет – в 1984г15.
Доказательство строится в рамках пропозициональной логики: вместо доказательства существования бога доказывается некая пропозиция «G», означающая «существование бога». Такой подход вызывает закономерные вопросы об адекватности.
Что касается самого Плантинги, его формулировка доказательства небрежна: в некоторых пунктах речь идет о пропозициях, в других – о свойствах. Это, с одной стороны, обусловлено запутанностью онтологии Плантинги, который смешивает все ее уровни в один, за счет чего пропозиции, свойства и материальный предметы существуют как будто бы в одном и том же смысле. С другой стороны, такое решение вызвано определенными задачами, которые в ходе доказательства пытается решить американский философ. Для него важно показать, что наличие свойства максимального величия, задаваемого через все возможные миры, приводит к тому, что допустив только возможность такого свойства, можно будет перейти к утверждению необходимого существования объекта, который обладает таким свойством.
Kane R. The Modal Ontological Argument // Mind. New Series. – 1984. – Vol. 93. – No. 371. – P. 336–350.
Параграф 8.2 «И. Кант и существование как реальный предикат» вскрывает отношение первого к известному возражению второго против онтологического аргумента. Кратко, возражение можно сформулировать следующим образом: существование не является реальным предикатом. По мнению Плантинги, эта критика не имеет никакого отношения к аргументу Ансельма. Однако даже если это и так, то прямое отношение к модальному аргументу возражение И. Канта имеет безусловно.
Экспликация понятия «существование» в концепции Плантинги показывает, что существование здесь играет роль не просто свойства (т.е. предиката), но совершенствообразующего свойства, т.е. свойства реального – добавляющему к утверждению о предмете новую информацию. Сам Плантинга полагает, что объясняет различие между существующими и не существующими объектами за счет введения термина «полное понятие». Полным понятием о себе обладают те и только те предметы, которые существуют. Однако несуществующие предметы, по мнению Плантинги, вообще не обладают никакими свойствами, следовательно, о них в принципе нельзя сформулировать понятие, даже неполное. Отсюда ясно, что такого свойства как «не-существование» вообще не может быть, поскольку ни в одном мире ни один объект не способен его экземплифицировать, что вполне согласуется с идеей Канта о том, что существование присуще всему, чему вообще можно приписать хоть какие-то свойства, а потому его приписывание бессмысленно. Но это означает, что все доказательство в целом теряет смысл – теперь нет нужды доказывать, что что то существует. А это для Плантинги неприемлемо.
Хотя Плантинга позиционирует себя как актуалист относительно того, каким образом он понимает существование всех объектов, на самом деле он является собственно актуалистом только относительно свойств – объектов, которые логическим образом выделены среди прочих объектов и существуют во всех возможных мирах. Это не исключает, во-первых, того, что есть еще какие-то объекты, также существующие во всех возможных мирах (для Плантинги, очевидно, таким объектом является еще и бог, но именно это ему и требуется доказать), а во-вторых, в контрфактическом смысле возможные объекты тоже существуют – наличествуют, так что относительно объектов в целом Плантинга является лишь условным актуалистом. А это, в свою очередь, позволяет говорить о том, что предикат существования, несмотря на все предпринятые ухищрения, оказывается реальным.
В параграфе 8.3 «Критика модального аргумента» рассматривается несколько возражений на модальный аргумент А. Плантинги. Эти возражения можно представить в виде классификации, указывающей на основные проблемы в формулировке модального аргумента: 1) проблемы с выбором логических оснований;
2) проблемы трактовки понятия величия;
3) проблема мыслимости максимального величия;
4) проблемы существования как свойства;
5) проблема существования в свете понятия максимального величия;
6) проблема необходимого существования. Каждая из этих проблем является аргументом в пользу отказа от предложенной формулировки модального доказательства, но ни одно из них не опровергает доказательство в принципе.
Параграф 8.4 «Двухуровневая онтология: проблемы и пути решения» рассматривает адекватность онтологии А. Плантинги для доказательства бытия Бога.
Поскольку в конечном счете вся система строится с таким расчетом, чтобы в ней можно было доказать необходимое существование объекта, этим обусловлена особая роль, которая отведена модальностям в системе Плантинги.
Ключевым для всей онтологии оказывается понятие возможного мира. Именно поэтому положения дел обладают в его онтологии «первичным» существованием. При этом вся онтология базируется на утверждении о том, что возможные миры – это максимальные (т.е полные и непротиворечивые) положения дел.
Модельная структура онтологии в целом у Плантинги выглядит следующим образом: W,, U (где W). Возможный мир определяется как максимальное положение дел, но в процессе конструирования онтологии Плантинга нарушает максимальность мира трижды: 1) допустив, что объекты в мире могут «рождаться» и «умирать»;
2) допустив, что со временем в мире могут появляться принципиально новые положения дел (их дополнения до этого в мире также отсутствовали);
3) допустив, что свободные агенты могут вызывать к жизни принципиально новые положения дел. Таким образом, чтобы в онтологии Плантинги можно было объяснить наличие в мире зла и доказать существование бога, потребовалась бы модельная структура следующего вида:
W,, U, D, Т, А (где W, DU, Т – момент времени, А – множество свободных агентов), в то время как у самого Плантинги структура всего лишь W,, U.
Параграф 8.5 «Выводы» представляет собой подведение итогов анализа модальной версии онтологического аргумента А. Плантинги. С одной стороны, Плантинга утверждает, что его цель – доказать не существование объекта, но свойства. Тем не менее, было установлено, что объект в этом рассуждении все таки присутствовал, и его «отсутствие» является просто маскировкой – в последний момент он появляется на сцене и доказательство о наличии необходимом некоторого свойства становится доказательством о существовании объекта.
В Заключении подводятся итоги исследования. Проблемой всей современной аналитической теологии является приложение «внешней» аналитической онтологии к теологическим (точнее – схоластическим) вопросам. Однако те вопросы, которые вставали перед средневековыми теологами, ставились ими в рамках схоластической, а не аналитической онтологии. Это, как может показаться, несущественное различие между современным и схоластическим восприятием мира как таковым, языком как средством его описания и, следовательно, тех проблем, которые ставятся в так (или иначе) понимаемом языке относительно так (или иначе) понимаемого мира, на поверку оказывается принципиальным.
Для схоластов язык ориентирован на то, что существует в «первичном» смысле, т.е. – на объекты. Отсюда проблемы с тем, чтобы дать определение (описание) богу. Бог внеположен миру объектов, а потому ни катафатический, ни апофатический варианты не являются ни окончательными, ни убедительными.
У философов-аналитиков ситуация внешне сходна с ситуацией схоластов, однако противоположна по сути. Язык в первую очередь ориентирован на то, что существует в «первичном» смысле, т.е. – положения дел. Бог внеположен языку, а потому всякая попытка говорить о нем, как о том, что существует, приводит к затруднениям.
Европа16 последовательно переживала несколько этапов, каждый из которых характеризовался заметными изменениями во взглядах на науку и философию, а также на их место в культуре: «Сколь-нибудь значительные открытия в науке, составляющие целую эпоху, как раз и заключаются в принятии нового языка.
Происходит смена моделей мира, схем, внутри которых совершается описание мира, переход от одной схемы, в которой описываются факты, к другой, более целесообразной для тех или иных целей, более адекватной. Можно сказать, что переход от одной модели к другой, от одного способа описания к другому языка»17.
коррелятивен принятию нового Если эти преобразования игнорировать, то, согласно меткому замечанию Гайденко и Смирнова, мы «оказываемся в парадоксальном положении “зрячих слепых”: видим слова, вроде видим, что стоит за ними, и в то же время как будто пребываем в абсолютной темноте, ибо не понимаем, как можно вообще смотреть на мир такими глазами»18.
Речь идет только о европейской культуре.
Смирнов В.А. Логические методы анализа научного познания. – М. : Эдиториал УРСС, 2002. – С. 141.
Гайденко В. П., Смирнов Г. А. Западноевропейская наука в средние века. – М. : Наука, 1989. – С. 13.
В полный рост встает вопрос о возможности перевода проблем, сформулированных на языке, релятивизированном к одной онтологии, на язык, релятивизированный к другой онтологии. Схоластическая и аналитическая онтологии обладают определенным набором сходных черт, но не более. Кроме того, не менее важным вопросом оказывается вопрос о самой возможности такого перевода, а также (если перевод признан возможным) о его корректности и его пределах. И здесь, как отмечает У.В.О. Куайн, основным затруднением является тот факт, что «в принципе нет языка, изолированного от остального мира, по крайней мере, как он представлен говорящим. Основные различия в языке связаны, как это ни невероятно, с различиями в способе, которым говорящий расчленяет сам мир на вещи и свойства, время и пространство, элементы, силы, души и так далее. В принципе не ясно даже то, что придает смысл тому, чтобы думать о словах и синтаксисе как об изменяющихся от языка к языку, в то время как их содержание остается фиксированным»19. Таким образом, процедура перевода становится если не принципиально невозможной, то чрезвычайно затруднительной, поскольку нет никакого надежного способа удостовериться в верности совершенного перевода.
Модальный аргумент не является усовершенствованной версией онтологического аргумента. Ему свойственны несколько серьезных недостатков: непроясненность (и даже путаница) в понимании собственно существования: критика Канта больно бьет по очевидно слабым местам:
пониманию существования как реального предиката и неразличению понятия и предмета. Доказательство не может быть признано удачным еще и потому, что в доказательстве эффективным образом задействована аксиома модели S Льюиса, проходящая на уровне онтологии положений дел, но не проходящая на уровне объектов.
Куайн У.В.О. С точки зрения логики: Девять логико-философских очерков. / пер. с англ. – М. : Канон+, 2010. – С. 99.
Из всего вышесказанного следует, что те общеизвестные «слабые места» в иудео-христианской традиции, которые регулярно подвергаются нападкам критиков и которые стремятся отстоять современные теологи-анлитики, не могут быть не только защищены, но и верно поняты, если «первичным» существованием обладают сущности на уровне положений дел, а не на уровне объектов. Иными словами, требуется переформулировка этих вопросов на современном языке в рамках современной онтологии. Особенно это касается таких крайне абстрактных вопросов, как свобода воли, наличие зла в мире, совершенства бога или само его существование.
Содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора:
Статьи, опубликованные в изданиях из Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть представлены основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени кандидата наук:
1) Горбатова Ю.В. Алвин Плантинга о космологическом доказательстве бытия Бога святого Фомы Аквинского. Критический обзор некоторых аспектов // Вопросы философии. – 2011. – № 1. – С. 150–159. – 0,8 п.л.
2) Горбатова Ю.В. Плантинга и его модальная версия онтологического доказательства. // История философии. – 2012. – № 17. – С. 243–261. – 1 п.л.
3) Горбатова Ю.В. Онтология как проблема: трудности перевода // Известия Уральского Федерального университета. Серия 3: Общественные науки.
2012. №1 (100). – С. 1824, или [Электронная версия]. Системные требования Adobe PDF. – URL: http://urfu.ru/no_cache/science/scientific publications/izvestija-urfu/download-file/Izvestia_0100_01_2012_seria03.pdf /24398/11307/1bba1ea0/ (дата обращения: 01.05.2012). – 0,5 п.л.
Статьи, опубликованные в прочих изданиях:
1) Горбатова Ю.В. «Бог» и «рациональность»: возможен ли компромисс? // Гуманитарное измерение меняющегося мира. – М. : МЭСИ. – 2008. C. 240– 249. – 0,4 п.л.
2) Горбатова Ю.В. Бесталанный Бог и невозможные миры Алвина Плантинги // Социально-гуманитарное знание в современном мире. – М. : МЭСИ. – 2009. – C. 130– 140. – 0,4 п.л.
3) Горбатов В.В., Горбатова Ю.В. К вопросу о философских основаниях семантики возможных миров // Социально-гуманитарное знание в современном мире. – М. : МЭСИ.– 2009. – C. 146–163. – 0,7 п.л (личный вклад – 0,4 п.л.).
4) Горбатова Ю.В. Прояснение понятия совершенства и проблема аддитивности в модальной версии онтологического аргумента Алвина Плантинги // Язык философии: традиции и новации. – М. : РГГУ. 2010. – С. 42–49. – 0,5 п.л.
5) Горбатова Ю.В. Алвин Плантинга и Фома Аквинский о познаваемости и простоте Бога // Философия. Язык. Культура. – М. : Праксис. – 2010. – С. 45– 49. – 0,5 п.л.
6) Горбатова Ю.В. Модальный аргумент Алвина Плантинги: проблема формализации и трактовка понятия существования // Analytica. – 2010. – № [Электронный ресурс]. Систем. требования: Adobe Acrobat Reader. – URL:
http://www.philosophy.ru/analytica/pdf/2010/02.pdf (дата обращения:
10.12.2010). – 0,6 п.л.
7) Горбатова Ю.В. «Упущение Лейбница» и божественное всемогущество // VOX. – 2010. – № 9 [Электронный ресурс]. – URL: http://vox journal.org/html/issues/vox9/138 (дата обращения: 31.12.2010). – 0,7 п.л.
8) Горбатова Ю.В. Плантинга о возможных мирах и всемогуществе // Возможные миры: Семантика, онтология, метафизика / Рук. проекта и ответ.