Казачество дона и северо-западного кавказа в отношениях с мусульманскими государствами причерноморья (вторая половина xvii в. – начало xix в.)
На правах рукописи
Сень Дмитрий Владимирович КазачеСтВо Дона и СеВеро-запаДного КаВКаза В отношениях С муСульманСКими гоСуДарСтВами причерноморья (вторая половина XVII в. – начало XIX в.) Специальность 07.00.02 – Отечественная история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук
Ростов-на-Дону – 2009
Работа выполнена на кафедре специальных исторических дисциплин и документоведения Южного федерального университета научный консультант: доктор исторических наук, профессор Николай Александрович Мининков официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Игорь Олегович Тюменцев;
доктор исторических наук, профессор Дмитрий Юрьевич Арапов;
доктор исторических наук, профессор Касболат Фицевич Дзамихов оронежский государственный В
Ведущая организация: университет
Защита состоится «25» декабря 2009 г. в «_» ч. на заседании диссер тационного совета Д 212.208.08 по историческим наукам при Южном феде ральном университете по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 105, ауд. 420.
С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке ЮФУ по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148.
Автореферат разослан «_»_2009 г.
Ученый секретарь диссертационного совета, В. А. Сущенко доктор исторических наук, профессор I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ актуальность темы исследования. Тема выделяется в качестве са мостоятельной внутри масштабного научного направления – казаковеде ние. На протяжении веков мусульманские государства Причерноморья, Крымское ханство и Османская империя активно контактировали с каза чьими сообществами. Но не только военные столкновения сторон, вклю чая историю «морской войны», составляют содержание этих отношений.
Объем и уровень неконфронтационных практик контактов казаков с Ги реями и Османами существенно выходит за большинство имеющихся в науке трактовок отношений казаков с государствами «мусульманского мира». В этом, во-первых, автору видится один из аспектов актуальности темы работы.
Во-вторых, налицо расширение предметных исследований по таким вопросам казачьей истории, которым раньше в науке уделялось явно не достаточное внимание. Речь идет о таких сюжетах, как механизмы адап тации казаков в пограничье Дикого поля, их отношениях с мусульмански ми соседями. Ощущается недостаток работ о составе и происхождении некоторых групп донских казаков (тумы, донские татары), о внешних связях Войска Донского (включая связи с государствами Востока), поро ждающий историографические стереотипы. Напротив, абсолютизирова лись оценки российского влияния на развитие донского казачества, когда оно едва ли не целиком и полностью рассматривалось в сфере влияния российского геополитического и культурного пространства. Плодотвор ные усилия ученых оказались направлены на изучение связей донцов с «южнорусскими уездами», участие казаков в войнах России, в народных движениях на территории Российского государства. Отсюда – недооценка других факторов, влиявших на состояние донского казачества.
В-третьих, содержание и общая направленность исследования увя заны автором с необходимостью учета связи герменевтики источников с особенностями человека изучаемого времени, его системы ценностей и ментальности, исторических особенностей мышления. Это позволяет глубже понять отношение донского казачества ко времени и простран ству, к традициям и повседневным практикам, к преодолению традиций и рождению нового опыта.
В-четвертых, необходимо преодоление противоречий «регионально го подхода», в условиях которого история сообщества рассматривалась внутри одного региона. Между тем, его очертания, как правило, на деле никогда не оставались неизменными, не всегда выступали препятствием казакам по переходу «границы миров». Таким образом, понимание исто рии донского казачества как истории сообщества в пространстве Донской земли может быть скорректировано.
В-пятых, актуальность темы видится в том, что предшествующая историография почти не обращала внимания на способность казаче ства к адаптации на территории соседних мусульманских государств и вхождения их в политическое пространство этих государств при сохра нении традиционных основ казачьей службы как образа жизни и военно хозяйственного быта. При возникновении альтернативы исторического выбора для казачества между Россией и соседними государствами му сульманского мира – Османской империей и Крымом – в предшество вавшей историографии почти не принималась во внимание возможность выбора части казаков в пользу мусульманских соседей, делавшегося при конкретно-исторических обстоятельствах.
объект исследования представлен казачьими сообществами Дона и Северо-Западного Кавказа. В отдельных случаях – это разные по происхо ждению группы, в других – казаки, связанные общностью происхождения и религии. Речь идет о сообществах казаков, которые связали свою исто рическую судьбу с мусульманскими государствами Причерноморья, либо породивших, в свою очередь, сообщества, избравшие точно такой же путь.
Особенности истории донского казачества послужили основанием для появления казаков на Северном Кавказе. Поэтому история Войска Дон ского рассматривается только с учетом цели и задач исследования. Кро ме того, объектом исследования являются казачьи сообщества не только владений Гиреев на Кубани, но и казаки кумские и аграханские – донские по происхождению, большей частью пополнившие в конце XVII в. ряды кубанского казачества. Сообщество кубанских казаков XVIII в. представ лено казаками-некрасовцами, крупнейшей частью Кубанского (ханского) казачьего войска. Наконец, в числе составных объекта исследования – ка заки Черноморского казачьего войска и, выборочно, так называемые «ту рецкие запорожцы».
предмет исследования – неконфронтационные практики отношений казаков с Крымским ханством и Османской империей в указанный пери од. Внутри периода эти практики имеют свои особенности. Объединяет их то, что, перерастающие в исторический опыт, они рассматриваются сквозь призму принятия казаками подданства мусульманским правите лям, приспособления к этому системы традиционных казачьих ценностей и готовности преодолевать сложившийся социальный опыт.
Логика исследования предполагает изучение процессов организации казаками на территории Крымского ханства, и в некоторых случаях на тер ритории Османской империи, повседневной, религиозной, хозяйственной жизни. Это определяет необходимость учета ряда факторов – политики ханов и султанов в отношении казаков-христиан, реакции России, сосед ского окружения казаков, их военизированного образа жизни, религиоз ности, состояния семейно-брачных отношений, связей с другими казачьи ми и старообрядческими центрами и другими факторами.
хронологические границы работы охватывают период второй по ловины XVII в. – начало XIX в. Со второй половины XVII в. интенсивно развиваются коллективные представления донских казаков о возможно стях принципиально иных отношений с Крымом и Османской империей, включая принятие подданства. До этого времени такие отношения осно вывались в значительной степени на конфронтации. Под влиянием по следствий Разинского восстания сложились предпосылки для пересмотра казаками взглядов на Крым и Османскую империю. Со второй половины XVII в. в Азов и Крым стали переходить отдельные казаки, а затем на рубе же 1680–1690-х гг. последовал массовый переход казаков-старообрядцев в крымское подданство. Ничего подобного ранее не наблюдалось. Таким образом, в основе выделения нижней границы – возникновение качест венно нового явления в истории донского казачества.
Обоснование верхней границы связано с тем, что связи казаков с Османской империей не прерывались вплоть до падения в 1829 г. Ана пы. В конце XVIII в. Анапа стала центром османских владений региона.
Ее влияние, притяжение распространялось не только и не столько на со общество некрасовцев, но и на казаков Черноморского казачьего войска, а также на «турецких запорожцев».
географические рамки охватывают Донскую землю и территории Северо-Западного и Северо-Восточного Кавказа. Это определяется ухо дом донских казаков со второй половины XVII в. с Дона во владения крымских ханов на Кубани, а также на Куму и на Аграхань. Без экскурса в историю казачьих сообществ Северо-Восточного Кавказа достижение цели и задач, поставленных в диссертации, едва ли возможно. Геогра фия исследования представлена также Крымским полуостровом. Нако нец, речь идет о различных территориях Османской империи – азовском, анапском санджаках. Отдельные сюжеты исследования связаны непо средственно с Анатолией, а также некоторыми другими территориями Румелии (Подунавье).
историография темы насчитывает ограниченный круг исследова ний, непосредственно относящихся к основным вопросам, рассматривае мым в диссертации. Предметом отдельного монографического изучения эта тема до сих пор не выступала. С учетом такого состояния изученности темы представляется возможным отказаться от ее анализа в чисто хро нологическом разрезе. Более обоснованным для анализа историографии видится проблемно-хронологический подход.
Обзор начинается обращением к трудам, которые служат прочными связующими звеньями между различными аспектами темы. Общие во просы пограничного сотрудничества донских казаков с османским Азо вом рассмотрены в произведениях В. Д. Сухорукова1 и В. Г. Дружинина2.
Фундаментальная книга В. Д. Сухорукова – одно из самых значительных произведений дореволюционной историографии по истории Дона. В ней рассмотрены основные вопросы военной истории донского казачества до начала XVIII в., определявшейся характером его отношений с Россией, Крымским ханством и Османской империей. Особый интерес представ ляют приведенные Сухоруковым факты и их оценки относительно «азов ского вектора» в истории донских казаков, включая такое малоизученное явление, как замирение и «розмирение» с Азовом. Также это относится к описанию операций казаков под Азовом, в Крыму и против османских кре постей Северо-Западного Кавказа. В. Г. Дружинин проанализировал неко торые военные операции Войска Донского против Азова и Крыма. Кроме того, он привел факты из области торгово-экономических связей донских казаков с Азовом, а также «обмена» сторон населением. В. Д. Смирнов сделал несколько важных замечаний о связи внешней политики Крымско го ханства и Османской империи с попытками Гиреев и Османов решить «казачий вопрос». Он указывал на разное их отношение к донским и за Сухоруков В. Историческое описание Земли Войска Донского / комментарии, дополнения, вступ. статья Н. С. Коршикова и В. Н. Королева. Ростов н/Д, 2001.
Дружинин В. Г. Раскол на Дону в конце XVII века. СПб., 1889.
порожским казакам3. Г. З Байер в своем труде по истории Азова4 уделил внимание донским казакам. Он подчеркивал, что их взаимоотношения с турецким Азовом строились на основе постоянной борьбы.
Труды Е. П. Савельева5 интересны обращением к проблеме преем ственности между донским казачеством и ранее существовавшими азов скими казаками. Н. Л. Янчевский рассмотрел некоторые вопросы этниче ского состава донского казачества XVII в. и указал на ногайских и азов ских казаков в качестве предшественников Войска Донского6.
В последние годы тема истории Азова в контексте проблем форми рования населения Дикого поля и источников формирования казачества на Дону получила освещение в трудах В. Н. Королева7. В свете проблемы нашего исследования представляет интерес взгляд историка на наличие у казачества самостоятельных военно-политических интересов. Интересы Москвы и Дона, пишет В. Н. Королев, «часто совпадали, но случалось, что не во всем, а иногда и вовсе расходились»8. Наблюдения С. Ф. Фаизо ва о содержании «казачьего вопроса» в контексте истории крымскотатар ской дипломатики во второй половине XVII в.9 помогают уяснить особен ности отношения Гиреев и османских султанов к донским казакам. Также это помогает понять процессы встречного «движения» казаков к своим так называемым «извечным врагам», невзирая на обратное «давление» мощной исторической традиции.
Современный американский историк Б. Боук аргументировал в своей диссертации мнение о «донском фронтире». Он выделил этапы в его исто рии, указал на параметры неконфронтационного сотрудничества донских казаков с Азовом, исследовал вопрос о роли «тюркско-татарского» мира в Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII века / отв. ред. С. Ф. Орешкова. М., 2005. С. 376, 388–391, 404.
Байер Г. З. Краткое описание всех случаев, касающихся города Азова, от создания сего города до возвращения оного под Российскую державу. СПб., 1782.
Савельев Е. П. История казачества. Ростов н/Д, 1990. Ч. 3;
Он же. Средняя история казачества (Историческое исследование). Ростов н/Д, 1990. Ч. 2.
Янчевский Н. Колониальная политика на Дону торгового капитала Московского государства в XVI–XVII вв. Ростов н/Д, 1930.
Королев В. Н. Славяне турецкого Азова // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общест венные науки. 1999. № 1, 2.
Он же. Босфорская война. Ростов н/Д, 2002. С. 70.
Фаизов С. Ф. Письма ханов Ислам-Гирея III и Мухаммед-Гирея IV к царю Алексею Михайло вичу и королю Яну Казимиру. 1654–1658. Крымскотатарская дипломатика в политическом кон тексте постпереяславского времени. М., 2003.
формировании донского казачества10. Б. Боук отмечал, что «симбиоз меж ду турками и славянами был ключевым элементом формирования ранних казачьих обществ»11.
А. П. Пронштейн сделал важное замечание о том, что Войско Донское и после присяги 1671 г., а также в нарушение Бахчисарайского догово ра 1681 г., пыталось контактировать напрямую с Крымом и с османским Азовом. Такие практики, отметил крупный ученый, сохранялись еще в на чале XVIII в.12 Отдельные сюжеты из истории контактов донских казаков с турецко-татарским миром представлены в монографии Н. А. Мининко ва13. Характеризуя особенности мышления казаков, он сделал замечание о значении идеи овладения Азовом в сознании казачества. Ученый связал с народными воззрениями казачью мотивацию необходимости постоянной борьбы с «бусурманами»14. В других его работах15 рассматриваются во просы отношений между донскими казаками и Россией, Крымом, между донскими казаками и запорожскими казаками, охотно сотрудничавшими с Крымом, во второй половине XVII в.
Статья С. М. Маркедонова, и близкие по тематике другие его статьи (в том числе о типологизации казачьих сообществ)16 внесли свой вклад в расширение проблемного поля темы, определение дальнейшего науч ного поиска. В частности, это касается состояния проблемы альтерна тивности путей казачьей истории. Ряд историков ставил проблему связи между этническими процессами, с которыми было связано формирование донского казачества, и его отношением к Османской империи и Крыму.
О наличии татарского элемента в рядах казачества указывал С. И. Тхор Боук Б. Фронтир или пограничье? Роль зыбких границ в истории донского казачества // Со циальная организация и обычное право: матер. науч. конф. Краснодар, 2001.
Boeck B. J. Shifting Boundaries on the Don Steppe Frontier: Cossacks, Empires and Nomads to 1739 / Thesis of Doctor of Philosophy in history. Harvard University, Cambridge, Massachusetts, 2002.
Boeck B. J. Op. cit. P. 18.
Пронштейн А. П. Земля Донская в XVIII в. Ростов н/Д, 1961. С. 220.
Мининков Н. А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). Ростов н/Д, 1998.
Там же. С. 447.
Мининков Н. А. Основы взаимоотношений Русского государства и донского казачества в XVI – начале XVIII вв. // Казачество России: прошлое и настоящее: сб. науч. ст. Ростов н/Д, 2006;
Он же. Войско Донское и Запорожская Сечь // 350-lecie unii hadziackiej (1658–2008) / рod.
red. Teresy Chynczewskiey-Hennel, Piotra Krolla i Miroslawa Nagielskiego. Warszawa, 2008.
Маркедонов С. М. Казачество Дона: диалог цивилизаций // История и культура народов степ ного Предкавказья и Северного Кавказа: проблемы межэтнических отношений: сб. науч. ст.
Ростов н/Д, 1999;
Он же. Казачество: единство или многообразие?: Проблемы терминологии и типологизации казачьих сообществ // Казачество России: прошлое и настоящее: сб. науч. ст.
Вып. 1. Ростов н/Д, 2006.
жевский17. В дальнейшем вопрос о донских татарах изучался с привлече нием более широкого материала. На их заметное место среди казачест ва указывал С. В. Черницын18. Его вывод о «донских татарах» в Войске Донском не всеми специалистами был принят. Он вызвал возражение О. Ю. Куца, который, кроме того, привел новые факты бегства казаков с Дона в османский Азов, а также затронул важный вопрос о готовности донцов уйти с Дона19.
Проблеме происхождения донских казаков в связи с региональными этническими процессами и формированием у донцов важнейших по литических ориентиров, их связей с «кочевым миром» несколько работ посвятили И. О. Тюменцев, К. А. Николаев20. Обращение к таким рабо там оправдано в связи с тем, что именно в XVI в. закладываются осно вы отношений донских казаков не только с Российским государством, но также с ханами и султанами. При анализе историографии автор поддер живает точку зрения о том, что изучение динамики внешнеполитических «предпочтений» донских казаков – один их путей для оценок конкрет ной историографической ситуации. В этом отношении упомянем работы С. И. Тхоржевского, писавшего о наличии татарского элемента в рядах казачества, а также труды Е. В. Кусаиновой, активно изучающей контакты донских казаков с Россией и Большой Ордой21.
Тхоржевский С. И. Донское войско в первой половине семнадцатого века // Русское прошлое.
Вып. 3. Пг.;
М., 1923.
Черницын С. В. Некоторые процессы этнических процессов в Войске Донском XVII в. (На примере тюркоязычных переселенцев) // Дон и Северный Кавказ в древности и средние века.
Ростов н/Д, 1990;
Он же. Этнокультурные процессы на Дону и образование казачества (XVII– XVIII вв.) // История и культура народов степного Предкавказья и Северного Кавказа: проблемы межэтнических отношений: сб. науч. ст. Ростов н/Д, 1999.
Куц О. Ю. Донское казачество в период от взятия Азова до выступления С. Разина (1637– 1667). СПб., 2009. С. 391, 400–401.
Тюменцев И. О. Этнические процессы в Волго-Донском междуречье в XV–XVI веках // Во просы краеведения: матер. краеведческих чтений. Вып. 2. Волгоград, 1993;
Он же. Казачество на Волге и Дону в середине XVI в. // Кубанское казачество три века исторического пути: матер.
междунар. науч.-практ. конф. Краснодар, 1996;
Он же. Зарождение казачества на Волге и Дону и его включение в социальную структуру Московского государства в XV – первой половине XVI вв. // Донское казачество: история и современность: сб. науч. ст. Волгоград, 2004;
Он же.
Россия и появление казачества на Волге и на Дону в XV – первой половине XVI вв. // Cahiers du Monde russe. 2005. Janvier-juin. 46/1–2;
Тюменцев И. О., Николаев К. А. Казачество в правление Ивана Грозного (1533–1584 гг.) // Археолого-этнографические исследования в Волгоградской об ласти: сб. науч. ст. Волгоград, 1995.
Тхоржевский С. И. Донское войско в первой половине семнадцатого века. // Русское прош лое. Вып. 3. Пг., М., 1923.;
Кусаинова Е. В. Русско-ногайские отношения и казачество в конце XV–XVII веке. Волгоград, 2005;
Она же. Донское казачество в отписках астраханских воевод в Посольский приказ (первая половина XVII века) // Сарепта. Историко-этнографический вестник.
Вып. 3. Волгоград, 2007. Она же. Казачество в правление Алексея Михайловича // Казачество России: прошлое и настоящее: сб. науч. ст. Вып. 2. Ростов н/Д, 2008.
Проблемы символических оценок пространства Дикого поля, включая «жизненное» пространство Азова, изучены М. А. Рыбловой22. Исследова тельница указывала на культурно-семиотические аспекты борьбы казаков за Азов и с Азовом. Она отметила связь процессов адаптации казаков в Пале с архаикой «мужских союзов», «вновь» формируемых славянами казаками на Дону. М. А. Рыблова обратила внимание на такой важный аспект, как роль смешанного по происхождению населения казачьего Дона в этнокультурных процессах на территории Дикого поля.
Свой вклад в изучение темы вносят работы С. И. Рябова23, активно исследовавшего социальные и политические процессы в Войске Донском XVII в. Ученый привел новые факты из истории торговых отношений Вой ска Донского с Азовом. Он обратился к роли событий международного характера в истории казачества Дона XVII в., изучил положение донского казачества в связи с противостоянием России и Османской империи. По ложение Кавказа как особого региона, весьма привлекательного для раз личных казачьих сообществ, конкретизировано в трудах С. А. Козлова24.
В качестве важнейшего фактора, определявшего историю казачества, он рассматривал российское влияние.
Обратимся к частным вопросам темы. Благодаря усилиям Н. С. Кор шикова и В. Н. Королева, в новейшем издании труда В. Д. Сухорукова была опубликована никогда ранее не печатавшаяся глава об истории раскола на Дону25. В. Д. Сухоруков связал историю распространения старообрядчества на Дону с деятельностью пришлых «расколоучите лей». Он указал на неоднозначное отношение верхушки Войска Дон ского и рядового казачества к «идеям» раскола, проанализировал в об щих чертах политику России по борьбе с донскими старообрядцами.
Самым заметным исследованием истории донского раскола является труд В. Г. Дружинина. В нем подробно исследованы процессы бегства Рыблова М. А. Традиционные поселения и жилища донских казаков. Волгоград, 2002;
Она же. Донское братство: казачьи сообщества на Дону в XVI – первой трети XIX века. Волгоград, 2006.
Рябов С. И. Донская земля в XVII веке. Волгоград, 1992;
Он же. Донское казачество в си стеме взаимоотношений России и Турции конце XVI–XVII вв. // Казачество в истории России:
тезисы докл. междунар. науч. конф. Краснодар, 1993.
Козлов С. А. Русское казачество на Северном Кавказе (вторая половина XVI – XVII вв.):
дис. … канд. ист. наук. Л., 1988;
Он же. Русское казачество на Северном Кавказе: От вольно го общества к служилому сословию (вторая половина XVII – начало XVIII в.) // Социально политические процессы в дореволюционной Чечено-Ингушетии. Грозный, 1991;
Он же. Кавказ в судьбах казачества (XVI–XVIII вв.). СПб., 1996;
Там же. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 2002.
Сухоруков В. Указ. соч. С. 340–357.
старообрядцев на Дон, характер их отношений с донским казачеством.
Исключительно подробны приводимые им факты появления на Дону и по его притокам пустыней, поселений старообрядцев-мирян. Высоко результативным стало изучение В. Г. Дружининым проблем «социаль ных сетей» местных старообрядцев, отношения Войска Донского к «расколоучителям» на Дону и борьбы московских властей с сообщест вом местных старообрядцев. Одним из первых В. Г. Дружинин успешно связал появление донских казаков на Кавказе с последствиями пораже ния движения донских старообрядцев конца XVII в.26 Историк церкви Е. Овсянников указал на связь старообрядчества с Булавинским восста нием27.
Н. А. Мининковым проанализированы некоторые события «донского раскола»28, имевшие прямое отношение к появлению донских казаков старообрядцев на Кавказе. Историк включает изучение проблемы в кон текст личных переживаний, характеристик отдельных представителей «донского раскола», выходцев из казачьей среды. Интересны наблюдения А. Кириллова, С. В. Римского, О. Г. Усенко по изучению массового созна ния донских казаков, включая аспект «обыденной основы» их религиоз ности29. Новые данные о судьбе приговоренных к ссылке в Сибирь каза ков, участников движения донских старообрядцев конца XVII в., привел А. Т. Шашков30.
Еще меньше в науке исследований об истории кумских, аграханских и кубанских казаков рубежа XVII–XVIII вв., включая аспект их взаимоотно шений с Войском Донским и с Россией, а также с ханами и султанами. Эти взаимоотношения казаков Кумы и Аграхани частично рассмотрены в трудах См.: Дружинин В. Г. Указ. соч.
Овсянников Е. Причины широкого распространения старообрядческого раскола на Дону. Но вочеркасск, 1902;
Он же. Булавинский бунт как раскольническое движение на Дону. Воронеж, 1915.
Мининков Н. А. К истории раскола Русской Православной Церкви (малоизвестный эпизод из прошлого донского казачества) // За строкой учебника истории: учеб. пособие. Ростов н/Д, 1995.
Усенко О. Г. Некоторые черты массового сознания донского казачества в XVII – начале XVIII вв. («субидеологические» представления, установки, стереотипы) // Казачество России:
прошлое и настоящее: сб. науч. ст. Вып. 1. Ростов н/Д, 2006. С. 100–103;
Кириллов А. Часовни.
церкви и монастыри от начала их появления на Дону до конца XIX века // Сборник Областного Войска Донского статистического комитета. Вып. 6. Новочеркасск, 1906. Римский С. В. Почита ние святых донскими казаками в XV-XVII столетиях // Электронный ресурс: http://www.portalus.
ru/religion/readme.php?subaction=showfull&id;=109646411&arcive;=&startfrom;=&ucat;=1&category; =1 от 24.11.2008 г.
Шашков А. Т. Староверческое движение на Дону и ссылка его участников в Сибирь в конце XVII в. Ч. 1. // Электронный ресурс: http://samstar-biblio.ucoz.ru/publ/137-1-0-400 от 17.07.2009.
В. Д. Сухорукова и П. П. Короленко31. В. Д. Сухоруков впервые ввел в кон текст истории казаков на Кавказе действия османского Азова. Он обратил внимание на конфронтацию кумских и аграханских казаков с донскими казаками. Им была отмечено резко негативное отношение казаков Кумы и Аграхани к попыткам России добиться их выдачи32. П. П. Короленко выборочно проанализировал попытки России конца XVII в. добиться воз вращения с Кавказа беглых казаков. Он указал на связь их адаптации с положительным отношением к ним со стороны крымских ханов и кабар динских князей.
В упоминавшейся выше книге С. А. Козлова приведены важные до кументы о первых кубанских казаках, показана связь между разными эта пами в освоении казачеством ногайской Кубани. Наиболее заметен здесь вклад двух современных крупных специалистов – Б. Боука и О. Г. Усен ко33. Несомненна заслуга О. Г. Усенко в обосновании тезиса о существо вании Кубанского войска на территории Крымского ханства, выявлении главных характеристик кубанского казачества в 1692–1708 гг. Историк типологизировал адаптационные практики первых кубанских казаков, опубликовал в приложении к своей работе важные документы по теме ис следования. Б. Боук привел неизвестные ранее факты из военной истории казаков Кумы и Аграхани, их отношений с Войском Донским, указал на значение казаков этих общин в общей истории казачества Кубани, опубли ковал уникальные образцы частной переписки первых кубанских казаков.
Вместе с тем, работая в формате статей, Б. Боук и О. Г. Усенко не могли развить ряд перспективных положений, выдвинутых при их написании.
Подробный анализ истории изучения выступления К. А. Булавина в круг текущих задач не входит. Вместе с тем необходимо заметить, что большинство специалистов (Н. С. Чаев, В. И. Лебедев, Е. П. Подъяполь ская, А. П. Пронштейн, Н. А. Мининков и др.) в той или иной степени затрагивали вопрос об уходе части повстанцев под руководством И. Не красова летом 1708 г. на территорию Кубани. Впрочем, в истории Була винского движения данный сюжет традиционно относился к числу второ степенных. Некоторые историки пытались разобраться в характере пере писки Булавина с Хасаном-пашой, кубанскими казаками34. Другие давали Короленко П. П. Некрасовские казаки // Известия ОЛИКО. Вып. 2. Екатеринодар, 1900.
Сухоруков В. Указ. соч. С. 350–357.
Усенко О. Г. Начальная история кубанского казачества (1692–1708 гг.) // Из архива тверских историков: сб. науч. трудов. Вып. 2. Тверь, 2000;
Боук Б. М. К истории первого Кубанского каза чьего войска: поиски убежища на Северном Кавказе // Восток. 2001. № 4.
Чаев Н. С. Булавинское восстание (1707–1708) // Труды историко-археографического инсти тута Академии наук СССР. М., 1935. Т. XII. Булавинское восстание (1707–1708 гг.). С. 52.
общие оценки характеру отступления казаков на Кубань35. Не нашли в целом в предыдущей историографии вопросы сотрудничества кубанских и донских казаков во время Булавинского восстания. То же самое отно сится к научному изучению идеи булавинцев уйти на Кубань в случае по ражения восстания. Вместе с тем, советским специалистам принадлежит основополагающий вклад в выявлении и публикации источников по исто рии выступления, без чего трудно говорить о перспективах в изучении темы.
История казачества на территории Крымского ханства в XVIII в. изу чена частично. Наиболее значительный результат принадлежит П. П. Ко роленко, который сконцентрировался на военно-политических аспектах пребывания некрасовцев в крымском подданстве. Однако негативное от ношение ученого к казакам-некрасовцам как к «изменникам» не позво лило ему объективно изучить феномен многолетнего сотрудничества ку банских казаков с правящими ханами, уяснить общеисторический эффект такого явления.
В статье И. И. Дмитренко рассматривалась проблема «сманивания» некрасовцами российских подданных. Он признавал факт «религиозно го благоденствия» казаков на территории Крымского ханства36. Значи тельный вклад в изучение казаков-некрасовцев внесли Ф. В. Тумилевич, И. В. Смирнов, Н. Г. Волкова и Л. Б. Заседателева, В. И. Шкуро37. Они расширили предметное поле исследований. Оно охватило в их трудах разные проблемы – от некрасовского фольклора, формирующегося уже на территории Крымского ханства, до развития важнейшей дискуссии о времени переселения казаков в пределы Османской империи. В содер жательной работе Ю. В. Приймака38 параграф о казаках Крымского хан ства рассмотрен в связи с более общими вопросами отношений Крыма и Османской империи с Россией. Некоторые аспекты религиозной жизни казаков-старообрядцев Крымского ханства, их «социальных сетей» наш Смирнов И. И., Маньков А. Г, Подъяпольская Е. П., Мавродин В. В. Крестьянские войны в России XVII–XVIII вв. М., 1966. С. 202.
Дмитренко И. И. К истории некрасовцев на Кубани // Известия ОЛИКО. Вып. 1. Екатерино дар, 1899.
Тумилевич Ф. В. Казаки-некрасовцы. К истории антифеодального движения на Дону и Ку бани // Дон. 1958. № 8;
Волкова Н. Г., Заседателева Л. Б. Казаки-некрасовцы: основные этапы этнического развития // Вестник МГУ. Сер. 8 (История). 1986. № 4;
Смирнов И. В. Некрасовцы // Вопросы истории. 1986. № 8;
Шкуро В. И. Вольная казачья республика на Кубани и судьба ее обитателей // Из дореволюционного прошлого кубанского казачества: сб. науч. трудов. Красно дар, 1993.
Приймак Ю. В. Северо-Западный Кавказ в системе Османской империи XVIII – первая треть XIX в.: дис. … канд. ист. наук. Краснодар, 2000.
ли отражение в трудах Н. П. Гриценко, Н. Ю. Селищева, И. В. Торопицы на39. Однако в целом до недавнего времени место Кубани в системе старо обрядческих центров и роли в этом местных казаков рассматривалось в подчиненной связи с историей российских старообрядцев. Кроме того, в таких работах отсутствует анализ причин, по которым старообрядцы про должали в одиночку и группами переходить на территорию Крымского ханства на всем протяжении XVIII в.
В зарубежной историографии обобщающих специальных работ на тему диссертации нет. В одной из статей канадского историка В. Остап чука находим ценные замечания о связи происхождения донских казаков с «тюркско-татарским миром»40. Отдельные исследования специалистов Старого и Нового Света (Г. Штокля, К. Кортепетера и др.) принципиаль ного значения для темы диссертации не имеют. Больше исследований, от метим, существует по истории отношений с Крымом и Османской импе рией запорожских казаков41. Интересно, что примерно такая же картина наблюдается в турецкой историографии. Даже в крупных и обобщающих монографиях42 находим лишь отдельные сведения по теме исследования – основное внимание уделено в них все тому же запорожскому казачеству.
В украинской историографии плодотворно исследуется вопрос о прошлом «турецких» («неверных») запорожцев43, ставших подданными турецких султанов в конце XVIII в. Это такие аспекты их истории, как Гриценко Н. П. Из истории старообрядчества на Тереке в XVIII–XIX веках // Вопросы истории Чечено-Ингушетии. Грозный, 1977. Т. XI;
Селищев Н. Ю. Старообрядцы в Уральском казачьем войске в XVIII – первой половине XIX в. (проблемы и перспективы исследования) // Вестник МГУ. Сер. 8. 1994. № 5;
Торопицын И. В. Политика российских властей на Кавказе в отношении казаков-старообрядцев (40-е гг. XVIII в.) // Кавказский сборник М., 2006. Т. 3 (35).
Ostapchuk V. The Publication of Documents on the Crimean Khanate in the Topkapi Sarayi:
New Sources for the History of the Black Sea Basin // Harvard Ukrainian Studies. Vol. VI. Num. 4.
Dec. 1982.
Лемерсье-Келькеже Ш. Литовский кондотьер XVI в. князь Дмитрий Вишневецкий и образование Запорожской Сечи по данным оттоманских архивов // La Russie et l’ Europe XVI – ХХ-е siйcles. Франко-русские экономические связи. М.: Париж, 1970;
Ostapchuk V. Five documents from The Topkapi Palace Archive on the Ottoman defense of the Black Sea against the Cossacks (1639) // Journal of Turkish Studies. 1987. Vol. 11.
ztrk Y. z’den Tuna’ya Kasaklar-1. Istanbul, 1994;
Inba M. Ukraina’da Osmanllar. Kamanie Seferi ve Organizasyonu (1672). Istanbul, 2004.
Бачинський А. Д. Січ Задунайська. 177–1828: Іст.-документальний нарис. Одеса, 1994;
Бачинський А. Д., Бачинська О. А. Козацтво на півдні України (1775–1869). Одеса, 1995;
Бачинський А. Д. Дунайські некрасівці і задунайські запорожці // Історичне краєзнавство Оде щини. Вип. 6. Одеса, 1995. Каюк С. Задунайська Сiч (1775–1828 рр.): автореф. дис. … канд. iст.
наук. Днiпропетровськ, 1999;
Могульова С. М. Першi кроки Задунайського козацтва: про причини переходу запорожцiв до Туреччини // Пiвденна Україна XVIII–XIX ст. Вип. 2. Запорiжжя, 1996.
Мiльчев В. Запорожцi на Вiйсковому Кордонi Австрiйскої iмперiї 1785–1790 рр. (дослiдження та матерiали). Запорiжжя, 2007.
расселение казаков по территории Османской империи и сопредельным территориям, отношения с некрасовцами, участие в русско-турецких вой нах и т. д. Известный специалист по истории запорожского казачества В. И. Мильчев развивает дискуссию о времени начального этапа заселения казаками-некрасовцами Северо-Западного Причерноморья44. Кроме того, он комплексно исследовал вопрос о пребывании запорожцев в крымском подданстве в 1710–1730-х гг.45. Работа О. А. Бачинской46 имеет несомнен ное значение при изучении положения казачьих сообществ Придунавья в контексте отношения стамбульского двора к своим румелийским вла дениям. С. С. Андреева рассмотрела некоторые особенности положения некрасовских казаков в связи с их статусом как крымскоподданных47.
Содержательные работы А. А. Пригарина имеют отношение к истории старообрядчества на территории Османской империи и формированию его социальных сетей48.
Обобщая данные историографического анализа, констатируем, что в качестве самостоятельного монографического исследования тема дис сертации раньше в науке не выступала. Оценивая состояние предше ствующей историографии, автор считает возможным условно разделить проблемы и вопросы темы на изученные, частично изученные и дискус сионные. К числу первых можно отнести вопрос о событиях «донского раскола» – его причинах, источниках пополнения рядов местных старо обрядцев, «военной» фазе подавления Москвой и Войском Донским ука занного движения и некоторых других. Существенные результаты достиг нуты П. П. Короленко в изучении военной истории некрасовских казаков.
Отметим, что в общих чертах рассмотрен вопрос об истории отношений Войска Донского с Крымом и Османской империей, однако, в контексте конфронтационных практик.
Мильчев В. И. Дискуссия о времени появления некрасовцев в Северо-Западном Причерномо рье в свете документов Российского государственного архива древних актов // Липоване: история и культура русских-старообрядцев / ред.-сост. А. А. Пригарин. Вып. 2. Одесса, 2005. С. 27.
Мiльчев В. I. Вiйсько Запорозьке Низове пiд кримською протекциєю / Iстория українського козацтва. Нариси у двух томах. Київ, 2006. Т. 1.
Бачинська О. А. Колонiзацiйна полiтика Стамбула на Придунайських землях у XVIII ст. // Україна в Центрально-Східній Європі. Вип. 3. Київ, 2003.
Андреева С. С. До питання про перебування козакiв-некрасiвцiв пiд владою Кримського хан ства // Козацька спадщина. Вип. 2. Нiкополь-Днiпропетровськ, 2005.
Пригарин А. А. Возникновение старообрядческих общин на Дунае в XVIII – первой трети XIX вв. // Липоване: история и культура русских-старообрядцев. Вып. I. Одесса, 2004;
Он же.
Старообрядческое население Придунавья в конце XVIII – начале XIX вв. // Липоване: история и культура русских-старообрядцев. Вып. II. Одесса, 2006.
Большая группа вопросов, рассматриваемых в диссертации, относит ся ко второй группе – частично решенных. В определяющей части вопро сы темы диссертации рассматривались в предшествующей историогра фии фрагментарно (невоенные контакты донских казаков с османским Азовом;
начальный этап появления казаков на Куме, Аграхани, Кубани;
связь Булавинского выступления с историей казаков Кубани, формирова ние у казаков Кубани войсковой организации;
«социальные сети» старо обрядцев Кубани и некоторые другие) либо вовсе обходились стороной.
Серьезный задел сделан в предшествовавшей историографии в изучении истории кубанского казачества 1692–1708 гг.
Фрагментарно в предшествовавшей историографии были исследова ны такие вопросы, как роль казаков Кумы и Аграхани в истории кубан ского казачества, судьба указанных общин на Восточном Кавказе после 1692 г., религиозные связи местных казаков-старообрядцев, история их нападений на российские владения (Терек, Прикаспий). Малоизученны ми остались такие вопросы темы как религиозный, численный и социаль ный состав, «социальные сети» казаков Кавказа, динамика их отношений с кавказскими «владетелями», Гиреями и с Османами, с местным ногай ским населением. Недостаточно данных было накоплено в предшествую щей историографии об организации казаками Кубани своей религиозной жизни, основании городков, состоянии войсковой организации, участии их в военных кампаниях Крыма и Османской империи.
К числу дискуссионных относятся вопросы об определении возмож ностей концепта фронтира при изучении истории донского казачества;
оформлении у казаков Крымского ханства войсковой организации (хроно логия, состав);
именовании казаков, подданных Гиреев, кубанскими;
эта пы и причины переселения казаков-некрасовцев в Османскую империю.
Некоторые вопросы, рассмотренные в диссертационном исследова нии, раньше в науке не формулировались – о времени хронологического «перелома» в отношениях между донским казачеством и мусульмански ми государствами, о типологии практик поддержки Османами и Гирея ми казачьих сообществ Кавказа, об определении места Кубани в системе старообрядческих центров, о роли османской Анапы в истории казачьих сообществ региона конца XVIII в. – начала XIX в.
Фрагментарность предшествующих исследований в ряде случаев служит отправной точкой для новых направлений поиска. Все названные работы составляют вместе определенную основу для дальнейшего изуче ния истории казачьих сообществ Дона и Северо-Западного Кавказа в тех аспектах темы, которые были определены выше.
Цель диссертации состоит в исследовании основных форм некон фронтационных отношений казачьих сообществ Дона и Северо-Западного Кавказа с Крымским ханством и Османской империей во второй полови не XVII – начале XIX вв. Понятие формы увязано автором с содержани ем соответствующих процессов, их динамикой в масштабах от отдель ных практик до суммы исторического опыта. Кроме того, наблюдаемое явление необходимо изучить в связи с некоторыми другими факторами, определявшими развитие донского казачества в XVII в.
В соответствии с целью определены следующие задачи исследова ния:
– уяснить причины, долгое время препятствовавшие интенсифика ции отношений между казаками и государствами «тюркско-татарского мира»;
– определить факторы, влиявшие на развитие форм и содержания от ношений донских казаков с мусульманскими государствами Причерно морья в XVII в.;
– установить общее и особенное в политике крымских ханов и турец ких султанов по отношению к донскому казачеству до ухода части казаков с Дона во второй половине XVII в. и ее этапы;
– проанализировать формы пограничного сотрудничества донских ка заков с османским Азовом;
– исследовать связь между одиночными переходами донскими казака ми «границы миров» 1650–1670-х гг. и последующим их массовым пере ходом в крымское подданство в конце XVII в.;
– рассмотреть события и последствия донского раскола, вызвавшие уход части казаков-старообрядцев на рубеже 1680–1690-х гг. на Кавказ, в том числе во владения крымских ханов – на Кубань;
– определить этапы освоения казаками Кавказа и параметры адапта ции в новых условиях новых групп казаков – кумских, аграханских и ку банских в конце XVII – начале XVIII вв.;
– уяснить характер и особенности реакций России на уход казаков с Дона в связи с их последующей военной активностью, «подрывной» дея тельностью на Кавказе, а также новым статусом таких групп казачества;
– определить связь народных движений в России начала XVIII в. с процессами увеличения численности казачества Кубани в тот же период;
– проанализировать состояние научной дискуссии о кубанском каза честве и Кубанском (ханском) казачьем войске и обосновать ее авторское видение;
– выделить условия, определявшие жизнь кубанских казаков некрасовцев в XVIII в. как подданных крымских ханов вплоть до конца существования Крымского ханства;
– изучить религиозность казаков Крымского ханства в связи с пробле мой определения исторического положения Кубани среди других старо обрядческих центров;
– выявить причины и содержание процесса массового ухода казаков некрасовцев с территории Северо-Западного Кавказа в конце 1770-х гг.;
вскрыть связь между этими событиями и последующим переселением некрасовцев в Османскую империю, уточнить хронологию данного про цесса;
– исследовать историю казачьих сообществ Северо-Кавказского ре гиона в связи с итогами русско-турецких войн второй половины XVIII в.
и формирования здесь новых границ;
– определить характер влияния, которое оказывала на разных каза ков, в том числе на казаков-черноморцев, крепость Анапа как последний центр владений Османов в Северном Причерноморье.
методологической основой исследования являются принципы объ ективности, историзма, а также доказательности выдвигаемых положе ний. Принцип научности понимается как следование от постановки про блемы к выдвижению гипотезы и к доказательству авторской концепции отношений казачества Дона и Северо-Западного Кавказа с Крымским ханством и Османской империей. Учитывая состояние историографии, полемику вокруг некоторых исследовательских дискурсов, именно такой методологический подход представляется обоснованным при достиже нии цели и задач данного исследования.
Историзм рассматривается как исследовательский принцип, по сло вам Б. Г. Могильницкого, «требующий изучения всякого общественного явления в его конкретно-исторической обусловленности и развитии»49.
Это предполагает взгляд на разные формы отношений казачества с Кры мом и Турцией как на характерные явления своего времени. Историзм предполагает не только изучение явлений в их хронологической последо вательности, но и в установлении причинно-следственных связей между различными явлениями и процессами. Это относится к установлению Могильницкий Б. Г. Введение в методологию истории. М., 1985. С. 85.
прямой зависимости между такими явлениями, как старообрядческое движение на Дону, освоение донскими казаками Кавказа, начальный этап которого приходился на 80–90-е годы XVII в., и последующая «социаль ная адаптация» донских казаков-старообрядцев на Кубани. Историзм так же проявился в выявлении характера политики Гиреев по отношению к казакам-старообрядцам, поселившимся на Кубани, и в стремлении каза ков к закреплению своего положения на новой для себя территории.
Принцип комплексности заключается в характере исследования ис точников. Это связано с необходимостью учитывать всестороннюю связь герменевтики источников с особенностями человека изучаемого времени как социокультурного феномена, его системы ценностей, исторических особенностей мышления, сочетания индивидуального и коллективного в исторических представлениях о «мы-группе», о соседних казакам наро дах. С этим принципом связан междисциплинарный характер работы. Он заключается в сочетании методов исторической науки с возможностями семиотики. Взятое из арсенала семиотики понятие о бинарных оппози циях позволило уяснить знаковую природу событий «донского раскола», определив его значение в жизни донских казаков как культурного кон фликта. Отсюда – важный вывод о значении раскола в событиях казачьего Исхода на Кавказ.
В диссертации использованы общенаучные и специальные методы.
Общенаучные методы – анализа, синтеза, сравнения и обобщения, метод классификации, типологизации и некоторые другие. Так, метод классифи кации позволил выстроить факты практической реализации отношений казаков с Гиреями и Османами в определенную систему, одновременно отделяя их от суммы других фактов, лишь внешне соответствующих за явленной теме. Это позволило доказать преемственность в политике под держки ханами и султанами разных казачьих сообществ, моделируя такие отношения в ходе уяснения логики процесса и оформления гипотезы в виде концепции. Оказалось, что в эту модель укладывается все разно образие форм таких отношений, характеризующих явление во времени и пространстве, с учетом меняющихся исторических условий.
Из специальных исторических методов использованы историко генетический, проблемно-хронологический, историко-сравнительный.
Так, сравнительно-исторический метод дает возможность для сопостав ления как по горизонтали (казачьи сообщества Дона и Северо-Западного Кавказа – другие регионы – территория Крымского ханства, Османской империи в целом), так и по вертикали (положение казачьих групп Дона и Северо-Западного Кавказа в границах разных хронологических пери одов). Важные выводы достигнуты при сравнении отношения к Крыму и Османской империи запорожских и донских казаков. Использование проблемно-хронологического метода позволило сформулировать основ ные исследовательские проблемы, рассмотрев каждую из них в обще хронологической последовательности. Историко-генетический метод позволил поставить и впервые в науке конкретизировать проблему отно шений казаков Дона с ханами и султанами, а также дать новые оценки от ношениям практик второй половины XVII в. Применение того же метода обусловило получение автором новых результатов в изучении проблемы формирования на территории Кубани казачества и формулировку идей по дальнейшему научному поиску.
Известная доля внимания была отдана в работе методу синхронного и диахронного анализа. В первом случае, это позволяло выявить общее и особенное в политике взглядов на казачество и поддержки казаков Крымом и Османской империей в интересующий нас период. Также синхронному исследованию подверглись все известные реакции казаков, ушедших на Кавказ, по отношению к «грамотам прощения» со стороны России конца XVII в. Это позволило не только уточнить имеющиеся в науке оценки по данному вопросу, но и прийти к новым выводам. Диахронному анализу подверглось изучение положения российских и «зарубежных» старооб рядцев в XVIII в. В результате стало возможным говорить на новом уров не о «социальных сетях» старообрядческих групп, а также сформулиро вать проблему о роли Кубани в системе старообрядческих центров.
источниковая база исследования представлена письменными ис точниками. Они подразделяются на две большие группы – документаль ные и нарративные источники. Определяющее значение имеют докумен тальные материалы. В частности, использовались документы, хранящие ся в фондах таких российских и зарубежных архивов, как:
– Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ, г. Москва).
Ф. 89. Сношения России с Турцией;
Ф. 115. Кабардинские, черкесские и другие дела;
Ф. 123. Сношения России с Крымом;
Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами;
Ф. 161/4. Дела Азиатского департамента МИД;
Ф. 180 (Российское императорское посольство в Константинопо ле).
– Российский государственный архив древних актов (РГАДА. г. Мо сква). Ф. 7. Дела Преображенского приказа и Тайной канцелярии;
Ф. 15.
Дипломатический отдел;
Ф. 20. Дела военные;
Ф. 89. Сношения России с Турцией;
Ф. 111. Донские дела;
Ф. 115. Кабардинские, черкесские и дру гие дела;
Ф. 119. Калмыцкие дела;
Ф. 123. Сношения России с Крымом;
Ф. 127. Ногайские дела Посольского приказа;
Ф. 158. Приказные дела но вых лет;
Ф. 159. Приказные дела новой разборки;
Ф. 177. Кабинет мини стров;
Ф. 210. Разрядный приказ;
Ф. 248. Сенат и сенатские учреждения;
Ф. 371. Преображенский и Семеновский приказы.
– Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА, г. Москва). Ф. 20. Секретное повытье Военной коллегии;
– Санкт-Петербургский филиал Архива РАН (ПФА РАН, г. Санкт Петербург). Ф. 99. Бутков Петр Григорьевич (1775–1857), историк, акаде мик;
Ф. 100. Дубровин Николай Федорович (1837–1904), историк, генерал от артиллерии, академик.
– Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН (Архив СПб.
ИИ РАН, г. Санкт-Петербург). Ф. 178. Астраханская приказная палата;
Коллекция 238. 1698–1822. Документы Войска Донского;
Ф. 276. Изда тельский архив ЛОИИ.
– Российский государственный архив военно-морского флота (РГА ВМФ, г. Санкт-Петербург). Ф. 233. Канцелярия адмирала Ф. М. Апракси на (1699–1726 гг.).
– Государственный архив Ростовской области (ГАРО, г. Ростов-на Дону). Ф. 55. Личный фонд Х. И. Попова.
– Государственный архив Краснодарского края (ГАКК, г. Красно дар). Ф. 249. Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска;
Ф. 250. Войсковая канцелярия Черноморского казачьего войска;
Ф. 261.
Канцелярия начальника Нижнекубанской кордонной линии;
Ф. 290.
8-й пехотный полк Черноморского казачьего войска;
Ф. 302. 10-й конный полк Черноморского казачьего войска.
– Государственный архив Астраханской области (ГААО, г. Астра хань). Ф. 394. Астраханская губернская канцелярия;
Ф. 599. Астраханская духовная консистория.
– Центральный государственный архив Республики Дагестан (ЦГА РД, г. Махачкала). Ф. 379. Кизлярская комендантская канцелярия, г. Киз ляр.
– Babakanlk Osmanl Arivi (BOA, г. Стамбул). Cevdet Tasnifi Askeriye (C. AS);
Hatt-i Hmayn (HAT);
Cevdet Tasnifi Darphne (C. DH).
Кроме того, автором использовались документы из отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 917. Казы-аскерские книги Крымского ханства;
Ф. 905. Новое собрание рукописной книги;
Эрмитажное собрание;
Кирилло-Белозерское собрание.
Наконец, проделана эвристическая работа в фондовых и архивных со браниях музеев России и зарубежных стран, включая:
– Архив Днепропетровского исторического музея им. Д. Яворницкого (г. Днепропетровск). КП-38212/Арх.-223.
– Научный архив Ростовского областного музея краеведения (РОМК, г. Ростов-на-Дону). Ф. 2.
– Фонды КГИАМЗ им. Е. Д. Фелицына (г. Краснодар).
– Topkap Saray Mzesi Arivi, г. Стамбул.
В процессе написания работы автор обращался к материалам, со держащимся в различных сборниках документов50. Как правило, указан ные публикации выполнены на достаточно высоком археографическом уровне.
Переходя к видовой характеристике документальных источников, отметим следующие группы: законодательство, актовый материал, мате риалы текущего делопроизводства и частной деловой переписки, перио дическую печать. Законодательные акты содержатся, главным образом, в многотомном ПСЗ-151. В отдельных случаях использовался сборник до говоров, подготовленный Т. Юзефовичем52. Они имеют отношение к теме в связи с тем, что донские казаки, казаки Крымского ханства оказывались субъектами международных отношений. Эти источники помогают разо Акты исторические. СПб., 1842. Т. 5;
Акты, относящиеся к истории Войска Донского, собран ные генерал-майором А. А. Лишиным. Новочеркасск, 1891. Т. 1;
Архив Коша Нової Запорозької Сiчi. Корпус документiв 1734–1775. Кiїв, 2003. Т. 3;
Труды историко-археографического инсти тута Академии наук СССР. М., 1935. Т. XII. Булавинское восстание (1707–1708 гг.);
Вiйсковi кампанiї доби гетьмана Iвана Мазепи в документах / Упор. С. Павленко. Київ, 2009;
Война с Турциею 1711 года (Прутская операция) / изд. А. З. Мышлаевский. СПб., 1898;
Дмитренко И. И.
Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска. СПб., 1896. Т. 1;
Там же. 1898. Т. 4;
Доба гетьмана Ивана Мазепы в документах / Упор. С. Павленко. Київ, 2007;
Дополнения к Актам историческим, собранным и изданным археографической комиссиею. СПб., 1875. Т. 12;
Донские дела. СПб., 1906. Кн. 2;
Там же. 1913. Кн. 4;
Там же. Петроград, 1917. Кн. 5;
Крестьянская война под предводительством Степана Разина: сб. документов / сост. Е. А. Швецо ва. М., 1954. Т. I;
Там же / сост. Е. А. Швецова, ред. А. А. Новосельский. М., 1957. Т. II. Ч. 1;
Там же / сост. Е. А. Швецова, А. А. Новосельский. М., 1962. Т. III;
Там же / сост. Е. А. Швецова, ред.
Л. В. Черепнин, А. Г. Маньков. М., 1976. Т. IV (дополнительный);
Русско-чеченские отношения.
Вторая половина XVI–XVII в. сб. документов / выявл., сост., введ., комментарии Е. Н. Кушевой.
М., 1997;
Суворов А. В. Документы. М., 1951. Т. 2;
Фелицын Е. Д. Сборник архивных документов, относящихся к истории Кубанского казачьего войска и Кубанской области. Екатеринодар, 1904.
Т. 1;
Le Khanat de Crime dans les Archives du Muse du Palais de Topkap / Prsent par Alexanndre Bennigsen, Pertev Naili Boratov, Dilek Desaive, Chantal Lemercier-Quelquejay. Paris, 1978.
Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ-1). СПб., 1830. Т. 2, 4–5.
Юзефович Т. Договоры России с Востоком. Политические и торговые. М., 2005.
браться в итогах и последствиях русско-турецких войн, отражавшихся на истории подданных Крымского ханства и населения соседних с Крымом территорий. Анализируются договорные статьи Бахчисарайского, Прут ского, Адрианопольского, Кючук-Кайнарджийского и некоторых других договоров. Актовый материал представлен царскими грамотами на Дон и императорскими манифестами, содержание которых дает представление о событиях «донского раскола», военной деятельности казаков Кубани, Кумы и Аграхани, сложных переговорах об их возвращении конца XVII в.
и т. д.
Особое значение в качестве источника имеют материалы делопроиз водства. Большая часть таких источников впервые вводится в научный оборот. В процессе исследования документальных источников были вы делены следующие группы: памяти, отписки, мемории и промемории, экстракты, расспросные речи, челобитные, наказы, предписания, сказки (записи объяснений), рапорты и доношения. Фондообразователями этих и некоторых других групп документов стали такие российские учрежде ния, как Посольский, Разрядный, Семеновский приказы, Военная кол легия, Сенат, Астраханская приказная палата, Астраханская губернская канцелярия, Войсковая канцелярия Черноморского войска, Министерство иностранных дел Российской империи и другие. Это переписка цент ральных учреждений с подчиненными им организациями и внутренняя документация учреждений.
Источники разных групп сосредоточены в одном комплексе, напри мер, «Донских делах» РГАДА. «Донское дело», как правило, содержит в себе множество документов, это не только отписки Войска Донского в Москву53. Они важны для изучения процессов ухода казаков с Дона в конце XVII в., событий и последствий «донского раскола», отношений кумских, аграханских и кубанских казаков с Россией и Войском Донским.
Донцы нередко доставляли достоверную информацию об отношениях та ких казаков с Азовом.
Важнейший источник – расспросные речи казаков Кубани, включая некрасовцев, конца XVII в. – начала XIX в., попадавших в плен, либо других разных людей, «выходивших» из плена. Эти речи, отложившиеся в фондах различных российских учреждений. В ряде случаев такие све дения носят исключительный по своей значимости и информативности характер. Речь идет о подробностях повседневной жизни казаков Крым ского ханства, включая религиозный аспект, их антропонимии, об отно Куц О. Ю. Донское казачество… С. 38–39.
шениях с местным населением, ханами и Азовом, об организации казака ми военных акций, о расселении некрасовцев по территории Османской империи. Богатую информацию содержат отписки астраханских воевод конца XVII в. из фонда Астраханской приказной палаты. Эти материалы помогли сделать новые выводы о становлении и развитии общин каза ков Кумы и Аграхани, их связях с казаками Кубани, по-новому оценить масштабы их военной активности в Прикаспии. Изучение документов делопроизводства канцелярии Черноморского казачьего войска содей ствовало изучению новой научной проблемы – о бегстве российских под данных, включая казаков, в османскую Анапу. Документооборот Военной коллегии при сравнении с данными других источников конкретизировал и увеличил объем данных о процессе «сманивания» кубанскими казака ми российских подданных, о «социальных сетях» старообрядцев Кубани XVIII в.
Имеют значение материалы монастырского делопроизводства. Так, в Кирилло-Белозерском собрании ОР РНБ находим редкие сведения о вкла дах донских казаков. Частная переписка – еще один важный источник, по зволяющий глубже понять мир переживаний, образ мыслей ее создателей.
В частности, речь о письмах начала XVIII в. кубанских казаков своим род ственникам на Дон. Богослужебная литература представлена печатным Евангелием XVII в. с уникальной вкладной записью начала 1720-х годов об одной из первых казачьих часовен на Кубани.
Группа нарративных памятников XVII – начала XIX вв. как вид ис точника представлена такими произведениями, как географические опи сания и описания путешествий. В числе авторов – военные, чиновники, ученые, дипломаты, иные специалисты, нередко совмещавшие функции различных «профессий», включая занятие разведывательной деятельно стью. Важные сведения о Крыме, его отношениях с казачеством содер жатся в «Книге путешествий» османского чиновника, путешественника второй половины XVII в Э. Челеби. Уникальный по своим подробно стям трактат османского чиновника об османских крепостях Северно го Причерноморья опубликовала З. Весела54. В этом произведении со держатся сведения и о казаках Крымского ханства. В трудах XVIII в.
К. Главани, Ш. де-Пейссоннеля. И. А. Гюльденштедта (Гильденштедта), Весела З. Турецкий трактат об османских крепостях Северного Причерноморья в начале XVIII века // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы.
М., 1969. Ч. 2.
записках барона Тотта55 содержатся отдельные, но содержательные, за рисовки из жизни кубанских казаков – их занятиях, воинской культуре и пр., а также сведения о казачьих городках. Книга Т. де-Мариньи XIX в.
«Поездки в Черкесию»56 важна как источник о связях российского населе ния с «черкесским миром» и османской Анапой. Чрезвычайно интересна «Летопись Самовидца» XVII в.57, содержащая сведения об участии дон ских и запорожских казаков в кампаниях конца XVII в. против Крыма. В «Записках» М. Чайковского XIX в.58 мы находим важные сведения о жиз ни некрасовских казаков в Османской империи, которые можно исполь зовать при характеристике их положения в более ранний период. Эти и некоторые другие аналогичные источники уточняют данные источников документальных, а в ряде случаев настолько информативны, что носят определяющий характер. В частности, это относится к описанию архи мандритом Павлом своего путешествия в Иерусалим и другие святые ме ста59. Речь идет об описании им надписи на антиминсе, хранившемся в то время у майносских некрасовцев. Надпись содержит уникальную инфор мацию о постройке одной из церквей на территории Крымского ханства в середине XVIII в.
научная новизна работы определяется тем, что в ней:
– комплексному анализу подверглись неконфронтационные отноше ния казачьих сообществ Дона и Северо-Западного Кавказа с Крымским ханством и Османской империей. В качестве монографического исследо вания заявленная тема в науке раньше не выступала;
– впервые в казаковедении тема сформулирована как самостоятельная в рамках данного научного направления;
– доказана связь региональных событий церковного Раскола с процес сами перехода части донских казаков-старообрядцев на Кавказ и в под данство к Гиреям в последней четверти XVII в.;
– установлен временной отрезок (1660–1670-е гг.), когда отношения между крымскими ханами и донским казачеством получают качественно Главани К. Описание Черкесии // Северный Кавказ в европейской литературе XIII–XVIII ве ков: сб. матер. / изд. подг. В. М. Аталиков. Нальчик, 2006. С. 149, 180–181, 306;
Записки барона Тотта о татарском набеге на Ново-Сербию (с предисловием и послесловием С. Е.) // Киевская старина. 1883. Т. 7 (сентябрь-октябрь);
Гильденштедт И. А. Путешествие по Кавказу в 1770– 1773 гг. / ред. Ю. Ю. Карпов. СПб., 2002. С. 296.
Мариньи Т., де. Поездки в Черкесию: пер. с фр. К. А. Мальбахова. Нальчик, 2006.
Лiтопис Самовидця / Вiд. пiдгот. Я. I. Дзира. Київ, 1971.
Записки Мих. Чайковского (Садык-паши) // Русская старина. 1898. Т. 94 (май).
Павел, архимандрит. Краткое описание путешествия во св. град Иерусалим и прочие св. ме ста. М., 1884.
новое развитие;
сделан авторский вывод о влиянии на такие процессы со бытий выступления С. Т. Разина;
– подробно исследован международный контекст событий обостре ния отношений между Россией и Войском Донским последней четверти XVII в., включая анализ последствий Бахчисарайского договора (пере мирия) 1681 г.;
события такого рода поставлены в типологическую связь с процессами развивающихся отношений казаков Дона с «тюркско татарским миром» и их намерением сменить подданство;
– применены возможности семиотики при исследовании событий «донского раскола» в связи с анализом проблемы состава донского казаче ства, по-разному реагировавшего на указанный религиозный конфликт;
– установлены новые и проанализированы уже известные факты бег ства/ухода донских казаков в османский Азов;
изучены основные формы адаптации/натурализации таких перебежчиков;
– история казачества Дона показана в связи с процессами формиро вания новых казачьих групп – казаков кумских, аграханских и кубанских;
впервые подробно исследована роль донского казачества в истории ука занных групп и наоборот;
– получены новые данные о формах и методах поддержки крымскими ханами и турками-османами сообществ казаков, уходивших с Дона и осе давших уже на Кавказе;
– подробно проанализирована военная активность кумских, аграхан ских и кубанских казаков рубежа XVII–XVIII вв., рассмотренная в связи с отношением к казакам кавказских владетелей (правителей);
– аргументировано мнение о казаках Крымского ханства как о казаках кубанских, а также о характеристиках, названии и структуре Кубанского (ханского) казачьего войска;
– показаны роль и значение выступления К. А. Булавина в пополне нии рядов казачества Кубани;
получены новые данные о связях повстан ческого руководства с кубанскими казаками;
– комплексно изучена жизнь кубанских казаков в XVIII в., органиче ски связанная с их военизированным образом жизни. Анализ проблемы увязан с внешней и внутренней политикой крымских ханов и турецких султанов;
сделан вывод о связи особенностей отношений казаков и Гире ев со старообрядческой этикой этих христиан, подданных ханов;
– получены новые данные об участии казаков Кубанского (ханского) казачьего войска в русско-турецких войнах XVIII в.;
проблема рассмо трена с связи с типологией отношения Гиреев и стамбульского двора к казачеству региона;
– сделан вывод о важном значении Кубани (как части Крымского ханства) в ряду других крупнейших старообрядческих центров XVIII в.
Подробно изучены такие явления как сманивание (со стороны кубанских казаков), «социальные сети» старообрядцев Крымского ханства, формы поддержки Гиреями своих подданных-христиан;
– получены новые данные о строительстве храмов на Кубани в XVIII в., аргументировано мнение о существовании в регионе скрипто рия;
указанные вопросы рассмотрены не только в связи с положением казаков-некрасовцев, но и в связи с постоянным притоком на Кубань ста рообрядческого элемента;
– в комплексе изучены последствия русско-турецкой войны 1768– 1774 гг. в судьбе некрасовских казаков, установлены новые факты пре бывания их в Закубанье после 1777 г. на фоне массового переселения не красовцев в Османскую империю в последней четверти XVIII в., обнару жены новые и сведены воедино имеющиеся в науке примеры такого рода, а также о перемещении казаков из Анатолии в Подунавье;
– впервые в науке проанализировано влияние «закубанского фронти ра» и османской Анапы на историю черноморского казачества конца XVIII– XIX вв.: выявлены факты бегства казаков-черноморцев в Анапу, условия их натурализации (адаптации) в этой крепости;
– судьбы казачьих сообществ Причерноморья (конец XVIII в.) в кон тексте их отношений с Османской империй рассмотрены не в отдельно сти, но в общей связи, с учетом изменившейся пограничной конфигура ции региона по итогам русско-турецких войн второй половины XVIII в.
– проведена поисковая работа в двух крупнейших архивах Турецкой Республики – Topkap Saray Mzesi, Babakanlk Osmanl Arivi (г. Стам бул), где обнаружены новые для российской науки документы по теме ис следования, а также проведена работа по их предварительному переводу и вводу в научный оборот;
– введены в научный оборот новые документы из 10 центральных и региональных архивов Российской Федерации, из рукописных и ар хивных собраний четырех музеев и библиотек Российской Федерации и Украины.
положения, выносимые на защиту:
– научная тема – «Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа в от ношениях с мусульманскими государствами Причерноморья (вторая по ловина XVII в. – начало XIX в.)» определяется как самостоятельная и пер спективная в предметном поле казаковедения;
– принципиально новый этап в отношениях донских казаков с Крым ским ханством и Османской империей наступает во второй половине XVII в. (1660–1670-е гг.). Это выразилось в развивающихся контактах сторон по поводу военного сотрудничества, переходах казаков в осман ский Азов и пр. Контакты развиваются в немалой степени под влиянием конфликтогенного потенциала Разинского выступления;
– последствия новых международных договоренностей Российско го государства (последняя четверть XVII в.) объективно способствовали ухудшению положения донского казачества и (в числе прочих условий) содействовали изменению в положительную сторону у донцов общих установок на возможности сотрудничества с Крымом;
– особая роль в переходе части донских казаков на Кавказ (включая владения Гиреев на Кубани) принадлежала событиям «донского раскола».
Указанное явление было воспринято многими казаками как культурный конфликт. С Дона они уходили на рубеже 1680–1690-х гг. сознательно, и подобный процесс можно трактовать как трагический Исход, который носил и религиозный (старообрядческий), и семейный характер;
– крымские ханы и османские власти крепости Азов оказались гото вы в описываемый период к системным формам поддержки тех групп казаков-нонконформистов, которые, являясь выходцами с Дона, основа ли новые сообщества на р. Куме, Аграхани (Северо-Восточный Кавказ) и на Кубани. Политика царизма, направленная на возвращение ушедших с Дона в иное казаков, в определяющей части закончилась безрезультатно;
– отступление части участников выступления К. А. Булавина на Ку бань летом 1708 г. носило характер стратегии, являясь основой плана, од ним из разработчиков которого стал, по мнению автора, К. А. Булавин.
Изменившиеся условия (гибель Булавина и пр.) не привнесли серьезные коррективы в реализацию плана. Удачно осуществить его смог И. Некра сов – один из виднейших сподвижников Булавина;
– основа успешной адаптации на Кубани казаков И. Некрасова закла дывается уже в 1708–1712 гг. Крымские ханы поддержали их по тем же основаниям, что и других своих подданных – первых или «старых» кубан ских казаков конца XVII в.;
– с момента своего перехода в крымское подданство казаки-некрасовцы избрали путь верного и сознательного служения Гиреям. Указанное обсто ятельство в числе некоторых других факторов определило благоприятное в целом их проживание на Кубани в XVIII в. Отношения между казаками и Гиреями со временем приобрели личностный, особый характер;
– с конца XVII в. на территории Крымского ханства (Северо-Западный Кавказ) формируется кубанское казачество, развивающееся по пути соз дания войсковой организации. Приход новых казаков в 1708 г. вызвал ин тенсификацию такого процесса и скорое создание Кубанского (ханского) казачьего войска;
– на всем протяжении XVIII в. казаки Кубани принимали активное участие в русско-турецких войнах (военных кампаниях Крымского хан ства), являлись заметной военной силой;
– благодаря усилиям местных казаков-старообрядцев, соответствую щей политике крымских ханов Кубань становится одним из крупнейших центров тогдашнего старообрядческого мира. Приток новых групп старо обрядцев на Кубань, чаще всего направлявшихся к некрасовцам – обыч ное явление XVIII в.;
– изменившееся в 1760–1770-х гг. положение Крымского ханства от разилось и на судьбе некрасовских казаков, массово покидающих Кубань после событий сентября 1777 г. Из Закубанья они разновременно направ ляются группами в пределы Османской империи – Румелию и Анатолию;
несмотря на различные предлагаемые варианты, в Россию казаки возвра щаться не пожелали;
– османские султаны лояльно отнеслись к появлению новых групп некрасовских казаков в своих владениях, и уже в ходе русско-турецкой войны 1787–1791 гг. казаки, подданные империи, приняли в ней активное участие;
– османской Анапе принадлежит важная роль в истории славянского населения западно-кавказского пограничья рубежа XVIII–XIX вв. Явля ясь центром османских владений в Причерноморье, Анапа «притягивает» к себе выходцев (беглецов) из Черноморского казачьего войска, а также представителей других казачьих групп региона.
практическая значимость диссертационного исследования состо ит в возможности использования результатов при написании обобщаю щих работ по истории Донского края, казачьих сообществ Дона и Се верного Кавказа, тематических трудов по истории Крымского ханства и Османской империи, региональным аспектам международных процессов второй половины XVII – начала XIX в. Кроме того, отдельные результа ты могут быть применимы в процессе комплексного изучения истории и культуры старообрядчества, народных движений России XVII–XVIII вв., при анализе эволюции отношений Российского государства с различными казачьими сообществами. В теоретическом отношении можно говорить о включении результатов диссертации в исследование темы типологизации казачьих сообществ, определение перспектив изысканий по социальной истории казачества. Наконец, содержание работы, ее выводную часть возможно использовать при разработке учебных курсов по различным проблемам исторического регионоведения («История Кубани». «История Донского края» и пр.).
апробация материалов и выводов исследования осуществлялась на протяжении 1999–2009 гг. Формы апробации включали в себя выступ ления на научных конференциях различного уровня (региональных, межрегиональных, всероссийских и международных). Речь идет о более чем 20 мероприятиях данной формы апробации. Среди конференций по следних лет выделим такие: «Творческое наследие Ф. А. Щербины и со временность» (международная, станица Каневская Краснодарского края, сентябрь 1999 г.);
«Кавказ в российской политике: история и современ ность» (международная, г. Москва, МГИМО (У) МИД России, май 2006 г.);
«Российское казачество: проблемы истории и современность (к 310-й го довщине Кубанского казачьего войска)» (всероссийская, г. Тимашевск, октябрь 2006 г.);
«Казачество Юга России в процессах становления и развития российской государственности» (региональная, г. Урюпинск, апрель 2007 г.);
«Социально-экономические, политические и историче ские аспекты развития Кубани – XII Адлерские чтения (всероссийская, г. Адлер, октябрь 2007 г.);
«Историко-культурные процессы на Северном Кавказе» (всероссийская, г. Армавир, октябрь, 2007 г.);
«Архивное вос токоведение»: (международная, г. Москва, июнь 2008 г.);
«350-lecie unii hadziackiej (1658–2008)» (международная, Варшава, октябрь 2008 г.);
«По лиэтничный макрорегион: язык, культура, политика, экономика» (всерос сийская, г. Ростов н/Д, октябрь 2008);
«Україна–Кубань: ретроспектива етнокультурних взаємин» (международная, г. Днепропетровск, август 2008 г.).
По теме исследования автором опубликован 51 научный труд (на рус ском, украинском и румынском языках) общим объемом более 70 п. л. – включая издание 4-х монографий (3 индивидуальные, 1 коллективная) и статей. Кроме того, промежуточные результаты исследования были пред ставлены к обсуждению научной общественностью на страницах продол жающихся тематических и периодических изданий. Среди первых выделя ются: «Казачество России: прошлое и настоящее» (Ростов н/Д, 2006;
2008);
«Чорноморська минувшина. Записки Вiддiлу iсторiї козацтва на пiвднi України Науково-дослiдного iнституту козацтва Iнституту iсторiї України НАН України (Одесса, 2008);
«Козацька спадщина: Альманах Iнституту суспiльних дослiджень», (Днепропетровск, 2008);
«Липоване: история и культура русских-старообрядцев» (Одесса, 2005;
2008–2009);
«Україна в Центрально-Східній Європі» (Киев, 2007;
2009). Ряд принципиальных положений рабочей концепции автора в виде статей был опубликован в таких научных изданиях как «Родина» (М.), «Вопросы истории» (М.), «Российская история» (М.), «Этнографическое обозрение» (М.), «Кавказ ский сборник» (М.), «Известия вузов. Северо-Кавказский регион» (Рос тов н/Д).
В октябре 2007 г. о роли «некрасовской темы» в рамках изучения гене рального диссертационного направления сообщалось в ходе реализации культурно-выставочного проекта «Некрасовский карагод» (пос. Новокум ский Ставропольского края). В декабре 2008 г. автор принял участие в организации и работе круглого стола «Казачество в политике России и Османской империи на Кавказе и сопредельных территориях в XVII в. – начале ХХ в.», состоявшегося в КГИАМЗ им. Е. Д. Фелицына (г. Красно дар). Необходимость разработки некоторых проблем темы диссертации обсуждалась на научном семинаре «История края как поле конструирова ния региональной идентичности» (проведенном в ВолГУ при поддержке Института Кеннана и Международного научного центра им. Вудро Виль сона в апреле 2008 г.).
Промежуточные итоги работы над темой обсуждались на кафедре специальных исторических дисциплин и документоведения Южного фе дерального университета в 2007 и 2008 гг. На заседании той же кафедры в июне 2009 г. диссертация обсуждена и рекомендована к защите.
Структура работы определяется целью, задачами и установленными хронологическими границами. Диссертация состоит из введения, 5 глав (главы с 1-й по 2-ю включительно, и с 4-й по 5-ю включительно содержат в себе по 2 параграфа, а 3-я глава – 3 параграфа), заключения, списка ис пользованных источников и литературы. В основу структурирования ма териала по главам и параграфам автором положен принцип хронологии, хотя в отдельных случаях приоритет отдан проблемно-хронологическому принципу.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во введении обоснована актуальность темы, определены объект, предмет исследования, его хронологические границы и территориально географические рамки, степень изученности темы, цели и задачи работы, формулируются принципы методологии, дается характеристика источни ков, научная новизна, перечень положений, выносимых на защиту, опре деляются практическая значимость исследования и его структура.
глава первая – «Донское казачество в отношениях с мусульмански ми государствами Причерноморья во второй половине XVII в.: тенденции и практики» – состоит из двух параграфов. Первый параграф – «Донское казачество в отношениях с Крымским ханством и Османской империей:
общая характеристика, тенденции развития в XVII в.». В нем изучены неконфронтационные практики общения крымцев и турок с донскими ка заками. Анализ этих практик проведен на фоне изменившегося во второй половине XVII в. социального облика донского казачества. Указано, что эти изменения были вызваны внешними и внутренними факторами и вли яли на отношения донцов с Крымским ханством и с Османской империей (Азовом), а также с Россией.
Приведены многочисленные факты, когда крымские ханы пресле довали донских казаков в указанный период с обращающим на себя внимание упорством – в пространстве политическом, географическом, информационном. Акцентировано внимание на разное отношение запо рожцев и донцов к сотрудничеству с Крымом, что было связано с осо бенностями отношений донского и запорожского казачества с Крымом и Османской империей в XVI – первой половине XVII вв., которые у донских казаков были весьма острыми. Прослежена связь Разинского восстания с процессами интенсификации неконфронтационных отно шений донских казаков с Крымом. Это отразилось в переписке Разина с крымскими ханами Адиль-Гиреем, Селим-Гиреем, а также в истории с письмами ханов, сохранявшимися в Войске Донском еще в 1673 г. Рас смотрена роль османского Азова в истории донского казачества. Пока зано, что «образы Азова» влияли на настроения донского казачества и служили одним из главных условий его развития. Изучены факторы, влиявшие на отношения донского казачества с Азовом, роль в таких про цессах метисного населения (тумы), проанализированы случаи «замире ния/розмирения» донцов с Азовом, и факты пограничного сотрудничест ва сторон. Обобщены и исследованы факты бегства донских казаков в Азов во второй половине XVII в., выяснены его причины и формы адап тации беглых казаков, не всегда предполагавшие их переход в ислам, а также отношение азовских беев и Войска Донского к перебежчикам.
Второй параграф – «Международное положение Российского го сударства, Крымского ханства, Османской империи и донское казаче ство (1670–1680-е гг.)». В нем проведен анализ воздействия на донское казачество международной обстановки в контексте отношений России, Крымского ханства, Османской империи и в некоторых случаях – Речи Посполитой – последней четверти XVII в. и международных договоров.