Эволюция денежных систем причерноморья и балкан в xiii–xv вв.

На правах рукописи

ПОНОМАРЕВ АНДРЕЙ ЛЕОНИДОВИЧ ЭВОЛЮЦИЯ ДЕНЕЖНЫХ СИСТЕМ ПРИЧЕРНОМОРЬЯ И БАЛКАН В XIII–XV ВВ.

Специальность 07.00.03 — «Всеобщая история»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва, 2010

Работа выполнена на Кафедре истории Средних веков и Раннего нового времени Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Бибиков Михаил Владимирович доктор исторических наук, профессор Бородкин Леонид Иосифович доктор исторических наук, чл.-корр. РАН Гайдуков Петр Григорьевич

Ведущая организация: Институт востоковедения Российской Академии Наук

Защита диссертации состоится "07" апреля 2010 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 501.002.12 в Московском Государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, Ломоносовский пр-т, д. 27, корп.4, МГУ, Исторический факультет, диссертационный совет по всеобщей истории Автореферат разослан "_" _ 2010 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат исторических наук доцент Никитина Т.В.

Актуальность исследования Воссоздание материальной составляющей истории человечества не менее важно для понимания прошлого, чем реконструкция путей духовного и интеллектуального прогресса. Одной из основ экономики и немаловажным ее компонентом еще в Античности стало денежное обращение. Актуальность темы, озаглавленной «Эволюция денежных систем» и напрямую связанной с историей экономики, обуславливают процессы междисциплинарной интеграции и развития информационных технологий, определяющие магистральные пути развития в гуманитарных науках нашего времени. Появление нового материала, методов или инструментов исследования влечет за собой необходимость и обязанность для ученого предложить новое объяснение прошлому. Сказанное относится к истории государств, существовавших в XIII–XV вв. в обширном регионе, простиравшемся от Каспийского моря до Адриатического. Весьма долго казалось, что картина их истории, нарисованная историками XIX в. по нарративному материалу, собранному эрудитами и энциклопедистами, опубликованному трудами ученых критической школы и позитивистов, нуждается лишь в новых красках и деталях.

Однако, освоение целых пластов архивных документов, невостребованных ранее, превращение археологии в источник разнообразных и беспристрастных фактов, поликультурные изыскания нарушали эту идиллию. Новый взгляд на взаимоотношения Золотой Орды и Руси стал возможен только после исследований Г.А. Федорова-Давыдова, во многом основанных на археологическом изучении следов, оставленных монгольской империей, а история Трапезундской империи по сути стала известна только после работ С.П. Карпова, поднявшего огромный пласт документации западноевропейского происхождения. Новации коснулись не только сферы аграрных, социальных или межэтнических взаимоотношений. Направление историографии, отпочковавшееся от изучения крестоносного движения, сосредоточилось на анализе торговой активности западноевропейцев на Леванте.

Хотя присутствие итальянских республик в Византии фиксируют документы предшествовавшей Комниновской эпохи, говорить о том, что оно стало важным фактором исторического развития, можно лишь после 1204 г., когда рыцари Четвертого крестового похода взломали отстраненность и самоизоляцию региона.

Отсчет времени, начатый с «Partitio Romaniae», закончился уже в Новое время, когда исчезли последние следы сети торговых факторий и территориальных анклавов, раскинутой по Эгеиде и Черноморью рыцарями и итальянскими предпринимателями. Однако более двух веков присутствие западноевропейского купечества было постоянной составляющей и экономической и политической жизни региона.

Именно желание лучше понять, какова была функция, которую выполняли на Востоке европейские купцы, каковы были условия их деятельности, чем, наконец, человечество обязано рыцарям не только креста, но и кошелька, послужило уже давно отправной точкой данного исследования, лишь условно нумизматического.

Сложность задачи усугублялась тем, что предмет исследования — «экономическая интеграция и финансовая кооперация» — распылен в историографии по самодостаточным направлениям. Большинство из них, в том числе и нумизматические штудии, имеют национальную окраску, другие, подобно изучению истории Византии, крестоносного движения или левантийской торговли, изначально сформировались как интернациональные. Претендовать на адекватность компаративного исследования экономики различных государств Балкан и Причерноморья трудно, если не знать, что же собой представляли деньги современников и соседей византийских императоров из последней династии Палеологов. С одного взгляда понять, что история банковского дела в Венеции переплетается с анализом аграрной истории Византии или с характеристикой демографических процессов в Золотой Орде, наверное, невозможно. Однако и первая, и вторая и третья не могут обойтись без использования содержащихся в документах эпохи сведений о деньгах, которые ссужали банкиры, платили парики или чеканили ханы. Замкнувшись в рамках национальной нумизматики вполне реально отследить внешние признаки эволюции этих денег, однако увидеть параллели, узнать, почему, как и когда менялись денежные системы, из-за чего происходили кризисы, нельзя без помощи того же компаративного анализа.

Ответить, по крайней мере, на часть вопросов стало возможно, обратив пристальное внимание на цифровую информацию, которую предоставляют нам не только письменные документы того времени, но и сами монеты. Для этого историку-медиевисту пришлось воспользоваться методами и достижениями не стоявших на месте лингвистики, металловедения, исторической географии и экономики, теории вероятностей и математического моделирования, перевоплотиться и в средневекового счетовода, и в современного статистика.

Степень изученности темы Изучение денежных систем XIII–XV вв., существовавших на территориях государств Восточной и Юго-Восточной Европы происходило, в первую очередь, в рамках национальных историографий. Преимущественный интерес ученых Болгарии, Сербии, Турции или России к собственному нумизматическому прошлому объяснять не требуется. Свой вклад в нумизматику внесли и родоначальники современных научных школ — М. Динич, Т. Герасимов, О.

Илиеску, Г.А. Федоров-Давыдов. Первые описи болгарских, трапезундских, золотоордынских и византийских монет были составлены уже к сер. XIX в. С.

Любичем, Ф. де Пфаффенхоффеном, Х.М. Френом, Ф. де Солси. В настоящее время обращаться к ним почти нет нужды, поскольку к 30-м годам XX в. ученые уже располагали самой полной на сегодня систематизацией трапезундского материала, сделанной О.Ф. Ретовским, описаниями болгарской монеты Н.

Мушмова, каталогами А.К. Маркова, обработавшего собрание мусульманских монет Эрмитажа и В. Ротса, издавшего византийские монеты из Британского музея.

До сих пор активно используется труд Г. Шломберже, покрывающий чекан государств Латинского Востока вплоть до XV в. Формирование сегодняшних представлений о типологии балканского чекана завершили труды Й. Юруковой, В.

Пенчева (Болгария), М. Йовановича, С. Дмитриевича, В. Иванишевича (Сербия).

Если «Чекан генуэзских колоний» Г. Лунарди можно рассматривать как дополнение к труду Г. Шломберже, то альтернативой последнему являются каталоги Д.М. Меткальфа или совместный труд А. Маллоя, И.Ф. Престон и А.Дж.

Зельтмана «Монеты государств крестоносцев, 1098–1291».

Типологическое изобилие до сих пор не позволило создать свода золотоордынских монет, и нумизматы вынуждены довольствоваться далекими от полноты публикациями В.П. Лебедева, Ю.Е. Пырсова и Р.З. Сагдеевой вкупе с прежними попытками систематизации Г.А. Федорова-Давыдова и С.А. Яниной. К работе по созданию пока распыленного «свода» приложили свои знания также ученые из Румынии и Молдавии, для которых орда Ногая и орда Мамая — феномены их национальной истории. Отставание турецкой нумизматики, выражавшееся в том, что до появления в 1999 г. «Акче» С. Сречковича ничего, кроме каталогов двух частных коллекций, не существовало, активно ликвидируется в последнее десятилетие. Свидетельством тому стали разнообразные описания монеты турецких бейликов и хулагуидского государства, в которых Д. Ольмер, Х.

Перк, К. Ольчер и другие систематизируют номенклатуру и раскрывают легенды монетных эмиссий.

Сегодняшнее состояние поздневизантийской нумизматики определяют выпущенный С. Бендаллом и П.Дж. Дональдом в 1979 г. обзор «Поздний чекан Палеологов», каталоги личной коллекции С. Бендалла и составленный Ф.

Грирсоном пятый том описания византийских монет, хранящихся в Дамбартон Окс. Последняя работа примечательна тем, что, помимо традиционного описания монет, она содержит обширный исследовательский раздел, в котором приводится история денежного обращения поздней Византии по версии Ф. Грирсона, дается реконструкция системы номиналов, выясняются названия монет.

Перечисленные работы в конечном итоге суммируют те сотни заметок и статей, авторы которых занимаются атрибуцией, спорят о классификации, ищут место уже известных и новонайденных монет в системе денежного обращения региона. Подобные вопросы не вставали перед европейскими нумизматами, чьи интересы были сосредоточены на монетах Венеции и Неаполя, постоянно присутствовавших на денежном рынке Балкан и Эгеиды. «Corpus Nummorum Italicorum», каталоги Н. Пападополи и Р. Спара содержат детальную, вплоть до имен граверов, информацию о происхождении дукатов, гроссо и джильятов.

Подобная определенность в сочетании с доступностью письменных сведений обусловила опережающее развитие экономических штудий. «Доллар Средневековья» назвал Р.С. Лопес одну из своих работ, посвященную золотому дукату Венеции, и для исследователей денежных систем Леванта, писавших во второй половине XX в., роль венецианской монеты была уже энциклопедическим фактом, с которым нельзя было не сверять собственные гипотезы. История банковского дела Венеции, воссозданная Ф.Ч. Лэйном и Р. Мюллером, детальный разбор законодательства и описание производственных процессов, нашедших употребление на монетном дворе Венеции, представленные А. Сталем, не только воссоздают реалии деятельности средневековой финансовой администрации, но также задают критерии поиска и те параметры монет, которые помогают ориентироваться в истории развития денежных систем Балкан и Причерноморья.

Это — уровень производственных затрат и переоценки монеты, объемы чекана и производительность труда, курсы золота и серебра, стопа монеты, даты реформ и многое другое, что не может не служить серьезным подспорьем для рассматриваемой в диссертации темы в силу чрезвычайной вовлеченности Венеции в экономику Леванта.

Одной из ключевых фигур в историографии является итальянский дипломат и коллекционер, нумизмат и палеограф Т. Бертеле. Хотя изыскания самого Т.

Бертеле не вылились в обобщающий фундаментальный труд, роль, которую ученый сыграл в науке, трудно переоценить. Т. Бертеле указал главные направления, на которых надо искать ответы на вопросы о генезисе поздневизантийской денежной системы — сравнение нумизматических данных с коммерческой документацией итальянского происхождения, он же указал на связь византийской и венецианской денежных систем1. Намного раньше остальных нумизматов ученый приобщился к математическим и статистическим методам исследования. Пусть первые попытки определения объема эмиссий остались историографическим казусом из-за фантастичности исходных данных, пусть ученый, не располагавший подлинными весами монеты, вхолостую потратил время, реконструируя денежные системы Византии и Болгарии по бухгалтерии Амедея Савойского, но в результате мы обязаны именно Бертеле огромным комплексом сведений о византийской денежной системе периода Палеологов.

Коллекция Бертеле, переданная в Дамбартон Окс, исчисляется не монетами, но кладами, ему же мы обязаны бухгалтерией Бадоэра, и массой сведений о денежном счете и обращении, выявленных в непрофильных публикациях или в неопубликованных архивных фондах. Наконец, ради уникальных данных химических анализов ученый жертвовал предметами вожделения коллекционера.

Подходы Т. Бертеле к нумизматическому материалу, пускай не сразу, но заинтересовали науку. Появление неразрушающих технологий вызвало волну публикаций, связанных с анализом нумизматического материала. Среди них оказалось немало работ, посвященных византийской и левантийской проблематике, поскольку вдохновителями изданий (в первую очередь серии «Металлургия в нумизматике») были упомянутые С. Морриссон и Д.М. Меткальф. Последующее появление международных исследовательских проектов, нацеленных в том числе и на конкретные монетные находки, а также научных центров, сосредоточенных на изучении монетного или художественного металла древности, показывает, что тема давно переросла интересы энтузиастов-одиночек. Пользуясь универсальными методами работы с палеографическим материалом, предлагая свои конъюнктуры в тексты рукописей и интерполируя сведения более раннего периода истории на XIV в. М. Хенди, А.М. де Гуадан, Ф. Грирсон и С. Морриссон выработали, общее по сути, объяснение устройства денежных систем Византийской империи до и Bertel T. Moneta veneziana e moneta bizantina (secoli XII–XV). Firenze, 1973.

после введения серебряного перпера. Болгарские ученые завершили разработку типологии и по метрологии монет установили этапы эволюции серебра династии Асеней. Джучидская нумизматика, наконец, определила, что татарские деньги назывались «деньги» и избавилась от объяснений особенностей устройства денежной системы, предполагавших, что покупательная способность серебряной монеты зависела от веса медных пулов.

Крайне скудный пласт историографии посвящен проблемам, связанным с бытованием монеты. За исключением работ, в которых прослеживается территориальное распределение находок, можно по пальцам пересчитать публикации, авторы которых оперируют такими понятиями, как динамика веса, объем монетного фонда, его весовая и хронологическая структура. Исследования, сосредоточенные на количественных характеристиках нумизматического материала, проводились в основном в рамках античной нумизматики и пожалуй, только интерес Дж. Руссо к флорентийской монете и Э. Лианта к перперам Мануила II непосредственно связан с тематикой диссертации. К. Болин и М.

Крауфорд показывали на примере античных монет, какие возможности по управлению финансами скрыты в выпуске монет из благородных металлов.

Республиканские денарии дали возможность В. Эсти и Дж. Картеру создать свой метод оценки производительности монетных дворов по повторяемости штемпелей.

Этим же материалом воспользовался T. Фольк, пожелавший узнать, можно ли определить, сколько чеканщиков одновременно работало на монетном дворе. Ф. де Каллатай применял метод Эсти для того, чтобы воссоздать общую численную картину античного монетного производства, пытаясь понять, как связана продуктивность монетных дворов с числом дошедших до нас монет. Конечно через античную нумизматику к медиевистам пришло понимание того, что технология чекана подводит эти веса под действие важнейшего закона статистики — закона Гаусса. Уже зная об этом Ф. Деламар, Й. Мюллер и другие могли трактовать вес денариев и драхм, устанавливая закономерности, по которым он изменяется во времени.

Технологические новации и наработки античной нумизматики заботами уже упомянутых М. Меткальфа, С. Морриссон, Э. Оберляндера-Тырновеану, а теперь Дж. Бейкера, Э. Лианта и других нумизматов получают все более широкое распространение. Вместе с типологическими изысканиями в национальных историографиях такие работы создают предпосылки для нового осмысления механизмов, управлявших денежными системами Балканского региона невзирая на границы. Вопрос о взаимосвязи денежных систем Юго-Восточной Европы, поставленный М. Меткалфом почти полвека назад2, оказался похороненным под разнообразными важными, интересными, но частными сюжетами. Сам Меткалф в 1960-е годы не мог предложить концептуального решения, поскольку этому мешали и широта хронологического охвата и незавершенность исследований в национальных отраслях нумизматики. Только в 2005 г. болгарский нумизмат и математик Стоян Авдев, сопоставив разнообразие счетных перперов Балкан и Metcalf D.M. Coinage in the Balcans, 820–1355. Thessaloniki, 1965.

разносортицу золотой монеты с именами Ватаца и Палеологов, задумался о единстве финансового рынка3. Хотя его гипотеза (разные золотые монеты были физическим воплощением локальных счетных перперов) игнорирует корни счетных единиц и противоречит хронологии, хотя из поля зрения С. Авдева выпала важнейшая составляющая стоимости монеты — ее переоценка, к общим выводам, а также к подходу автора к материалу можно только присоединиться. Речь идет о взаимосвязи и взаимопроникновении различных денежных систем, о ключевой функции, которую во всем регионе выполняла византийская монета, наконец, о неизбежности использования математических и статистических реконструкций в нумизматических исследованиях.

Круг литературы, необходимой для освещения темы, нельзя ограничить лишь трудами по нумизматике Причерноморья и Балкан или исследованиями экономики самих регионов. Медиевисты разных научных школ, разрабатывавшие целые направления науки, уже создали цельную картину функционирования европейского и средиземноморского хозяйства в условиях международного разделения труда и экономической интеграции. Роль, которую золото и серебро играло в этой торговле, давно и неоднократно получала отдельное объяснение в трудах историков4. Условия и объемы торговли, ее доходность, состав товарооборота и техника торговых операций, формы коммерческого кредита и организации торговли, условия навигации и мотивы политических акций, тенденции экономического развития были рассмотрены в ставших уже классическими трудах В. Гейда, Р. Лопеца, Дж. Луццатто, Дж. Пистарино, С.П.

Карпова, М. Балара, П. Спаффорда, Р.Мюллера и многих других5.

Предмет исследования Предметом данного исследования является история денежного обращения государств Причерноморья и Балкан и взаимодействие между территориальными составляющими экономической системы, сложившейся здесь в XIII–XV вв. В диссертации рассмотрены различные компоненты денежных систем: технология и практика монетного производства, монетные стандарты, системы номиналов, мер веса и денежного счета, а также особенности функционирования систем, основанных на обращении монеты из благородных металлов и специфика денежного рынка Средневековья, функционирующего в условиях монетного биметаллизма. В рамках изучаемой темы находятся также вопросы, связанные с Авдев C. Монетната система в Средновековна България през XIII–XIV век. София, 2005.

Lopez R.S. Back to Gold, 1252. Economic History Review. 1956. Vol. 9. P. 219–240;

Watson A.M. Back to Gold and Silver. Economic History Review. 1967. Vol. 20. P. 1–34.

Heyd W. Histoire du commerce du Levant au moyen-ge. Leipzig, 1885–1886;

Карпов С.П. Итальянские морские республики и Южное Причерноморье в XIII–XV вв.: Проблемы торговли. М., 1990;

Balard M. La Romanie Gnoise, (XIIe–dbut du XVe sicle). Roma, 1978;

Pistarino G. I Gin dell’Oltremare. Genova, 1988;

Lopez R., Irwing W. Medieval Trade in the Mediterranean World. NY, 1955;

Lopez R. The Commercial Revolution of the Middle Ages, 950–1350. NY, 1971;

Spufford P. Handbook of Medieval Exchange. London, 1986;

и т.д.

доходностью торговли, добычей серебра и золота, их движением по торговым путям, с ролью государства в эволюции денежных систем.

Цели и задачи исследования Главной содержательной задачей исследования является определение хронологии и причин эволюции денежных систем региона, выяснение закономерностей развития и целей монетной политики. Главной методологической задачей — апробация методов квантитативного исследования нумизматического материала.

В связи с обозначенными целями в диссертации потребовалось решить комплекс взаимосвязанных исследовательских задач:

1) собрать и ввести в научный оборот неизвестный ранее нумизматический материал и данные письменных документов;

2) создать базу данных нумизматического материала, составить компьютерные программы для ее обработки, а также для моделирования процессов чекана и денежного обращения;

3) верифицировать типологию наиболее значимых монетных эмиссий;

4) обосновать приоритет экономической функции денег перед пропагандистской и политической;

5) объяснить специфику средневековой системы счета, системы мер и денежных единиц, показать возможности двенадцатеричной системы, ее преимущества и следствия применения, а также выяснить допустимый предел погрешностей и колебаний в финансовой документации эпохи;

6) установить универсальные параметры денежного обращения, и разработать методы их определения применительно к нумизматическому материалу;

7) найти закономерности, которые связывают между собой различные численные и метрологические характеристики монетного фонда, соотнести их с параметрами математических законов и определить последние;

8) обосновать условия экономического взаимодействия и единства рынка Восточного Средиземноморья;

9) рассмотреть связь кредитования и доходности торговли с номинальной стоимостью монеты и ее переоценкой;

10) показать эфемерность прибыли, получаемой за счет снижения стопы чекана;

11) сопоставить изменения, которые претерпевали денежные системы Причерноморья и Балкан с тенденциями развития рынка драгоценных металлов, известными по западноевропейскому материалу;

наконец, 12) сравнить результаты эволюции различных денежных систем.

Территориальные рамки Территориальные рамки исследования, обозначенные в заглавии диссертации как «Причерноморье и Балканы», определяют границы существовавших в регионе государств. Возрожденная Империя ромеев, известная нам как Византия, первоначально включала многие области Малой Азии, Балкан и континентальной Греции, но непрерывно сжималась за счет территориальной экспансии, сначала сербских королевств, Болгарского царства, турецких бейликов, а затем — Османского султаната. Под влиянием монгольского государства, принадлежавшего потомкам хана Джучи, которое современники-европейцы называли «Империя Газарии», а мы зовем «Золотая Орда», находились обширные лесостепные зоны Восточной Европы. Татарская монета ходила от Дуная до Иртыша, от Закавказья до Верхнего Поволжья, пока распад Орды, становление Литовского и Московского государства не изменили расстановки сил и облика денежных систем. Отнюдь не бескрайняя Трапезундская империя рано стабилизировала свои границы в мусульманском окружении, но ее пограничное положение очерчивает связи, уводящие далеко за сельджукский Иконий или Тебриз Ильханов. Статус других игроков на денежном рынке региона — Венеции, Неаполя и княжеств Латинской Греции, даже родосских рыцарей, был экстерриториальным;

внимание к их монете в работе обусловлено процессами экономической интеграции, связанными с активностью западноевропейского купечества в бассейнах Эгейского, Черного и Адриатического морей.

Хронологические рамки Хронологические рамки исследования в значительной мере определяет ход политической истории, поскольку денежная система является порождением финансовой политики конкретного государства. Главное внимание в диссертации уделено периоду 1261–1453 гг., приходящемуся на время существования реставрированной Византийской империи Палеологов и на время коммерческой экспансии итальянских морских республик в регионах, окружающих Черное и Эгейское море. Диверсификация средств денежного обращения, обозначившая начало нового этапа в экономической жизни региона в середине XIII в., происходила параллельно с возникновением и укреплением новых держав региона.

Однако, изначально многополярный и саморегулирующийся денежный рынок по мере расширения Османского султаната все более сокращался, удовольствовавшись в середине XV в. турецким серебром и венецианским золотом.

Источники Реконструкция денежно-финансовых систем региона основывается на сведениях, которые содержатся в документах, относящихся к различным категориям. Опубликованные и неопубликованные своды законов регламентируют работу монетных дворов или же описывают практику налогообложения. Этому посвящены византийский «Logarike» XI в., сербский «Рудничный устав» XV в., генуэзские уставы монетного двора 1315 и 1445 г., венецианские постановления 1268 и последующих лет.6 Аналогичная информация содержится в ряде хроник и Archivio di Stato di Genova. San Giorgio. Zecca Antica. 20 (Далее — ASG.SG.);

Закон о рудницима деспота Стефана Лазаревића / Издао и увод написао Никола Радоjчић. Београд.

1962;

Il Capitolar dalle Broche della Zecca di Venezia, 1358–1556 / a cura di G. Bonfiglio Dosio. Padova, 1984.

трактатов ближневосточного происхождения7. Технические эдикты королей и коммун, международные трактаты и юридические тяжбы также включают сведения, непосредственно относящиеся к монетной политике государств эпохи Средневековья8. Информация о средствах денежного обращения и нормах налогообложения, которой располагали участники рынка, обобщена и структурирована в торговых практиках, составленных купцами для своих личных нужд или в качестве пособий для товарищей по профессии. «Практика торговли» Пеголотти, пособия Уццано, де'Риччи и других авторов покрывают два века истории левантийской торговли9. Состояние денежного рынка, который законодатели создавали, а купцы-литераторы пытались описать, хронометрировали средневековые бухгалтеры. Уже опубликованы счетные книги ряда монетных дворов Европы, частная бухгалтерия купцов из Константинополя, Барселоны, Венеции и Дубровника, а военная экспедиция Амедея Савойского, пришедшего на помощь Византии в 1366 г., описана в своеобразной «бухгалтерской хронике»10.

Неопубликованными остаются использовавшиеся в диссертации книги генуэзских массариев (казначеев) Перы и Каффы, составленные в период c 1374 по 1472 гг. Техника торговли, ее территориальные особенности, формы организации и кредита широко представлены в публикациях нотариальных документов. Последние Например: Рашид ад-Дин. Сборник летописей / Пер. А.К. Арендс. М.;

Л., 1946. Т. 3.

Tafel G.L.E, Thomas G.M. Urkunden fr lteren Handels- und Staatsgeschichte der Republik Venedig. Wien, 1856. Bd. 1–3;

Thiriet F. Dlibrations des assembles vnitiennes concernant la Romanie…: 1160–1363;

1364–1463. Paris;

La Haye, 1966–1971. T. 1–2;

Bertel T. I gioelli della corona bizantina dati in pegno alla repubblica veneta nel sec. XIV e Mastino II della Scala. // Studi in onore di Amintore Fanfani, 6 vols. Milano, 1962. T. 2. P. 89–177;

Desimoni C. Intorno alla impressa di Megolo Lercari in Trebisonda, lettera di Bartolomeo Senarega a Giovanni Pontano. Atti della Societ Ligure di Storia Patria. 1884. T. 13. P. 495–536;

Gjuzelev V. Les relations bulgaro-vnitiennes durant la premire moiti du XIVe s. Sacramento et patto de messer Imperator Alexandro di Zagora // Medieval Bulgaria. Byzantine Empire.

Black Sea-Venice-Genoa. 1988;

Карпов С.П. Регесты документов фонда Diversorum Filze Секретного Архива Генуи, относящиеся к истории Причерноморья // Причерноморье в Средние века. М.;

СПб., 1998. Вып. 3. С. 9–81, и т.п.

Pegolotti F.B. La Pratica della mercatura / Ed. by A. Evans. Cambridge (Mass), 1936;

Uzzano, Giovanni da. La pratica della mercatura scritta da Giovanni di Antonio da Uzzano nel 1442 // Pagnini del Ventura G.F. Della decima… Lisboa;

Lucca, 1776;

Tarifa zo noticia dy pexi e mexure di luogi e tere che s’adovra marcadantia per il mondo. Venice, 1925;

Borlandi F. El libro mercantie et usanze de'paes. Torino, 1936;

Saminiato de'Ricci. Il Manuale di mercatura di Saminiato de'Ricci / A cura di A. Borlandi. Genova, 1963;

и др.

ASG. SG. Zecca Antica. 5–9;

Blanchet J.-A. L'Atellier montaire du Prince Noir Limoges en 1365. Revue Numismatique. 1898. T. 2. P. 507–518;

Il libro dei conti di Giacomo Badoer, Costantinopoli (1436–1440) / Ed. U. Dorini and T. Bertele. Roma, 1956;

Дини М. Из Дубровачког архива. Београд, 1957. Кн. 1;

Bollati di Saint Pierre F. Illustrazioni della spedizione in Oriente di Amedeo VI il Conte Verde. Torino, 1900;

и т.д.

ASG. SG. 34. 590/1303–1304. Massaria Peyre 1390;

ASG. SG. 34. 590/1305–1306.

Massaria Peyre 1402. ASG. SG. 34. 590/1225. Massaria Caffe 1374;

ASG. SG. 34. 590/1226.

Massaria Caffe 1381. ASG. SG. 34. 590/1268 и др.

освещают ситуацию в генуэзских факториях — Пере, Каффе, Ликостомо, Хиосе, Лайяццо и Фамагусте12, в венецианских — в Тане, на Крите и Негропонте13.

Архивы тяготевших к Венеции коммун Далмации также предоставили для изданий свои материалы14. Содержание сохранившихся монастырских актов Балкан и Византии15 связанно в первую очередь с землевладением и землепользованием.

Подобно купцам, монастыри были участниками экономической деятельности, и составители актов вносят свою лепту в комплекс сведений об устройстве денежных систем региона, ибо они не могли обойтись без денежного счета и денег, двух составляющих финансовой системы любого государства. Крупицы сведений об устройстве денежных систем причерноморских и балканских государств рассеяны в маргинальных для темы диссертации поэмах, записках путешественников, хрониках, переписке, в синаксарях и житиях, в математических и естественнонаучных сочинениях того времени, наконец, в юридических и финансовых трактатах16.

Важнейшее значение для темы диссертации имеет источник, который традиционно считается эпиграфическим, хотя информация, которую он несет, является вполне официальной и документальной. Монеты как таковые предоставляют самую объективную информацию о существовавших на территориях Причерноморья и Балкан денежных системах. Качество этой информации зависит и от методов исследования, и от объема анализируемого материала. За прошедшие века в музеях и частных коллекциях было накоплено огромное количество нумизматических находок. Уже с середины XIX в.

российские и европейские ученые приступают к созданию сводов и типологий монеты Восточной и Юго-Восточной Европы. Очередная систематизация материала Сербии, Болгарии, Византии и государств Латинского Востока произошла в последнюю четверть XX в. и связана она с именами здравствующих и Прежде всего: Brtianu G. Actes des notaires Gnois de Pra et de Caffa de la fin du treizime sicle (1281–1290). Bucureti, 1927;

Balard M. Gnes et l’Outre-Mer. Les actes de Caffa du notaire Lamberto di Sambuceto,1289–1290. Paris;

La Haye, 1973;

Balbi G., Raiteri S.

Notai genovese in Oltre Mare. Atti rogati a Caffa e a Licostomo, sec. XIV. Genova, 1973.

Например: Прокофьева Н.Д. Акты венецианского нотария в Тане Донато а Мано (1413–1419) // Причерноморье в Средние века. СПб., 2000. Т. 4. С. 36–174.

Дини М. Из дубровачког архива. Београд, 1957–1967. Кн. 1–3;

Monumenta Catarensia / ed. A. Mayer. Zagreb, 1951–1981. Vol. 1–2.

Серию изданий актов Афонских монастырей открывают: Actes de Chilandar / Publ.

par L. Petit et B. Korablev. // Actes de l'Athos;

V: Pt. 1. Византийский Временник. 1911. Т. 17:

Прил. 1;

Actes de Chilandar : Actes Slaves / Publ. par B. Korablev. // Actes de l'Athos;

V: Pt. 2.

Византийский Временник. СПб., 1915. Т. 19: Прил. 1. На сегодняшний день в критических изданиях свет увидели документы пятнадцати монастырей.

Ioannes Cantacuzenus. …Нistoriarum libri IV… Bonn, 1828;

Gregoras, Nicephorus.

…Byzantinae historiae libri XXXVII. Paris, 1858. Pachymerus, Georgius. De Michaele et Andronico Palaeologis… Bonn, 1835. Vol. 1–2;

Idem. Georges Pachymrs relations historiques. Paris, 1999–2000. Vol. 3–5. (CFHB;

24);

Georgius Phrantzes, Ioannes Cananus, Ioannes Anagnostes. Bonn, 1924;

Georgius Phrantzes. Cronaca / Giorgio Sfranze. A cura di Riccardo Maisano. Roma, 1991. (CFHB;

2);

и др.

поныне исследователей — С. Димитриевича, В. Пенчева, С. Бендалла, Д.М.

Меткальфа и других. Параллельно с осмыслением типологии монеты различные отрасли нумизматики накапливали статистическую информацию, относящуюся к ее бытованию. Эталоном нумизматической работы в последнее десятилетие стала публикация монетных комплексов с их метрологическим и поштемпельным описанием. Помимо этого была произведена каталогизация монетных кладов, найденных за прошедший век. В поле зрения ученых попали сокровища Кипра, Золотой Орды и Болгарии, находки в балкано-эгейском регионе монет Венеции, Неаполя и латинских княжеств Греции17.

Дополнительные и более того, исключительные возможности для исследования дало привлечение материала, поступившего в свободную продажу. Разные аукционные дома периодически поставляли базовый материал для классификации, например, византийской монеты. За период 2005–2008 гг. на регулярных и на электронных аукционах было продано более 15 тысяч монет XIII–XV вв., отчеканенных в государствах Балкан и Малой Азии. Говорить о том, что обращение к аукционным каталогам «позволило пополнить» существовавший в научном обороте нумизматический материал, было бы неправильно. К примеру, публикация О.Ф. Ретовского18, по сию пору являющаяся базовой для нумизматики Трапезунда XIII в., содержит описание 450 кирманеули Мануила I и Иоанна II, тогда как за четыре года было продано около 400 таких монет. Другой каталог византийских монет, составленный Ф. Грирсоном на основе главнейшей мировой коллекции в Дамбартон Окс, включает лишь 47 серебряных «василиков» Андроника II и 288 золотых перперов XIV в.19, тогда как в торговле появилось около 200 серебряных и более 1100 золотых монет.

Описания тематических и региональных каталогов, публикации музейных коллекций, сведения об аукционных лотах и неопубликованные пока музейные материалы вместе взятые образовали комплекс, который уже удовлетворял многим критериям статистической представительности. Собранный материал позволил уверенно судить о процессах, происходивших с денежными системами в целом, поскольку магистральные направления развития, модификации или деградации денежных систем связаны не с нумизматическими униками, а с продукцией массовых эмиссий. Это был материал, на котором экономика средневековья оставила следы, по которым следовало восстановить историю денежного хозяйства и монетного производства, определить законы, которые воздействовали не только на татарские или византийские деньги. В значительной мере именно этому и посвящена предлагаемая диссертация.

Metcalf D.M. Coinage of the Crusades and the Latin East… London, 1995;

.Федоров Давыдов Г.А. Клады джучидских монет. Нумизматика и Эпиграфика. М., 1960. Т. 1. C.

94–191, и др.

Retowski O.F. Die Mnzen der Komnenen von Trapezunt. M., 1910.

Catalogue of the Byzantine Coins in the Dumbarton Oaks Collection and in the Whittemore Collection: Volume Five: Michael VIII to Constantine XI, 1258–1453 / by Ph.

Grierson. Washington (DC), 1999. Vol. 5.

Методологическая основа Выбор темы работы и сама ее формулировка предопределяют приверженность автора к междисциплинарному подходу и интеграции знания. Методологической основой диссертации является опора на первоисточники, статистические закономерности и математические законы. Медиевистика как отрасль истории традиционно базировалась на привлечении данных и инструментария других наук, в первую очередь, филологии и искусствознания. Без их помощи, и без помощи вспомогательных исторических дисциплин, таких как палеография, кодикология или эпиграфика, адекватно истолковать достаточно ограниченный круг документального материала, доступный исследователю и сегодня, фактически невозможно. Проблематика диссертации, связанная с изучением экономической истории, с одной стороны, сужает круг традиционных источников, сведения из которых могут найти в ней применение, а с другой стороны — открывает новые возможности. Привлечение для анализа экономических процессов памятников материальной культуры, каковыми по сути являются монеты, дает в руки медиевисту арсенал соответствующих методов, уже апробированных исследователями, интересовавшихся развитием технологий и естественно-научных знаний эпохи. Освоение палеографии и статистики, помощь метрологии и лингвистики, знакомство с историей банковского дела и историей развития технологий, наконец, использование математического моделирования были необходимыми элементами предпринятого исследования. Критерии правдоподобия и согласия, которые нумизмату и историку предоставляет статистика и теория вероятностей, подводят твердую почву под приводимые суждения и оценки качественных и количественных показателей денежного рынка.

Сопоставление денежных обращений, разделенных временем и пространством, было бы невозможно без использования системного подхода, предполагающего анализ системообразующих признаков. Такими признаками являются количественные и метрологические характеристики монет, отражающие две основные функции денег — меры стоимости и средства платежа. Базовые положения политической экономии, определяющие функции денег, были положены в основу интерпретации изменений, происходивших с монетой государств региона. Вместе с основами человеческого поведения, мотивируемого в экономической антропологии элементарной выгодой и расчетливостью, они составили методологическую опору, позволившую отказаться от предвзятого отношения к способностям средневековых финансистов и поверхностного объяснения сути экономических процессов, затрагивавших не только Балканы и Причерноморье, близорукой жаждой наживы средневековых государей.

Описание процессов, обусловивших возникновение и эволюцию денежно финансовых систем региона, не может не включать в себя характеристики причинно-следственных связей и закономерностей явлений, которые растянуты во времени и разделены пространством, что составляет суть историко-генетического метода. Необходимая для исследования типологизация нумизматического материала, включающая в себя не только изобразительные признаки, но и количественные показатели, представляет собой элемент историко типологического метода, чье предназначение — выявление структур в массе исторических объектов. Инструментом этой типологизации стали новые информационные технологии исторической науки и, в первую очередь, технология баз данных, позволяющая производить многомерное исследование и моделирование, визуализировать и обобщать результаты в виде таблиц, диаграмм и графиков.

Научная новизна Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии был предпринят комплексный межрегиональный анализ проблем денежного обращения с помощью методов квантитативной нумизматики. В процессе работы были определены методологические принципы, выработана методика и техника сопоставления нумизматических данных с универсальными показателями экономического развития. Разработка самих методов, определение неизвестных ранее характеристик денежного обращения, реконструкция этапов развития денежных систем региона также определяют новаторское значение работы. Полученные результаты доказывают необходимость использования квантитативных методов в исследованиях, связанных с нумизматикой. Межрегиональное изучение проблем функционирования средневековых денежных систем Балкан и Причерноморья проведено впервые в отечественной историографии. История денежного рынка Византии, Трапезунда и Золотой Орды обрела даты реформ и динамику изменений денежных единиц.

Денежная масса в этих государствах была неоднородна, в ней могли сохраняться монеты предшествующих эмиссий в редуцированном виде. Градуальные изменения накапливались в результате обрезки, отбора и циркуляции старой монеты, они являлись как результатом приспособления потребителя к периодическим финансовым нововведениям власти, так и следствием адаптации систем к переменам, происходившим и у соседей, и в макропространстве экономики. В диссертации показана важность, точнее необходимость, учета процессов обрезки и отбора монеты при исследовании денежных систем Средневековья. Без этого невозможно понять идеи, которыми руководствовались средневековые финансисты в своей деятельности и, наряду с самоценной детализацией изменений, происходивших с монетным фондом, восстановить динамику идей, которые лежали в основе финансовых новаций. Комплексное видение экономических процессов в регионе и выявление закономерностей развития денежных систем стало возможным благодаря признанию того, что их определяет не только подобие ментальностей, идентичность способностей людей той эпохи или родство мер веса, но и наднациональные и внерегиональные факторы. Это были глобальные перемены, происходившие на рынке драгоценных металлов, перемены, связанные с уровнем добычи, открытием новых месторождений и даже с климатическими изменениями, менявшими, например, направление караванных путей, по которым африканское золото шло на рынки Европы или Азии.

Ряд ответов, которые дало исследование, не позволяет более говорить о деструктивной роли государства в эволюции денежных систем. Другие результаты актуальны не только для региона Балкан и Причерноморья. Экстерриториальность рацио благородных металлов, доказанная синхронностью изменений денежных систем позволяет по новому и заново поставить вопрос об экономических пружинах, толкавших золото и серебро по путям мировой торговли, и о той роли, которую эта торговля играла в экономическом взаимодействии Запада и Востока.

Практическая значимость исследования Результаты исследования позволяют воссоздать динамику изменений, происходивших с монетным фондом балканских и причерноморских государств в XIII–XV вв., установить хронологию реформ и дать им объяснение. Собранный материал дает возможность отказаться от трактовок эволюции денежных систем, шедших по пути снижения веса монеты, как деградации. Исследование заставляет пересмотреть прежние трактовки уровня развития денежных систем региона и оценки их состояния, а также определяет неизвестные ранее параметры монетных систем. Универсальность обнаруженных вероятностных законов, описывающих монетную массу и ее поведение, открывает путь для применения методов, разработанных в диссертации, при исследовании регионов и эпох, не обеспеченных письменными памятниками. Другой результат исследования, курсы денежных единиц региона, предоставляет в руки исследователей средневековой экономики инструмент, позволяющий проводить межрегиональные и компаративные исследования, связанные с определением объемов торговли, тяжести налогов, уровня цен и доходов, уровня благосостояния населения. Результаты работы и разработанные методы могут быть использованы при составлении учебных пособий и в преподавании истории Средних веков, исторической информатики, вспомогательных исторических дисциплин, а также при подготовке общих и специальных курсов.

Апробация диссертации Методологические подходы, применяемые в диссертации, и методы, разработанные для анализа количественных показателей нумизматического материала, представлены в монографии, посвященной денежному обращению Золотой Орды и Трапезундской империи. Результаты исследований были доложены на международных и всероссийских научных конгрессах и конференциях, проходивших в Москве, Лондоне, Саратове, Волгограде, Азове и др. Среди них — XVIII и XXI международные конгрессы византинистов в 1991 и 2006 гг., I и IV международные конференции «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII–XV вв.» 2001 и 2005 гг., конференции Ассоциации «История и компьютер» 2004 и 2006 гг., международные конференции 2005 г.

«Numismatic, Sphragistic and Epigraphic Contributions to the History of the Black Sea Coast» (Варна, Болгария) и 2007 г. «Relazioni economiche tra Europa e mondo islamico, secc. XIII–XVIII» (Прато, Италия). Кроме того, частные результаты исследований были представлены на конференциях, российского уровня посвященных 75-летию Г.А. Федорова-Давыдова (Казань, 2006) и 60-летию С.П.

Карпова (Москва, 2008).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории Средних веков и Раннего нового времени Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова 8 декабря 2009 г.

Структура диссертации Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы. Каждая глава включает в себя разделы, посвященные отдельной проблеме, либо отдельному этапу развития конкретной денежной системы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень изученности проблем, формулируются цели и задачи исследования. Здесь также приводится характеристика основных типов источников, использованных при проведении исследования. Историографический раздел введения содержит обзор основных работ, связанных с изучением экономической истории региона в целом, либо освещающих устройство денежных систем отдельных государств.

Первая глава диссертации содержит описание методов, использованных, либо разработанных в процессе работы над темой. В главе также объясняются методологические принципы и подходы, определяющие приложимость нумизматического материала к изучению экономических процессов.

Раздел 1. Экономическое развитие Европы в XIII–XV вв. и расцвет средиземноморской торговли сопровождали важные новации в области финансов и монетного дела. Преимущества, которые ряд стран получил в процессе интеграции европейского рынка, повлекли за собой утверждение в качестве «торговой» или «международной» некоторых типов монеты. Зона обращения английских стерлингов, венецианских матапанов и дукатов, флорентийских флоринов выходила далеко за границы перечисленных государств. Авторитет, завоеванный этой монетой, ее высокие потребительские качества и стабильность определили возникновение нового явления на денежном рынке. Второстепенные эмитенты начинают выпуск подражаний и прямых имитаций престижной монеты, сильно или слабо разбавляя ими обращение.

Этот феномен был двоякой природы — психологической и экономической.

Для потребителей монетный тип стал символом, который помогал определить потребительские качества денег. Обладатели монетной регалии ради этого отказывались от потребностей так сказать, «идеологической пропаганды» и неизменяемые монетные типы десятилетиями обслуживали экономику. Такой была судьба неаполитанского джильята с именем Роберта Анжуйского — его чеканили праправнуки короля. Такой была судьба византийского золотого и серебряного перпера, неразборчивые легенды которых оставляли для опознания лишь фигуры и псевдопортреты императоров. Болгарский царь Иван Александр соседствовал на грошах со своим сыном Михаилом и через двадцать лет после его смерти. В этот ряд попадают венецианские гроссо, на которых ничего, кроме имени дожа не менялось (читали ли его?), трапезундские аспры и даже мусульманская монета, на которой отчеканена, казалось бы, точная дата. Указанные особенности типологии монетного производства вынуждали нумизматов, приверженных к типологизации, гиперболизировать ничтожные различия в манере гравера и оформлении монеты, приходить таким путем к неправомерным выводам. Определение хронологии и принадлежности эмиссий крайне необходимо для понимания путей эволюции денежных систем, но методов художественного анализа для этого недостаточно.

Раздел 2. Неотъемлемой составляющей денежных систем была система номиналов. В зависимости от периода и региона в нее включались серебряные и золотые, билонные и медные монеты. Появление новых и исчезновение прежних номиналов, акцептация иностранных являются характерными показателями изменений, происходящих с финансами. Из-за того, что в историографии, прежде всего византийской, к монетам прилагаются имена-суррогаты, созданные самими нумизматами, выяснение самоназваний монеты — также необходимая часть реконструкции денежных систем. Практически все они всегда были построены на двенадцатеричной системе счета — в лире было 20 сольдо и в сольдо — 12 денаро, в перпере было 24 карата и т.п. Отклонения от простейшей для средневекового менталитета двенадцатеричной системы номиналов требуют отдельного объяснения и специального внимания.

Раздел 3. Определение стоимости товаров, сумм кредита или дани производилось в денежно-счетных единицах, а не в реальной монете. С реальной монетой их связывали либо упомянутые пропорции двенадцатеричной системы, либо вес. Разные региональные денежные единицы, даже если они и назывались одинаково, например, «перпер», имели отличную друг от друга стоимость и использовались для счета, одни — серебряной, а другие — золотой монеты.

Присутствие в методической главе подобного раздела, посвященного системам денежного счета, обусловлено необходимостью адекватного сопоставления сведений разнородных письменных памятников с нумизматическим материалом в основной части исследования.

Разделы 4–7. Первоисточником многих ошибочных объяснений и гипотез в историографии является непонимание того, что монета имеет номинальную стоимость, которая выше цены содержащегося в ней металла. Эта разница, переоценка монеты, появляется, в первую очередь из-за производственных затрат.

Вторым источником переоценки является монетная регалия, благодаря которой государство, монополизировавшее производство монеты, может ввести плату за чекан. Размер этой платы устанавливал не только величину дохода, который можно получить с монетного двора. От нее зависела заинтересованность поставщиков серебра и золота. Величина переоценки предопределяла предназначение монеты, спрос на нее в торговле, пригодность монеты для международных транзакций и многое другое, что следует описывать как составляющие финансовой политики.

Понимать, что государство не паразитировало на денежной системе, а наоборот, как основной пользователь монеты, больше, чем кто-либо иной, было заинтересовано в ее стабильности и процветании, крайне важно. Знать о функциях переоценки необходимо для того, чтобы не заблуждаться насчет «выгод», которые, короли, якобы, пытались получить, снижая вес собственной монеты. Если власть предлагала населению полегчавшую монету по прежней номинальной стоимости, она по сути лишь увеличивала переоценку. Но что тогда мешало ей «для увеличения доходов» просто увеличить переоценку, не меняя веса? Алогизм ситуации приводит к выводу, что изменения веса монеты в регулярных реформах имеют мало общего с намерением поднять доходы казны. В редких случаях, когда известны размеры эмиссий, «выгода» от порчи монеты сводится к килограмму золота. Следует искать поэтому другие, объективные предпосылки для денежных реформ.

Раздел 8. В отсутствие документальных данных о монетных стандартах региона судить о них мы можем только на основании сохранившегося нумизматического материала. За последние полвека в нумизматику пришло понимание того, что статистические методы позволяют установить такие параметры монеты, как законный вес и ремедиум, а равно и пробу, присущую конкретной эмиссии. Пригодность естественно-научных методов для нумизматического исследования объясняется тем, что монеты относятся к классу единообразных изделий, а процесс их производства подчиняется законам природы — законам случая, главнейшим из которых является закон нормального распределения вероятностей, закон Гаусса. Для оценки параметров распределения (т.е. законного веса и ремедиума) нумизматы сейчас прибегают к анализу столбиковых диаграмм веса. Однако применение этого метода чревато большой ошибкой при анализе малых, порядка 20 монет, выборок. Метод не позволяет анализировать распределения, искаженные за счет того, что население отобрало из обращения на переплавку тяжелейшие экземпляры монет, и недостаточно чувствителен для того, чтобы определить, каков характер имеющегося распределения, — не включает ли оно в себя на самом деле монеты двух близких по законному весу выпусков. Подобных недостатков лишен описанный в разделе гл. 3 метод анализа кумулятивного распределения, повсеместно применяемый в точных науках и использованный в данной диссертации. С его помощью возможно определить параметры монетной массы с точностью до 0,01 г и выше, хотя эти параметры еще и нельзя принять за нормы, использованные при чекане.

Раздел 9. Выявление упомянутых весовых норм обязательно, поскольку только так возможно узнать, какими идеями руководствовались средневековые финансисты, вводя одну монету вместо другой. Благодаря специальным исследованиям и опытам, проведенным в XIX в., мы имеем представление о возможных потерях веса монет вследствие стертости. Цифры, не превосходящие 0,05 г, указывают и редкие упоминания в торговых практиках, и изучение монетных комплексов XIV в. Наиболее же точно определить законный вес средневековых монет позволяет преемственность культур, рационализм человеческого мышления и связь монетного дела Средневековья со средневековой метрологией. Для средневековых монетчиков важен был не вес конкретной монеты, измеренный в мельчайших весовых фракциях, допустим, гранах, а стопа чекана, определявшая, сколько монет изготавливалось из базовой весовой единицы. И подобно тому, как вес современных изделий ориентирован на килограммы, граммы и миллиграммы, стопа монеты различных государств стремилась к простейшим числам, простейшим в двенадцатеричной системе, — перпера из византийской литры (1 экзагий), 96 флоринов из марки Флоренции ( саджо). Мелкая европейская монета часто чеканилась дюжинами 144 (12 дюжин), 192 (16 дюжин), 240 (20 дюжин), а мусульманская соотносилась с дирхемом или мискалем просто как,,, 3/10 или 5/12.

Хорошо известно, что средневековые меры веса были неисправимо разнообразны — для разных товаров существовали разные меры;

даже одинаковые по имени, они не совпадали в разных областях. Менее известно, что меры веса для золота и серебра подобным разнообразием не страдали: централизованные государства сознательно, а территориальные конгломераты княжеств или эмиратов в силу необходимости использовали достаточно ограниченный набор мер. И в Лондоне, и в Париже, и в Буде использовали тройскую марку, монетчики Ближнего и Среднего Востока обходились двумя-тремя типами мискаля.

Увидеть взаимосвязь между средневековыми мерами веса для благородных металлов пользуясь современной метрической системой и десятеричным счетом, крайне затруднительно. Требуется посмотреть на метрические эквиваленты разнообразных марок, ратлей и фунтов с позиций двенадцатеричного счета, прибегнуть к использованию простых дробей и «круглых» цифр двенадцатиричной системы. Только так можно увидеть генетическую связь средневековых европейских и ближневосточных стандартов с позднеримским фунтом ранневизантийской литрой, чей метрический эквивалент принят здесь за 327,45 г.

Специфика средневекового счета объясняет, почему 2 кёльнских марки равны тебризским мискалям, почему генуэзская лира равна египетского ратля, почему марка польского Кракова не отличается от татарского сума и т.п. Простые дроби объясняют также, что алгоритм появления татарского сума и русского рубля был идентичен, и показывают, как эволюционировали византийские меры веса в XII– XIV вв. Представленная в работе схема должна пояснить указанные связи.

неизвестный мискаль русский парижский марка сум Азака мискаль Мекки рубль ливр Буды соммо Таны 4,2447 г 204,656 г 491,175 г 245,5875 г 202,083 г 42: 4,8115 г 14:15 45: 2:

18 :1 1:1 45: ранне- ранне- византийская мискаль тройская византийский византийская литра в мискаль Азака марка 4,4907 г экзагий унция XIV-XV в.

4,54792 г 245,5875 г 6:1 4,54792 г 6:1 27,2875 г 304,0607 г 1:

3:4 10: 7: 4:

: поздне- византийская марка кёльнская дирхем римская литра в дирхем Азака Венеции марка либра 3,1435 г 96:100 XII-XIII в. 1:1 5: 238,7656 г 233,8929 г 3,1835 г 327,45 г 75:1 314,352 г 1:

: 1:

3:4 2:1 1: 100 : 1: 0:

византийский лира лира канонический кадак экзагий в Апулии Генуи дирхем 467,786 г XII-XIII в. 72: 4: 318,2814 г 314,352 г Численные и 3,2745 г 4,366 г генетические : 1:

: 15:16 100:1 45:1 1: связи 144: мер веса лира канонический татарский саджо ратль XII-XV вв. Флоренции мискаль сум Генуи 471,528 г 5:1 2 1: 339,50016 г 4,67786 г 196,47 г 4,336 г 0:

1:

45: византийские 2:5 2: : магрибский татарский литовский марка (гривна) европейские мискаль сум рубль Кракова 4,71528 г 188,611 г 130,98 г 196,47 г 2: мусульманские Раздел 10. Рационализм финансистов и мастеров проявлялся и при подборе пробы средневековой монеты. В том случае, если их целью не был выпуск монеты из технологически чистого золота или серебра, состав металла определял счет пробы на 24 карата для золота и 12 унций — для серебра. Из записей монетных дворов и торговых практик популярные композиции с содержанием 11/12, 9/10, 10/ или серебра достаточно хорошо известны. От того, сколько благородного металла содержит монета, зависела ее стоимость, однако точности выше карата (0,5%) для золота и унции (1%) для серебра на практике не требовалось.

Отрегулировать потребный для денежной системы размер номинальной стоимости монеты было проще путем подбора величины переоценки.

Раздел 11. В зависимости от типа монеты и монетной политики державы переоценка средств денежного обращения варьировала многократно. Например, документально зафиксировано существование в XIV в. венецианских гроссо, чеканившихся почти бесплатно, и торнезелло, переоцененных на 50%, т.е. вдвое.

Монеты из меди, чеканившиеся в регионе в отличие от Европы, теряя переоценку, переставали быть деньгами вовсе. Суждения о состоянии финансов и об экономических процессах, игнорирующие переоценку монет, способны породить ошибочные концепции. Например, цена золота, измеренная в серебре, окажется в Византии на 20% выше, чем в Венеции, потому что перпер Палеологов был переоценен то на 15, то на 25%, а дукат дожей только на 1,2658% (из отчеканенных монет одна оставалась у государства). Цена серебра, измеренная в золоте, окажется высокой в Египте и низкой — в Европе, если не учитывать, что дирхемы султанов были переоценены на порядок выше, чем европейские гроши.

Из подобных некорректных расчетов рождается некорректная теория, объясняющая движение денег и металлов в торговле Востока и Запада как раз, якобы, существовавшей разницей в рацио, и гарантированным высоким доходом при торговле благородными металлами.

Взимание платы за чекан было необходимым элементом стабильной денежной системы, и восполнить нехватку документальных сведений о размере этой платы позволяют метрологические характеристики нумизматического материала. Анализ, проведенный, в частности, в разделе 11, демонстрирует, что только после законодательного понижения веса денег прежняя монетная масса переживала один из двух процессов: либо монета обрезалась (когда государство допускало обрезку), либо тяжелейшие экземпляры изымались на переплавку. В нормальной ситуации этого не происходило, ибо монетчики согласовывали переоценку монеты с ее технологическим ремедиумом. Ремедиум и законный вес являются отражением параметров строгих математических законов, которые описывают производство монеты. Это позволило на формульном уровне20 повторить эмпирические расчеты средневековых монетчиков и определить величину переоценки, необходимую когда-то для стабильности денежной массы, и сейчас — для реконструкции денежных систем Византии и Золотой Орды, Болгарии, Молдовы и Трапезунда.

Раздел 12. Серьезным препятствием на пути нумизматов, стремившихся реконструировать нормы чекана средневековой монеты, было отсутствие данных о потерях веса, которым монета подвержена в процессе обращения. Внести ясность в этот вопрос позволяет не только представленное в диссертации детальное исследование кладового материала золотоордынского происхождения, датируемого с точностью до года, или же использование аналогий, описанных в специальных работах, посвященных античным и современным денежным системам. Поправки, которые необходимо делать на стертость монет при метрологическом анализе, оказались вполне определимы и предсказуемы в силу специфики функционирования денежных систем региона. Их определяет не только приверженность монетчиков к монете стандартного размера — либо 20–22 мм, либо 16–18 мм. Ограничения на величину этих потерь ставит регулярное проведение денежных реформ в Балканском и Причерноморском регионе. Как и многие другие параметры монеты, средние потери веса связаны с действием законов, имеющих вероятностную природу. Их определяет «среднее время жизни» Ponomarev A.L. Seigniorage, Barred Culling and Wisdom of «Al Marco» Coinage. Studii i Cercetri di Numizmatica. 2006. T. 12–13. P. 293–310.

Пономарев А.Л. Деньги Золотой Орды и Трапезундской империи: Квантитативная нумизматика и процессы средневековой экономики. М., 2002. С. 81–90.

монеты в обращении, которое зависит, от скорости, с которой изменяется состав денежной массы22.

Раздел 13. Экспоненциальный закон, описывающий процесс обновления монетного фонда, был обнаружен23 на золотоордынском материале благодаря тому, что монетные комплексы с татарской монетой многочисленны, а сами монеты датируются с точностью до года. Суть процесса (если не пользоваться терминами высшей математики) состоит в том, что ежегодно из обращения уходит в среднем постоянный процент старых монет, на смену которым приходят свежеотчеканенные монеты. Увидеть это позволяет графическое отображение состава кладов в полулогарифмической системе координат. Тангенс угла наклона линейных трендов, к которым тяготеют точки, описывающие хронологический состав клада, является генетической характеристикой процесса. Эта величина описывает «вероятность ухода», с которой монета покидает конкретное обращение, подобно тому, как всякое радиоактивное вещество характеризует «вероятность распада» его атомов. Линейный характер полученных зависимостей говорит также о стабильном размере денежного фонда, а отклонения от трендов указывают на кризисные периоды или структурные изменения денежной системы. После того, как характер закона определен, его применение не ограничивает отсутствие дат на монетах. Как показывают приведенные в работе примеры, даже если хронологию эмиссий определяет только имя государя, нумизматических данных оказывается достаточно для того, чтобы определить искомый параметр денежной системы.

Кроме того, закон дает возможность датировать типы, для которых известна лишь последовательность выпуска. Наконец, с «вероятностью ухода» получает объяснение структура монетных комплексов и состав денежного фонда на территориях, пользовавшихся, подобно Восточной Европе в IX–XI вв., чужеземной монетой (раздел 14).

Ponomarev A.L. Silver In, Silver Out: Principles for Calculating Outflow of a Medieval Currency. // Istituto Internazionale di Storia Economica “F. Datini”. Relazioni economiche tra Europa e mondo islamico, secc. XIII–XVIII. Prato, 2007. P. 1008–1026.

Пономарев А.Л. Монетное обращение Золотой Орды в XIV в. (Методика анализа) // Причерноморье в Средние века. M.,1995. Т. 2. C. 131–155.

Год хиджры 700 720 740 760 780 среди всех монет клада (натуральный логарифм) Доля монет, выпущенных не позднее года “х”, – – – – Данные клада – Вероятные хронологические тренды – – Кумулятивное распределение количества золотоордынских монет по дате чекана в полулогарифмической системе координат (клад 1954 г. с хутора Буерачный Камышинского р-на;

2441 монета;

Ф-Д.138 ) Догадки нумизматов о том, что обращение обновляется ежегодно на доли процента, ничего общего с действительностью не имеют. Самые «медленные» денежные системы обновляются на 2–3% в год, нормой является 5–10%, а при определенной экономической ситуации и соответствующей монетной политике монетные дворы должны ежегодно чеканить до трети, и даже до половины того количества монеты, которое существует в государстве. Скорость обновления монетного фонда является одной из базовых характеристик денежной системы наряду с законным весом, пробой или номинальной стоимостью монеты. От нее зависит средний вес ходячей монеты, рассмотренный в разделе 15. В стабильных системах его величина не уходит за пределы 10-тилетней стертости, но в кризис, при замедленном обновлении фонда, снижение веса ходячей монеты способно инициировать денежную реформу. Скорость обновления монетного фонда является критерием, по которому следует различать характер денежных систем, показателем того, какую экономику, производящую или торговую, монета обслуживала.

Существование вероятностного экспоненциального закона денежного обращения дает историку математические инструменты (раздел 16), применение которых позволяет уточнять дату образования монетных комплексов, по единственной монете определить не только нижнюю, но и верхнюю хронологическую границу археологических комплексов, а в будущем позволит определять динамику рыночной активности на отдельно взятом поселении.

Раздел 17. Многие суждения предшествующей историографии о состоянии денежно-финансового рынка или же об уровне развития монетных систем основывались на имеющемся в наличие нумизматическом материале. Определяя монетный тип как «редкий», нумизматы рассматривали «редкость» как Федоров-Давыдов Г.А. Клады джучидских монет. No. 138.

свидетельство падения производства и деградации денежной системы.

Неадекватность подобного подхода и вытекающих из него концепций обусловлена тем, что распространенность того или иного типа монеты в настоящее время обусловлена не только уровнем средневекового производства, но и разнообразными процессами бытования монеты, в частности, кладообразования.

«Редкой» монета может оказаться не только в силу ограниченной эмиссии, но и из за того, что ее выпустили в период, когда население не прятало деньги в кубышки, или из-за того (так обстоят дела с венецианским торнезелло), что копить сильно переоцененную монету никто не желал. Для объективных выводов необходимо знание действительных размеров эмиссий, и для бесписьменных эпох и регионов дать его могут только сами монеты.

Потребность в указанных данных обусловила разработку методики, которая позволяет определять производительность монетных дворов, методику, результаты использования которой позволили придти ко многим выводам, сформулированным ниже в гл. 2–4. Математическое моделирование, лежащее в основе этой методики, стало возможным благодаря тому, что и процесс производства монеты и ее бытование подчиняются законам случая, которые уже хорошо известны.

Технология монетного производства в рассматриваемое время базировалась на использовании гравированных штемпелей, числом которых допустимо измерять монетные эмиссии. Время службы штемпелей, т.е. их производительность, с точки зрения математики описывается теми же законами, что и срок службы любого оборудования в наши дни. Этими законами мы неосознанно пользуемся, пока не закончится гарантия. Поэтому возможно создать математическую модель монетного чекана, описываемую так называемым бета-биномиальным законом, и содержащую произвольное число «монет», отчеканенных произвольным числом «штемпелей». Извлекая случайным образом из этой модели (виртуального монетного фонда) «монеты» удалось установить закономерность, которая описывает соотношение между, с одной стороны, общим числом «штемпелей», представленных в модели (N), и логарифмом числа «монет», извлеченных из модели (x), а с другой, числом «штемпелей» (d), которые эти монеты представляют. Это была не просто закономерность, а сумма двух нормальных распределений вероятности, уже упомянутых законов Гаусса:

} –(x – a 1) } –(x – a 2) 2 N 1 e 2 1 e d= + 2.

Параметры распределений были определены статистически по результатам тысяч выборок-экспериментов: a1 = 1,1406N + 17,538;

a2 = 0,4821N – 0,9106;

1 = 1,8359N – 2,9785N–0,5;

2 = 1,0741N – 3,7121N–0,5.

Данные о количестве монет нумизмат имеет всегда, определить число штемпелей, которыми биты имеющиеся монеты, также возможно, поэтому нетрудно сосчитать на компьютере, сколько же штемпелей ушло в производство на монетном дворе, а не судить о состоянии монетного дела по обманчивой «редкости» перперов, гроссо или дукатов.

ГЛАВА 2. ЗОЛОТАЯ ОРДА В XIII–XV ВВ.

В предисловии ко второй главе рассмотрены события, предшествовавшие появлению в регионе множества денежных зон, и обстоятельства, этому сопутствовавшие. Четвертый крестовый поход и падение Константинополя в 1204 г. были ключевыми моментами истории. Но не только они привели к финансовому переделу и появлению в регионе взамен двух денежных систем — византийской и сельджукской, плеяды региональных денежных рынков. Денежные системы Причерноморья и Балкан конституировались на полвека позднее, когда появление двух монгольских империй обеспечило условия для международной торговли, а реставрация Византии открыла доступ к рынкам региона для всего западноевропейского купечества. Экономике, торговле (и фиску не в последнюю очередь) понадобились средства обмена, и массовый чекан начался в областях, доселе не ведавших о монете.

В первую очередь это относится к Северному Причерноморью (раздел 2.2).

Здесь при хане Берке рождается новая монетная зона. Основой денежного обращения становится серебряная монета, в силу ряда обстоятельств получившая в литературе имя «ярмак». Действительно, у тюркских народов Центральной Азии данный термин существовал, но прилагался он и к серебряной, и к золотой, и даже к китайской бронзовой монете, примечательной наличием в центре квадратного отверстия. Серебряная монета золотоордынских ханов в Причерноморье безо всяких сомнений носила другое имя — «барикак» или «барикат», которое зафиксировано в международных договорах и частных контрактах западноевропейского происхождения за 1281–1343 гг. Самоназвание местной монеты, связанное, очевидно, с монгольским «bariku» — выплатами и поступлениями в казну, использовалось до середины XIV в., указывая тем самым временной предел, до которого в Северном Причерноморье существовала самостоятельная зона денежного обращения.

Условия, на которых она возникла и существовала, удалось узнать благодаря легендам и метрологии монет. Вес барикатов Берке (2,095 г) не имеет аналогий в мусульманском чекане, зато он составляет ровно половину от веса золотого перпера современника Берке (1257–1267) — византийского императора Михаила VIII (1261–1282), чеканившего из литры веса 75 монет. Более того, при существовавшем в сер. XIII в. рацио золото-серебро только этот перпер мог быть тем «алтуном» («золотым»), который упомянут в легенде барикатов одного из типов: «12 этих [монет] за алтун». Воплощенные в монете простейшие соотношения нельзя не трактовать как государственную политику, определяемую экономической целесообразностью и требованиями финансовой кооперации.

Изменение рацио благородных металлов, падение пробы перпера понуждали Джучидов модифицировать барикат. Они предпочитали понижать его вес, поскольку такая реформа не требовала отзыва всей прежней монеты, а приводила лишь к тому, что старые барикаты обрезались, а обрезки, принесенные на монетный двор, снова и снова давали доход казне благодаря монетной регалии, принадлежавшей ханам.

«Перемещение» барикатов из одного стандарта в другой, следовавшее за обрезкой, удалось уловить только благодаря методике анализа кумулятивного распределения разработанной и описанной в гл. 1. Метрологические параметры чеканов, полученные в результате анализа, и определение их номинальной стоимости указывают на то, что в 667, 675, 683, 686, 689 и 695 г.х. (1268/1269, 1267/1268, 1284, 1287, 1290, 1295/1296 г.) появлялись не просто новые монетные типы. Правители Золотой Орды каждый раз предлагали рынку монету, которую было нетрудно считать в перперах и нетрудно изготовить. Барикаты трех первых эмиссий оставались 1/12 алтуна-перпера, хотя стопа их чекана понизилась со 150 до 160, и затем до 170 монет из литры 314,352 г. Переход на курс «16 барикатов за перпер», случившийся в 683 г.х./1284 г., не доставил проблем и монетчикам: они стали бить 16 дюжин монет из 100 дирхемов веса, а через три года до максимума упростили нормы чекана, доведя вес бариката до дирхема. Более-менее стабильная экономическая ситуация первой половины 1290-х годов (теперь вес бариката составлял мискаля) закончилась в период конфронтации Токты с Ногаем. Но не только смута была причиной почти ежегодных смен веса. В конце века лихорадило денежные системы и Ирана (попытка введения бумажных денег, возможно, тому причиной), и Трапезунда, и Византии, о которых речь будет идти ниже. Италия и Франция своими путями приспосабливались к новым ценам на золото и серебро, крымский же барикат надолго приобрел крайне популярный в мусульманском мире и на Леванте законный вес в четверть мискаля.

Раздел 2.3. Хотя у нас нет письменных сведений о взаимодействии денежных систем разных регионов Золотой Орды, хотя находки монет не дают оснований для каких-либо выводов о связи причерноморского бариката и поволжского дирхема, нельзя было не предполагать, что в одном государстве существовал общий подход к решению задач денежно-финансового характера. Что позволяет говорить об этом? В процессе эволюции денежной системы с 1265 по 1300 г. татарская монета Причерноморья потеряла в весе 42%. Реформы, которые пережила поволжская монета, происходили в свои сроки;

одна из них, удвоившая вес дирхема в 690 г.х.

(1291 г.), была исключительной по характеру, но результат, с которым дирхем Золотой Орды закончил первые полвека своего существования, был аналогичным.

Если Менгу-Тимур (1267–1280) чеканил в Поволжье из ратля 300 дирхемов (1,572 г), то вес последних укекских дирхемов Токты (1290–1312) с датой 706 г.х.

(1306/1307 г.) составляет почти точно 1,8 г. С учетом удвоения номинала в 690 г.х.

монета, подобно барикату, полегчала на 42,7%.

С 670-х годов, когда в столичном сарайском регионе начался чекан, до 710 г.х., который после работ Г.А. Федорова-Давыдова почитался за момент становления единой денежной системы Золотой Орды, прошло всего сорок лет. За эти сорок лет ордынские ханы шесть или семь раз приспосабливали поволжскую монету (а вовсе не портили ее) к менявшейся, пока неясно как, экономической конъюнктуре. Эти реформы маркируют датированные монетные типы дирхемов Туда-Менгу, Тула Буги и Токты с датами 683, 688, 690, 692, 693, 697 г.х. (1284, 1289, 1291, 1293, 1294, 1297/1298 г.) Найденные стандарты этих эмиссий, их строгий ремедиум (дирхемы Сарая не требовалось переоценивать более, чем на 1/24) вносят порядок в хронологию выпуска множества анонимных и датируемых лишь XIII в. татарских монет. Теперь вес безымянных дирхемов с родовой тамгой дома Бату, орнаментами или зооморфными фигурами, а равно вес дирхемов с именем давно умершего багдадского халифа Насир ад-Дина или с неопознаваемыми тамгами, становится достаточным основанием для датировок с точностью порядка трех лет.

Раздел 2.4. Решение многих проблем джучидской нумизматики зависело от того, чем на самом деле были самые ранние серебряные монеты, регулярно присутствующие в кладах XIV–XV вв. — монеты с легендой «Токта, Сарай ал Махруса, 710». Значение этого выпуска определяло не то, что для Г.А. Федорова Давыдова и следующих поколений ученых чекан 710 г.х. (т.е. 1310/1311 г.) был ордынской реформой, унифицировавшей средства денежного обращения в государстве, а для нас — ни чем иным, как седьмой по счету нижневолжской.

Многоликость данных, которые скрывает нумизматический материал, в полной мере раскрылась при всестороннем исследовании этой, казалось бы, частной темы.

Монеты с датой 710 г.х. были первыми деньгами Золотой Орды, деньгами в буквальном смысле этого слова, потому что не до распада Орды, а на века слово «данг», «данга», «деньга» стало самоназванием татарской и русской монеты25.

Результатом применения перечисленных выше методик, поштемпельного анализа 230 монет, создания типологии и выяснения состава металла дангов стали новые факты, объясняющие многие явления в последующей судьбе татарской денежно-финансовой системы. Производство дангов, идентифицируемых ранее как чекан Токты 710 г.х. на монетном дворе Сарая ал-Махруса, осуществлялось не единовременно, а с 710 по 713 г.х. на четырех разных дворах мастерами Токты, кого-то из претендентов на престол, и Узбека, после победы в династической борьбе получившего трон. Об этом говорят штемпельные связи, и это объясняет почему в истории джучидского чекана немало лет, когда (если судить только по монетным датам) монету не чеканили, и почему с именами ханов бывают сопряжены нереальные даты. Чекан упомянутых дангов был осуществлен с использованием всего 27 штемпелей аверса, при этом на монетном дворе трудилось в среднем 1,35 чеканщика, монетный штемпель срабатывался за календарных дней и был способен выдержать в среднем 90 тыс. ударов.

Пономарев А.Л. Чьи на Руси деньги? Финансовый кризис в Золотой Орде 1380– 1381 гг. по данным бухгалтерской книги генуэзского казначейства в Каффе (Феодосия) // Труды Международных нумизматических конференций «Монеты и денежное обращение в монгольских государствах XIII–XV вв.», (I MHK — Саратов, 2001;

II МНК — Муром, 2003). Москва, 2005. С. 47–49.

Количественные методы позволили выяснить не только то, что за год монетный двор «Сарай» перерабатывал около тонны серебра, но и то, что за год 20% монеты покидало обращение. Производной от этих цифр, пусть с невысокой точностью, является общий объем монетного фонда Поволжья, около 3,5 млн. монет, что почти мало отличается от оценки размера денежной массы Причерноморья. Даже одного последнего наблюдения достаточно для того, чтобы усомниться в концепции, ставившую в основание денежной системы Орды унификационную реформу по «основному» столичному стандарту.

Идея создателей данга была тривиальной и уже, похоже, крайне насущной — им требовалось не унифицировать монету, а уравнять номинальную стоимость монеты в Поволжье со стоимостью бариката образца 700 г.х., обслуживавшего наиболее монетизированный регион монгольской империи. Их вычисления были необычайно элегантны. Монета имела необычную пробу 683‰, которую получали, просто добавив к семи частям слиткового серебра обычной монгольской пробы 976‰ три части меди, и вполне рациональную стопу — 300 монет из ратля. В результате содержание серебра в данге было всего на 0,0015 г больше, чем в барикате, на деле воплощавшем идеалы счета и монетного производства — вес в четверть мискаля и пробу 11 унций26.

Раздел 2.5-6. В накопившемся за два столетия джучидском материале после 710 г.х. существует практически непрерывный хронологический ряд чеканов, несущих на себе дату по хиджре. Точная датировка монеты XIV в. и экстраординарные ее количества стали необходимым условием для поиска законов, по которым жил денежный рынок и которые определяли изменения и характеристики монетного фонда не только в монгольском государстве. Описанная в главе 1 методика определения скорости изменения хронологического состава монетной массы в полном объеме была применена именно к золотоордынскому материалу. Существование «вероятности ухода» влечет за собой важный методологический вывод: монетный комплекс, клад, является «слепком с обращения» не только на момент тезаврации, но и для всех предшествующих лет27.