Татары томской области: факторы формирования и маркеры этнической идентичности
На правах рукописи
Поправко Ирина Геннадьевна ТАТАРЫ ТОМСКОЙ ОБЛАСТИ: ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ И МАРКЕРЫ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ 07.00.07 – Этнография, этнология и антропология
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук
Томск – 2010
Работа выполнена на кафедре археологии и исторического краеведения ГОУ ВПО «Томский государственный университет»
Научный консультант: кандидат исторических наук, доцент Васильев Евгений Алексеевич
Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Шерстова Людмила Ивановна кандидат исторических наук, доцент Грошева Галина Васильевна
Ведущая организация: ГОУ ВПО «Сибирский Федеральный университет» (г. Красноярск)
Защита диссертации состоится 18 июня 2010 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.267.18 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» (634050, г. Томск, пр. Ленина, 36).
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет» (г. Томск, пр. Ленина, 34 а).
Автореферат разослан мая 2010 г.
Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук, доцент С.А. Некрылов
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Кардинально изменившиеся 20 лет назад социально-политические и экономические реалии на пространстве ушедшего в историю советского государства не раз красноречиво актуализировали проблему этнической идентичности. Идеологема «советского народа», как новой формы исторической общности людей, способной преобразоваться в определенной перспективе в единую метаэтническую общность, исторически себя не оправдала. С распадом СССР и провозглашением демократических свобод нации в союзных республиках получили и воспользовались своим реальным правом на самоопределение, а многочисленные народы, проживавшие на территории бывшей РСФСР, – возможностью заявить о себе в полный голос. Не только возникавшие в 1990-е гг. межэтнические конфликты и противоречия на постсоветском пространстве, но и осознание политиками и представителями элит большого «потенциала» этничности как одного из средств в борьбе за ресурсы (политические, экономические, культурные), заставили научное сообщество обратиться к проблеме «этничности» в контексте новой социокультурной действительности.
Изучение этнической идентичности, путей ее формирования, степень актуализации у различных этнических групп, начиная от этнических меньшинств до титульных этносов, все чаще становятся во главу угла исследовательской проблематики. Актуальность изучения проблемы этнической идентичности обусловлена трансформациями, происходящими в социуме, его экономической и культурной жизни. Урбанистические процессы, развивающиеся на фоне исчезающего традиционного уклада, интенсификация миграционных процессов, усложнение и детализация социальных практик способствуют «стиранию» этнического разнообразия, но отнюдь не снижают значимости категории этнической идентичности в ряду других социальных идентификаций.
Современные татары, проживающие на территории Томской области, довольно интенсивно вовлечены во все отмеченные процессы. Большая их часть живет в городах области и работает в условиях постоянных межэтнических контактов, что, несомненно, ведет к унификации культурного разнообразия вообще, и, в частности, к постепенной ассимиляции татар (в языковом, культурном и др. смыслах). Однако все татары продолжают осознавать свою этническую принадлежность, четко маркируя границы своего этнического пространства. Именно поэтому столь актуальным оказывается изучение сохранения, изменения характеристик этнической идентичности татар, проживающих на территории Томской области.
Степень изученности темы. Специальных исследований, посвященных проблеме изучения этнической идентичности татар Томской области, сегодня не существует. В работах Н.А. Томилова, посвященных этническим процессам среди сибирских татар1, и Л.И. Шерстовой – по этнополитической истории тюрков Южной Сибири2 рассмотрена проблема формирования этнического самосознания в контексте влияния историко политических факторов. Поэтому, представляя исследовательский опыт Томилов Н.А. Современные этнические процессы у татар городов Сибири// Советская этнография. 1972. №6. С.87 97;
Он же. Современные этнические процессы среди сибирских татар. Томск, 1978.
Шерстова Л.И. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII – начала XX века. Новосибирск, 2005.;
Она же. Этнополитическая история тюрков Южной Сибири в 17 – 19 вв. Томск, 1999.
предшественников, необходимо выделить в нем два блока, следуя хронологическому признаку: 1) труды, которые непосредственно касаются объекта исследования – татар, проживающих на территории Томской области;
и 2) работы, в центре которых находится его предмет – этническая идентичность и отдельные ее аспекты.
Первые сведения (они носят характер этнографических описаний) о татарах, проживающих на территории Томской области, принадлежат перу путешественников XVIII в., которые зафиксировали некоторые элементы их традиционной культуры.
Участники Академической экспедиции И.Г. Георги и П.С. Паллас, а также И.П. Фальк во время своего путешествия в 1760-70 гг. писали в своих работах о культуре и хозяйственной деятельности томских татар3. Говоря о публикациях XVIII в., посвященных не только томским татарам, но и Сибири в целом, нельзя не упомянуть ставшие уже классическими труды Г.Ф. Миллера «История Сибири», а также «Описание Сибирского царства и всех происшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской державе по сии времена…»4. В XIX в. сведения о татарах, проживающих около г. Томска, были приведеня А. Кастреном5. Татары фигурируют в областнической литературе дореволюционного периода (на рубеже XIX – XX вв.) в контексте проблем взаимодействия коренного и пришлого населения6.
В первой половине ХХ в. исследователями продолжается сбор этнографического материала по данной теме7. В 1940-50-е гг. начинается комплексное изучение Сибири (и татар Томской области в ее контексте) со стороны историков, этнографов, лингвистов, археологов. Среди работ по лингвистике следует отметить исследование А.П. Дульзона, посвященное изучению диалектов томских татар8. В работе Г.И. Пелих затронута проблема томских карагасов9. Изучению языка сибирских татар посвящены работы Д.Г. Тумашевой10. Вопросы хозяйственной деятельности населения Сибири (в частности Томского уезда), общественный строй, а также границы расселения коренных этносов на данной территории в первой половине XVII в. получили свое освещение в работах З.Я. Бояршиновой11 и Н.Ф. Емельянова12.
Особое внимание следует уделить работам Н.А. Томилова, опубликованным в 1970 80-е гг. по результатам многолетних экспедиций к сибирским татарам. Его обобщающие работы по этнографии тюрков Западной Сибири детально описывают различные стороны Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. СПб., 1786. Ч. 2, кн. 2;
Георги И.Г.
Описание всех обитающих в Российском государстве народов. Ч. 2. СПб., 1799;
Фальк И.П. Записки путешествия 1768-1774 гг. // Полное собрание ученых путешествий по России. СПб., 1824. Т. 6.
Миллер Г.Ф. История Сибири. М., 1999. Т. 1;
2000 Т. 2;
2005 Т. 3.;
Он же. Описание Сибирского царства и всех происшедших в нем дел от начала, а особливо от покорения его Российской державе по сии времена. М., 1998. Кн. 1.
Путешествие Александра Кастрена по Лапландии, северной России и Сибири (1838-1844, 1845-1849) // Магазин землевладения и путешествий. Собрание старых и новых путешествий. М., 1860. Ч. II.
Ядринцев Н.М. Сибирские инородцы, их быт и современное положение. СПб., 1891.
Иванов П.Г. Томские татары (материалы по обследованию томских карагасов летом 1927 г.). Томск, 1927.
Дульзон А.П. Диалекты татар – аборигенов Томи // Ученые записки ТГПИ. 1956. Т. XV.
Пелих Г.И. Томские карагасы // Происхождение селькупов. Томск, 1972. С. 238-257.
Тумашева Д.Г. Язык сибирских татар. Казань, 1968. Ч. 2;
Она же. Диалекты сибирских татар: опыт сравнительного исследования. Казань, 1977.
Бояршинова З.Я. Население Томского уезда в первой половине XVII в. // Труды ТГУ. Томск, 1950. Т. 112. С. 23 210;
Она же. Основание города Томска // Вопросы географии Сибири. Томск, 1953. Сб. 3;
Бояршинова З.Я., Лозинский В.В. О совместном владении в Томском уезде (по данным переписных книг 1703 и 1720 гг.) // Из истории Сибири. Томск, 1972. Вып. 4.
Емельянов Н.Ф. Этнический и численный состав коренного населения Томского края в XVII – первой половине XIX вв. // Из истории Сибири. Томск, 1976. Вып. 19. С. 90-107.
хозяйственной жизни, материальной и духовной культуры тюркского населения Томского Приобья13. Наиболее близкой к тематике диссертации является монография Н.А. Томилова, посвященная этническим процессам среди сибирских татар14.
Представлен анализ этнических процессов в среде сибирских татар в городской и сельской среде, затрагиваются некоторые вопросы, связанные с этническим самосознанием. Но этническая идентичность не являлась основным предметом данного исследования.
Следует упомянуть монографию Н.А. Томилова «Проблемы этнической истории (по материалам Западной Сибири)»15. Выполненная в логике примордиалисткого подхода к этничности книга представляет собой актуализацию некоторых аспектов этнической истории на материалах различных групп татарского населения Западной Сибири.
Автором поставлены задачи теоретического осмысления проблем этнической истории, рассмотрения связи интегрированных хозяйственно-культурных типов (ХКТ) с развитием этнокультурных процессов и формированием черт этнокультурных общностей, а также в отдельной главе предлагается ряд методик для изучения этнической истории. Для диссертационного исследования ее трудно назвать значимой как в теоретико методологическом, так и в методическом аспектах.
Освещая проблемы, связанные с историей сибирских татар, следует упомянуть Ф.Т. Валеева16 и С.М. Исхакову17. Труды первого посвящены некоторым аспектам этнокультурного развития сибирских татар. В работах С.М. Исхаковой рассматриваются языковые проблемы указанного сообщества.
Из недавно вышедших работ по истории сибирских татар стоит также отметить монографию Г.Л. Файзрахманова18, в которой автор рассматривает историю сибирских татар с древнейших времен до начала ХХ в.. Раздел, посвященный этнической истории и культуре сибирских татар, в числе которых упомянуты и томские, опубликован в академическом издании «Тюркские народы Сибири» (серия «Народы и культуры»)19. В Томилов Н.А. Этнография тюркоязычного населения Томского Приобья. Томск, 1980;
Он же. Очерки этнографии тюркского населения Томского Приобья. Томск, 1983. Он же. Общественный быт и духовная культура томских татар // Духовная культура народов Сибири. Томск,1980. С. 137-167;
Он же. Основные преобразования в хозяйстве томских татар за годы советской власти // Из истории Сибири. Томск,1974. Вып. 13. С. 121-133;
Он же. Пища томских татар в конце XIX – начале XX вв. // Из истории Сибири. Томск, 1976. Вып. 19. С. 148-162;
Он же. Обряды томских татар при рождении детей // Археология и этнография Приобья. Томск, 1982. С. 143-153;
Он же. Основные преобразования в хозяйстве томских татар за годы советской власти // Из истории Сибири. Томск, 1974. Вып. 13.
С. 121-133;
Богомолов В.Б., Томилов Н.А. Характеристика орнамента томских татар // Из истории Сибири. Томск, 1976. Вып. 19. С. 196-214.
Томилов Н.А. Современные этнические процессы среди сибирских татар. Томск, 1978;
Также см. работы:
Томилов Н.А. Сибирские татары: опыт проживания в диаспоре // Народы Сибири: права и возможности.
Новосибирск, 1997. С. 30-47;
Он же. Сибирские татары // Сибирская старина. 2001. № 18. С. 2-7.
Томилов Н.А. Проблемы этнической истории (по материалам Западной Сибири). Томск, 1993.
Валеев Ф.Т. Западносибирские татары во второй половине XIX – начале ХХ вв. : (историко-этнографические очерки). Казань, 1980;
Он же. Сибирские татары: культура и быт. Казань. 1992;
Он же, Томилов Н.А. Татары Западной Сибири: история и культура. Новосибирск, 1996.
Исхакова С.М. К вопросу о взаимоотношении языка татар-аборигенов Сибири и казанских татар // Из истории Сибири. Томск. 1975. Вып. XVI, С. 220-222;
Она же. Кодекс куманикус и язык сибирских татар // Этногенез и этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. Омск. 1983. С. 3-12;
Она же. К вопросу о роли фольклора в историко-этнографическом изучении сибирских татар // Этнокультурные явления в Западной Сибири. Томск, 1978;
Исхакова С.М., Валеев Ф.Т. Языковые проблемы западносибирских татар // Языковая ситуация в Российской Федерации. Москва, 1992. С. 78-82.
Файзрахманов Г.Л. История сибирских татар (с древнейших времен до начала ХХ века). Казань, 2002.
Сибирские татары // Тюркские народы Сибири / отв. ред. Д.А. Функ, Н.А. Томилов. М., 2006. С. 26-124.
последней главе этого раздела, где рассматриваются современные межэтнические контакты и перспективы этнического развития, «современность» датируется 1970-80-ми гг., и о перспективах сказано весьма расплывчато, что, впрочем, объясняется отсутствием специальных исследований в последние 20 лет по данной проблеме.
Ряд исторических факторов (государственная политика и взаимоотношение с пришлым русским населением), повлиявших на формирование этнической идентичности томских татар, рассматриваются в монографии Л.И. Шерстовой20, однако этнокультурный контекст выбран автором более широкий (тюрки Южной Сибири), а верхняя хронологическая граница обозначена началом ХХ в.
Следует отметить ряд работ историков, опирающиеся на иной корпус источников, в которых рассмотрены различные проблемы существования автохтонного населения Сибири. Истории «отношений» государства с аборигенным населением, национальной политике посвящены работы Л.М. Дамешека21. Системы жизнеобеспечения и механизмы трансформации традиционной экономики и социальных институтов автохтонного населения анализируются в работах А.Н. Садового, М.В. Белозеровой, Е.П. Батьяновой, О.В. Нечипоренко22 и др.
Томские татары (а также татары, проживающие в пределах Томского района Томской области) фигурируют в работах Е.В. Карих и Т.А. Гончаровой, посвященных проблеме межэтнического взаимодействия23. Проблемам реформирования магометанских школ в России и в Сибири в конце XIX – начале XX вв. посвящены работы И.В. Нам и Н.И. Наумовой24. Отчасти «границы» татарского этнолокального сообщества г. Томска были зафиксированы в ходе этносоциологического исследования, проведенного в 2002 г. Шерстова Л.И. Тюрки и русские в Южной Сибири: этнополитические процессы и этнокультурная динамика XVII – начала XX века. Новосибирск, 2005.
Дамешек Л.М. Ясачная политика царизма в Сибири в XIX – XX вв. Иркутск, 1983;
Он же. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX – начало ХХ в.). Иркутск, 1986;
Он же. Проблемы интеграции коренных народов Сибири в имперскую систему России XVIII – начала ХХ вв. // Сибирское общество в контексте модернизации XVIII – XX вв. : сб. матер. конф. Новосибирск, 2003. С. 94-105;
В составе авторского коллектива монографии Сибирь в составе Российской империи. М., 2007.
Садовой А.Н. Опыт землеустройства в зонах сохранения традиционных систем жизнеобеспечения (Южная Сибирь – Аляска XIX – XX вв.) // Сибирь в панораме тысячелетий (Материалы международного симпозиума). Новосибирск, 1998. С. 433-439;
Он же, Белозерова М.В. Проблемы интеграции автохтонного населения Саяно-Алтайского региона в рыночную экономику // Региональные особенности управления государственным хозяйством России XVIII – начала ХХ в. : материалы Всерос. науч. конф., Томск, 2007. С. 226-236;
Белозерова М.В. Политика коллективизации в национальных регионах (на примере Горной Шории) // Традиционные системы жизнеобеспечения и региональная национальная политика. Новосибирск, 2000. С. 53-63;
Современное положение и перспективы развития малочисленных народов Севера Сибири и Дальнего Востока. М., 2004;
Нечипоренко О.В., Вольский А.Н.
Натуральная экономика и редистрибутивная функция государства // СОЦИС. 2001. № 9. С. 55-57;
Вольский А.Н., Нечипоренко О.В., Энтрена Ф. Ренатурализация хозяйства как эффект рыночных реформ // СОЦИС. 2000. № 10.
С. 22-26.
Гончарова Т.А. История Нижнего Притомья в контексте межэтнической коммуникации (XVII – начало XXI вв.).
Томск, 2006;
Карих Е.В. Межэтнические отношения в Западной Сибири в процессе ее хозяйственного освоения. XIX – начало XX вв. Томск, 2004.
Нам И.В. Татарские школы в дореволюционном Томске // Мы – Томичи, ваши земляки, ваши соседи. Томск, 1998;
Нам И.В., Наумова Н.И. Национальная («инородческая») школа Сибири в образовательной политике власти (конец XIX в. – 1919 г.) // Национально-культурная политика и практика ее реализации в Сибирском регионе в первой трети ХХ века. Новосибирск, 2005. С. 175-306;
Они же. К истории мусульманской татарской школы в дореволюционной России и Сибири // Духовные ценности ислама и образование: историко-культурная традиция и современность.
Томск, 2008.
Львова Э.Л., Нам И.В., Наумова Н.И., Рындина О.М. Этнокультурные, этносоциальные и этнополитические процессы в Томской области: Состояние и перспективы // Мультикультурность и образование : материалы межрегион. науч.-практ. конф. с международным участием. Томск, 2004. С. 202-212.
Второй блок исследовательских работ, посвященных непосредственно проблеме этнической идентичности татар (в основном, это татары, проживающие в Республике Татарстан), не столь обширен, как предыдущий.
В первую очередь обращает на себя внимание одна из частей академического издания «Татары» (серия «Народы и культуры»)26, посвященная анализу этнической идентичности городских и сельских татар Республики Татарстан. Проблема становления татарской нации рассматривается в работах Д.М. Исхакова27.
Формированию татарской этнодисперсной группы в Петербурге-Ленинграде посвящено исследование Г.В. Старовойтовой28. Работа О. Карпенко, близкая к представленной в диссертационном сочинении методологии, посвящена определению границ этнической группы татар Санкт-Петербурга в конце ХХ в.29.
В качестве одной из основных этнических групп, формирующих московский мегаполис, татары фигурируют в этносоциологическом исследовании Ю.В. Арутюняна30.
Задача изучения специфики этнической идентичности на основе выявления ценностных ориентаций сравнительно немногочисленной группы татар («активистов» татарских общественных организаций Москвы, Казани и Саратова) решается в монографии Е.А. Хабенской31.
Особое место в исследованиях выделенного нами второго блока занимают работы, посвещенные отдельным аспектам функционирования этнической идентичности:
взаимовлияние этнического и религиозного факторов (как на бытовом32, так и на государственном33 уровнях), влияние процессов урбанизации на языковое поведение татар34. В статье А.Ф. Валеевой рассматриваются социальная сущность, характер, особенности и формы урбаноязыковых интеракций как внутри основных этнических групп населения Татарстана – татар и русских, так и между этими сообществами.
Политическим и этнокультурным проблемам возрождения тюменских татар посвящена статья Ф.Т. Валеева и С.М. Исхаковой35. Проблемами самоидентификации некоторых Татары и Татарстан: проблемы идентичности в 80-90-е годы ХХ века // Татары. М., 2003. С. 510-519. Более подробное изложение материала, который лег в основу данной части см. Rosalinda S. Musina. Ethnosocial Development and Identity of Contemporary Tatars // Anthropology and Archaeology of Eurasia. 2004. Vol. 43, № 2. Р. 77-93.
Исхаков Д.М. Об основных этапах становления татарской нации // Панорама-Форум. 1997. № 1 (8). С. 103-117;
Он же. Об основных этапах становления татарской нации (окончание) // Панорама-Форум. 1997. № 11. С. 67-87.
Старовойтова Г.В. О формировании татарской этнодисперсной группы в населении Петербурга – Ленинграда // Советская этнография. 1980. № 1. С. 34-45.
Карпенко О. Быть «национальным»: страх потерять и страх потеряться. На примере татар Санкт-Петербурга // Конструирование этничности. СПб., 1998. С. 37-96.
Арутюнян Ю.В. Москвичи: этносоциологическое исследование. М., 2007. С. 104-137.
Хабенская Е.О. Татары о татарском. М., 2003.
Уразманова Р.К. «Мусульманские» обряды в быту татар [Электронный ресурс] // Этнонет : Итернет-журнал.
Электрон. дан. [Б.м.], 2009. URL: www.ethnonet.ru (дата обращения: 12.05.2007).
Булатов А.О. Российское государство и мусульмане: основные тенденции взаимодействия и стратегии адаптации [Электронный ресурс] // Этнонет : Итернет-журнал. Электрон. дан. [Б.м.], 2009. URL: www.ethnonet.ru (дата обращения: 12.05.2007) (автор дает определение понятию «этнический мусульманин»);
Арапов Д.Ю. Этническое и конфессиональное в российском «мусульманстве»: исламская политика государства в ХХ-ХХI вв. [Электронный ресурс] // Этнонет : Интернет-журнал. Электрон. дан. [Б.м.], 2009. URL: www.ethnonet.ru (дата обращения:
12.05.2007).
Валеева А.Ф. Влияние урбанизация на языковое поведение жителей полиэтничного региона [Электронный ресурс] // Этнонет : Итернет-журнал. Электрон. дан. [Б.м.], 2007. URL: www.ethnonet.ru (дата обращения: 12.05.2007).
Исхакова С.М., Валеев Ф.Т. Сибирские татары: этнокультурные и политические проблемы возрождения [Электронный ресурс] // Институт этнологии и антропологии РАН. Электрон. дан. М., 2008-. URL:
http://www.iea.ras.ru/lib/neotl/07112002060459.htm (дата обращения: 14.11.2008).
групп сибирских татар на современном этапе занимаются омские этнологи36. В указанных статьях С.Н. Корусенко, на наш взгляд, поставлена очень актуальная проблема современной идентификации сибирских татар, однако пути ее решения вызывают критику, учитывая современные подходы к проблеме идентичности.
Стоит отметить сборник «Этнические группы современного мегаполиса:
взаимодействие культур, особенности поликультурного и национального образования»37, в котором отдельный раздел посвящен особенностям этнического самосознания татар г. Новосибирска. Изучению современных этнических процессов среди татар-калмаков посвящена работа В.М. Кимеева и В.П. Кривоногова38. Авторы подробно рассматривают проблему устойчивости этнического самосознания калмаков, ее языковой, религиозный и этнокультурный аспекты.
Следует отметить коллективную монографию «Русские старожилы Сибири:
Социальные и символические аспекты самосознания»39. В центре внимания работы находится этническое самосознание нескольких старожильческих групп Сибири (русскоустьинцев, походчан и марковцев). Авторы решают задачу определения культурных признаков как маркеров этнической идентичности, опираясь на конструктивистские позиции. Важным для них являлось разведение научных и официальных классификаций, куда в разное время были включены старожилы, а также то, что САМИ представители изучаемых групп вкладывают в собственное определение своей этнической принадлежности, каким образом они проводят границу между «своими» и «чужими», а также, насколько эти границы подвижны. Данная работа очень близка к логике и, что самое важное, к методологии нашего исследования.
Резюмируя обзор существующих исследований по заявленной нами проблематике, следует сделать следующий вывод. Во-первых, существует большой пласт литературы, посвященный исследованию так называемых «внешних факторов», формирующих границы этнической общности татар Томской области (разные аспекты этнической истории, традиционной культуры, межэтнического взаимодействия). Во-вторых, имеется достаточное количество работ по изучению идентичности различных групп татарского населения, проживающих за пределами Томской области, которые дают материал для сравнения.
В то же время, исследования, где в качестве объекта выступали бы татары Томской области, а предмета – их этническая идентичность, отсутствуют, что может служить аргументом для утверждения и новизны, и актуальности диссертационного сочинения.
Корусенко С.Н. Этническая самоидентификация татар Сибири на современном этапе // Тюркские народы : матер.
V сибирск. симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск;
Омск, 2002. С. 543-545;
Она же. Сибирские татары или татары Сибири? К проблеме этнической и региональной идентичности // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии : сб. науч. трудов. Барнаул, 2004. С. 141-145;
Корусенко С.Н., Новоселова А.А. "Мы" и "они": русские о татарах (этнический образ татар в самосознании русских Среднего Прииртышья) // Тюркские народы : матер. V сибир. симпозиума "Культурное наследие народов Западной Сибири". Тобольск;
Омск, 2002. С. 282-284.
Этнические группы современного мегаполиса: взаимодействие культур, особеноости поликультурного и национального образования. Новосибирск, 2003.
Кимеев В.М., Кривоногов В.П. Современные этнические процессы среди татар-калмаков // Вопросы этнической истории народов России : межвуз. сб., СПб., 2004. С. 160-177.
Вахтин Н.Б., Головко Е.В., Швайтцер П.Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания. М., 2004.
Объектом исследования являются татары Томской области. Численность татар, проживающих в регионе, по данным Всероссийской переписи населения 2002 года, составляет 20 145 человек – 2,12% от общего числа жителей Томской области40. Они являются вторым по численности народом, после русских, проживающим на данной территории. Основными анклавами компактного проживания татар являются областной центр – г. Томск (9900 чел.41), Томский район (3192 чел.42) (деревни Тахтамышево, Эушта, Черная Речка, Барабинка, Казанка и др.), а также отдельные населенные пункты в Кривошеинском, Зырянском, Кожевниковском и Колпашевском районах. Основной массив татар, который составил выборочную совокупность исследования, проживает на территории Томского района и г. Томска. Объект исследования понимается, с одной стороны, как часть социокультурного пространства (относительно устойчивая, подвижная, меняющаяся часть, «конфигурация социокультурных процессов, практик (структура)»), а с другой стороны, «как результат социального конструирования структуры самими людьми, приобретающий характер структуры по отношению к входящим в него индивидам»43.
Предметом исследования является этническая идентичность, факторы и маркеры ее формирования, основные способы сохранения и пути ее передачи во второй половине ХХ – начале ХХI вв.
Цель работы – выявить факторы формирования и основные маркеры этнической идентификации татар Томской области, способы сохранения и пути ее передачи. Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих задач:
- операционализировать понятие «этническая идентичность» применительно к татарам Томской области;
- выявить на основании опубликованных данных по этнической истории татар изучаемого региона факторы (сегменты внешней среды) – исторические, политические, социальные, культурные, – повлиявшие на формирование их этнической идентичности и влияющие на ее сохранение, трансляцию и формы функционирования;
- определить внешние и внутренние границы татарской этнической общности;
- определить основные уровни этнической идентичности;
- выявить типологию, механизмы кумуляции и каналы транслирования этнической идентичности татар.
Хронологические рамки. Рассматриваемый в диссертации временной интервал включает рубеж тысячелетий – конец ХХ – начало XXI вв. Именно в данный период рассматривается этническая идентичность татар Томской области, что также обусловлено и хронологией проведенных автором полевых исследований. Однако при рассмотрении факторов, повлиявших на формирование и предъявление татарской этнической идентичности, в соответствующем разделе диссертации «нижняя» граница «сдвигалась» до рубежа XVI – XVII вв.
Национальный состав муниципальных образований Томской области : итоги Всерос. переписи населения года : стат. бюллетень. Томск, 2004. С. 5.
Там же. С. 5.
Там же. С. 26.
Дробижева Л.М. Этносоциология сегодня. Проблемы методологии междисциплинарных исследований // Междисциплинарные исследования в контексте социально-культурной антропологии. М., 2005. С. 18.
Территориальные рамки, определяемые объектом и предметом исследования, были ограничены пределами Томской области: г. Томск, районы Томской области – Томский, Кривошеинский, Зырянский, Колпашевский, Кожевниковский. Выбор районов обусловлен целенаправленной квотной выборкой, сформированной на основании численного представительства различных групп татар, проживающих в указанных районах. В указанных районах сосредоточены основные анклавы татарского населения, сформировавшиеся в разные исторические периоды.
Теоретико-методологической основой исследования выступает полипарадигмальный подход к проблеме этнической идентичности с опорой на теорию самореферентных систем немецкого социолога Никласа Лумана44. Избранный подход во многом снимает дилемму примордиализма – конструктивизма и сочетает в себе различные положения конструктивистской методологии как предпочтительной в данном исследовании. Адекватная презентация указанного подхода представлена в соответствующем разделе.
Определяя вслед за классиками конструктивизма (Ф. Барт) этническую общность как субъективный феномен, важными категориями которого являются самокатегоризация и категоризация другими, мы также акцентируем внимание на таком понятии, как «культурная граница». Оно является ключевым в подходе Ф. Барта45. Рассматривая культурные границы в связи с этничностью, он интерпретировал последнюю как форму социальной организации культурных отличий. По мнению Ф. Барта, маркирующие этническую группу характеристики являются результатом исторических, политических, экономических условий и конкретных ситуаций, а сама этническая граница является актом сознания человека.
В этой связи важным дополнением будет и подход М. Вебера, который подчеркивал, что фактором формирования и функционирования этнических групп являются «субъективные убеждения», «субъективная вера», «не имеет значения, существует или не существует реальная общность по крови», убеждения важнее реального родства46.
При разработке инструментария исследования была применена классификация ценностно-поведенческих актов П. Сорокина47. Кроме этого, использованы понятия «когнитивного» и «аффективного» компонентов этнической идентичности этнопсихологического подхода.
Представляется уместным сослаться на мнение Л.М. Дробижевой, которая подчеркивает важность интеграции разных подходов. Это продиктовано «деструктивностью крайностей интерпретаций как конструктивизма, интерпретирующего мир как результат деятельности «этнических манипуляторов», героев, творящих события См. его работы: Луман Н. Введение в системную теорию : пер. с нем. / под ред. Д. Беккера. М., 2007;
Он же.
Эволюция : пер. с нем. М., 2005;
Он же. Дифференциация: пер. с нем. М., 2006.
Этнические группы и социальные границы: социальная организация культурных различий : [сб. ст. : пер. с англ.] / под ред. Ф. Барта. М., 2006.
Weber M. From Max Weber, Essays in Sociology [Electronic resource] / tr., ed. and with an introduction by H.H. Gerth and C.W. Mills. New York, 1946. P. 172 // Internet Archive : universal access to all knowledge. Electron. text data. URL:
http://www.archive.org/stream/frommaxweberessa00webe/frommaxweberessa00 webe_djvu.txt (access date: 21.09.2009).
Питирим Сорокин. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали // Питирим Сорокин. Человек. Цивилизация. Общество : пер. с англ. М., 1992. С. 32-156.
Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: учебник для вузов. М., 2004. С. 236.
и игнорирующих значимость социальных структур, так и структурализма, недооценивающего роль активного социального фактора»49.
Анализируя процессы в татарском сообществе Томской области на разных этапах его истории, мы применяли элементы локального подхода. При рассмотрении различных исторических факторов, влиявших на этническую идентичность татар, был использован и принцип историзма. Став еще со времен Ф. Боаса общепризнанным в этнологии, этот подход не позволяет проводить анализ той или иной культуры вне контекста ее истории.
Методы исследования Методами сбора данных являлись полуструктурированное экспертное интервью (основные принципы его проведения описаны в работах С.А. Белановского50, В.В. Семеновой51, Стейнара Квале52 и др.), массовый опрос в форме анкетирования и включенное наблюдение. Представление о методиках интервью и массового опроса можно получить, обратившись к Приложению 1 (гайд экспертного интервью и бланк опросного листа), а также ознакомившись с программами исследования (Приложения 1 и 3). Следует подчеркнуть, что экспертное интервью (качественный метод) являлось основным методом в настоящем исследовании, а массовый опрос и включенное наблюдение – вспомогательными.
Методами анализа выступали: качественный анализ данных экспертных интервью, интерпретативный анализ данных, опубликованных в исследовательской литературе, количественный анализ данных, полученных в результате массового опроса. Результаты анкетирования обрабатывались с помощью техник факторного и корреляционного анализов и общей статистики (пакет STATISTICA 6.0 Graph).
Привлечения историко-генетического метода потребовало рассмотрение формирования этнолокального сообщества татар Томской области в контексте взаимоотношения с государством с начала русской колонизации.
Для выделения типов татарской этнической идентичности был задействован типологический метод.
В качестве источниковой базы были использованы данные, полученные в результате экспертных интервью (20 человек), а также данные массового опроса, проведенного среди татар Томской области в 2006 – 2008 гг.
Круг экспертов формировался, исходя из следующих критериев: возраст (как правило, это были люди старше 35 лет), образование (среднее, высшее), а также критерий «погруженности» в тематику и проблематику изучаемого этнолокального сообщества татар, а именно, участие в культурно-образовательной и общественной жизни татар Томской области. В результате были подобраны 20 человек, представляющие образовательную, культурную, общественную и медийную сферу (список экспертов – в Приложении 1).
Основной массив татар, который составил генеральную совокупность для массового опроса, проживает на территории Томского района и г. Томска и составляет 13092 чел. На этом основании была сформирована выборочная совокупность в 300 чел.
Дробижева Л.М. Этносоциология сегодня. Проблемы методологии междисциплинарных исследований // Междисциплинарные исследования в контексте социально-культурной антропологии. М., 2005. С. 17.
Белановский С.А. Глубокое интервью: учебное пособие. М., 2001.
Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М., 1998.
Квале С. Исследовательское интервью. М., 2003.
(целенаправленная, квотная выборка), отвечающая требованиям валидности (то есть была призвана подтвердить или опровергнуть данные качественных методов). В выборочную совокупность вошли 191 татарин, проживающий в Томске, 61 татарин из Томского района, также татары, проживающие на территории Кривошеинского (17 чел.), Зырянского (13 чел.), Колпашевского (10 чел.) и Кожевниковского (8 чел.) районов.
Для определения внешних границ татарского сообщества Томской области был проведен массовый опрос среди русского населения г. Томска летом 2007 г. (по отдельному опросному листу, выборочная совокупность – 834 человека, отвечающая критерию репрезентативности).
Кроме того были задействованы материалы, полученные в результате специального обследования отдельной локальной группы – татар села Тахтамышево Томского района (опрошен 121 человек;
выборка репрезентативна).
Помимо перечисленных источниками выступали и опубликованные архивные материалы о татарах53, данные переписей, а также сведения об этносоциальных процессах и отдельных элементах материальной и духовной культуры, опубликованные в работах Н.А. Томилова и Л.И. Шерстовой. Были привлечены материалы, опубликованные в СМИ (журнал «Территория согласия»). К отдельной группе источников следует отнести материалы форума на сайте «Союза татарской молодежи» (http://www.tatar.tom.ru), а также архив радиопередачи «Здравствуйте, соседи!» (автор и ведущая Е.Ш. Сафиуллина), выходившей в эфир на ГТРК «Томск» с 1994 по 2008 гг..
Степень научной новизны определяется фактическим отсутствием специальных исследований по заявленной теме. Основной акцент предшествовавших работ был сделан на изучение этносоциальных процессов, а также особенностей этнической истории и культуры томских татар. Теоретико-методологическая новизна работы характеризуется использованием при анализе полученных материалов полипарадигмального подхода (концепций Н. Лумана, А. Шютца, Ф. Барта), а также методов социологического исследования, что позволяет дополнить методологическую базу существующих в настоящее время этносоциальных и этнокультурных исследований вообще и исследований проблем этнической идентичности различных этнических групп в частности.
Теоретическое и практическое значение работы. Представленный материал позволяет дополнить с учетом изменившихся социально-политических и социокультурных реалий существующую традицию изучения сообщества татар Томской области. Существенным дополнением этой традиции является апробированный в работе теоретико-методологический подход, который заключается в совмещении положений разных теоретических концепций в ходе анализа полевых данных. Материалы, содержащиеся в исследовании, могут послужить как для разработки лекционных курсов и спецкурсов, так и для разработки и последующего применения методик по более детальному изучению различных аспектов этнической идентичности не только татар, но и других этнических групп Томской области. Некоторые выводы могут быть использованы в работе национально-культурных организаций и административных структур, занимающихся вопросами регулирования национальных отношений в Томской области.
Томские татары в прошлом и настоящем : сб. документов / отв. ред. Н.М. Дмитриенко. Томск, 2000.
О практической востребованности свидетельствует, в частности, то, что определенные разделы диссертационного исследования были выполнены по специальному заказу представителей татарского населения Томской области.
Апробация работы. Основные идеи, положения и выводы диссертационного исследования нашли свое отражение в девяти публикациях автора, включая 2 публикации в изданиях, рекомендованных ВАК, и выступлениях на конференциях: 46-й Региональной (II Всероссийской) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых (Красноярск, 2006), Всероссийском семинаре молодых ученых «Дефиниции культуры» (Томск, 2007), 47-й Региональной (III-й всероссийской с международным участием) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых Сибири и Дальнего Востока (Новосибирск, 2007).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы, а также приложений, которые включают в себя программы исследований, таблицы и диаграммы, бланки опросных листов, а также отчет по специальному социологическому обследованию по теме «Дополнительные образовательные услуги с национальным компонентом в зеркале оценок жителей села Тахтамышево».
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее изученности, определяется предмет, хронологические и территориальные рамки, формулируются цель и задачи исследования, методологическая основа, научная новизна и практическая значимость работы, дается характеристика источниковой базы.
В первой главе – «Понятие этнической идентичности в междисциплинарном дискурсе: к вопросу методологии исследований этнолокальных сообществ», анализируется понятие «этнической идентичности» через призму различных дискурсов – этнологического, этносоциологического и этнопсихологического, позволяющих построить идеально-типическую модель этнической идентичности.
В разделе «Исследовательская традиция изучения проблем этнической идентичности в этнологии» рассматривается категория этничности (этнической идентичности) в рамках этнологического дискурса. Рассмотрение это осуществлено в контексте двух методологических «полюсов»: «объективно-субстанциональном» и «субъективно-конструктивистском».
Из «примордиалистских» (эссенциалистских) трактовок этничности отмечены позиции Л.Н. Гумилева, Ю.В. Бромлея, С.А. Арутюнова и Н.Н. Чебоксарова. В оценках примордиалистского направления автор опиралась на точку зрения отечественного этнолога-эссенциалиста С.Е. Рыбакова. Теоретические наработки отечественных этнологов, представителей примордиалистского направления, имеют следующие особенности. В исследованиях советского периода этнологи концентрировались преимущественно на проблеме этнических признаков («этнических определителей») – внешних признаков этноса, очерчивание которых якобы исчерпывает процесс исследования. Акцент в исследованиях этносов делался на отличиях одной общности от другой и позитивистском осмыслении этнических общностей в качестве социально экономических систем.
В рамках конструктивистской парадигмы рассматривается подход Ф. Барта, фиксирующего внимание на субъективной природе этнических феноменов, их изменчивости и ситуативности, на этничности как форме организации культурных различий. В трактовке В.А. Тишкова, согласно которой этническая идентичность – это не только постоянно меняющиеся представления о том, что есть группа, но – также борьба за контроль над этими представлениями, составляющими главные черты и ценности группы.
Отмечены такие направления как «когнитивистский» (А. Эпштейн), «релятивистский» (Ф. Барт) и «инструменталистский» подходы.
В качестве выводов, заставляющих в каждом конкретном случае, обращаться к теоретико-методологической выделяются следующие пункты. Во-первых, применяемая теоретико-методологическая рефлексия носит относительно автономизированный характер с точки зрения уровнево-логической структуры этнологии. Споры о сущности этничности, если использовать метафору, создают колебания воздуха, заставляющие качаться лишь верхушки деревьев (уровень метатеории и универсальных методологических оснований). На нижнем ярусе леса (уровень прикладных штудий) колебания не ощущаются. То есть, здесь «молчаливо» преобладают и доминируют исследовательские практики, осуществляемые в рамках дескриптивной этнографии. Во вторых, наряду с указанным парадигмальным самоопределением, в основу исследования с необходимостью должен быть положен полипарадигмальный подход. Это обусловлено уровнево-логической и объяснительной неадекватностью «этнологического империализма», нацеленного на этносы «в целом» и этничность «вообще». То есть, достижение главной цели работы – выявить факторы формирования и основные маркеры этнической идентификации татар Томской области, а также способы сохранения и пути ее передачи – предполагает максимальный учет многообразия прямых и косвенных факторов и детерминант влияния «здесь и сейчас», а также подвижность и изменчивость феномена идентичности. Это то, что называют теорией «среднего радиуса действия», а также прагматическим уровнем анализа или – теоретико-прикладным уровнем.
Именно с этой целью во втором разделе – «Этничность и этническая идентичность в зеркале смежных дисциплин» – автор обращается к смежным дисциплинам – этносоциологии и этнопсихологии, к их методологическому и эвристическому ресурсам. В совокупности это делает возможным решение двуединой задачи: использование методологической стратегии с применением исследовательских тактик.
Парадигмально-методологическую «оснащенность» исследовательского дискурса предлагается обеспечить теорией радикального функционализма Н. Лумана, чья теория самореферентных систем оказывается в высокой степени применимой и для этнологического знания.
Н. Луман предлагает рассматривать само функционирование общества как живой процесс перманентной самореференции. Это аутопойесис (самотворение), представляющий непрерывный процесс «пульсации» идентичностей. Система у Лумана представляется бесконечным числом оперативных различений «мы – они», осуществляемых и меняющихся «по случаю». Общество рассматривается как коммуникации – дискурсивно оформленные сети отношений самообозначений на фоне обозначений Других. Коммуникации объективны и являются результирующей господствующих мнений и самоописаний «здесь-и-сейчас».
Дискурс есть средство самоописания системы и, одновременно, сфера ее опредмечивания. В фундаменте самореферентных систем лежит то, что Н. Луманом именуется «угрожающей комплексностью мира», имеющей три измерения: предметное, за которым стоит проблема элементарного жизнеобеспечения;
темпоральное, обозначающее неопределенность прошлого и (или) страх перед будущим;
коммуникативное, включающее социальные феномены непонимания, конфликта, одиночества. Условием возникновения системы выступает актуализация значимого:
производство, происхождение, уклад или локус.
Самореферентная система существует и воспроизводится через самонаблюдение и самоописание (аутопоесис). Аутопоесис осуществляется посредством двух механизмов. В одних случаях это дихотомия тавтология либо парадокс: аутопоесис либо утверждает собственные «достоинства», либо противопоставляет себя «недостаткам» окружения54. В других случаях используется механизм семантики либо структуры, означающий самоописание в терминах обыденного или профессионализированного, рационализированного языка.
Кроме того, указанные дифференциации за счет сегментированного характера реальности и свойств языка обеспечивают автономность и рядоположенность различных систем. Политика, экономика, идеология, собственно этничность – это системы, которые функционируют и взаимодействуют, используя различные семантические средства самообоснования и – значит – самотворения (аутопоесиса). Дифференциация идентичности и различия системы возможна только при воспроизводстве системы как самореферентной.
Далее в тексте идет обращение к существующим подходам в рамках междисциплинарных связей этносоциологии и этнопсихологии.
Дается характеристика основным методологическим подходам, на которых базируются отечественные исследования в данной области: М. Вебера (понимающая методология), А. Шютца (феноменология жизненного мира) и П. Бурдье (концепция «структурирующих структур»). Представлен также близкий к социологическому подход социальных антропологов, которые, говоря об «этнографии» как о методе исследования, в качестве его основ также называют понимающую социологию М. Вебера, феноменологическую социологию А. Шютца, а также добавляют социальный кострукционизм П. Бергера и Т. Лукмана.
Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // СОЦИО-ЛОГОС. М., 1991. С. 194 218.
В социальных науках о понятии «этничность» распространено представление как о «социальном по своей природе феномене» Он проявляется в трех аспектах: 1) «формах межгруппового взаимодействия (интеракционный аспект)», 2) «совокупности определенных культурных характеристик общностей (атрибутивный аспект)» и 3) «индивидуальной и коллективной идентичности (субъективно-символический аспект)».
Для социологии важно, какую роль этничность играет в процессах формирования социальной структуры и социальной стратификации, а также в личностной и групповой идентификации. Н.Г. Скворцов, полагает, что феномен этничности следует рассматривать в объективной (объективистской) и субъективной (субъективистской) схемах объяснения общественной жизнедеятельности. В качестве основополагающих теоретических баз, представляющих эти две схемы, автор называет неомарксизм и теорию ресурсной конкуренции – со стороны «объективной» социологии, а также символический интеракционизм и теории «рационального выбора» – со стороны «субъективной».
Широкий спектр толкований этнической идентичности в этнопсихологии (в этнопсихологическом направлении) можно условно разделить на две области: личностная и групповая этническая идентичность.
Теоретические традиции исследования индивидуальной этнической идентичности связаны со школой символического интеракционизма. Теоретические подходы к проблеме групповой этнической идентичности возможны в рамках психологических и социально-психологических исследований группового и межгруппового поведения, которые делятся на четыре группы: психоаналитический, бихевиористский, когнитивный и деятельностный подходы.
Понятие этнической идентичности в междисциплинарном дискурсе тождественно «этническому самосознанию». В структуру этнического самосознания входят: осознание принадлежности к этнической группе, «образ мы» и этнические интересы. Когнитивное поле этнического самосознания, бывают групповым и индивидуальным. Кроме когнитивного компонента в структуру этнического самосознания входит и эмоциональный компонент.
Рассматривая этнос как психологическую общность выделяют такие функции как ориентация в окружающем мире, относительное упорядочивание информации;
предоставление жизненных ориентиров и ценностей;
и защита и ответственность за социальное и физическое самочувствие.
Принято выделять два уровня этнической идентичности: идеологический и социально-психологический.
Проблема формирования этнической идентичности на личностном уровне в психологии развития обычно исследуется на уровне индивидуальных изменений, в общем контексте развития самосознания (Ж. Пиаже, Дж. Финни).
В этнопсихологическом подходе важное место занимает рассмотрение стратегий подержания этнической идентичности. На выбор той или иной стратегии, так же как и на ее общее функционирование, влияет социальный контекст: особенности этноконтактной среды и характер межэтнических взаимодействий. Проблема типологии этнической идентичности решалась в работах Л.М. Дробижевой, Б.Е. Виннера и др.
Анализ проблемы «этнической идентичности» в свете этнологического, этносоциологического и этнопсихологического подходов позволяет осуществить попытку построения ее идеально-типической модели.
«Этническая группа / общность», определенная как интерсубъективный феномен, важными категориями которого являются самокатегоризация и категоризация другими, рассматривается в работе в рамках теории саморефернтных систем Н. Лумана.
Этническая общность является самореферентной системой – то есть таким специфическим образованием, которое способно отличать себя от окружающей среды и воспроизводить эту границу. Дифференциация идентичности и различия системы возможна только при репродуцировании системы как самореферентной. При таком понимании оказывается, что не люди или их «социальные действия» суть «элементы системы» – в качестве таковых выступают коммуникации. Маркирующие этническую группу характеристики формируются как следствие исторических, политических, экономических условий и конкретных ситуаций, а сама этническая граница является актом ее осознания человеком, что, собственно, и является процессом идентификации.
Культурные различия в данном случае используются людьми как инструмент в определении границ группы.
Таким образом, этническая идентичность рассматривается как единый когнитивно эмоциональный процесс идентификации/дифференциации, осуществляемый посредством дискурсивных практик, что в свою очередь, является механизмом воспроизводства этнической общности, понимаемого как самореферентная система.
Во второй главе – «Факторы формирования и маркеры этнической идентичности татар Томской области», представлен анализ факторов «внешней среды», связанных с возникновением, формированием и развитием и современным состоянием этнолокального сообщества татар Томской области, а также определены основные маркеры, которыми они сегодня обозначают границу своей этнической общности. Глава состоит из двух разделов.
В разделе приведено обоснование различения понятий «томские татары» и татары Томской области. Первые являются коренным населением Томской области и представляют собой одну из этнических групп, входящих в состав более широкого этнического образования сибирских татар. В этническом плане томские татары сформировались из трех тюркоязычных групп: эуштинцев, чатов и калмаков. В понятие «татары Томской области» включаются и собственно томские татары, и татары переселенцы из Поволжья, Средней Азии и других регионов, в разное время оседавших на территории региона.
В разделе «Факторы формирования этнолокального сообщества татар Томского региона» рассмотрены два сюжета. В первом из них – «Факторы ранней этнической истории татар Томского региона» кратко изложена история формирования этнолокальной группы тюркоязычного населения (томских татар) до прихода русских.
Томские татары являются восточной этнографической группой сибирских татар.
Кроме томских, к сибирским татарам принято относить тоболо-иртышских и барабинских татар. В этническом плане томские татары формировались из трех тюркоязычных групп – эуштинцев, чатов и калмаков (потомков телеутов). Относительно происхождения томских татар существует взгляд, в соответствии с которым томские татары – это аборигенное самодийское (селькупское) население, испытавшее существенное влияние тюрков, носителей басандайской культуры (в разное время ее исследованиями занимались В.И. Могильников, Д.Г. Савинов, Л.М. Плетнева) в 30-е гг. XI в. Относительно эуштинцев существует мнение этнографов Б.О. Долгих, В.И. Васильевым, Г.И. Пелих, что в своей основе, это группа южных самодийцев, отдельные черты материальной и духовной культуры которых прослеживаются и в культуре томских татар. О сложности происхождения и этнической истории томских татар свидетельствуют и выделенные исследователями пять ареальных ориентаций в их орнаменте, свидетельствующих о связях с различными народами Сибири (Функ Д.А., Томилов Н.А.). В этногенезе томских татар (как и других групп сибирских татар), выделяют также монгольский компонент, относящийся по времени к XIII в.. В Томское Приобье монгольская волна (вероятно, киданьского происхождения) проникала в XI-XII вв. К моменту прихода русских томские татары не представляли собой сложившейся этнической общности.
В начале XVII в. эуштинцев насчитывалось около 800 человек, затем в XVII – XVIII вв. их численность сильно сократилась (до 170 человек в 1824 г.), но после, с 1830 х гг. стала возрастать и достигла в 1897 г. 290 человек. Численность чатов на протяжении XVII в. не менялась (около 400 человек), в XVIII в. она возросла на 50% и составила в конце XIX в. около 1 тыс. человек. Впервые полные сведения о численности калмаков имеются в данных 1805 г. – 429 человек, в 1897 г. она составила 688 человек. Общее количество томских татар в конце XIX в. было равно 2,2 тыс. человек (Томилов Н.А.).
На протяжении трех столетий (с начала XVII по начало XX вв.) чаты, эуштинцы и калмаки постоянно поддерживали между собой экономические, культурно-языковые и брачные связи, что вело к постепенной их консолидации в этническую группу «томских татар». Однако продолжали сохраняться и некоторые различия между ними в видах занятий, отдельных особенностей материальной и духовной культуры и быта. В конце XIX – начале ХХ вв., эти различия сохранялись фрагментарно и почти утратили этнодифференцирующую функцию.
Немалую роль в сложении томско-татарского насаления сыграли казанские татары, мишари и кряшены, а также выходцы из средней Азии. За последними закрепилось общее название «сибирские бухарцы». В основном это были узбеки и таджики, но в их составе встречались также уйгуры, казахи, туркмены и др., число которых в конце XVI – начале XVII вв. достигло 1,2 тыс. человек, а в конце XIX в. – 11,5 тыс. человек. Численность поволжских и приуральские татар-переселенцев вплоть до 1860-х гг. приростала медленно. К 1897 г. их количество составило 14,4 тыс. человек. Среди татар-переселенцев было немало ссыльных. Будучи мусульманами по вероисповеданию, они вносили свой вклад в общий процесс исламизации местного населения. Например, в Чатской управе по данным переписи 1834-1835 гг. было 157 ссыльных татар (37,4% от всего ее состава) (Шерстова Л.И.). Сравнивая численность бухарцев и поволжско-приуральских татар в конце XIX в. с общей численностью томских татар (2,2 тыс. человек), можно сделать вывод о численном превосходстве групп «пришельцев», что, несомненно, существенным образом влияло на характер развития этнических процессов у татар на Томской области.
С бухарцами связывают проникновение и распространение с XVI в. ислама среди многочисленных групп сибирских татар. Консолидирующая роль ислама была весь значительна. Проникшая к томским татарам в первой половине XVIII в. мусульманская религия способствовала сближению их с другими группами сибирских татар-мусульман, создав что-то вроде замкнутого круга для общения их между собой.
Государственная политика ускорила исламизацию томско-татарского населения и способствовала консолидации чатов, калмаков и эуштинцев. В формирующуюся общность включались и бухарцы, и татары-переселенцы. Сначала переселенцы были представлены преимущественно ссыльным контингентом, позже большую часть переселенческих потоков добровольные переселенцы из Поволжья, Приуралья, Европейской России. Наиболее значимым «внешним фактором», особенно способствовавшим процессу складывания этнолокального сообщества томских татар, стало влияние казанских татар-переселенцев. Первое появление казанских татар в Сибири относится еще ко временам Кучума. Среди томских татар они появились во второй половине XVII в., хотя наиболее интенсивные их переселения приходятся на рубеж XIX – XX столетий. Они внесли свой вклад в процесс нивелирования языкового и культурного разнообразия, осуществившейся в двух направлениях как результат совместного проживания в одних или в соседних поселениях и как следствие брачных связей между представителями различных групп и нарастания ассимиляционных процессов.
Второй сюжет – «Татары Томского региона в составе Российского государства:
социально-исторические факторы формирования этнолокального сообщества» раскрывает этнические процессы среди томских татар в ходе взаимодействия с русским населением на двух уровнях: государственном (податные отношения) и межличностном (соседские отношения). Изменения, произошедшие в инородческом сообществе в конце XVII – XVIII вв. под влиянием государственной политики по отношению к аборигенам были глубинными и необратимыми. Изменился привычный жизненный уклад, что было связано с характером взимаемого государством ясака, первоначально исключительно «пушным», а затем и денежным, что привело к возрастанию роли охоты и рыболовства, в ущерб другим для них занятиям. Изменилась социальная структура и природная среда обитания. Особые отношения сложились между русских и эуштинцами, чатами и телеутами (калмаками). Основу отношений перечисленных групп притомских тюрков с воеводскими властями определяла в большей степени служба первых, а не их ясачная повинность. На рубеже XVIII в. появляются административно оформленные инородные (позже инородческие) ясачные волости, что не могло не отразиться на их самосознании.
К XIX в. сложилась особая практика взаимоотношений разных уровней местной власти с аборигенами. С принятием в 1822 г. «Устава об управлении инородцев» М.М. Сперанского было утверждено разделение инородцев на три разряда – оседлых, кочевых и бродячих и благоприятствовало сохранению традиционного образа жизни для инородческих сообществ. Были созданы благоприятные условия для развития консолидационных процессов у многих групп сибирского инородческого населения, в том числе и среди томских татар. Немалую роль сыграла государственная конфессиональная политика. Быстрое распространение ислама среди томского татарского населения остановило его русификацию, наметившуюся в XVII в. и в первые годы XVIII в.
На межличностном уровне сибирские татары на протяжении XIX в. Постоянно общались с русским населением, часть которого проживала в татарских поселениях. Так, по переписи 1897 г. их доля в таких деревнях среди томских татар составляла 9,4%. Эти контакты отразились на различных сторонах жизни татар. Русские оказали влияние на способ ведения хозяйственной жизни, на развитие поселений, жилищ, хозяйственных построек – их внешней и внутренней планировке. Заимствования у русских были и в сфере быта: элементы одежды, пища. Широко распространялось двуязычие. Контакты русских с татарами мало касались семейной обрядности (межэтнические браки практически отсутствовали), но общие хозяйственные интересы, способствовали установлению добрососедских отношений, хотя споры из-за земли нередко приводили к бытовым конфликтам. Но к концу XIX – началу XX вв. эти противоречия усилились, что было связано с проведением государственного межевания и землеустройства. Сибирские аборигены пытались сопротивляться землеустроительным работам на протяжении всего XIX в. по мнению Л.И. Шерстовой, представление о своем «особом положении» аборигенов в начале ХХ в. было едва ли не определяющим компонентом их культурного самосознания, поскольку подчеркивало значимость особого сословного статуса. В результате Февральской революции 1917 г. было упразднено понятие «инородческого сословия»: с этого времени коренное население Сибири в правовом и податном отношении юридически и отчасти фактически были уравнены с остальным населением российского государства, став именоваться «гражданами». Процесс землеустройства и административных преобразований завершился к 1915 г.
Существенно обозначился острый интерес к «национальному вопросу» в политической сфере. Сохранявшее и воспроизводящее этническую специфику тюркоязычное население Сибири (в их числе и томские татары-мусульмане) достаточно «интенсивно занялись закреплением за собой новых – национальных прав.
После Октябрьской революции 1917 г. более интенсивно начали протекать процессы консолидации среди томских татар – в эту группу вошли такие этнические компоненты как чаты, калмаки, эуштинцы, бухарцы, часть пришлых поволжских татар. Именно в период советской власти (в середине ХХ в.) окончательно завершился процесс вхождения в состав разных групп сибирских татар бухарцев.
На протяжении большей части ХХ в. в результате государственной политики (репрессий, депортации, массовых переселений) этнический состав на территории проживания томских татар (в основном это территория Нижнего Притомья) постоянно обновлялся: резко увеличилась численность немцев, украинцев, а также народов Прибалтики в 1930 – 1950 гг.. На современном этапе за счет миграций увеличивается численность представителей других этносов, в том числе, выходцев из мусульманской среды Средней Азии и Северного Кавказа.
В условиях современной России этнический фактор порождает, при самых различных тенденциях его развития, сходные последствия – актуализацию этнического самосознания. С одной стороны, национальная политика современного российского государства благоприятствует возрождению этнокультурной самобытности. С другой стороны, все больший акцент со стороны идеологов-государственников на приоритетах гражданской идентичности перед идентичностью этнической, а также процессы глобализации, урбанизации, культурной унификации и распространение массовой культуры, способствуют «пробуждению этнического самосознания» у представителей различных этносов, проживающих на территории РФ.
Во втором разделе «Маркеры этнической идентичности татар Томской области» на основании анализа полевого материала представлены границы, доминирующие уровни, а также типология этнической идентичности татар Томской области, механизмы ее кумуляции и основные каналы транслирования. Следует подчеркнуть, что до настоящего момента в работе рассматривалась история формирования этнолокального сообщества томских татар. В данной главе используется понятие «татары Томской области».
В первом подразделе «Границы этнической идентичности» выявляется наличие и характер у татар Томской области «операционально-пригодных дифференциаций свои – чужие» (контингентности – инаковости).
Этнолокальное сообщество татар Томской области представляет собой самореферентную систему, которая отличает себя от окружающей среды и воспроизводит эту границу. Значимыми и актуализированными маркерами этой границы на данном этапе являются происхождение (отнесения себя к этносу по факту рождения в семье его представителей) и уклад (особенности семейно-родственных отношений, религия, язык).
В прошлом актуализированным значимым была еще и система жизнеобеспечения (в терминах Н. Лумана – производство). За татарами были «закреплены» определенные сферы деятельности (это отмечали и эксперты). Кроме производства актуализированным значимым для городского татарского сообщества в прошлом был локус (в 1969-1970 гг.
значительная часть городских татар считала себя «сибирскими» и «томскими» татарами), в то время как сегодня локус не имеет такого значения – большинство опрошенных татар– томичей относит себя к «татарам вообще». Он имеет определенное значение в сельской местности – половина опрошенных в деревнях с преобладанием татарского населения отнесли себя к «сибирским татарам».
Между субъективной этнической идентичностью и аскриптивной этничностью существует диалектическая связь, поэтому, чтобы стать членом этнической общности, необходимо и признание индивида группой, как собственной, так и внешней. В качестве «внешней» группы выступили русские, проживающие в Томске. Значимыми маркерами этнической границы татарского сообщества, русские респонденты назвали «принадлежность к мусульманской конфессии», «особенные черты национального характера» и «знание татарского языка». «Внешние» маркеры, такие как «религиозная принадлежность» и «язык», совпали с теми, которые назвали в числе основных сами татары. Отличительным же маркером выступили «особенные черты национального характера». Как показал опрос, русские считают, что для большинства татар характерны такие качества как «трудолюбие», «гостеприимность», «хитрость», «сплоченность» и «упрямство». Сами татары наделили себя следующими чертами: «трудолюбие», «гостеприимность», «доброта», «уважение к старшим», «религиозность». Русских татары наделили такими чертами как «трудолюбие», «доброта», «любовь к выпивке», «лень» и «открытость». При анализе приписанных татарами черт характера себе и русским проявилось такое явление как «межгрупповой фаворитизм»: своей группе татары приписали гораздо меньше отрицательных черт, чем группе «иных» – русских.
В подразделе «Доминирующие уровни этнической идентичности» анализируется степень актуализации этнической идентичности на ценностно-мировоззренческом, когнитивно-мотивационном и поведенческом уровнях.
При анализе ценностно-мировоззренческого уровня было использована категория «жизненный мир» и рассмотрены два критерия, структурирующие его по форме устойчивости форм опыта: тематизирующий (уровень базовых ценностей), интерпретационный (жизненные ориентации (и действия) людей на материальное благополучие, семью или образование и др.) Как базовые ценности обозначены: семья (более трети опрошенных), внутренние императивы – порядочность, честность, честь, совесть и подобные, ценности, связанные с поддержанием и налаживанием успешной коммуникации (в их числе отмечалась толерантность), а также здоровье. Респондентами были выделены и «личностно-фокусированные» (самореализация, достижение поставленных целей, определение своего места в жизни), и ценности, связанные с трудовой и профессиональной реализацией. «Личностно-фокусированные ценности» как базовые в более всего присущи городскими жителями, в то время как ценности, связанные с трудом, были максимально подчеркнуты сельскими респондентами.
Анализ ценностей интерпретационного уровня показал особую значимость семьи и семейных ценностей в качестве главного жизненного ориентира для татар (53% опрошенных). Они ориентированы на прошлое (забота о родителях, стариках), настоящее (благополучие семьи) и будущее (вырастить детей, воспитать внуков).
Значимыми оказались ценности здоровья, личностно-фокусированные ценности, а также связанные с работой и профессиональной реализацией. Следовательно этническая идентичность татар Томской области функционирует и выявляется на когнитивно мотивационном и поведенческом уровнях.
Когнитивно-мотивационный уровень этнической – идентификации замерялся через степень осведомленности о своей этнической группе. Респонденты, считающие сибирских татар особенной частью татарского народа, исходят из идеологических установок, без развернутой аргументации: татары – единый народ, в сибирских нет ничего особенного. Те же, кто придерживаются противоположной точки зрения, в большинстве своем (68%), среди оснований своей аргументации выделяют язык (особый диалект), культуру, особую историю, черты характера, внешность, а также просто географическую обособленность (удаленность от Татарстана).
Поведенческий уровень этнической идентичности показан через оценку погруженности респондентов в татарскую культуру – язык, быт, традиции. Татарским языком преимущественно владеют люди старшего поколения, проживающие в деревнях, с преобладанием татарского населения. Очень низок процент людей, регулярно читающих литературу на татарском языке (8%). Слушающих татарскую музыку оказалось около трети респондентов. В чуть большей степени татары погружены в историю своего народа: только 11% активно интересуются и знают свою историю. В числе значимых маркеров оказалась национальная кухня.
Исследование показало низкую степень субъективной значимости этнической идентичности среди татар Томской области, что объясняется относительно благоприятными и стабильными межэтническими отношениями в Томской области.
В подразделе «Типология этнической идентичности татар» на основании факторного анализа были выделены два типа этнической идентификации. Их критериями выступали: степень погруженности в культуру, предпочтения в путях сохранения культуры и установка на открытость/закрытость сообщества.
Первый тип – погруженные в культуру («блюстители чистоты крови»). Они отрицательно относятся к возможности вступления их ребенка в брак с представителем иной, не татарской национальности, а также основной путь сохранения татарской культуры, в первую очередь, видят в заключении браков между представителями своей национальности – сохранять культуру, создавая условия для татар с детства, тем самым опираясь в большей степени на бессознательные механизмы инкультурации. Абсолютное большинство свободно владеет татарским языком, при половина практикует двуязычие, чуть меньше в семейном обиходе – говорят только на татарском языке. Думают на татарском языке 42% представителей этой группы, примерно столько же обладают способностью мышления на обоих языках. Именно в этой группе респондентов есть те, кто знает и интересуется историей своего народа, регулярно читает литературу на татарском языке. По социально-демографическим характеристикам это, как правило, люди зрелого возраста старше 35 лет, не имеющие высшего образования (у большинства – среднее специальное, средне и незаконченное среднее, только небольшая доля имеет высшее образование), в основном это пенсионеры и учителя.
Второй тип - «образованные рационалисты». Они положительно относятся к возможности вступления их ребенка в брак с представителем другой национальности, а также в качестве первого пути сохранения татарской культуры выбрали расширение культурного общения – то есть сохранение культуры посредством осознанного в нее погружения. Степень их погруженности в татарскую культуру отличается от первого типа. Языком владеют более половины из них (56%), и все же это не абсолютное большинство, как в предыдущей группе. При этом в семьях почти половины (48%) представителей второго типа идентичности говорят на русском языке, пятая часть практикует двуязычие, и только в семьях трети опрошенных говорят на татарском языке.
Большинство представителей (70%) этой группы думают на русском языке. Среди них нет знатоков татарской истории, а также тех, кто регулярно бы читал литературу на национальном языке. По социально-демографическим характеристикам, в основном, это люди с высшим образованием, служащие аппаратов предприятий, студенты и специалисты, не занятые в производстве (научные работники, преподаватели).
В подразделе «Механизмы кумуляции и каналы транслирования этнической идентичности татар» выделяются два канала трансляции идентичности. Во-первых, это семья. Сам по себе факт рождения в татарской семье является основанием отнесения себя к этому этнокультурному сообществу. Во-вторых, татарская культура воспроизводится сегодня через так называемые «осознанные» каналы: деятельность образовательных учреждений, общественных и культурных организаций.
Образовательные каналы немногочисленны, и в основном сосредоточены в сельских школах (в Тахтамышево, Черной Речке, Эуште), в некоторых городских (школа №10).
При отсутствии национального компонента в стандартах среднего образования они носят, необязательный (факультативный) характер. Одним из важных каналов трансляции и презентации этнической идентичности татар Томской области являются средства массовой информации и коммуникации, а также Интернет-пространство.
Механизмы кумуляции этнической идентичности татар Томской области связаны с каналами трансляции. Одним из важных механизмов является поддержание активного коммуникативного пространства. Этот механизм (особенно в его языковом аспекте) выступает в тесной взаимосвязи с другим механизмом, условно названным, как «установка на закрытость» этнического сообщества. Практически все эксперты отмечали, что татарская культура сохраняется преимущественно в местах компактного проживания татар – деревнях. Условием сохранения языка (а в целом и культуры) является поддержание его в семье (желательно в моноэтничной, а, следовательно, и моноконфессиональной).
Проживание в городе и деревне дает разный набор возможностей и маркеров идентичности, с одной стороны, с другой – формирует определенный стереотип «культурного» поведения. В городе приобщение к национальной культуре у основной массы населения переместилось в сферу досуга. К культуре «приобщаются» в основном представители старшего поколения и дети младшего школьного возраста, пока не пришло время думать о том, какую профессию выбирать, в какой вуз поступать, время, когда актуальность этнической идентичности прагматически уступает место «профессиональной», «гендерной» и другим социальным идентичностям. В деревне же культурная граница маркируется более традиционными, обычными средствами: старики помнят, что на этой земле жили их предки, что у них были свои традиции и уклад, полузабытые или забытые уезжающей в город молодежью.
Татарское этнолокальное сообщество в контексте угрожающей комплексности мира особо ощущает его темпоральный аспект. Оно выражается в неопределенности будущего: в опасении, что с деревенскими стариками уйдет и татарская культура, а городские эксперты обеспокоены более всего утратой языка, и соответственно продолжающейся утратой культуры. Эти процессы в исследуемом сообществе сопоставимы с теми, что происходят в современном общероссийском и мировом пространстве: все более усиливающейся урбанизацией на фоне разрушающегося или исчезающего деревенского уклада. Парадоксальным образом при этом не происходит окончательного стирания этнокультурной специфики – она усложняется, меняет свои формы, и на смену прежних маркеров культурной идентичности приходят другие.
В Заключении подводятся итоги и формулируются основные выводы диссертационной работы.
Применительно к татарам Томской области «этническая идентичность» определяется в рамках полипарадигмального подхода с привлечением некоторых этнологических и социологических категорий и концептов. Рамочной теорией выступает концепция самореферентных систем Никласа Лумана. Самореферентные системы – такие социокультурные целостности, которые способны наблюдать самих себя и настраивать свои собственные операции на собственную тождественность, используя различения, на основании которых можно отличать свою идентичность от идентичности другого. В этой терминологии этнолокальное сообщество татар Томской области можно рассматривать как такую самореферентную систему.
Наиболее значимыми внешними факторами, которые повлияли на формирование этнической идентичности татар изучаемого региона, являются компактность проживания, религия (ислам), государственная политика, включающая в себя такие аспекты как переселенческая политика – переезд в Сибирь русских и поволжских татар, национальная политика, а также произошедшие в целом социально-политические и экономические изменения в нашей стране в 1990-е гг. Значимыми и актуализированными дискурсивными маркерами границ этнической идентификации (операционально-пригодными дифференциациями свои - чужие) татар Томской области в настоящее время являются происхождение (отнесения себя к этносу по факту рождения в семье его представителей) и уклад (особенности отношений в семейно-родственной сфере – культурно хозяйственный и гендерный аспекты – религия и язык).
Татарское этнолокальное сообщество в подавляющем большинстве случаев в самоидентификации используют «парадоксальный механизм самоописания» (Н. Луман), через противопоставление: «татары не есть такие, какие они были раньше». Это объясняется восприятием внешней гетерогенной среды как «угрожающей» (вовсе не в смысле враждебности) для существования самой системы: татары все больше ассимилируются русскими, забывают свой язык и традиции.
Этническая идентичность татар Томской области актуализирована в большей степени на поведенческом уровне. На уровне ценностно-мировоззренческом она не выражена: этничность (и связанные с ней ценностные ориентации) не была отмечена ни среди базовых ценностей (в рамках тематизирующего критерия), ни среди жизненных ориентиров и стратегий (в рамках интерпретационного критерия).
При обращении к типам этнической идентичности в диапазоне «согласие конфликт», этническая идентичность современных татар Томской области определяется как «нормальная», с акцентом в сторону «этнической индифферентности». Внутри указанной идентичности, как показали результаты проведенного исследования, были выявлены также два полярных «подтипа»: первый тип – погруженные в культуру так называемые «блюстители чистоты крови»;
второй тип – «образованные рационалисты».