Дискурсная гетерогенность литературы для детей: когнитивный и лингво-прагматический аспекты
На правах рукописи
БЕЛОГЛАЗОВА ЕЛЕНА ВЛАДИМИРОВНА ДИСКУРСНАЯ ГЕТЕРОГЕННОСТЬ ЛИТЕРАТУРЫ ДЛЯ ДЕТЕЙ:
КОГНИТИВНЫЙ И ЛИНГВО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ Специальность 10.02.04 – Германские языки
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук
Санкт-Петербург – 2010 2
Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов» доктор филологических наук, профессор
Официальные оппоненты:
Филимонова Ольга Евгеньевна доктор филологических наук, доцент Каргаполова Ирина Александровна доктор филологических наук, доцент Клепикова Татьяна Альбертовна Ведущая организация – Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»
Защита диссертации состоится “ ” 2010 года в _ часов на заседании диссертационного совета Д 212.237.15 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов» по адресу: 191023, Санкт-Петербург, Москательный пер., д. 4, ауд. 102.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов»
Автореферат разослан “” 2010 г.
Ученый секретарь диссертационного совета О.А. Барташова I.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Реферируемая работа посвящена исследованию дискурсной гетерогенности, иными словами, неоднородности в плане дискурсной структуры как сущностной характеристики современной англоязычной детской художественной литературы, обусловленной ее своеобразной прагматической направленностью и имеющей в своей основе когнитивный механизм смены дискурса.
Актуальность работы определяется, прежде всего, общей логикой экспансионистского развития лингвистики как парадигмальной чертой, проявляющейся в расширении объекта лингвистического исследования – от слова к предложению и сверхфразовому единству, затем к тексту и, наконец, к дискурсу. При этом побочной тенденцией является подчеркивание негерметичности выделяемых сущностей, склонных к смешению, взаимопроникновению, взаимодействию. Материализация различных диалогических отношений в ткани текста находится в исследовательском фокусе лингвистов с зарождения теории интертекстуальности. Однако если на раннем этапе становления интертекстуальности речь шла о недифференцированной пантекстуальности, то на современном этапе основной пафос предпринимаемых исследований заключается в выявлении специфики различных диалогических отношений. Так, А.А. Боронин исследует гетерогенность художественного текста в терминах персонажных субтекстов (Боронин 2008);
субтекстам как компонентам научного текста посвящено исследование Е.А. Баженовой (Баженова 2001). Ту же исследовательскую установку реализовывает и настоящая работа. Но если объектом исследования вышеназванных авторов является гетерогенный текст, политекст, то в настоящей работе делается еще один шаг в направлении экспансионизма – к полидискурсу как функционально-обусловленному и потому регулярно воспроизводимому набору дискурсов, характерному для определенного сверхтекста.
С другой стороны, актуальность обусловлена повышенным интересом к анализу дискурса не только как объекта исследования, но и как собственно сферы «бытования» коммуникантов и коммуникации в целом. В силу этого дискурс приобретает черты динамической семиотической среды, в которую неизбежно попадает человек при появлении на свет и которая становится инструментом социализации, что включает становление сознания, обретение эффективных коммуникативных навыков.
Еще одной важной особенностью методологии современного лингвистического исследования является междисциплинарный подход к своему объекту рассмотрения. Лингвистическое исследование художественной литературы для детей в свете тех прагма-когнитивных задач, которые вынужден ставить перед собой любой писатель, задумывая создание литературного произведения для детской аудитории, невозможно без выхода за рамки собственно лингвистики. В то же время, междисциплинарные основания анализа сверхтекста детской литературы, в котором сочетаются психолого педагогические аспекты формирования личности ребенка, семиотические основаниям дискурса в целом, когнитивные механизмы взаимодействия дискурсов, не являются препятствием для реализации последовательно лингвистического подхода к анализу механизмов формирования дискурсной гетерогенности.
Степень разработанности научной проблемы Вопросы, связанные с исследованием дискурса, уже более полувека привлекают внимание ученых, но только в конце прошлого столетия их исследование в философии прагма-, социо- и психолингвистике получило, можно сказать, официальный статус, что объясняется с одной стороны, сменой научной парадигмы в лингвистике, а с другой – очевидной антропоориентацией современной науки в целом.
Так, непосредственный вклад в разработку теории дискурса сделали Э. Бенвенист, Т. ван Дейк, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, М. Пеше, П. Серио, Ю.С. Степанов, М. Фуко, Н. Фэркло, З. Харрис, и др.;
определенная идейная преемственность также прослеживается между теорией дискурса, с одной стороны, и идеями Ф. де Соссюра, Н. Хомского, М.М. Бахтина, с другой. При этом по мере развития науки, круг лингвистических проблем, связанных с дискурсом, не уменьшается, а интерес к ним не ослабевает, о чем, в частности, свидетельствуют фундаментальные монографии Т. ван Дейка Discourse and Context (2008), Society and Discourse (2009), а также серия дискурсно ориентированных исследований отечественных лингвистов (Андреева 2006;
Болдырева 2002;
Булатова 1999;
Карасик 1999а, б;
Михайлова 1999;
Овчинникова И. 2006;
Овчинникова Н. 2006;
Олянич 2003;
Рябцева 1992;
Смирнова 1999;
Стернин 2003 и др.).
Также относительно слабой изученностью на фоне неиссякающего на протяжении веков интереса к взрослой литературе отличается литература для детей. Из всего корпуса произведений, включаемых в детскую литературу (в ее широком понимании), наибольшего внимания удостоились те из них, которые, строго говоря, к ней не относятся – сказки, внимание к которым привлек еще В.Я. Пропп (Пропп 1969). В 1980-90-х гг. появилась серия исследований, посвященных фольклору и, частности, сказке: Т.В. Доброницкой (1980), Н.М. Ладисовой (1981), М.В. Ивановой (1990), И.В. Гейнце (1991), Е.М. Китаевой (1992), О.Н. Гронской (1998) и др. Более широкий материал исследования, т.е. детская литература в целом, рассматривается в работах В.В. Воиновой (2006) и Н.Н. Соловьевой (1995).
Известный современный американский исследователь детской художественной литературы Л. Маркус отмечает, что еще в середине XX в. в филологии преобладало скептическое отношение к детской литературе, которая считалась недостойной внимания исследователя (Marcus 2002). В настоящее время детская художественная литература исследуется, в основном, в литературоведческом плане. Так, в International Companion Encyclopedia of Children’s Literature (Hunt 1996) лингвистическому аспекту литературы для детей посвящен лишь один небольшой раздел, в котором автор (Дж. Стивенс) отмечает, что языковые особенности детской литературы мало привлекают исследователей.
Целью исследования является научное описание и анализ системы языковых средств, используемых для актуализации сложного, многоуровнего процесса взаимодействия дискурсов, коррелирующих с различными областями человеческого знания и практики, в текстовой ткани художественной литературы для детей, т.е. дискурсной гетерогенности.
Достижение этой цели предполагает решение следующих конкретных задач:
- уточнить содержательное ядро понятия дискурс как единицы операционального анализа в исследовании;
- определить сущность и механизм дискурсной гетерогенности, с одной стороны, и их отличие от категории интертекстуальности, с другой;
- проанализировать содержательные аспекты понятия полидискурсность, поставленные в соотношение с понятием интердискурсность;
- выработать типологию междискурсных отношений и описать их лингвистические маркеры;
- определить дискурсный статус художественной литературы для детей, а также специфичные для нее конституирующие факторы, идентифицирующие сверхтекст детской художественной литературы в целом и особенности нейтрального нарративного дискурса детской литературы;
- выявить совокупность специальных дискурсов, входящих в полидискурс художественной литературы для детей, и проанализировать систему их маркирования в текстах детской художественной литературы.
Объектом исследования выступает сверхтекст современной англоязычной детской художественной литературы, характеризующийся дискурсной гетерогенностью, т.е. манифестирующий черты различных дискурсов.
Предметом исследования является механизм смены дискурса, материализуемый в текстах произведений современной англоязычной детской художественной литературы.
Теоретическую базу исследования составили как работы уже приобретшие статус фундаментальных и классических, так и новейшие разработки в следующих областях:
- теория дискурса (Бенвенист 1974;
ван Дейк 1989;
Демьянков 2006;
Кибрик 2003;
Кожина 2005;
Кубрякова 2000;
Олянич 2007;
Правикова 2004;
Пешё 1999;
Ревзина 1997;
Серио 1999;
Степанов 1995;
Филлипс, Йоргенсен 2004;
Чернявская 2006;
Fairclough 1989, 1995;
Harris 1952;
Slembrouck;
Tannen 1989;
van Dijk 1985 и др.);
- теория текста (Адмони 1985;
Андреева 2006;
Арнольд 1999;
Баженова 2001;
Барт 1989;
Бахтин 1975;
Вербицкая 1981;
Гончарова 2005;
Демьянков 2006;
Денисова 2003;
Дридзе 1984;
Кожина 1995;
Пропп 1969;
Пьеге-Гро 2008;
Черняховская 1983;
Щирова, Тураева 2005;
Beaugrande 1980;
Holtuis 1993;
Van Dijk 1976 и др.);
- когнитивная лингвистика (ван Дейк 1989;
Жаботинская 2000;
Минский 1988;
Филлмор 1988;
Bartlett 1958;
Johnson-Laird 1983;
Schank, Abelson 1977;
Turner 2003 и др.);
- теория детской литературы (Амзаракова 2004;
Демурова 1965;
Arbuthnot 1976;
Beckett 1997;
Huck 1993;
Hunt 2004;
Knowles, Malmkjr 1996;
Meigs 1969;
Stephens 1992 и др.);
- возрастная психология (Выготский 1996;
Немов 1995;
Пиаже 1981;
Солсо 1996 и др.);
- психолингвистика (Ворснин 1982;
Линдсей, Норман 1974;
Рубинштейн 1973;
Харченко 1987;
Шахнарович 1979;
Цейтлин 2009;
Bloom 1970 и др.);
- философия науки (Кун 2003;
Лакатос 2001, Фуко 1996 и др.).
Методы исследования Исследовательская процедура строится на сочетании гипотетико дедуктивных и эмпирических, общих и частных методов, в частности используются:
- метод дискурсного анализа, направленный на выявление идеологической подоплеки текста (Т. ван Дейк);
- методы стилистики декодирования художественного текста с позиций читателя (И.В. Арнольд);
- метод анализа интердискурса, разработанный школой В.Е. Чернявской;
А также элементы когнитивного анализа, методы лексикографического, контекстуального и компонентного анализа, метод теоретического моделирования, аналитический метод (метод мысленного эксперимента), метод статистических подсчетов.
Материал исследования составили произведения преимущественно современной, но также классической англоязычной детской литературы, о востребованности и соответствии которых «социальному заказу» современного англоязычного общества свидетельствуют:
- награды, победы, номинации в конкурсах (Newbery Medal, Carnegie Medal, British Book Awards, Laura Ingalls Wilder Award, The Guardian Award, The Whitbread Award, Smarties Book Prize, Coretta Scott King Award, etc.): Allen J., Brown M. W., Dahl R., Davies M.J., Dicamillo K., Jones D.W., Kemp G., Lively P., Mahy M., Martin A., Mikaelsen B., Pearce P., Price S., Pullman Ph., Sendak M., White E.B., Wilson J. и др.
- выбор для межсемиотического перевода – экранизации (Barrie J.M., Baum L.F., Dahl R., Lewis C.S., Pullman Ph., Rowling J.K., Tolkien J.R.R., Twain M., White E.B. и др.) или мультипликации (Carroll L., Gaiman N., Grahame K., Jones D. W., Le Guin U. K., Milne A. и др.);
- включение в сборники детских произведений, адресованные определенной возрастной аудитории (A Chest of Stories for Nine Year Olds, Famous Stories Every Child Should Know, Stories for Five-Year-Olds, 20th Century Children’s Book Treasury, Time for a Story и др.);
- место в читательских и преподавательских рейтингах. Так в список лучших детских книг, отобранных Национальной Ассоциацией Образования (NEA) вошли произведения ряда авторов из нашей библиографии: Alcott L.M., Baum L.F., Dahl R., Juster N., Keats E.J., Lewis C.S., Milne A., Parish H., Potter B., Seuss Dr., Sendak M., White E.B. и др. Другой список произведений для детей, составленный специалистами для нужд как преподавателей, так и родителей помимо вышеуказанных содержит также произведения Brown M. W., DiCamillo K., Lionni L. Читательский рейтинг по результатам голосования в Великобритании, опубликованный газетой Daily Mail за 21 февраля 2008 г.
включает произведения Barrie J.M., Carroll L., Dahl R., Grahame K., Karr K., Kipling R., Lewis C.S., Milne A.A., Rowling J.K., Potter B. и др.
Область исследования соответствует специальности 10.02.04 – Германские языки (филологические науки).
Научная новизна исследования определяется следующими моментами:
- детская художественная литература анализируется сквозь призму ее двухфокусной адресованности и двоякой идеологичности, рассматриваемых как исток ее дискурсной гетерогенности;
- гетерогенность художественной литературы и ранее становившаяся объектом обсуждения, оживленной дискуссии, развернувшейся, в частности, в функционально-стилевой плоскости, впервые осмысляется в терминах дискурсной гетерогенности, впервые делается попытка исследования полидискурса как качественно нового объекта исследования.
- разрабатывается типология диалогических отношений на уровне дискурса;
- выявляются маркеры междискурсных отношений разных типов на разных уровнях дискурса, что позволяет разработать методологию анализа дискурсной диалогичности.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Дискурс представляет собой двухуровневую сущность, единство содержания – некоторой области человеческих знаний или практики, и формы – языковых средств, служащих для вербализации этих знаний и практик. В качестве сигналов (маркеров) дискурса могут выступать элементы обоих его уровней. На содержательном уровне (макроструктуры в терминах Т. ван Дейка) дискурс сигнализируется ядерными концептами, вербализуемыми соответствующей лексикой;
на формально-поверхностном уровне (суперструктуры в терминах Т. ван Дейка) – грамматико-синтаксическими особенностями и специфическими чертами текстовой организации, типичными для определенной сферы общения. В то же время, неуниверсальность критерия суперструктуры, которая может быть в некоторых дискурсах недостаточно выраженной, обусловливает в целом второстепенный, вспомогательный статус суперструктурных маркеров дискурса.
2. Важное место среди макроструктурных сигналов ряда социализирующих дискурсов, вводимых в тексты детской художественной литературы, принадлежит невербальным элементам, имеющим, преимущественно, образовательную направленность и дополняющим создаваемые у читателя когнитивные модели визуальным рядом.
3. Дискурсная гетерогенность является общим понятием, покрывающим ряд явлений диалогической природы, которые можно упорядочить по критерию уровня дискурса, материализующего смену дискурса. Соответственно, выделяются две группы междискурсных отношений – (а) суперструктурно маркированные, к которым мы относим стилизацию и дискурсную гетерогенность, основанную на контрасте суперструктуры одного дискурса и макроструктуры другого, и (б) макроструктурно маркированные, как то потенциальная, естественная, искусственная междискурсная диалогичность, сравнение. В ходе анализа был также выявлен тип междискурсных отношений, не вписывающийся ни в одну из указанных групп, в основе которого лежит симуляция принадлежности к некоторому дискурсу, при том, что ни на уровне супер-, ни макроструктуры не находится маркеров, подтверждающих данную дискурсную атрибуцию.
4. В отличие от интертекстуальности, маркируемой точечно единичным сигналом, дискурсная гетерогенность обычно сопровождается относительно развернутой системой маркеров, гарантирующих правильное опознание реципиентом нового дискурса, основывающееся на принципе максимального пересечения.
5. Дискурсная гетерогенность манифестирует себя в интердискурсности и полидискурсности. Интердискурсность характеризует конкретный единичный текст, представляющий собой в силу своей дискурсной неоднородности интердискурс;
полидискурсность характеризует открытое множество текстов, в дискурсной структуре которых есть повторяющееся ядро, именуемое нами полидискурсом. Интердискурс отличается относительной спонтанностью и непредсказуемостью;
полидискурс – стабильностью и воспроизводимостью.
Интердискурс обусловлен замыслом автора;
полидискурс – идеологией, общей для данного сверхтекста.
6. В основе выделения сверхтекста детской художественной литературы лежит критерий адресата, отличающегося двойственностью, т.е.
ориентированностью одновременно на читателя-ребенка и на довлеющего над ним взрослого, формирующего «социальный заказ» на детскую литературу.
7. Двойственный адресат обусловливает двоякую идеологическую установку детской литературы одновременно на социализацию и развлечение непосредственного адресата-ребенка, каковая в свою очередь определяет структуру полидискурса литературы для детей, включающего дискурсы, реализующие обе указанные установки. Установка на социализацию реализуется за счет включения в детскую литературу элементов познавательного, учебного, дидактико-морализаторского, общественно политического, экономического, медицинского дискурсов и дискурса взрослой речи. С установкой на развлечение связано введение в детские произведения элементов дискурса игры, дискурса детской речи, фантастического, гастрономического, природоведческого и спортивного дискурсов.
8. Идеологически обусловленным оказывается не только набор дискурсов, конституирующих полидискурс литературы для детей, но также отбор и презентация представляющих их базовых когнитивных моделей. В структуру детской художественной литературы дискурсы входят не как целостные системы, а в виде отдельных элементов, коррелирующих с теми моделями, которые наиболее отвечают, с одной стороны, задачам адресанта – поверхностное общее ознакомление читателя с важнейшими аспектами жизни современного общества, а с другой – специфике возрастного развития адресата (быстрая утомляемость, преимущественно непроизвольное внимание, ограниченный опыт и, как следствие, воображение, наглядно-образное мышление и т.д.).
9. При том, что развлечение позиционируется авторами как доминирующая функция современной литературы для детей, и в количественном отношении (число дискурсов), и в качественном (степень развернутости) дискурсы, ориентированные на развлечение, уступают дискурсам, реализующим функцию социализации.
Теоретическая значимость реферируемого исследования состоит в том, что впервые проводится систематизация, разграничение и дальнейшее референциальная осмысление таких смежных категорий как интертекстуальность, типологическая интертекстуальность, интердискурсность и полидискурсность. Попытки разведения понятий интертекстуальность интердискурсность и уже предпринимались (Гордиевский 2006;
Шевченко 2007), однако четкая граница так и не была проведена и авторы во многом остались на позициях отождествления названных категорий.
Разграничение указанных категорий невозможно без уточнения значения таких центральных, но неоднозначно трактуемых лингвистических понятий как текст и дискурс. При том, что относительно текста в целом сложились более или менее устоявшиеся исследовательские позиции, этого нельзя сказать о дискурсе, в понимании которого до сих пор нет и тенденции к унификации.
Вышесказанное объясняет большое внимание, уделенное в работе уточнению указанных понятий и их соотношения.
Практическая ценность работы связана с возможностью использования разработанной методологии к описанию другого текстового материала с целью раскрытия формирующего воздействия идеологии. Результаты исследования могут быть использованы в теоретических и практических курсах по стилистике, интерпретации текста, теории дискурса. Отдельные выводы работы могут найти применение в курсах по когнитивной лингвистике, а также на практических занятиях по аналитическому и домашнему чтению на филологических факультетах, факультетах иностранных языков и романо германской филологии.
Апробация результатов исследования Концепция, теоретические положения и результаты исследования были представлены в докладах на научных конференциях различного уровня:
межвузовских, региональных, всероссийских и международных – в вузах Астрахани, Краснодара, Минска, Перми, С.-Петербурга;
на заседаниях кафедры теории языка и переводоведения СПбГУЭФ и кафедры немецкого языка РГПУ им. А.И. Герцена. Теоретические положения и выводы диссертационного исследования были также апробированы автором при проведении лекционных и семинарских занятий по лингвистике текста для студентов и аспирантов гуманитарного факультета СПбГУЭФ.
Основные результаты диссертационного исследования изложены в публикациях общим объемом 30,4 п.л., включая монографию «Дискурсность, интердискурсность, полидискурсность литературы для детей», статьи в зарубежных сборниках (Польша, Сербия), статьи в региональной и центральной печати, в том числе статьи в журналах, рекомендованных ВАК РФ для представления результатов докторских диссертаций.
Кроме того, в русле данной тематики и методологии под руководством автора ведутся курсовые и дипломные работы, а также диссертационные исследования на соискание учёной степени кандидата филологических наук.
Структура работы обусловлена целями и задачами исследования и включает три главы, последовательно раскрывающие основные понятия работы – дискурс, сверхтекст, дискурсная гетерогенность, манифестируемая в формах интер- и полидискурса;
а также введение, заключение, библиографический список и список источников.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении содержится обоснование актуальности избранной темы и направления исследования, дается характеристика объекта и предмета исследования, формулируются его цели и задачи, определяются методологические и методические принципы исследования и формулируются его основные положения.
Основная задача первой главы «Механизм и проявления дискурсной гетерогенности» – определение понятия дискурсной гетерогенности и описание тех форм, которые она может принимать, материализуясь в тексте. Однако о дискурсной гетерогенности, о смене дискурса невозможно говорить без понимания сущности явления дискурса. А определение собственной дефиниционной позиции применительно к понятию дискурса невозможно без хотя бы краткого обзора существующих подходов. В то же время, ситуация в теории дискурса такова, что уже существует множество таких обзоров, имеющих целью структурирование и классификацию различных подходов к пониманию дискурса. Эти классификации (В.З. Демьянкова, Е.С. Кубряковой, А. МакХоула, С. Слембрука, Я. Торфинга, В.Е. Чернявской и др.) демонстрируют значительную вариативность в силу отсутствия единого критерия. Таким образом, в работе ставится задача дать не столько обзор значений, вкладываемых в рассматриваемое понятие, сколько обзор имеющихся типологий, с целью выявления в них возможной области пересечения, позволившей бы свести к минимуму имеющийся разнобой и сделать обоснованный выбор собственной дефиниционной позиции.
Наложение типологий действительно позволило решить поставленную задачу, сведя хаос мнений к бинарной оппозиции, в которой в одном из значений понятие дискурса критически приближается к понятию текста, рассматриваемого в коммуникативном ключе. На основании принципа «бритвы Оккама» мы оставили второе значение, где за термином дискурс закрепляется собственное значение, которое можно сформулировать следующим образом:
двухуровневая сущность, единство содержания – некоторой области человеческих знаний или практики (макроструктура дискурса), и формы – языковых средств, служащих для вербализации этих знаний и практик (суперструктура дискурса). Оставляя за каждым из терминов дискурс и текст свое содержание и фокусируя внимание на первом члене оппозиции, мы, в то же время, не абстрагируемся от текстов, т.к. они рассматриваются как материализация дискурсов, отражающая сложные взаимоотношения между последними, а именно взаимоналожения, взаимопереходы, борьбу, смежность, контраст и т.д. Введение в текст элементов разных дискурсов порождает дискурсную гетерогенность данного текста, иными словами, неоднородность его дискурсной структуры.
Дискурсная гетерогенность рассматривается в работе как проявление диалогичности, т.е. явление родственное интертекстуальности. В то же время следует провести между ними по возможности четкую границу. Такое разграничение возможно по двум параметрам. Во-первых, по параметру единицы, вступающей в диалогические отношения. В случае интертекстуальности объектами как непосредственного, так и опосредованного восприятия реципиента будут тексты в их фиксированности, конечности, материальности. В случае же дискурсной гетерогенности в диалогические отношения вступают дискурсы, специфические черты которых на уровнях макроструктуры и суперструктуры материализуются в тексте(ах), выступающем(их) как место их контакта. Вторым же параметром для разграничения является система маркирования названных категорий: в отличие от интертекстуальности, маркируемой точечно, дискурсная гетерогенность обычно сопровождается относительно развернутой системой маркеров, гарантирующих правильное опознание реципиентом нового дискурса, основывающееся на принципе максимального пересечения.
Система маркирования дискурсной гетерогенности включает сигналы двух уровней дискурса. На уровне макроструктуры в качестве таких сигналов выступают средства вербализации ядерных для вводимого дискурса концептов;
на уровне суперструктуры – своеобразная грамматика на уровне слова, предложения и текста. В то же время, макроструктурные маркеры доминируют, т.к., хотя дискурс непременно обладает некоторой суперструктурой, речь идет не об уникальных для него грамматических явлениях, а о предпочтениях, тенденциях в области морфологии, синтаксиса и грамматики текста. Т.е., суперструктурные маркеры с меньшей вероятностью позволяют однозначную идентификацию своего дискурса и требуют макроструктурного подкрепления.
Вспомогательный статус суперструктурных маркеров также обусловливается спецификой текстов детской литературы, активным формирующим фактором для которой является ее адресат, своеобразие которого, в частности, проявляется в недосформированной лингвистической компетенции, причем грамматическая компетенция формируется позже, чем лексическая.
Дискурсная гетерогенность является общим понятием, покрывающим ряд явлений диалогической природы, которые можно упорядочить по критерию уровня дискурса, материализующего смену дискурса. Соответственно, выделяются две группы междискурсных отношений – (а) суперструктурно маркированные и (б) макроструктурно маркированные.
I. Сказанное ранее объясняет немногочисленность типов междискурсных отношений в первой группе, к которой мы относим:
1. Стилизацию, затрагивающую стиль, т.е. форму выражения, а не содержание исходного текста. Междискурсный шов в таком случае проходит на уровне суперструктуры и сигнализируется специфическими для стилизуемого дискурса формальными элементами, как то воссозданием текстотипа, введением клише, морфологических и синтаксических характерных черт имитируемого дискурса.
П.: Dear Mr. Potter, Please note that...
A list of books for next year is enclosed. (…) Yours sincerely, Professor M. McGonagall Deputy Headmistress. (Rowling) В данном типе текста жестко заданы начальная и конечная позиции, которые строго соблюдаются в стилизации. Также известно, что официальные письма нередко содержат приложения, отсылки к которым имеют достаточно устоявшуюся форму, воспроизведенную в приведенном фрагменте.
2. Междискурсную диалогичность, основанную на контрасте макроструктуры одного дискурса и суперструктуры другого дискурса. Данное явление относится нами к первой группе междискурсных отношений в силу своей близости стилизации. Но рассогласование уровней дискурса приводит, на наш взгляд, к пародийному эффекту. Подтверждение этой мысли находим, в частности, в работе Г.И. Лушниковой, отмечающей, что «пародию интересуют отношения между формой и содержанием, и она всегда готова сыграть на их несоответствии» (Лушникова 2009: 6).
Как и для стилизации, предпочтительным оказывается выбор закрытых типов текста, к каковым относится адрес. И последовательность сообщаемых в нем сведений, и форма их представления являются предзаданными. И все это неукоснительно соблюдено в приведенном фрагменте.
П. ALICE'S RIGHT FOOT, ESQ.
HEARTHRUG, NEAR THE FENDER, (WITH ALICE'S LOVE). (Carroll) Примечательно также введение сокращения Esq., употребляемого как форма вежливого обращения и ставящегося после имени адресата исключительно в этом типе текста. Именно этот акроним, оформляющий столь неожиданный концепт – нога, является наиболее ярким сигналом контраста уровней соединяемых дискурсов.
II. Вторая группа междискурсных отношений более многочисленна и включает следующие явления:
1. Потенциальная дискурсная гетерогенность, основанная на асимметрии языкового знака, в котором один план выражения может ассоциироваться с несколькими планами содержания. Значение языковой единицы фиксируется в дискурсе благодаря включению его в связи с другими элементами дискурса (Laclau, Mouffe 1985, 1990), но в языке в целом за ним сохраняется возможность вербализации разных концептов, участия в разных когнитивных структурах и, в конечном счете, разных дискурсах, становясь, таким образом, фактором дискурсной гетерогенности. Потенциальная дискурсная гетерогенность описывает ситуацию одновременной реализации более чем одной такой потенции, при чем каждая из них имеет опору в виде маркеров своего дискурса.
П. "You have committed the following crimes," he continued: "having a dog with an unauthorized alarm, sowing confusion, upsetting the applecart, wreaking havoc, and mincing words."
"Now see here," growled Tock angrily.
"And illegal barking," he added, frowning at the watchdog. "It's against the law to bark without using the barking meter. Are you ready to be sentenced?" "Only a judge can sentence you," said Milo, who remembered reading that in one of his schoolbooks.
"Good point," replied the policeman, taking off his cap and putting on a long black robe. "I am also the judge. Now would you like a long or a short sentence?" "A short one, if you please," said Milo.
"Good," said the judge, rapping his gavel three times. "I always have trouble remembering the long ones. How about 'I am'? That's the shortest sentence I know."
(Juster) В данном примере серия концептов, выделенных нами жирным шрифтом, последовательно актуализирует юридический дискурс, к которому относится и концепт, вербализуемый словом sentence. Это многозначное слово, о чем свидетельствуют данные словарей.
Концепты judge, crime, присутствующие и в приведенном примере, и в словарной дефиниции, наряду с не менее однозначными illegal, law, устойчивые сочетания с short / long, также отмеченные в словаре как типичные для данного лексико-семантического варианта, снимают многозначность sentence, актуализируя второе из его значений, относящее его к юридическому дискурсу. Такая концентрация однозначных маркеров одного дискурса неизбежно приводит к ярко выраженному эффекту обманутого ожидания при актуализации другого значения sentence – «предложение», неожиданно помещающего его в языковедческий дискурс. Смену дискурса сигнализирует лишь один маркер 'I am', призванный служить вербализацией / иллюстрацией short sentence. Когерентность текста заставляет читателя ожидать уточнения срока заключения, но когнитивную связность повествования нарушает смена дискурса, в рамках которого short sentence уже понимается как «короткое предложение». Невозможность иначе увязать short sentence и 'I am' не оставляет читателю иного варианта прочтения, пусть даже оно противоречит его ожиданиям, порожденным ранее развертываемой когнитивной моделью.
Носителями потенциальной дискурсной гетерогенности также являются фразеологические единицы, для которых имеются омонимичные свободные словосочетания, что позволяет им реализовывать как фразеологическое, так и буквальное лексическое значения. Одновременная реализация этих значений, иными словами, двойная актуализация фразеологизма, может приводить к дискурсной гетерогенности.
Так, глава, к которой относится выше приведенный фрагмент, называется Short Shrift. Поскольку речь в ней идет о полицейском офицере по фамилии Шрифт (Shrift), отличающемся низким ростом, данный заголовок изначально воспринимается буквально, и это значение можно передать примерно как «Коротышка Шрифт». Однако по мере чтения актуализируется переносное значение данного словосочетания – короткий срок между приговором и приведением его в действие, «быстрая расправа». Этому прочтению способствует окружение, состоящее из judge, sentence, prison, dungeon, cell и других концептов юридического дискурса. Следует отметить, что капитализация всех полнозначных слов в заголовке является нормой письменной речи в английском языке и написание Shrift с заглавной буквы не указывает на то, что это слово является именем собственным. Таким образом, второе прочтение оказывается вполне правомерным.
2. Естественная дискурсная гетерогенность, в основе которой лежит тот факт, что границы между дискурсами размыты, периферийные области являются местами контакта. Так, например, общественно-политический дискурс граничит с экономическим, имея с ним некоторую область пересечения. Зыбкость границы между ними обусловливает легкость перехода от одного дискурса к другому, что иллюстрирует нижеприведенный фрагмент, где канцлер и премьер-министр объясняют главному герою, почему страна так долго жила без короля, т.е., фактически, была республикой:
П. "Sire, your great-great-great-great-great-grandfather's death happened when my grandfather was a little boy," said the Prime Minister, "and since then your loyal people have been saving up to buy you a crown – so much a week, you know, according to people's means – sixpence a week from those who have first-rate pocket money, down to a halfpenny a week from those who haven't so much. You know it's the rule that the crown must be paid for by the people." (Nesbit) Общественно-политические явления, а именно, смена формы общественного устройства в стране, объясняются экономическими причинами, что проявляется в переплетении элементов общественно-политического и экономического дискурсов, маркируемых специальной лексикой, вербализующей ключевые для дискурсов концепты – деньги (sixpence, halfpenny) и операции с деньгами (buy, save up), с одной стороны, и участник общественно-политических отношений (Prime Minister, loyal people) и атрибут государственной власти (crown), с другой.
3. Дискурсная гетерогенность, основанная на искусственной смежности, описывает ситуации, когда дискурсы, не имеющие естественной области пересечения, оказываются поставленными автором в отношения смежности.
Эта разновидность отношенний часто наблюдается в художественной литературе как прием создания альтернативного мира произведения, устроенного по своим законам. Так, в мире, описываемом Э. Несбит, дракон и мантикора сражаются в здании почтампта (General Post Office), где последняя прячется среди утренней почты (ten o'clock mail). Победив мантикору, дракон изрыгает дым и пламя, к которым примешиваются клочки шерсти врага и обрывки заказных писем (registered letters). Т.е. отношения смежности искусственно устанавливаются между сказочно-мифологическим и общественно-бытовым дискурсами, не имеющими в действительности общей границы.
4. Сравнение, в том числе и скрытое – метафора, основывается на соотнесении явлений из разных областей знания и практики, между которыми усматриваются отношения сходства. Однако в силу специфики адресата литературы для детей метафора в ней представлена очень слабо, в то время как сравнение, напротив, играет очень важную дидактическую роль. В большинстве случаев аналогии устанавливаются с элементами хорошо знакомых ребенку дискурсов, связанных с важными в его жизни видами деятельности (игровой, семейно-бытовой, гастрономический, учебный дискурсы).
Система маркирования данного вида дискурсной гетерогенности, при всей его неразвернутости, включает три сигнала: (1) сигнал смены дискурса;
(2) маркер вводимого дискурса, «эталона», вербализующий яркий и хорошо знакомый концепт;
(3) маркер, указывающий на связь между участниками сравнения, «модус» сравнения.
П. But they are greedy, grasping people, the kind who would take four helps of pudding, as likely as not, which neither Tom nor Mary Ann ever did (Nesbit).
В приведенном примере маркеры распределяются следующим образом: (1) the kind;
(2) pudding;
(3) greedy, grasping.
Помимо рассмотренных двух групп явлений, в которых может материализовываться диалогичность на уровне дискурса, следует назвать еще один тип междискурсного отношения, а именно симулирующий дискурс – явление, описывающее ситуацию, когда тексту (фрагменту) эксплицитно приписывается принадлежность к некоторому дискурсу, в то время, как ни макроструктурные, ни суперструктурные маркеры не позволяют принять эту атрибуцию. Но поскольку это явление сродни обману, оно противоречит идеологии детской литературы и практически в ней не представлено.
Таким образом, в первой главе мы выделили ряд явлений, манифестирующих дискурсную гетерогенность. Приведенная типология не претендует на исчерпывающий характер в силу, во-первых, разнообразия отношений, которые могут устанавливаться между дискурсами, и, во-вторых, ограниченного материала исследования, представленного исключительно текстами произведений англоязычной современной детской художественной литературы, специфика которых, в том числе и относительно дискурсной гетерогенности, обусловлена ее своеобразной адресованностью. В то же время, полученные результаты устанавливают ориентиры в последующем анализе детской художественной литературы как полидискурса.
Определению границ сверхтекста детской художественной литературы и его специфики на формальном и содержательном уровнях посвящена вторая глава диссертации «Детская художественная литература в дискурсной перспективе».
Обзор мнений и их аргументации относительно дискурсного статуса художественной литературы, в том числе и детской, приводит нас к убеждению относительно ее сложной, негомогенной дискурсной структуры. Под дискурсом детской художественной литературы мы понимаем только один, хотя и доминирующий, дискурс, представленный нейтральным литературным нарративом.
Детская художественная литература в целом рассматривается нами не как дискурс, а как сверхтекст – «совокупность высказываний, текстов, ограниченная темпорально и локально, объединенная содержательно и ситуативно, характеризующаяся цельной модальной установкой, достаточно определенными позициями адресанта и адресата, особыми критериями нормального и анормального» (Купина 1995: 53).
Объединение всего разнообразия текстов художественной литературы для детей в единый сверхтекст обосновывается в работе анализом общих специфических формальных и глубинных особенностей.
Так на лексическом уровне очевидна тенденция к максимизации мотивированности лексических единиц, которая связана с учетом наглядно образного типа мышления читателя. Ребенок даже в слове ищет образные элементы, которые помогают ему установить связь означаемого и означающего на основе сходства между материальной оболочкой слова и чувственно воспринимаемыми свойствами предмета.
Фонетическая мотивированность слов проявляется в распространенности в детской литературе звукосимволизмов.
Не менее распространены в детской литературе и случаи морфологической мотивированности слов. Однако можно констатировать определенную зависимость между превалирующим видом мотивированности и возрастным параметром адресата произведения. В словах с фонетической мотивированностью форма наиболее непосредственно связана с содержанием.
Подобная лексика предполагает лишь элементарные знания о реальном мире, в то время как морфологически мотивированные слова требуют знания лексического значения основы и значения словообразовательной модели.
Впрочем, последняя может и расшифровываться непосредственно в тексте произведения:
П. The great rejuvenator. It makes you young again (Dahl).
Здесь: re- соответствует again;
-juvenat- соответствует makes young;
-or соответствует it.
При этом семантическая мотивированность практически не находит употребления в литературе для детей: не затрагивая формальной стороны слова, она менее очевидна.
Вступая в область синтаксиса, также невозможно не отметить ряд специфических для детской литературы черт, вызванных учетом возрастных особенностей адресата.
Прежде всего, логика психического развития человека подсказывает, что «магическое число» В. Ингве (5+/-2 когнитивные единицы, удерживаемые оперативной памятью человека) должно быть меньше у ребенка, увеличиваясь с возрастом по мере возрастания зрелости, т.е. средняя длина предложения в произведении для ребенка будет короче, чем в произведении для взрослого. Это предположение находит математическое подтверждение. Средняя длина предложения в произведениях для пятилетних детей составляет 7,7 слов, в произведениях для девятилетних – 14,6, а для взрослых – 26,4 слова. Та же закономерность наблюдается применительно к длине сверхфразовых единств и относительно автономных текстовых сегментов (глав). Так, длина сверхфразовых единств в текстах, адресованных детям пяти лет, в среднем составляет 3,5 предложения;
в текстах для детей девяти лет – 4,8 предложения;
а в текстах для взрослых читателей – 5,4 предложения.
Варьирование длины автономного сегмента еще более выражено: от 2, страниц, если произведение предназначено начинающим читателям пяти лет, до 15,3 страниц в произведениях для девятилетних и 27,2 страниц для взрослых читателей.
Другой возрастно-обусловленной закономерностью, проявляющейся на различных языковых уровнях, является большая эксплицитность текстов литературы для детей. На уровне предложения эта особенность проявляется, во-первых, в сближении семантического и синтаксического уровней: все актанты оказываются выраженными, причем предпочтительным оказывается поименная, а не групповая номинация:
П. Then the brutal minions of the law … dragged him from the Court House, shrieking, praying, protesting;
… (Grahame).
Во-вторых, большей эксплицитности повествования способствуют вводные и вставные элементы, потенциал которых используется авторами детских произведений в полной мере. Они выполняют широкий спектр функций, среди которых и перевод, и пояснение, и выражение авторской оценки предмета повествования.
На уровне сверхфразового единства прослеживается та же тенденция:
автор, пишущий для ребенка, выводит в поверхностную структуру текста логические связи между составляющими единства, усиливая его связность:
Текст произведений для только начинающих читать строится линейно, строго по цепочке. Такая цепная организация наиболее проста для восприятия и удержания в памяти. Так, сцепление оказывается доминирующим видом синтаксической связи в текстах для пятилетних читателей, связывая 81,1% предложений текста. В то время, как в произведениях для детей 9 лет этот вид связи становится менее актуальным, встречаясь лишь в 63 из 100 случаев.
Другим универсальным связующим средством служат повторы:
контактные и дистантные, полные и частичные, сопровождающиеся синтаксическим параллелизмом. Например:
П. Presently the Horse came to him on Monday morning … Presently the Dog came to him … Presently the Ox came to him … Presently there came along the Djinn … (Kipling).
Повтор создает ритм, организует процесс восприятия и также способствует снижению нагрузки на еще слабо развитую детскую память. Поэтому прием повтора столь распространен в детской литературе, повторяемые элементы варьируются от отдельного звука до целого эпизода. Эта черта, возведенная в текстообразующий принцип, носит название кумулятивности.
В.В. Куций (Куций 1981) говорит о необходимости различать в письменном тексте два уровня – словесный, рассмотренный выше, и визуальный. Визуальные средства являются маркерами категории избыточности, гарантирующей однозначное восприятие сообщения. Их функция – противошумовая гарантия, а шумами могут выступать такие психофизиологические особенности детей, как слабая способность к концентрации внимания;
недостаточность фоновых и лингвистических знаний.
Нейтрализующая их избыточность может достигать весьма высоких показателей в тексте, адресованном читателю-ребенку, поскольку отправитель не может полагаться на тонкость восприятия адресатом сообщения. Специфика воздействия графических выразительных средств на детей состоит в том, что для них слово еще не оторвано от его предметного содержания, которое должно ‘просвечивать’ сквозь его форму. С помощью графических средств внимание читателя фиксируется на наиболее важных с коммуникативной точки зрения отрезках текста и, таким образом, обеспечивается их углубленное восприятие и понимание.
Среди графических приемов в исследовании рассматриваются графическая сегментация текста, шрифтовое оформление, капитализация, расположение текста на странице, пунктуация.
Все эти средства выразительного графического набора имеют двоякую направленность, выступая, во-первых, как средства выделения, разделения, акцентуации;
а, во-вторых, оптимизируя процесс восприятия произведения, способствуя правильной расстановке акцентов, выявлению нюансов его содержания и формы. В последней функции они выступают как средства «художественной интерпретации» текста и занимают особо важное место в общей программе интерпретации детской художественной литературы.
Сфера применения графических приемов не ограничивается детской литературой, все они в большей или меньшей степени представлены и в литературе для взрослых, и не только художественной. Специфика их использования в произведениях, адресованных детям, заключается в их концентрации, обусловленной необходимостью более жесткой программы интерпретации текста.
На глубинном, содержательном уровне единственным, что объединяет тот аморфный массив произведений, которые входят в понятие литературы для детей, является ее прагматическая направленность, определяемая следующим образом: «произведения для детей создаются целенаправленно, с единой целью насаждения в читателе-ребенке определенных социо-культурных ценностей» (Stephens 1992: 3), иными словами, идеологии этого общества. Эта ценностная составляющая литературы для детей обусловливает ее функцию социализации, состоящую в адаптации нового члена общества к особенностям и требованиям этого общества путем прививания принятых в нем норм и ценностных ориентиров. В то же время, идеологическое воздействие наиболее эффективно, когда оно дейтвует скрыто (de Beaugrande 1999). Функция развлечения камуфлирует социально значимое содержание, представляя собой яркую обертку, сладкую оболочку для последнего. Названные две функции составляют своеобразную идеологию современной детской литературы.
Описанная двоякая функциональность литературы для детей прямо связывается нами с ее двухфокусной адресованностью: функция социализации реализует прагматическую направленность на взрослого адресата, принимающего в обществе решения относительно печати, продажи, покупки детских книг;
функция развлечения связана с прагматической направленностью на адресата-ребенка, с учетом его возрастных особенностей.
Итогом второй главы работы является четкое представление о формальной и прагматической специфике сверхтекста детской художественной литературы.
Описанные языковые особенности составляют специфику базового нарративного дискурса детской художественной литературы, на фоне которых выделяются элементы других дискурсов, введение которых обусловлено названными идеологическими функциями литературы для детей.
Третья глава работы «Анализ полидискурса детской художественной литературы» ставит своей целью выявить совокупность специальных дискурсов, входящих в полидискурс художественной литературы для детей.
Явление диалогичности на уровне дискурса описывается нами с помощью триады терминов дискурсная гетерогенность – интердискурсность – полидискурсность. Эта оппозиция существенна для настоящей работы, т.к.
позволяет не только выявить дискурсную структуру отдельных текстов, материализующих более чем один дискурс, соотносимых нами с понятием интердискурс, но и описать дискурсную структуру, характерную для совокупности текстов, т.е. выявить полидискурс, лежащий в основе этих текстов.
Именно художественная литература для детей в силу своей четкой прагматической направленности позволяет наглядно проиллюстрировать различие между интердискурностью и полидискурсностью. Так, в терминах интердискурсности детская художественная литература включает в себя все дискурсы, присутствующие во всех художественных произведениях, ориентированных на детскую аудиторию. Таких дискурсов будет открытое множество, не подлежащее исчерпывающему описанию, но это не значит, что все они непременно будут частью полидискурса детской художественной литературы. Применение полевого подхода к структурированию этого множества позволяет выделить в нем ядерную и периферийную зоны. И лишь ядро этой структуры может быть названо собственно полидискурсом, поскольку периферийные компоненты не будут удовлетворять требованиям социокультурной обусловленности и стабильной воспроизводимости.
Критерием же ядерности служит идеологическая обусловленность того или иного дискурса. Из всего многообразия дискурсов, представленных в текстах литературы для детей, в структуру полидискурса детской художественной литературы могут быть включены лишь те, что согласуются с критерием идеологии современной детской литературы;
они группируются вокруг двух ее идеологических функций – социализации и развлечения адресата.
К дискурсам, ориентированным на социализацию, относятся следующие:
1. Познавательный дискурс. В содержательном плане его элементы весьма разнообразны и относятся к разным сферам знания, но их объединяет цель – подстегнуть познавательную активность читателя. Совокупность субдискурсов в рамках познавательного дискурса обусловливается, с одной стороны, образовательной задачей, которую они реализуют, с другой стороны, доступностью адресату. Поэтому они коррелируют с основными предметами школьной образовательной программы.
К маркерам познавательного дискурса на уровне макроструктуры относятся концепты, являющиеся «визитными карточками» своего дискурса, вербализуемые:
- названиями географических объектов для географического субдискурса (Venice, town, island, canal);
- Иноязычные включения (“Gatto means a cat. Bello means beautiful”) и названия языковедческих реалий для лингвистического субдискурса (Dictionopolis, letters, phrases, sentences, figures of speech);
- Названия цифр и операций с ними, а также геометрических фигур и конституирующих их частей для математического субдискурса (Dodecahedron, mathematical shape, face).
К суперструктурным маркерам познавательного дискурса относятся:
- введение элементов иного семиотического кода, ассоциирующегося с вводимым субдискурсом:
П. Alice … worked the sum for him:
364 (Carroll).
- стилизация субдискурса, например, математической задачи:
П. "If a small car carrying three people at thirty miles an hour for ten minutes along a road five miles long at 11:35 in the morning starts at the same time as three people who have been traveling in a little automobile at twenty miles an hour for fifteen minutes on another road exactly twice as long as one half the distance of the other, while a dog, a bug, and a boy travel an equal distance in the same time or the same distance in an equal time along a third road in mid-October, then which one arrives first and which is the best way to go?" (Juster) В целом суперструктурное маркирование для данного дискурса представлено слабо, т.к. подразумевает введение элементов научной суперструктуры, что мало согласуется с адресованностью детской литературы.
2. Дидактико-морализаторский дискурс связан с воспитательной задачей, реализуемой литературой для детей. Анализ характера введения данного дискурса в структуру текстов детской литературы позволяет сделать вывод о том, что на современном этапе развития детская литература склоняется к более мягкой форме воспитательной работы, что приводит к нередко имплицитному введению рассматриваемого дискурса, при котором этические и эстетические оценки не высказываются прямо, но однозначно выводятся из описания. Т.е., речь идет о введении концептов красиво / безобразно, приятно / отвратительно и т.п., вместо правильно / неправильно, хорошо / плохо. Самому читателю предоставляется сделать тот вывод, что правильным является то, что приятно и красиво. Экспликация дидактико морализаторского дискурса обычно наблюдается в дискурсе взрослой речи.
3. Дискурс взрослой речи тесно связан с дидактико-морализаторским дискурсом. Все же мы выделяем его в отдельную сущность ввиду: (1) его четкой противопоставленности дискурсу детской речи;
(2) отличной системы маркирования по сравнению с дидактико-морализаторским дискурсом;
(3) более широкого тематического репертуара, т.к. данный дискурс также имеет области пересечения с познавательным и учебным дискурсами.
При таком широком тематическом диапазоне сигналами данного дискурса являются преимущественно элементы суперструктуры, а именно:
- форма 1-го лица единственного числа, поскольку автор говорит от своего имени:
П. Here one of the guinea pigs cheered, and was immediately suppressed by the officers of the court (as that is a rather hard word, I will just explain to you how it was done …) (Carroll).
- повелительное наклонение или иные средства выражения соответствующего модального значения, поскольку он инструктирует или поучает читателя:
П. So the Whale swam … and on a raft, in the middle of the sea, with nothing to wear except a pair of blue canvas breeches, a pair of suspenders (you must particularly remember the suspenders, Best Beloved) … (Kipling).
- повышенный стилевой регистр:
П. Ask any dendrochronologist you like (and look that word up in the dictionary when you get home, will you please?) (Dahl).
Носителем дискурса взрослой речи может быть не только повествователь, но и персонаж, в том числе детский персонаж, выступающий носителем взрослой идеологии, как в нижеприведенном примере, где Алиса обращается к себе словами взрослого, урезонивающего раскапризничавшегося ребенка:
П. ‘You ought to be ashamed of yourself,’ said Alice, ‘a great girl like you … to go on crying this way! Stop this moment, I tell you!’ (Carroll) Дискурс взрослой речи находится в отношении противопоставления с дискурсом детской речи. Этот контраст, в частности, обыгрывает Р. Киплинг:
П. Said Leopard to Baviaan, “Where has all the game gone?” Said the Ethiopian to Baviaan, “Can you tell me the present habitat of the aboriginal Fauna?” (That meant just the same thing, but the Ethiopian always used long words. He was a grown-up.) (Kipling).
В данном примере основным маркером данного дискурса называются «длинные слова», пристрастие к которым является, с точки зрения автора, типичным для зврослых. Здесь лексика выступает не макро-, а суперструктурным элементом. Когнитивное наполнение противопоставляемых высказываний одинаково, отличаются они стилистическим регистром, принятым в своем дискурсе.
4. Введение учебного дискурса в структуру полидискурса детской художественной литературы вызвано идеологической установкой на включение детей в учебу, создание к ней положительного отношения. Школа изображается часто и, в целом, идеализированно, с целью создания романтического ареола вокруг нее.
Даже если речь идет о вымышленной школе, что является обычным для художественного произведения, не говоря уже о фантастической школе, как, например, в романах Дж. Ролинг, У. Ле Гуин или Д. Джонс, она должна оставаться узнаваемой и близкой читателю. Поэтому описание школы в художественном произведении будет неизменно содержать элементы аутентичного учебного дискурса, который сигнализируется, в частности, названиями учебных предметов, учебных пособий и других атрибутов школьной и в целом учебной деятельности, как реальных, так и фикциональных, но построенных по действующим в данном дискурсе моделям.
Макроструктурными маркерами учебного дискурса являются вербализации таких центральных для него концептов как:
- школа, ее части (school, Hospital wing, classroom, library, refectory, dormitory);
- учебная деятельность: форма организации (lesson, homework, exam), виды учебной и преподавательской деятельности (teaching, learning, studying);
названия учебных дисциплин, реалистические (history, mathematics) или фикциональные, но однозначно ассоциируемые с реалистичными (Different branches of Arithmetic – Ambition, Distraction, Uglification, and Derision);
- атрибуты учебной деятельности: учебные принадлежности (ink, pen, paper, а также parchment);
учебная литература. За основу названий берутся типичные для учебного дискурса синтаксические модели построения названий книг и учебных пособий, подкрепленные лексически названием типа книги (Anthology, Guide, Compendium, Encyclopedia, Study, Handbook, etc.), указанием учебного уровня (Advanced, Intermediate, Common), научного аспекта (Theory, History) и т.п. На типичность синтаксической структуры для данного дискурса указывает существование значительного количества книг, названия которых строятся по той же модели;
- школьный персонал: учителя (master, professor);
должностные лица (headmaster, deputy headmaster), вспомогательный персонал (librarian, caretaker).
Суперструктурное маркирование подразумевает сохранение действующих в реальном учебном дискурсе словообразовательных моделей, на базе которых строятся новые названия (Arithmancy, Herbology, Heptomology, Palmistry), встающие в один ряд с уже существующими (Аrithmetics, Pyromancy, Biology, Chemistry).
В другой группе примеров – Muggle studies, Ancient runes, History of magic – за основу берется синтаксическая модель, с сохранением одного конвенционального элемента названия учебного предмета (studies, ancient, history) и заменой другого на элемент магического дискурса (muggle, runes, magic).
Наиболее распространенными типами междискурсных отношений при переключении на данный дискурс является стилизация при суперструктурном маркировании и естественная интердискурсность при макроструктурном маркировании.
5. Экономический дискурс. Литература стремится с ранних лет приобщать своих читателей к взрослым экономическим отношениям, важность которых в современном капиталистическом обществе трудно переоценить, т.к.
мерилом счастья во многом считается финансовая состоятельность. Детская художественная литература призвана сформировать у своих читателей должное отношение, прежде всего, к деньгам. Деньги имеют, ценят, копят, ими распоряжаются не только взрослые персонажи, но и герои-дети.
Попытаемся систематизировать маркеры экономического дискурса.
Наиболее распространено макроструктурное маркирование.
а. Прежде всего, в этой роли выступают многообразные вербализации концепта money, к каковым относятся различные валюты и единицы денежного обращения, относящиеся как к реальному (dollar, cent, pence), так и к альтернативным мирам художественных произведений – ivory (le Guin), galleons (Rawling). Обиходное понятие деньги шире значения данного экономического термина, и концепт включает помимо валют, банкнот и монет также и различные объекты и материалы, являвшиеся или являющиеся функциональными аналогами денег:
– золото:
П.... he didn't think their horror of anything connected with magic would stretch to a large pile of gold. (Rawling) - банковский счет:
П. He had never mentioned his Gringotts bank account to the Dursleys.
(Rawling).
б. Другую группу ядерных для данного дискурса концептов составляют наименования различных финансовых институтов – банк, фонд, трест и т.п.:
П. The Mayor explained that the money from the Fund was being put into a Trust for them until they were grown up. (Jones) в. Операции с деньгами и их аналогами – buy, sell, earn, spend:
П. "Did Lucius Malfoy buy anything?" said Mr. Weasley sharply behind them.
"No, he was selling” (Rawling) г. Места и институты, в которых деньги зарабатывают (work, office, factory) и тратят (shop, store, mall):
П. The factory where Mr. Bucket worked suddenly went bust and had to close down (Dahl).
Возможность суперструктурного маркирования экономического дискурса ограничена вербализациями ситуаций, имеющих стандартизированные формы общения. Наибольшей распространенностью и актуальностью для детского читателя характеризуется ситуация общения в магазине:
П. “I’ll buy that,” he said in his hasty, princely way. - (…) “That’ll be four in ivory.” (Le Guin) Даже в таком ограниченном контексте и впервые встречая ivory в данном значении, мы без труда понимаем, что речь идет о рассчетной единице, и реплика в целом трактуется как объявление цены за спрашиваемый товар.
П. A stooping man had appeared behind the counter, smoothing his greasy hair back from his face.
"Mr. Malfoy, what a pleasure to see you again," said Mr. Borgin in a voice as oily as his hair. "Delighted – and young Master Malfoy, too – charmed. How may I be of assistance? I must show you, just in today, and very reasonably priced -" "I'm not buying today, Mr. Borgin, but selling," said Mr. Malfoy. (Rawling) Вышеприведенный пример сочетает макро– и суперструктурные маркеры экономического дискурса, но если первые представлены в значительной концентрации (counter, priced, buying, selling), то на уровне суперструктуры мы находим единичный маркер, относимый к экономическому дискурсу лишь в совокупности и на фоне других сигналов. Это наглядно иллюстрирует относительно подчиненную роль суперструктурных маркеров для рассматриваемого дискурса.
6. Общественно-политический дискурс.
Само понятие социализация подразумевает подготовку ребенка к жизни в обществе, в связи с этим важное значение приобретает представление об устройстве общества, в которое предстоит интегрироваться его новому члену.
Общественно-политическая жизнь – сложное и многоаспектное явление, отразить которое во всей его полноте можно лишь в специальной фундаментальной работе. Разумеется, такая задача не ставится в произведениях детской художественной литературы. Однако можно выделить несколько аспектов, которым в ней уделяется достаточно пристальное внимание.
а. Политическое устройство общества.
Политическое устройство разных стран может несколько варьироваться. В нижеследующем примере мы без сомнения узнаем британского автора, пишущего для британских детей:
П. Cat felt more nervous than ever. He tugged the Mayor's sleeve. "If you please, sir, I don't understand who Chrestomanci is."
The Mayor patted him kindly on the head. "A very eminent gentleman," he said.
"You'll be hobnobbing with all the crowned heads of Europe before long, my boy."
(Jones) Только для англичан (из всего англоговорящего мира) глава страны ассоциируется с коронованной особой.
Однако в целом система маркирования данного субдискурса включает инвариантно вербализации концептов государственный деятель и государственный институт. В нижеприводимых примерах названия институтов различаются, но они однозначно соотносятся с политической властью.
П. In his study in the White House sat Lancelot R. Gilligrass, President of the United States of America... (Dahl).
П. "Every single one of them has now lost his or her witchcraft. They'll complain to their MPs and there'll be questions asked in Parliament, but I daresay we shall survive it." (Jones) Вербализациями указанных концептов нередко выступают имена собственные, носители которых являются героями, идеалами в своем обществе.
Так, в романе А. Мартин Here Today часто фигурирует имя Жаклин Кеннеди, так как именно на нее равняются героини романа – Дорис и ее дочь Элеонора, названная так в честь Элеоноры Рузвельт. В Великобритании традиционно в центре внимания оказывались члены королевской семьи, поэтому не удивительны упоминания королевы Виктории (Nesbit).
Все примеры данного аспекта общественно-политического дискурса содержат лишь макроструктурные маркеры, представленные в подавляющем большинстве случаев названиями чинов и должностей. И это не случайно, т.к.
ребенок может иметь лишь наиболее общее представление о политическом устройстве общества, сводимое к базовым концептам, в то время как знание суперструктуры данного дискурса подразумевает вовлеченность в него, чего трудно ожидать от адресата детского произведения.
Фактически, мы можем привести лишь единичный пример суперструктурно маркированного фрагмента анализируемого дискурса:
П. "Dear Sir," he said, in the way all the letters he had signed went. "This office would be obliged if you would divine the whereabouts of Mr. Cosimo Chant, last heard of in Japan, and forward his address to Mrs. Miranda Chant, last heard of living in Kensington." Blushing a bit, he asked, "Will that do?" (Jones).
В данном случае имеет место стилизация официального письма. Факт стилизации отмечен эксплицитно в самом тексте – герой диктует письмо имитируя стиль тех писем, которые ему давались на подпись. Среди воспроизводимых формальных особенностей дискурса можно назвать клише (This office would be obliged), специфическую лексику (whereabouts) и обороты с причастиями в страдательном залоге (last heard of living). При этом герой остается неуверенным в правильности воспроизведения особенностей имитируемого дискурса и уточняет приемлемость письма у секретаря. Пример этот показателен, т.к. обычный ребенок, несомненно, будет еще более невежественным в данной сфере.
б. Юридические отношения.
Для юридического субдискурса, так же как и для политического, описанного выше, и по тем же причинам, характерно макроструктурное маркирование. Сигналами выступают вербализации концептов закон (law, act, code, decree, convention), законность ((il)legal, (un)lawfull).
Но возможны изолированные случаи и сигналов данного дискурса на уровне суперструктуры. Так в нижеследующем примере воспроизводится стандартная формула при задержании подозреваемого в преступлении:
П. "Mordecai Roberts," one of the policemen said, "you are under arrest and I must warn you that anything you say will be taken down and may be used in evidence later. Do you wish to have a lawyer present with you?" (Jones) Весь приведенный фрагмент можно квалифицировать как клише, единственной областью употребления которого является юридический дискурс.
г. Средства массовой информации.
Средства массовой информации занимают важное место в жизни современного человека и являются частью социальной роли гражданина.
Поэтому закономерно, что в детской литературе немалый интерес к газетам и телевидению проявляют не только взрослые, но и детские персонажи. В романах Дж. Ролинг Гермиона оформляет подписку на ежедневную газету Daily Prophet, Гарри все лето идет на всевозможные уловки, чтобы послушать вечерние новости.
Четвертая ветвь власти – средства массовой информации – также имеет в текстах романов свой языковой коррелят – публицистический дискурс, отчетливо видимый, в частности, в названии периодических изданий, построенных по действующим в данном дискурсе моделям:
П. Daily Prophet (ср.: Daily Telegraph);
Evening Prophet (ср.: Evening Standard);
Transfiguration Today (ср.: Linguistics today);
Также нередки и более развернутые стилизации под него, имитирующие целые статьи или репортажи.
П. Sirius Black, possibly the most infamous prisoner ever to be held in Azkaban fortress, is still eluding capture, the Ministry of Magic confirmed today (Rowling).
Структура данного предложения, открывающего текст, стилизованный под газетную новость, типична для новостного дискурса своей компактностью, объединением большого числа пропозиций, четким семантическим делением на факт и указание на источник знаний о нем.
д. Расслоение общества и политическая корректность.
Современная литература для детей призвана воспитать своих читателей в духе толерантости и уважительного отношения к тем, кто так или иначе отличается от общей массы. В основе этого стремления лежит представление о том, что предрассудки и дискриминация являются следствием недостаточной осведомленности, каковую проблему легко решить, заменив на первых этапах опыт личного общения на опосредованное знакомство через книги.
На макроструктурном уровне субдискурс политической корректности маркируется описанием различных случаев отклонения от нормы. Так, главными персонажами романа А.М. Мартин Here Today являются обитатели улочки, каждый из которых так или иначе выделяется на фоне средне статистической картины, о чем читателю сообщается на первых страницах романа:
П. … there was not a single normal person on Witch Tree Lane (Martin).
Их анормальность проявляется в семейном статусе, вероисповедании, внешнем виде, языке и т.д.
В то же время, субдискурс политической корректности имеет и ярко выраженную суперструктуру, стилизация которой включает следующие характерные явления, в значительной концентрации представленные, в частности, в «политически-корректных сказках» Дж. Гарнера:
альтернативное написание wommon (вм. woman) и womyn (вм. women) с целью устранения морфемы man, и понимания woman как производного от man;
введение политически-корректных ярлыков: vegetarian (вегетарианцы, медведи в сказке Goldilocks, пародирующей сказку Three Bears), sexism и speciesism (предвзятое отношение к определенному полу и биологическому виду, обвинение в адрес дровосека в сказке Little Red Riding Hood), fulfilled, dedicated single person (самореализовавшееся целеустремленное не состоящее в браке лицо, Эсмеральда в сказке Rumpelstiltskin), vertically challenged men (люди с вертикальной проблемой, гномы в сказке Snow White), chauvinist (принц и гномы в сказке Snow White) - создание псевдо политически-корректной терминологии по продуктивным моделям: porcinistas (воиствующе настроенные три поросенка), Fairy Godperson (волшебный(ая) кресный(ая)) в сказке Cinderella).
7. Медицинский дискурс.
Большое количество произведений для детей, посвященных медицинской тематике, свидетельствует о наличии своего рода социального заказа на них, прежде всего, со стороны институтов здравоохранения. Это связано с осознанием прямой связи между наличием знаний о той или иной ситуации и степенью спокойствия и комфорта, с которыми человек переживает ее.
Благодаря книгам ребенок может ознакомиться с тем, что ждет его на приеме у врача, а это способствует созданию положительного настроя за счет минимизации страха перед неизвестным, а также благодаря идеологизированному представлению новых знаний.
Как и в случае с общественно-политическим дискурсом, медицинский дискурс представлен дискретными элементами, которые, однако, можно свести к ограниченному числу когнитивных моделей.
Доминируют макроструктурные маркеры, соотносимые отчасти с основными концептами значимых когнитивных моделей:
Модель больница репрезентируется вербализацией концепта больница/ больничное крыло (в школе), названиями отделений больницы, членов обслуживающего персонала.
Модель визит к врачу актуализируется такими сигналами, как наименования врачебных специальностей и аттрибутов их деятельности, а также болезней.
Модель болезнь сигнализируется - вербализациями болезней, симптомов и частей тела.
Актуализаторами модели личная гигиена служат оязыковленные концепты чистота и грязь.
Макроструктурными маркерами дискурса могут выступать и невербальные элементы текста, визуализирующие:
- Медицинские атрибуты (стетоскоп, аурископ, термометр, палочка для языка).
- Позитивный образ доктора (молодой, опрятный, улыбающийся, уверенный в себе);
- Патологические процессы, сопровождающие различные болезни.
Переход к медицинскому дискурсу может быть также маркирован суперструктурно посредством введения:
специфических терминов медицины как научной отрасли (“She’s got tonsillitis” said Dr. Dog);
- клише, характеризующих вербальные роли доктора и пациента (What is troubling you?;
Now, step a little closer and stick out your tongues.) Анализ элементов социализирующих дискурсов в текстах детской литературы позволил сделать следующие выводы.
Во-первых, вводимые дискурсы нередко по-разному материализуются в произведениях реалистической и нереалистической литературы, демонстрируя различную «дистрибуцию». Так, медицинский дискурс в реалистической литературе граничит с научным, что отражает их естественную смежность. В нереалистической литературе он искусственно поставлен в смежные отношения с волшебным дискурсом и тесно переплетается с ним.
Во-вторых, идеологически обусловленным оказывается не только сам факт введения в социализирующих дискурсов в структуру полидискурса детской литературы, но и отбор и презентация представляющих их базовых когнитивных моделей. Выбранные модели соотносятся с наиболее важными или потенциально пугающими детей событиями. Данные модели представлены в текстах литературы для детей односторонне, причем акцентируются приятные стороны, являющиеся в реальности периферийными и факультативными для данной модели, в то время как негативные моменты, занимающие центральное место в полной модели, затушевываются или опускаются вовсе.
К дискурсам, ориентированным на развлечение, относятся следующие:
1. Дискурс детской речи. Не имея, как и дискурс взрослой речи, четко заданного тематического диапазона, дискурс детской речи выделяется по критерию своего носителя, дискурсного сообщества и маркируется суперструктурно, методом стилизации контаминированной детской речи.
А.М. Шахнарович (Шахнарович 2000), характеризуя детскую речь, отмечает следующие ее особенности:
а. Повышенная звукоподражательность и звукоизобразительность:
П. I had a cough and I happened to be behind Eeyore, and I said ' Crrr-oppp pfchschschz' (Milne).
б. Употребление нерегулярных слов по регулярным моделям, окказиональное словоообразование. Аффикс может присоединяться к основе, образуя правильное слово, просто отсутствующее в языковом узусе: thingish.
Значение полученного деривата при этом может дублировать значение узуального простого слова или словосочетания:
П. We'll take him to the North Pole because it was a very long explore finding it, so it will be a very long explore for Tigger un-finding it again (Milne).
В приведенном примере авторский неологизм образован по действующей словообразовательной модели. Глагол un-find встает в один ряд со словами типа undo, unbalance, unbind, unnerve, зарегистрированных в словарях. И в нем не было бы ничего необычного, если бы оно было употреблено в значении, предполагаемым его словообразовательной моделью, т.е. lose. Однако оно использовано в контекстуальном значении – find the way back, которое реализуется за счет противопоставления с find и дефисного написания.
Аффикс также может оформлять целые синтаксические комплексы, предложения или фразы: eleven o'clockish.
В некотором смысле обратным процессом является реэтимологизация/ детская этимология. Так, to crossexamine понимается как to examine crossly, что явствует из описания этой процедуры: folding his arms and frowning till his eyes were nearly out of sight (Carroll).
в. Своеобразный синтаксис, отличающийся большей простотой, предпочтительным использованием сочинительной, а не подчинительной связи.
Эти черты и воспроизводятся авторами при стилизации дискурса детской речи.
2. Дискурс игры.
Дискурс игры имеет четко очерченную макроструктуру, которая группируется вокруг фрейма игра, включающего такие концепты, как:
а. Тип игры:
П. “What kind of game shall it be? A riddle game? A test of knowledge or of skill?” “An exploring game,” suggested Coraline. “A finding-things game.” “And what is it you think you should be finding in this hide-and-go-seek game, Coraline Jones?” (Gaiman) б. Название игры (hide-and-seek, blind man's buff, tag):
П. They just laughed and ran in a game that was partly tag, partly piggy-in-the middle, and partly just a magnificent romp. (Gaiman) в. Игрушки, аттрибуты игры (toy, doll, skipping rope, rocking horse, top, clockwork train, tin soldiers):
П. He happened to be building a Palace when the news came, and he left all the bricks kicking about the floor for Nurse to clear up … (Nesbit) г. Игровая зона (playroom, tree house, nursery):
П. "Would you like to come and play in our tree house after lessons?" (Jones) Вербализации этих концептов и выступают макроструктурными маркерами игрового дискурса.
К суперструктурным маркерам относятся клише и ритуальные фразы, характерные для определенных игровых практик:
П. "Let's pretend" (Carroll) - фраза, означающая переход к игровой реальности.
3. Фантастический дискурс. В его основе лежит описание альтернативного мира, и, выделяя его как самостоятельный дискурс, мы исходим из его противопоставленности реальному миру. В то же время, нельзя не признать, что мир может быть по-разному альтернативным, в связи с чем можно выделить две разновидности данного дискурса.
а. Мифологический дискурс может иметь разную степень выраженности: