Лингвокультурологическая концепция моделирования языковой картины мира

На правах рукописи

СКОРНЯКОВА РАИСА МИХАЙЛОВНА ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ МОДЕЛИРОВАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА Специальность 10.02.19 – теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

МОСКВА 2010 2 Диссертация выполнена в Институте иностранных языков ГОУ ВПО «Московский городской педагогический университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор Вера Анатольевна Пищальникова

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Елена Юрьевна Мягкова доктор филологических наук, профессор Александр Геннадиевич Сонин доктор филологических наук, профессор Лариса Олеговна Бутакова

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Тверской государственный университет»

Защита диссертации состоится 25 марта 2010 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета ДМ 850.007.08 при ГОУ ВПО «Московский городской педагогический университет» по адресу: 105064, Москва, Малый Казенный пер., д. 5 Б, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Московский городской педагогический университет».

Автореферат разослан «» _ 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Н.Л. Огуречникова В центре внимания диссертационного исследования одновременно находятся такие сложные и неоднозначные лингвистические объекты, как концепт и языковая картина мира. Каждый из обозначенных феноменов имеет свою историю становления в лингвистической науке в качестве объекта исследования, но до сих пор не существует однозначной непротиворечивой исследовательской модели ни одного из них. Проблема заключается в том, что феноменология этих лингвистических явлений не подлежит непосредственному изучению. Кроме этого объективного препятствия существуют еще и методологические рамки, накладывающие определенные концептуальные ограничения на способ рассмотрения представленных лингвистических объектов. Так, расширение проблематики системоцентрической лингвистики, исчерпавшей возможности структурного метода в анализе вербального содержания, заставляет изменить и сами представления о природе концепта. Антропоцентрическое изучение языка требует смещения исследовательского интереса с поиска концепта, лежащего в основе значения слова, к анализу самого концепта, к установлению его системной организации на базе тех знаний о мире, которые репрезентируются в семантике слова.

Объект настоящей работы – фрагмент немецкой и русской языковой картины мира (трудовая деятельность) – рассматривается как специфический вид функциональной системы. Предметом исследования настоящей работы являются принципы лингвокультурологического моделирования картины мира, обоснование которых осуществляется на основе лексико-семантических полей, названных лексемами труд/Arbeit, в немецком и русском языках;

ассоциативных полей слов-стимулов в указанных языках;

дискурсов различных типов, в которых используются частотные компоненты лексико-семантических и ассоциативных полей.

Обращение к исследованию указанного фрагмента немецкой и русской языковой картины мира обусловлено рядом причин.

Во-первых, труд, представляя собой одно из центральных понятий человечества, относится к таким явлениям, без рефлексии над которыми сложно составить языковую картину мира любого народа. Трудовая деятельность является естественным состоянием человека, приносящим удовлетворение и даже оправдывающим его существование. Поэтому труд относится к базовым ценностям как немецкой, так и русской лингвокультурной общности.

Во-вторых, важность этого концепта для носителей немецкого и русского языков подчеркивается степенью его выраженности в системе этих языков: он представлен обширным корпусом лексических единиц, фразеологизмов, пословиц и поговорок, афоризмов и изречений, контекстов в различных типах дискурса.

В-третьих, исследование концепта «труд» не только в немецкой, но и в русской языковой картине мира предоставляет возможность его сопоставительного изучения, выявления этноспецифических факторов, обусловливающих сходство и различия в концептуализации труда немецким и русским народами.

В-четвертых, исследование труда как константы немецкой и русской культуры, которая находит отображение в языковых средствах, позволяет изучать концепт в динамическом аспекте.

Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью - упорядочения лингвистических и междисциплинарных данных по проблеме моделирования структуры и содержания картины мира и - разработки лингвокультурологической концепции моделирования языковой картины мира как одной из базовых категорий антропоцентрической парадигмы в языкознании.

Цель исследования – теоретическое и экспериментальное обоснование лингвокультурологической концепции моделирования языковой картины мира на основе лексических данных языка.

Достижение цели потребовало решения ряда теоретических и экспериментальных задач:

- теоретически обосновать возможность решения поставленной проблемы в рамках лингвокультурологической парадигмы;

- определить содержание основных понятий, используемых для моделирования картины мира в рамках лингвокультурологического подхода, и исследовать их объяснительные возможности;

- выявить те отношения элементов лексико-семантических и ассоциативных полей и способы действования со словом в различных типах дискурса, которые играют существенную роль в формулировании и обосновании принципов лингвокультурологического моделирования картины мира;

- экспериментально верифицировать сформулированную гипотезу.

Материалом исследования послужили лексико-семантические поля, названные лексемами труд/Arbeit, в немецком и русском языках;

дискурсы различных типов, в которых используются частотные компоненты лексико семантических и ассоциативных полей;

ассоциативные поля слов-стимулов в указанных языках;

результаты метода субъективного шкалирования. Картотека автора включает около 3000 слов русского языка и 3000 немецких лексем, русских и 300 немецких фразеологических единиц, 500 русских и 450 немецких пословиц и поговорок, 400 русских и 600 немецких изречений и афоризмов, то есть всего около 8 500 единиц более чем в 30 000 употреблений в немецкой и русской художественной литературе ХХ в., Библии, немецких сказках братьев Гримм и русских народных сказках, в немецком и русском идеологическом дискурсе, в интернет-форумах на немецком и русском языках.

Решение поставленных задач предполагает применение целого ряда методов современного языкознания: основным классифицирующим методом является лингвистическое моделирование структуры и содержания фрагмента немецкой и русской языковой картины мира;

обращение к словарям различного типа обусловливает анализ словарных дефиниций, семный (компонентный) анализ, этимологический анализ, словообразовательный анализ лексики;

исследование концепта в дискурсах делает необходимым дискурсивный анализ речевого материала;

основной метод, с помощью которого осуществляется проверка гипотезы, – свободный ассоциативный эксперимент;

для верификации его результатов применяется метод субъективного шкалирования.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем.

1. Впервые языковая картина мира рассматривается как динамическая функциональная система, способная к саморазвитию и самоорганизации в процессе функционирования.

2. Впервые доказывается, что функциональность языковой картины мира как системы отражает ее способность к проявлению/образованию новых свойств составляющих ее единиц в процессе функционирования системы.

3. Впервые демонстрируется эффективность лингвокультурологического моделирования картины мира на основе принципов, касающихся как устройства самой функциональной системы (принципы функциональной системности, иерархичности, стабильности/вариативности), так и специфики концепта как лингвокультурологической единицы, сконструированной моделирующим субъектом – исследователем (принципы интегративности, репрезентативности, интерпретативности).

Теоретическая значимость работы определяется уточнением содержания базовых понятий лингвокультурологии (концепт, языковая картина мира, стереотип, менталитет) и установлением их объяснительных возможностей.

Исследование фрагмента немецкой и русской языковой картины мира осуществляется в рамках лингвокультурологической парадигмы, в связи с чем потребовалась методологическая обработка указанных понятий.

Кроме того, в диссертации разработана и обоснована методика анализа структуры и содержания концепта, включающая несколько этапов его моделирования. При этом моделирование рассматривается как интегративный метод, в наибольшей степени приспособленный к синтезу фактов различной природы и выявлению сущностных свойств объекта (языковой картины мира).

Практическая ценность диссертации определяется возможностью применения разработанной методики в теории и практике лингвистических и междисциплинарных исследований, связанных с изучением сущностных характеристик картины мира.

Разработанная методика анализа структуры и содержания концепта может применяться в исследовании других фрагментов языковой картины мира различных этносов, т.е. других концептов.

На защиту выносится следующая гипотеза: моделирование картины мира может быть представлено алгоритмической последовательностью процедур, определяемых - спецификой отношений компонентов лексико-семантических и ассоциативных полей и - способом действования со словом в дискурсе.

Верификация сформулированной выше гипотезы включает различные этапы моделирования языковой картины мира, что находит отражение в структуре диссертации. На первом этапе исследования фрагмента немецкой и русской языковой картины мира рассматривается его структура на основе полевого подхода, позволяющего создать структурную модель концепта, рассмотреть иерархию и корреляцию его составных частей как функциональной системы.

Содержанием второго этапа изучения данного фрагмента является моделирование семантического развития ключевых слов концепта, которое дает представление о том, как менялась семантическая структура слов, наиболее точно и полно отражающих суть концепта, в результате изменения взглядов немецкого и русского народов на труд, иными словами, концепт рассматривается как специфическая модель значения, акцентирующая его роль в познавательных процессах.

На третьем этапе осуществляется моделирование фрагмента языковой картины мира на основе сопоставительного изучения лексико-семантических полей немецкого и русского языков, названных лексемами труд/Arbeit и лень/Faulheit, что позволяет установить, что наряду с общими закономерностями в структурировании этого участка, в его репрезентации языковыми средствами, существуют расхождения, свидетельствующие о значимости какого-либо параметра для представителей немецкого и русского этносов, что находит отражение в степени его разработанности в лексико семантической системе двух языков.

Четвертый этап посвящен метафорическому моделированию на основе синтагматических связей номинантов труда, в результате которого выявляются и описываются культурные коды (когнитивные модели), наиболее характерные для исследуемого концепта (антропоморфный, натурморфный, предметный, пространственный, акциональный, временной).

На пятом этапе концепт «труд» рассматривается в различных типах дискурса (Библия на немецком и русском языках, сказки братьев Гримм и русские народные сказки, немецкие и русские пословицы и поговорки, идеологические дискурсы эпохи национал-социализма и советской эпохи, немецко- и русскоязычные интернет-форумы), содержащих частотные компоненты лексико-семантических и ассоциативных полей, т.е.

осуществляется моделирование по дискурсу.

На шестом этапе осуществляется реконструкция фрагмента языковой картины мира немецкого и русского этносов на основе детального представления его содержания в рамках семантических полей, сформированных на основе компонентного анализа дефиниций толковых словарей, касающихся десяти слов-стимулов, и ассоциативных полей этих же слов, формируемых на базе вербальных ассоциаций, полученных в свободном ассоциативном эксперименте, что дает возможность выявить и сопоставить сущностные черты объекта с точки зрения его иерархии (ядро и периферия) и количественных, качественных, структурных отношений компонентов.

Содержанием седьмого этапа является верификация результатов свободного ассоциативного эксперимента, касающихся десяти слов-стимулов, методом субъективного шкалирования, позволяющая установить степень расхождения/совпадения в количественных показателях, демонстрирующих нейтральное, отрицательное и положительное отношение носителей русского и немецкого языков к данным словам-стимулам.

Апробация работы. По теме исследования опубликованы: две монографии (23,25 п.л. и 5,1/2,5 п.л.), учебное пособие (12 п.л.), глава в коллективной монографии (0,5 п.л.), статьи, тезисы различных конференций (14,6 п.л.), всего 48 работ (объемом более 53 п.л.). Основные положения и результаты работы обсуждались на международных и всероссийских научных и научно практических конференциях в Москве (2007, 2008, 2009), Санкт-Петербурге (2005, 2006, 2008), Нижнем Новгороде (2007, 2009), Иркутске (2003, 2005, 2006), Барнауле (2006), Пензе (2005), Томске (2006), Улан-Удэ (2006, 2008), Благовещенске (2007), Самаре (2008), Костроме (2009), Кемерове (2002, 2003, 2005, 2006, 2007), на заседании кафедры общего и сравнительного языкознания Московского государственного лингвистического университета, на заседании кафедры западноевропейских языков и переводоведения Московского городского педагогического университета.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей, энциклопедий и их сокращений, списка источников, трех приложений, содержащих схемы моделей;

образцы анкет на русском и немецком языках для проведения свободного ассоциативного эксперимента и применения метода субъективного шкалирования;

таблицы, демонстрирующие соотношение семантических и ассоциативных полей десяти слов-стимулов.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. в нашей работе языковая картина мира рассматривается как динамическая функциональная система, способная к саморазвитию и самоорганизации в процессе функционирования;

2. функциональность языковой картины мира как системы отражает ее способность к проявлению/образованию новых свойств составляющих ее единиц в процессе функционирования системы;

3. языковую картину мира как функциональную систему эффективнее изучать с помощью интегративного подхода, поскольку в этом случае возможно использование различных методов и приемов, приспособленных к исследованию избранного объекта;

4. моделирование как интегративный метод в наибольшей степени приспособлено к синтезу фактов различной природы и выявлению сущностных свойств объекта;

5. лингвокультурологическое моделирование фрагмента языковой картины мира эффективно осуществлять с учетом принципов, касающихся как устройства самой функциональной системы, так и специфики концепта как лингвокультурологической единицы, сконструированной моделирующим субъектом – исследователем.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются объект и предмет исследования, определяется его цель, задачи и методы.

В первой главе «Лингвистическое моделирование как способ реконструкции языковой картины мира» определяется состав и объяснительные возможности понятий, используемых для моделирования картины мира в рамках лингвистической науки, и устанавливаются основные научные тенденции в изучении моделирования картины мира как междисциплинарной проблемы.

В связи с тем, что современная гуманитарная наука все чаще оперирует понятием картина мира как феноменом, доступным для реконструкции и научного описания, в первом параграфе главы «Основные направления в исследовании языковой картины мира» рассматриваются ее сущность, основные подходы в ее определении и изучении, специфика функционирования, структурные компоненты (концепт, менталитет, стереотип).

Выявление национально-культурной специфики концепта остается актуальным направлением исследования в современной лингвистике. В работе рассматриваются основные подходы в определении концепта (психологический, философский, логический, лингвокогнитивный, лингвокультурологический, интегративный). Нам представляется продуктивным исследование концепта в русле лингвокультурологического подхода, что позволяет языковые средства, репрезентирующие концепт, изучать с точки зрения их роли в отображении культурного содержания в значениях языковых единиц. С этой точки зрения, для научного контекста нашей работы актуально положение о том, что значение и концепт отражают разные параметры языкового содержания: если значение в основном вычленяет и фиксирует составные части содержания (элементы) языковой единицы, то концепт моделирует его порождение и функцию. Следовательно, с позиций лингвокультурологии происходит смещение внимания к функциональной стороне языка, поэтому концепт понимается нами не как пассивное хранилище языковых средств, а как динамическая функциональная система.

В рамках лингвокультурологического подхода к изучению языковой картины мира обосновывается следующее: 1) как и концепт, языковая картина мира рассматривается нами как динамическая функциональная система, способная к саморазвитию и самоорганизации в процессе функционирования;

2) функциональный характер системности языковой картины мира отражает ее способность к проявлению новых свойств составляющих ее единиц в процессе функционирования системы;

3) языковую картину мира как функциональную систему эффективнее изучать с помощью такого интегративного метода, как моделирование.

Поэтому моделирование становится предметом обсуждения во втором параграфе главы «Теоретические основания моделирования языковой картины мира». Лингвистическое моделирование понимается нами как исследовательская процедура, целью которой является создание конструкта, воспроизводящего в упрощенном и cхематичном виде структурно-содержательную специфику языковых фактов. Следовательно, модель фрагмента языковой картины мира – это схема конструирования репрезентирующих ее языковых элементов. В антропоцентрической парадигме современного языкознания моделирование является наиболее востребованным исследовательским приемом. Сказанное касается, в том числе, и лингвокультурологии, обращенной к ментальным феноменам, исследующим ненаблюдаемые процессы.

В то же время существует зависимость содержания языковой картины мира от характера моделирования. Любой научный объект может быть задан произвольным количеством параметров. В нашем исследовании мы задаем параметры, которые считаем существенными, и тем самым моделируем наш научный объект – картину мира. От заданных параметров будет зависеть содержание научного конструкта (фрагмента языковой картины мира). В качестве таких параметров мы избираем - способность фрагмента языковой картины мира иметь определенную структуру;

- способность языковых средств репрезентировать концепт;

- способность концепта выступать в процессе функционирования в качестве динамической самоорганизующейся функциональной системы.

Все перечисленные параметры так или иначе эксплицируются в содержании исследуемого фрагмента языковой картины мира. Другое дело, что общепринятой методики, которая бы позволяла формализовать названные нами параметры, пока не существует. Мы надеемся, что наше исследование поможет создать некоторую базу для разработки такой методики.

Исследование научного контекста проблемы позволяет выявить некоторые тенденции в формировании принципов лингвистического моделирования содержания и структуры картины мира. Суть первой тенденции состоит в том, что ученые предпринимают попытку разработать общетеоретические принципы не лингвистического моделирования, а модельного познания в целом [Вартофский, 1988]. Вторая тенденция касается современных исследований, в которых осуществляется реконструкция фрагмента языковой картины мира, но при этом не определяются принципиальные подходы к моделированию концепта [Токарев, 2003]. Третья тенденция заключается в том, что в современных исследованиях осуществляется лингвистическое моделирование картины мира, но при этом не ставится цель разработать принципы этого моделирования [Цивьян, 2006;

Санцевич, 2003]. Четвертая тенденция характеризуется попытками выработать специфические принципы лингвистического моделирования [Воробьев, 1997, 2008;

Орлова, 2005].

В то же время разработка и формулирование принципов лингвокультурологического моделирования картины мира является в настоящее время актуальной проблемой лингвокультурологии, так как она позволяет - уточнить понятия языковой картины мира/картины мира;

- выделить и описать компоненты языковой картины мира;

- установить процедуру анализа выделенных единиц;

- анализировать языковую картину мира как целостную функциональную систему;

- упорядочить и интегрировать знания о языковой картине мира.

В настоящем исследовании моделирование фрагмента языковой картины мира осуществляется на основе и с учетом следующих принципов, являющихся обобщением и дальнейшим развитием основных направлений в изучении моделирования картины мира. При этом общеметодологические принципы и принципы общего науковедения адаптируются к новому объекту исследования – концепту как необходимая методологическая обработка известных принципов.

Принципы лингвокультурологического моделирования картины мира, формулируемые и реализуемые в нашем исследовании, имеют разный методологический статус. Так, первые три принципа (принцип функциональной системности, иерархичности и стабильности/вариативности) представляют собой общенаучные теоретические принципы, обусловленные методологией исследования, которые касаются устройства любой функциональной системы, в том числе концепта. Другие три принципа – интегративности, репрезентативности и интерпретативности – отражают специфику концепта как лингвокультурологической единицы, сконструированной моделирующим субъектом – исследователем.

Принцип функциональной системности способствует выработке эффективной стратегии изучения фрагмента языковой картины мира с позиций лингвокультурологии как динамической системы, способной к саморазвитию.

Он ориентирует исследователя на раскрытие целостности научного объекта и обеспечивающих ее механизмов, на выявление многообразных типов связей сложного объекта в процессе его функционирования и сведение их в единую теоретическую картину.

В процессе жизнедеятельности носители определенного языка целенаправленно строят свою картину мира, модели интересующих их объектов, явлений или процессов, которые представляют собой фрагменты картины мира. Модель мира они используют как инструмент для ориентации в окружающем мире. Однако в процессе разных видов деятельности индивида (физической и умственной, в том числе и речевой) ее мотивы изменяются, и, следовательно, модифицируется ее цель. А ведь именно цель речевой деятельности является главным фактором, образующим системность речи.

Таким образом, в изучении концепта, представляющем то или иное культурное содержание, важно определить доминантный мотив, влияющий на структурирование концепта (на взаимодействие и иерархию его составляющих).

Картина мира в целом и ее отдельные фрагменты, вербализованные языковыми средствами, является, таким образом, формализованной системой, единство и целостность элементов которой возникает в процессе ее функционирования. Каждый элемент этой системы в процессе функционирования приобретает, а не реализует некое присущее системе свойство, определенное функциональное значение, т.е. выполняет определенную функцию в рамках новой, образующейся смысловой целостности.

В реальном функционировании связи между системой языка и культурой, представляющие наибольший интерес с точки зрения лингвокультурологического подхода, учитывают иерархию и степень влияния различных культурологических факторов (исторических, экономических, социальных, общественно-политических) на функции элементов системы. Так, новые тенденции в сфере трудовой деятельности Германии и России приводят к возникновению неологизмов и эвфемизмов, в которых фиксируются новые отношения между выделяемыми компонентами концепта «труд». Немало новых номинаций связано в частности с проблемой безработицы. В настоящее время эта проблема особенно обострилась в связи с финансовым и производственным кризисом, который коснулся как Германии, так и России.

Так, в Германии акции протеста против сокращения рабочих мест и увольнений приводят к образованию неологизмов-эвфемизмов, ср.: schlanke Produktion, verschlanken, schlanker Staat, die Schlankheitskur. В основе указанных слов лежит прилагательное schlank (стройный, тонкий). Этими эвфемизмами, сравнительно недавно появившимися в немецком языке, называют стратегию производства, при которой сокращаются рабочие места. Подобная закономерность характерна и для русского языка. Обострившаяся проблема безработицы за последние несколько месяцев вызвала к жизни следующие новообразования эвфемистического характера: отправить за ворота, остаться на улице, работать за того парня (т.е. работать за уволенного).

Из понимания системы как функциональной, т.е. приобретающей свои свойства в процессе функционирования, вытекает иной взгляд на принцип иерархичности. Применительно к такому объекту исследования, как концепт, данный принцип проявляется в том, что ядро и периферия концепта не являются постоянными: компоненты концепта приобретают доминирующий или периферический характер в процессе реального функционирования языковой системы как репрезентанта культуры.

Принцип иерархичности, тесно связанный с принципом функциональной системности, позволяет установить характер корреляции элементов сложной системы языковых средств, вербализующих концепт: один и тот же компонент в зависимости от воздействия культурологических факторов может находиться в ядре или на периферии и тем самым приобретать различные свойства. Так, традиционные пословицы и поговорки, в которых находит выражение многовековой опыт немецкого и русского народов, касающийся сферы трудовой деятельности, имеют тенденцию отступать на периферию системы языка под влиянием изменившегося отношения к труду в современном обществе Германии и России. На смену им приходят так называемые антипословицы, фиксирующие современные взгляды на труд, ср.: Дело мастера боится – Дело мастера боится, а иной мастер дела боится;

Miggang ist aller Laster Anfang (Безделье – начало всех пороков) – Arbeit ist aller Laster Anfang (Труд – начало всех пороков).

Принцип стабильности/вариативности моделирования картины мира учитывает, что определенные существенные черты и свойства объекта, принимаемые во внимание при моделировании, остаются инвариантными и образуют стабильную основу, а другие сущностные свойства модифицируются, и поэтому рассматриваются как вариативные компоненты языковой картины мира. Стабильность функциональной системы концепта обусловливается, прежде всего, константностью языкового значения, которое стабилизируется словом – именем концепта. Под влиянием культурологических факторов различные компоненты значения представляют ядерные или периферийные элементы концепта. При этом устойчивыми в структуре концепта остаются понятие и фонетическая оболочка слова, как значимая материя, что обеспечивает понимание и возможность общения между носителями языка.

Ядерным элементом концепта может быть эмоциональный компонент значения слова. Так, в высказываниях Это его работа! Полюбуйся на свою работу! реализуется негативная оценка и как следствие отрицательное эмоциональное содержание значения лексемы работа, которое становится доминантным мотивом речевой деятельности и тем самым ядерным элементом концепта. В немецком языке эмоциональный компонент значения лексемы die Arbeit выходит на первый план в следующих высказываниях с отрицательной оценкой: Das ist keine Arbeit! Soll das eine Arbeit sein?! Другие компоненты значения указанных лексем образуют в данном случае периферию концепта.

Его стабильность обеспечивается понятийным содержанием и фонетической оболочкой этих слов.

Таким образом, рассмотренные принципы касаются устройства концепта как функциональной системы. Следующие три принципа – интегративности, репрезентативности и интерпретативности – отражают специфику концепта как лингвокультурологической единицы, сконструированной с позиции моделирующего субъекта – исследователя.

Принцип интегративности проявляется в двух аспектах. Во-первых, он предполагает учет данных смежных наук, обусловленный многоаспектностью объекта (трудовая деятельность). Следовательно, описание труда как факта социальной действительности не может быть ограничено только лингвистическими данными, отражающими обыденные взгляды этносов на труд, поэтому целесообразным представляется его комплексное междисциплинарное изучение, предполагающее не только учет сведений из разных областей знания, накопленного человечеством, но и создание специфического научного объекта, и постановку новых задач. Во-вторых, в широком понимании интегративность – экспансионизм, междисциплинарность, выход в смежные области знания. Поэтому круг проблем, связанный с реконструкцией языковой картины мира, логично рассматривать с позиций системного подхода к языку, привлекая «завоевания» лексической семантики, практические наработки и инструментарий лексикографии, лингвокультурологии, используя опыт когнитивных исследований в данном направлении, затрагивая вопросы этнопсихолингвистики, социолингвистики, культурологии.

Принцип репрезентативности свидетельствует о том, что лингвистическое моделирование есть не что иное, как комплекс исследовательских приемов и процедур, имеющих целью реконструировать фрагмент языковой картины мира на основе его репрезентации в языке. Результатом является научный конструкт, обладающий всеми свойствами модели. Таким образом, репрезентация представляет собой результат моделирования как способа познания.

Репрезентация указанного фрагмента картины мира осуществляется системой разноуровневых языковых и речевых средств. Эмпирический материал исследования охватывает несколько разновидностей источников.

Лексические средства репрезентации фрагмента языковой картины мира получены методом сплошной выборки из немецких и русских словарей (толковых, этимологических, исторических, фразеологических, словарей синонимов и антонимов, пословиц и поговорок, афоризмов и изречений).

Второй разновидностью материала являются тексты различных типов. К этой разновидности источников относятся Библия на немецком и русском языках, сказки братьев Гримм и русские народные сказки, пословично поговорочный фонд немецкого и русского языков, иделогические дискурсы эпохи национал-социализма и советской эпохи, интернет-форумы на немецком и русском языках.

Третьей разновидностью эмпирического материала являются вербальные реакции носителей немецкого и русского языков на слова-стимулы, полученные в ходе проведения свободного ассоциативного эксперимента, которые образуют ассоциативные поля.

Четвертой разновидностью материала исследования являются результаты метода субъективного шкалирования.

Принцип интерпретативности предусматривает интерпретативную деятельность исследователя по отношению к разноуровневым языковым/речевым средствам репрезентации фрагмента картины мира.

Следовательно, нам предстоит воспринять, осмыслить и, в конечном счете, интерпретировать как принадлежащие к средствам вербализации концепта «труд» в немецкой и русской языковой картине мира разнообразные языковые/речевые факты.

Вторая глава посвящена структурно-семантическому моделированию фрагмента языковой картины мира немецкого и русского этносов как функциональной системы на основе ее детального представления, учитывающего иерархию и корреляцию составных частей.

В первом параграфе «Структурное моделирование фрагмента языковой картины мира» под структурой концепта понимается его формальная организация, выраженная в содержательных формах. В нашем исследовании предлагается полевая модель описания структуры концепта, состоящая из ядра и периферии. Ядерные компоненты структурной модели фрагмента языковой картины мира отражают основные результаты познания окружающей действительности, которые являются универсальными для разных народов, в частности для немецкого и русского. Проведенное исследование показало, что для концепта «труд», как для сложного, многомерного, социально обусловленного концепта, характерно как минимум 24 ядерных компонента:

объект и субъект трудовой деятельности, целенаправленность, процесс труда, объем работы, сложность/трудность работы, виды трудовой деятельности, инструмент/орудия труда, результат, функции трудовой деятельности и др.

Периферийные компоненты структурной модели языковой картины мира отражают представления о труде, характерные для отдельных индивидов, социальных групп и этноса в целом. Поэтому, в отличие от универсальных ядерных компонентов, они характеризуются национально-культурной спецификой. Периферийные компоненты складываются из мнений, суждений, толкований, определений, содержащихся в пословицах и поговорках, афоризмах и изречениях, высказываниях из различных типов дискурса.

Однако функциональный характер системности, положенный в основу нашего исследования, заставляет по-иному взглянуть на иерархию элементов (ядро – периферия) такого объекта исследования, как концепт. Из принципа функциональной системности, тесно связанного с принципом иерархичности, вытекает понимание того, что элементы концепта приобретают статус ядерных или периферийных в процессе реального функционирования языковой системы как репрезентанта культуры. Иными словами, их иерархия зависит от мотива речевой деятельности «концептоносителя» (термин Д.С. Лихачева), его принадлежности к определенному сообществу людей, его индивидуальности.

Так, изречения, построенные по аналогии с традиционными паремиями, граффити (Graffiti), которые пишутся в настоящее время чаще всего спреем на стенах, фасадах домов, отражают мнения и установки определенной социальной группы – молодежи. Исследование изречений в форме граффити в системе языковых средств, репрезентирующих концепт, вызывает интерес по двум причинам. С одной стороны, граффити появились относительно недавно, примерно в конце XX в., поэтому в них фиксируются самые «свежие» представления об окружающей действительности. С другой стороны, примечательно, что граффити, как правило, являются результатом творческой деятельности молодых людей, поэтому и отражают их представления о внешнем мире, в частности о труде. Поэтому для молодых людей граффити представляют ядерные, а не периферийные элементы концепта «труд», так как в наибольшей степени соответствуют их жизненным установкам. Rumsitzen kann jeder. Zum Nichtstun mu man geboren sein – Просто сидеть может каждый.

А ленивым нужно родиться. Was der eine nicht schafft, lt der andere liegen – Что один не сможет сделать, бросит делать и другой.

За последнее десятилетие граффити получили распространение и в России.

О популярности граффити свидетельствуют, в частности, русскоязычные сайты в интернете. Наряду с изобразительным рядом, они содержат и надписи, отражающие мнения и представления современной российской молодежи, в том числе и касающиеся роли труда в жизни человека. Содержание граффити свидетельствует об изменении жизненных установок современной молодежи:

молодые люди нацелены на получение удовольствия от жизни, они ориентированы на отдых и развлечения, ср.: Лучше плохо отдыхать, чем хорошо работать. Лучше пузо от пива, чем горб от работы. Чтобы слова не расходились с делом, нужно молчать и ничего не делать.

Второй параграф «Семантическое моделирование фрагмента языковой картины мира в диахронии» посвящен реконструкции фрагмента языковой картины мира немецкого и русского этносов как функциональной системы на основе семантического моделирования в диахронии, что дает возможность выявить сходство и различие во взаимосвязях между изменениями в социально экономической сфере общества, эволюцией менталитета народа и их отражением в семантическом развитии ключевых слов концепта.

Ключевые слова представляют собой ядро репрезентаций того или иного концепта. К ключевым словам немецкого концепта относятся лексемы die Arbeit, der Beruf, der Job, das Werk, die Ttigkeit. Ключевыми словами русского концепта являются лексемы труд, работа, дело, профессия, деятельность, поскольку они имеют достаточно простой семный состав, что обусловливает их общеупотребительность, частотность, широкую сочетаемость, они являются основой для образования производных и сложных слов, фразеологических единиц, пословиц и поговорок, афоризмов и изречений.

Понимание значения слова как когнитивной структуры, на котором базируется настоящее исследование, дает возможность рассмотрения процесса становления значения, а не только констатации его составляющих, как в других лингвистических моделях значения [Пищальникова, 2007]. В данном случае концепт рассматривается как специфическая модель значения, акцентирующая роль языкового значения в познавательных процессах. Поэтому семантическое моделирование рассматривается как исследовательская процедура, целью которой является создание научного конструкта, воспроизводящего в упрощенном и формализованном виде способность языка к саморазвитию под воздействием культурологических факторов.

Проведенное исследование показало, что в семантической структуре ключевых слов концепта нашла отражение общая тенденция, характерная для осмысления труда немецким и русским народами. Данная тенденция заключается в том, что на определенном этапе развития общества происходит переоценка роли труда: на смену пониманию труда как наказания приходит его положительное осмысление. В Германии оно связано с именем реформатора Мартина Лютера, который рассматривал труд как обязанность честно трудиться, накапливая праведный капитал. В России представление о труде как о тяжелом бремени было преодолено на почве христианства, в этике которого труд является одним из способов служения богу.

Общей чертой в семантическом развитии ключевых слов концепта в немецкой и русской языковой картине мира является также отражение углубления познавательных процессов этносов в данной сфере. В истории экономического развития общества возникновение орудий труда способствовало его разделению. В настоящее время специализация и дифференциация труда измеряется десятками тысяч профессий и ремесел.

Изучение динамики семантической структуры ключевых слов концепта показало, что осмысление труда в немецкой и русской языковой картине мира достигло такой стадии, когда знания о трудовой деятельности используются для познания функционирования других явлений объективной действительности: работы органов человека и животных, функционирования машин и механизмов, действия сил природы и абстрактных понятий. Для научного контекста нашей работы из этого следует, что язык меняется не только потому, что меняется окружающий мир, но прежде всего потому, что динамичны способы его познания. Сама структура значения как способ познания является динамичной, изначально обладает способностью к развитию.

Поэтому различные компоненты значения ключевых слов в исторической ретроспективе представляют доминирующие или второстепенные элементы концепта как функциональной системы.

В третьем параграфе «Семантическое моделирование фрагмента языковой картины мира в синхронии» объектом исследования являются лексико-семантические поля, названные лексемами труд/Arbeit. Предметом исследования являются содержательные отношения между компонентами данных лексико-семантических полей.

В нашем исследовании устанавливается следующая иерархия: самыми объемными образованиями являются лексико-семантические поля немецкого и русского языков, которые, в свою очередь, подразделяются на лексико семантические группы (ЛСГ), названные лексемами труд/лень и Arbeit/Faulheit, каждая из которых состоит из синонимических рядов.

Необходимость выделения в ЛСП лексико-семантической группы, названной лексемами лень/Faulheit, обусловлена следующими факторами. Во первых, одним из важнейших признаков категориального статуса концептов, по мнению В.И. Карасика, является их антиномический характер, наличие бинарной оппозиции как конститутивного признака концепта [Карасик, 2005].

Эта бинарность может иметь разные направления, уточняющие концепт диалектически или логически, например: сущность – явление, жизнь – смерть, свобода – необходимость. По этой причине в настоящем исследовании учитывается бинарная оппозиция труд – лень. Во-вторых, концепт, вступая в связи с другими концептами, находясь с ними в отношениях тождества, части и целого, пересечения и др., обогащает свое содержание. Аналогом связей между концептами могут быть семантические связи между вербальными элементами.

В соответствии с рассуждениями Г.С. Щура об отношениях между ядром и периферией семантического поля [Шур, 1974], ядро анализируемых лексико семантических полей образует лексико-семантическая группа с доминантой труд/Arbeit, иными словами, в ядре анализируются синонимы. Периферию составляют антонимы, т.е. лексико-семантическая группа, названная лексемами лень/Faulheit.

Полевой подход к изучению концепта позволяет системно представить языковые средства его репрезентации, т.е. осуществить семантическое моделирование концепта. Парадигматические связи слова, прежде всего синонимия и антонимия, способствуют освещению особенностей концептуализации определенного фрагмента языковой картины мира.

Системообразующим фактором является обозначенный фрагмент действительности (трудовая деятельность), который в системе немецкого и русского языков выражается разноуровневыми языковыми единицами.

Параграф 2.3.1. «Лексико-семантические группы с доминантой труд/Arbeit» посвящен изучению синонимических средств немецкого и русского языков, репрезентирующих концепт. В настоящем исследовании во внимание принимаются языковые единицы разных структурных типов (слова, словосочетания), имеющие как прямое, так и переносное значение, с различной стилистической окраской, характеризующиеся различными сферами функционирования (литературный язык, диалекты;

общеупотребительные слова, термины), исконные немецкие/русские слова и заимствования из других языков, которые относятся к разным частям речи (глаголы, существительные, прилагательные, наречия и т.д.).

Синонимия отражает различные грани, аспекты одного и того же концепта с точки зрения его содержательной и эмоционально-оценочной специфики. В данном случае речь идет о логической категории тождественности когнитивно связанных друг с другом номинантов труда в немецком и русском языках.

Метод компонентного анализа, основанный на анализе словарных дефиниций, а также на учете синтагматических связей, позволил выделить следующие группы сем, характерных для языковых единиц, объективирующих концепт «труд» в немецкой и русской языковой картине мира: субъект или исполнитель трудовой деятельности, объект трудовой деятельности, планирование или целенаправленность деятельности, процесс трудовой деятельности, виды трудовой деятельности, объем работы, сложность/трудность работы, социальная характеристика трудовой деятельности, время протекания процесса трудовой деятельности, место протекания процесса трудовой деятельности, способ осуществления деятельности, качество осуществляемой деятельности, интенсивность осуществляемой деятельности, следствие трудовой деятельности, средства осуществления деятельности, результат труда, вознаграждение, функции трудовой деятельности, морально-этическая оценка трудовой деятельности.

Одновременно данные семы являются основанием для выделения синонимических рядов.

Лингвокультурологические аспекты интерпретации трудовой деятельности проявляются в процессе структурирования синонимического ряда. Этот процесс заключается в формировании центра синонимического ряда – доминанты, а также в оформлении семантических типов синонимов:

идеографических и стилистических. Идеографические синонимы отражают процессы конкретизации, уточнения значения, стилистические синонимы создают экспрессивно-оценочную характеристику.

Так, доминантой синонимического ряда немецкого языка «место протекания процесса трудовой деятельности» являются лексемы die Arbeitsstelle, der Arbeitsplatz в значении «Sttte, Stelle beruflicher Ttigkeit» – место, помещение для профессиональной деятельности. Идеографический синоним die Brotstelle разг. подчеркивает, что имеется в виду место работы, которое дает заработок, средства к существованию (насущный хлеб). В слове die Heimarbeit речь идет о надомничестве, работе на дому, т.е. указывается конкретное место работы. Лексемой das Arbeitshaus обозначается учреждение с принудительными работами с целью наказания или перевоспитания (Besserungs- und Strafanstalt mit Arbeitszwang. Cиноним die Knochenmhle разг.

имеет, с одной стороны, такое же значение, как существительное das Arbeitshaus, с другой стороны, обозначает концентрационный лагерь или лагерь для пленных с трудовой повинностью, в обоих случаях речь идет о тяжелой работе.

В данный синонимический ряд входят также стилистические синонимы, имеющие различную стилистическую окраску. Так, лексема die Arbeitssttte в значении «zum Arbeiten bestimmte Sttte, bestimmter Raum» – определенное место, помещение, предназначенное для работы, имеет высокую стилистическую окраску, ср.: dieses Zimmer war Beethovens Arbeitssttte – эта комната была помещением, в котором творил Бетховен. Синоним die Schwitzbude c разговорной стилистической окраской имеет значение «Fabrik oder Werkstatt, in der die Arbeitnehmer bermig beansprucht werden» – фабрика или мастерская, где наемные работники подвергаются чрезмерным нагрузкам.

Лексема die Maloche, обозначающая тяжелую работу, а также место, где производится эта тяжелая работа, имеет фамильярную стилистическую окраску. Грубая стилистическая окраска характерна для слова die Frestelle, имеющего значение mit reichlicher Verpflegung verbundene Arbeitsstelle – место работы, связанное с обильным продовольственным снабжением.

В русском языке в синонимический ряд «процесс трудовой деятельности» входят доминанты работать/трудиться. Этот ряд формируется также идеографическим синонимом функционировать, который касается работы организма, механизма, учреждения. Другой идеографический синоним действовать относится к работе механизмов и сил природы. Конституентами данного ряда являются также стилистические синонимы: робить, вкалывать, трубить, мозолиться, мантулить (прост.).

Однако с позиций синонимия функциональной системности рассматривается как свойство, характерное лишь для определенного состояния языковых систем. В реальном функционировании слово в зависимости от мотива речевой деятельности может утрачивать синонимические связи с конституентами указанной лексико-семантической группы. Если понимать значение как структуру функциональную, т.е. создающуюся «здесь и сейчас», в конкретных условиях речевой деятельности, то тогда следует учитывать, что мотив конкретной речевой деятельности актуализирует определенный компонент значения, и он становится структурообразующим элементом концепта. В значении языковых единиц, репрезентирующих концепт, может доминировать другое понятийное содержание, ассоциативный компонент значения, эмоциональное содержание или оценочность, которые под влиянием культурологических факторов представляют ядерные элементы концепта.

Следствием этого является не только изменение структуры анализируемой лексико-семантической группы, но и всего лексико-семантического поля, в которое входит эта ЛСГ.

В значении номинантов труда в процессе реального функционирования может актуализироваться ассоциативный компонент значения. Так, в современном немецком языке широкое распространение получили сложные по структуре слова, вторым компонентом которых является лексема die Arbeit, в значении которой реализуется ассоциативное содержание. Существует мнение, что этот компонент является избыточным в этих, ставших модными, окказиональных словах [Schlaefer, 2002]. Например, лексема die Trauerarbeit обозначает тот труд души, который совершает человек, чтобы преодолеть стресс и депрессию, вызванную потерей близкого человека, ср.: Persnliche Gesprche knnen ein wertvolles Stck der notwendigen Trauerarbeit sein (Abendblatt, 2005) – Доверительный разговор с человеком может играть большую роль в преодолении депрессии, вызванной потерей близкого человека.

В значении слова die Erinnerungsarbeit подчеркивается, что процесс воспоминания связан с определенными усилиями: Jugend ist auch Traum- und Erinnerungsarbeit (Tagesspiegel, 2005) – Юность также сопряжена с мечтами и воспоминаниями. Лексема die Beziehungsarbeit актуализирует усилия, необходимые для создания определенных отношений, ср.: Bildung ist immer Beziehungsarbeit (Spiegel, 2006) – Процесс обучения всегда связан с установлением отношений. Словом die Gefhlsarbeit называется труд души, связанный с переживанием чувства: Hat der Analysand eher eine Kopfarbeit oder eine Gefhlsarbeit zu leisten? (Stern, 2007) – Должен ли в работе аналитика превалировать умственный труд или скорее эмоциональные переживания?

В русском языке подобное ассоциативное содержание актуализируется у лексем труд, работа не в составе сложных слов как порождающей структуре, а в рамках предложений определенной структурно-семантической модели, ср.:

Любовь – это большая работа, с которой он справляется на все сто (Устинова Т. Одна тень на двоих);

Семейная жизнь – это большой труд (Нестерова Н.

Театр двойников);

Смотреть это кино – большой труд (Давыдов Ю. Синие тюльпаны);

Устраивать прием в России – это большой труд, требующий моральных и материальных затрат (Горшенина Л. Пятое измерение).

Указанные лексемы немецкого и русского языков утрачивают синонимические связи с конституентами анализируемой лексико-семантической группы, так как они, реализуя ассоциативное содержание, становятся конституентами ЛСГ «чувства» и ЛСГ «состояние».

В параграфе 2.3.2 «Лексико-семантические группы с доминантой лень/Faulheit» рассматривается периферия лексико-семантических полей.

Антонимы, вербализующие концепт «лень» в противовес концепту «труд», представляется целесообразным разделить на три ряда со значением «причины бездеятельности», «способ безделья», «следствие безделья». Каждый ряд, в свою очередь, структурируется на основе антонимических подрядов.

Так, антонимический ряд «причины бездеятельности» состоит из нескольких подрядов, основой для образования которых являются различные причины, способствующие безделью, ничегонеделанию. Одной из таких причин является безработица. Безработица является одной из самых серьезных проблем, накладывающих отпечаток на рынок труда современной Германии. В связи с мировым экономическим кризисом, затронувшим в том числе и страны Европы, проблема безработицы в Германии еще более обострилась. Не случайно в современном немецком языке существует большое количество языковых единиц, объективирующих тему безработицы. Так, человек, не имеющий работы, обозначается словами с прямым значением: der/die Arbeitslose, der/die Erwerbslose, лексемами с переносным значением: der Stempelbruder – Empfnger von Arbeitslosenuntersttzung – человек, получающий пособие по безработице (т.е. человек, который ходит отмечаться на биржу труда). Состояние безработицы обозначается фразеологизмами: drauen sein (букв. быть снаружи, т.е. вне общества), auf dem Sand liegen (букв. лежать на песке). Биржа труда также получила многочисленные обозначения, ср.: das Arbeitsamt, die Stempelbude, das Stempelamt, Amt fr Menschenhandel (букв.

биржа для торговли людьми). Пособие по безработице именуется следующими лексемами: das Arbeitslosengeld, die Stempelmark, das Stempelgeld, die Sttze, die Faulheitsprmie (букв. премия за лень).

В России проблема безработицы стоит в настоящее время так же остро, как в Германии в связи с финансовым и производственным кризисом. В конце 80-х и в 90-е гг. XX в., т.е. в период перестройки, безработица также накладывала отпечаток на российский рынок труда. Однако уровень безработицы, т.е.

отношение числа фактически безработных к численности трудоспособного населения, в России всегда был ниже, чем в Германии. Поэтому в русском языке безработица хотя и объективируется целым рядом разноуровневых языковых единиц, но ни количество, ни содержание этих единиц до недавнего времени не свидетельствовали, по сравнению с немецким языком, об актуальности, остроте этой проблемы. Так, человек, не имеющий работы, обозначается лексемой с прямым значением безработный. Безработные иронически обозначаются словосочетанием с переносным значением лишние люди. Кроме того, в экономической терминосистеме существуют образные наименования, называющие безработных людей: излишнее население, резервная армия труда. Рост безработицы, обусловленный экономическим кризисом, вызвал к жизни за последние несколько месяцев ряд языковых единиц, отражающих различные аспекты этой проблемы. Так, в средствах массовой информации широкое распространение получило эвфемистическое выражение для обозначения увольнения и сокращения рабочих и служащих – массовое высвобождение. В русском языке появились неологизмы, фиксирующие различные пути и способы выхода из кризиса в сфере трудовой деятельности, ср.: увольнение по принуждению, общественные работы, совмещение профессий. Новое содержание в условиях кризиса получили следующие словосочетания: отправлять в отпуск, увольнять по собственному желанию, увольнять по сокращению, сокращение рабочей недели, досрочный выход на пенсию.

Однако из понимания концепта как функциональной системы, т.е.

приобретающей свои свойства в процессе реального функционирования, вытекает иной взгляд на антонимию, проявляющийся в том, что антонимические связи репрезентирующих его единиц не являются постоянными. Под влиянием культурологических факторов антонимичность языковых единиц, вербализующих концепты «труд» и «лень», может исчезать.

Следствием этого является изменение структуры не только антонимических рядов, но и лексико-семантической группы с доминантами лень/Faulheit, а также лексико-семантического поля в целом.

Так, для немецкого языка характерны сложные по структуре слова, состоящие из двух компонентов, объединяющих в одно понятие две лексемы с противоположными значениями. Например, в слове der Arbeitsurlaub первый компонент репрезентирует концепт «труд», а второй компонент со значением «отпуск» скорее относится к репрезентантам концепта «лень». В русском языке аналогичное содержание рабочий отпуск выражается другой порождающей структурой – словосочетанием. Возникновение указанных лингвистических моделей (сложное слово, словосочетание) задается целями речевой деятельности, в которой важно акцентировать тот факт, что отпуск, т.е.

свободное от работы время, может быть в особых случаях сопряжен с работой.

Нейтрализация противоположности значений характерна и для целого ряда cходных немецких слов, т.е. эта модель в немецком языке является операциональной, ср.: der Arbeitsausflug, das Arbeitsessen, das Arbeitsfrhstck, die Arbeitsferien, der Arbeitsbesuch. В русском языке этим сложным словам соответсвует операциональная модель словосочетания, ср.: деловая поездка, деловой обед, деловой завтрак, рабочие каникулы, рабочий визит.

В третьей главе «Метафорическое моделирование фрагмента языковой картины мира» метафора рассматривается как одно из средств формирования языковой картины мира. Для научного контекста нашего исследования актуальным и значимым является признание моделирующей функции метафоры, которая способна изменить наше видение мира, способ восприятия окружающей действительности. Иными словами, процесс метафоризации приводит к получению нового знания о мире и к оязыковлению этого знания.

В лингвокультурологии метафора рассматривается как способ представления культуры, так как она содержит культурно значимые смыслы, основанные на этноспецифическом мировидении [Телия, 1996;

Emonds, 1986].

Иначе говоря, метафоры отражают культурные коды, характерные для определенного этноса. Проведенное исследование разноструктурных языковых единиц вторичной номинации, объективирующих концепт «труд», позволяет выделить шесть способов концептуализации и категоризации входящих в него знаний (когнитивных моделей) или шесть культурных кодов: антропоморфный, натурморфный, акциональный, пространственный, предметный и временной.

В понимании значения как когнитивной структуры, которое является основой настоящего исследования, в значениях языковых единиц, репрезентирующих исследуемые фрагменты немецкой и русской языковой картины мира, в процессе реального функционирования актуализируются и становятся доминантными ассоциативные компоненты. Их актуализация задается целями речевой деятельности, в которой важно акцентировать субъективное содержание, представленное конвенциональным словом.

Применительно к такому объекту исследования, как концепт, трактуемый как функциональная система, ассоциативные компоненты значения репрезентирующих его языковых единиц становятся его ядерными элементами, приобретающими доминирующий характер.

Первый параграф главы посвящен изучению антропоморфного культурного кода, характерного для анализируемого концепта. Знания, зафиксированные в языке, антропоцентричны, так как язык описывает окружающий мир через его видение человеком. Поэтому для концепта «труд» значим антропоморфный способ категоризации входящих в него знаний и представлений. Актуальность данного способа определяется тем, что трудовая деятельность является специфическим, присущим только человеку свойством.

Следовательно, труд – понятие антропоморфное, вне человека не существующее.

Антропоморфный характер концепта «труд» проявляется, с одной стороны, в том, что работа, труд в немецком и русском языках получают признаки и функции человека: ментальные, ср.: Der Flei wei – Усердие знает;

моторно двигательные – работа может приходить, появляться, гнать человека, ср.: Die Frhjahrsarbeiten treiben Bienkopp hin und her (Strittmatter E. Ole Bienkopp) – Весенние работы гоняют Бинкоппа туда сюда. Neue Arbeit war nicht hereingekommen (Remarque E. M. Drei Kameraden) – Новая работа не появилась.

В русском национальном сознании работа наделяется психическими особенностями человека, в частности, она может испытывать чувства, например, любви, страха, ср.:

Работа дураков любит;

Дело шутки не любит;

Работа веселье любит;

Всякое дело мастера боится. Моя профессия любит точность.

С другой стороны, человек наделяет способностью работать предметы и явления окружающего мира. Таким способом человек составлял себе понятие о таком явлении внешнего мира, как трудовая деятельность, исходя из собственного образа. В представлении немецкого этноса способность работать характерна для таких абстрактных понятий, как история, судьба, болезнь, смерть, талант и др. Arbeitet die Geschichte eigentlich fr uns oder gegen uns?

(Dnhoff G. ra) – Работает история, собственно говоря, на нас или против нас?

Aber nach so einfachen Regeln arbeitet das Schicksal nicht (Marx L. Franz und Elisabeth) – Но по таким простым правилам судьба не работает. In dieser Nacht wrde er zum ersten Mal erleben, wie der Tod arbeitet (Strittmatter Th. Raabe Baikal) – Этой ночью он впервые узнал, как работает смерть. Носители русского языка также приписывают абстрактным понятиям способность работать, ср.: Стоило нам чуть-чуть задеть мафию, как заработала система (Дворецкий Л. Безоружна и очень опасна). Несмотря на все усилия, брак не работал. Сначала мы работаем на имя, потом имя работает на нас.

Во втором параграфе главы характеризуется натурморфный культурный код, репрезентирующий концепт «труд». Различные аспекты трудовой деятельности человека определяются в немецкой и русской лингвокультурах с помощью зооморфных характеристик. Прилежный работник, мастер своего дела, который делает хорошую работу, сравнивается в немецкой языковой картине мира с такими представителями животного мира, как собака, лошадь, муравей, пчела, землеройное животное. Так, лексема das Arbeitstier (букв.

рабочее животное) имеет следующее метафорическое значение: er ist ein Arbeitstier - oft abwertend: er arbeitet unermdlich, ist ein Mensch, der nur seine Arbeit kennt – он рабочее животное – часто сниженно: он работает неустанно, он человек, который знает только свою работу. Служащий, для которого характерно такое же отношение к труду, обозначается лексемой das Brotier разг. (букв. канцелярское животное) – er ist ein im Bro ttiges Arbeitstier. Das beste Pferd im Stall разг. (букв. лучшая лошадь в конюшне). Эта фразеологическая единица, метафорически переосмысляясь, получает значение – мастер своего дела, знаток, умелец;

самый лучший (самый способный) работник. Лексема der Whler (букв. землеройное животное) в качестве зоометафоры имеет следующее значение: ugs. ein Mensch, der rastlos, unter Einsatz aller Krfte arbeitet – разг. человек, работающий без отдыха, не щадя своих сил. Усердный, старательный, работоспособный человек предстает в немецкой языковой картине мира и в образе насекомых: пчелы (die Biene, die Fabrikbiene) и муравья (die Ameise): emsig (fleiig) wie eine Biene (wie eine Ameise) – трудолюбив(а) как пчела (муравей). Emsig wie eine Biene schwirrte sie durchs Haus. – Она хлопотала по дому как трудолюбивая пчела.

В русской языковой картине мира трудолюбивый человек также сравнивается с пчелой и муравьем. Поэтому, вероятно, в данном случае речь идет об универсальных для носителей немецкого и русского языков зоометафорах. Так, хорошо известны образные устойчивые сравнения русского языка работать как пчела, трудолюбивый как пчела. Трудолюбие пчелы, как образец для подражания, находит отражение и в паремиологическом фонде русского языка, ср.: Пчела далеко за каплей летит;

Пчела мала, а и та работает. Старательный, усердный человек предстает в русской языковой картине мира и в образе муравья. Русские пословицы зафиксировали восхищение работоспособностью этого маленького насекомого, ср.: Муравей не велик, а горы копает. Костя работал, как самый заправский муравей (Медведев В. Баранкин, будь человеком!, 72). В индивидуальной картине мира писателя А. Платонова характеристику хороших работников получают и другие насекомые – кузнечики, ср.: Но живые птицы пели в небе, стрекозы, жуки и работящие кузнечики издавали в траве веселые звуки (Платонов А. У человеческого сердца, 40). В то же время такие представители животного мира, как лошадь, собака, землеройное животное, которые в немецкой языковой картине мира служат для обозначения прилежного работника, в русской языковой картине мира также связаны со сферой трудовой деятельности, но ассоциируются с другими ее аспектами.

Менее продуктивными являются культурные коды, которые не получили всесторонней детальной объективации в немецкой и русской лингвокультурах.

К ним относится, в частности, вегетативный код, выражающийся в концептуальной метафоре «труд = растение». Труд, как и растение, приносит плоды, т.е. определенные результаты. Этот образ находит отражение в немецких и русских фразеологизмах: die Frchte seines Schweies – плоды своего пота, Frchte seiner Arbeit – плоды своего труда, etw. trgt (reiche) Frucht – что-либо приносит свои плоды. Auch meine Pressearbeit hatte Frchte getragen (Fried A. Traumfrau mit Nebenwirkungen) – Также и моя работа в прессе принесла плоды. В середине двадцатых годов семья окрепла, жили прилично, и наступила пора моим родителям пожинать плоды трудов и забот своих (Рыбаков А. Тяжелый песок).

Объектом исследования третьего параграфа главы является предметный культурный код. Характеристики предметов могут переноситься на «непредметные» сущности, в частности, на такое явление социально экономической жизни, как труд. Концептуальная метафора «работа – предмет» включает в себя разнообразные признаки. Предметный код включает как динамические признаки труда, т.е. те действия, которые можно выполнять с работой как с предметом, так и статические характеристики, такие как размер, цвет, количество и др. Расхождения в реализации предметного культурного кода в немецкой и русской языковой картине мира заключаются в том, что некоторые предметные признаки являются этноспецифическими, т.е.

характерными для одной и не характерными для другой лингвокультуры.

В частности, для работы характерны признаки артефактов, т.е. предметов или инструментов, являющихся продуктом производства. В афоризме К.

Пильзля отмечается, что любая работа – это автопортрет того человека, который эту работу сделал: Jede Arbeit ist ein Selbst-Portrt jener Person, die diese Arbeit getan hat. Die Arbeit war vertraut wie ein warmer Pullover (Keller M.

Die Vorgngerin) – Работа была привычной как теплый пуловер. Безупречно работающий человек сравнивается с точно выполненным колесиком механизма, ср.: Sie bewunderte Erna, die in dieser Ordnung reibungslos funktionierte wie ein przise gearbeitetes Rdchen (Finckh R. Nach-Wuchs) – Она восхищалась Эрной, которая в этом обществе функционировала безупречно, как точно выполненное колесико. В немецкой пословице труд определяется признаками одежды, ср.: Arbeit, Sorg‘ und Herzeleid ist der Erde Alltagskleid – букв. Труд, забота и горе – повседневное платье земли. Признаки артефактов присущи работе и в русской языковой картине мира. Так, в разговорной русской речи милиционер получил шутливое наименование труженик свистка, а музыканты – труженики гобоя и флейты. В одном из романов А.

Солженицына работа выполняет функцию лекарства, ср.: Говорит, от болезни работа – первое лекарство (Солженицын А. Один день Ивана Денисовича).

В четвертом параграфе главы «Пространственный код» изучаются метафорические модели, в которых трудовая деятельность человека осмысляется через характеристики пространства. Они касаются таких пространственных противопоставлений, как «верх – низ», «впереди – сзади», «внутри – снаружи», «около». Пространственные метафоры позволяют осмыслить и описать такие аспекты трудовой деятельности, как успешное продвижение по служебной лестнице/кризис в трудовой сфере, успешное выполнение работы/отставание в работе, нахождение человека в процессе работы/вне работы, т.е. состояние безработицы. Этнокультурное своеобразие в осмыслении данных ипостасей труда посредством пространственного культурного кода проявляется в совпадении/расхождении вербальных способов его репрезентации в немецкой и русской языковой картине мира.

Так, в сфере трудовой деятельности находит отражение ориентационное противопоставление «внутри – снаружи». Работа ассоциируется у носителей немецкого и русского языков с контейнером, иными словами, работа является вместилищем для чего-либо или кого-либо. Фразеологизмы in Arbeit sein, in der Mache sein разг. имеют значение «быть, находиться в работе», ср.: Wendt ist in Arbeit, Lasch verkauft, Heilbutt verkauft (Fallada H. Kleiner Mann – was nun?) – Вендт в работе, Лаш продает, Хайльбутт продает. А плоть давно вся в работу да в заботу спущена (Платонов А. У человеческого сердца). В работу можно бросаться, окунаться с головой, как указывает фразеологическая единица sich (kopfber) in die Arbeit strzen: Mit Feuereifer strzte ich mich in die Arbeit an dem Show-Konzept (Fried A. Traumfrau mit Nebenwirkungen) – С пылом я бросилась в работу над концепцией шоу. Ср. в русском языке: Приду в себя, брошусь в работу с головой, как в море (Донцова Д. Уха из золотой рыбки).

В центре внимания пятого параграфа главы находится акциональный культурный код. Акциональные метафоры позволяют увидеть труд в свете его деятельностного аспекта. Трудовая деятельность описывается в немецкой и русской языковой картине мира как динамический процесс. Вербальными средствами выражения этой динамики являются глаголы движения, отглагольные существительные, а также словосочетания, включающие их в свой состав. В представлениях немецкого и русского этносов трудовая деятельность предстает в образах пути, войны, игры, охоты. Различия в немецком и русском национальном сознании заключаются в совпадении/расхождении качества и способов объективации акциональных метафор.

Так, по мнению носителей немецкого языка, труд имеет общие признаки с войной. Для немецкого языка характерно выражение die Front der Arbeit, die Arbeitsfront – трудовой фронт. В истории немецкого народа существовало такое понятие, как Deutsche Arbeitsfront, основанная в 1933 г. в Германии после разгрома профсоюзов организация, объединяющая как работодателей, так и наемных работников. Солдаты, участвующие в войне, метафорически описываются как работники войны, ср.: Er hatte gehofft, da der Krieg zu Ende sei, ehe es fr ihn ernst werde. Denn alle diese Knabenkrieger waren nur ungelernte Arbeiter des Krieges (Schafgans H. Die Insel) – Он надеялся, что война закончится, прежде чем для него это станет серьезно. Так как все эти воины мальчики были только необученными работниками войны. По мнению русского народа, война является тяжелой работой, ср.: Война – это тяжелая работа, выигрывает тот, кто делает эту работу лучше (Ажаев В. Далеко от Москвы). Так же как и носители немецкого языка, представители русского этноса воспринимают солдат как работников войны, ср.: Воевал он исправно и по-хозяйски, словно выполняя тяжелую, но необходимую и полезную работу (Платонов А. У человеческого сердца). В истории русского народа существует такое понятие, как трудовая армия или сокращенно трудармия. Первые трудовые армии с сохранением военной дисциплины и системы управления были созданы после окончания гражданской войны с целью работы в советском хозяйстве в период построения коммунизма в 1920-1921 гг. Трудармией также неофициально назывались трудовые колонны и отряды из депортированных советских немцев, действовавшие в 1942 – 1947 гг.

В последнем параграфе главы рассматривается временной культурный код, который актуализирует тот факт, что трудовая деятельность протекает во времени. Труд имеет свое прошлое, настоящее и будущее, которое характеризуется особой значимостью для немецкого и русского этносов, осознающих его роль в дальнейшем развитии общества. Протекание трудовой деятельности во времени находит отражение в таком понятии, как рабочее время. Разноуровневые вербальные средства немецкого и русского языков запечатлели различные временные отрезки, объективирующие рабочее время:

от секунды до полной трудовой биографии. В сфере рабочего времени Германии и России существуют определенные традиции, а также новые тенденции, обусловленные изменением ситуации на рынке труда.

Как показывает языковой материал, из данных плоскостей особую значимость для немецкого этноса имеет будущее. Будущее в профессиональной сфере значимо для отдельно взятого человека в том смысле, что от него зависит дальнейшая жизнь. Was meine berufliche Zukunft anging, war mir auch einiges klargeworden (Fried A. Traumfrau mit Nebenwirkungen) – Что касается моего будущего в профессиональной сфере, здесь мне многое стало ясно. Ср. в русской лингвокультуре: Это ожидание было кульминацией моих пятилетних надежд на профессиональное будущее: или теперь, или будет уже поздно (Голяховский В. Русский доктор в Америке).

Будущее труда важно и для немецкого народа в целом. Осознавая значимость труда для развития общества, немцы, как ни одна другая нация в мире, уделяют большое внимание изучению тенденций в сфере труда в будущем. Об этом свидетельствует большое количество книг и сайтов в интернете, посвященных этой теме. Вербальным знаком данной темы является словосочетание Zukunft der Arbeit – будущее труда. Для России проблема развития и регулирования рынка труда в будущем в условиях глобализации также является актуальной. Специфика российской экономики состоит в том, что рынок труда России находится пока в стадии становления. Поэтому при создании механизмов регулирования рынка труда, социально-трудовых отношений Россия ориентируется на положительный опыт европейских государств, в частности Германии.

Шестая глава «Моделирование фрагмента языковой картины мира в различных типах дискурса» базируется на понимании дискурса как совокупности специфических способов действования со словом (Ю.С.

Степанов, П. Серио и др.). Каждый тип дискурса, устного или письменного, представляет собой реализацию определенных целей в определенных условиях коммуникации. Иными словами, для каждого типа дискурса характерны определенные структурообразующие характеристики. Лексические единицы, являющиеся частотными компонентами лексико-семантических и ассоциативных полей, используемые в различных типах дискурса, выстраивают иерархию своих элементов в зависимости от этих характеристик. Тем самым способ действования со словом в каждом типе дискурса определяет последовательность процедур в моделировании фрагмента языковой картины мира.

Создаваемые/используемые в речевых произведениях значения лексических единиц, вербализующих фрагмент языковой картины мира, могут обнаруживать тот или иной семантический компонент. В разных типах дискурса эти семантические компоненты будут разными, т.е. в одном речевом произведении под влиянием мотива речевой деятельности на передний план выходят одни компоненты значения, в другом – они уходят на периферию, а на передний план выступают другие семантические компоненты.

При этом концепт рассматривается как специфическая модель значения, акцентирующая его роль в познавательных процессах. Концепт позволяет изучать языковое значение в двух аспектах: аспекте порождения значения и его использовании/функционировании, не разрывая эти стороны, а целенаправленно подчеркивая их функциональное единство. Именно это положение является методологической основой моделирования такого фрагмента языковой картины мира немецкого и русского этносов, как трудовая деятельность, на базе дискурсивного исследования в данной главе.

В настоящем исследовании моделирование указанного фрагмента языковой картины мира немецкого и русского этносов осуществляется на основе различных типов дискурса. Религиозный дискурс представлен Библией в первом параграфе главы. Значимость Библии для концептуализации труда в языковой картине мира немецкого и русского народов обусловлена тем, что ее заповеди, нашедшие отражение в немецком и русском языках в форме пословиц и поговорок, афоризмов, крылатых слов и выражений, актуальны для немцев-католиков и немцев-протестантов, представляющих две главные конфессии современной Германии, а также для русских, проповедующих православную веру, до сих пор.

В Библии труд рассматривается двояко. С одной стороны, Бог благословляет человека на труд, так как только с помощью труда человек может добыть себе средства к существованию, с другой стороны, после изгнания из рая труд становится проклятием, принуждением, средством искупления грехов.

В православной, католической и протестантской этике труда существуют различия и сходство. Общее во взглядах заключается в том, что труд трактуется как путь спасения человека, т.е. устанавливается связь между земной активностью, человеческим трудом и спасением души. Различное состоит в том, что католическая церковь таким образом пытается примирить работодателей и трудящихся, создать гармонию в обществе, а протестантская конфессия видит в труде по призванию средство духовного совершенствования.

В православной вере труд является безусловной добродетелью, посредством которой человек подтверждает свою веру в Бога и служит ближним.

Значимость Библии подчеркивается тем, что современный немецкий и русский языки впитали в себя ее заповеди по отношению к труду в виде крылатых слов и выражений, пословиц и поговорок, фразеологизмов и лексических единиц: von seiner Hnde Arbeit leben – жить собственным (или своим) трудом;

das tgliche Brot – хлеб насущный;

im Schweie seines Angesichts – в поте лица своего;

die Frchte seines Schweies – плоды своего труда;

Wer nicht arbeitet, soll auch nicht essen – Кто не работает, тот не ест;

Jede Arbeit ist ihres Lohnes wert – Любая работа заслуживает платы;

Arbeit macht aus Steinen Brot – Работа делает из камней хлеб.

Структурообразующие характеристики Библии, в частности, Нового Завета (назидательность, выраженная в форме притч, наставлений и афоризмов), обусловили тот факт, что языковые единицы, вербализующие концепт, актуализируют в своих значениях понятийные компоненты, характеризующие труд как целенаправленную деятельность: труд является для человека жизненной необходимостью, так как он, с одной стороны, дает средства к существованию, с другой стороны, оказывает на человека благотворное влияние.

Во втором параграфе главы «Концепт «труд» в немецких и русских сказках» этот жанровый дискурс представлен сказками братьев Гримм, которые являются письменной фиксацией немецких народных сказок и тем самым рассматриваются как ценнейший источник исконных взглядов немецкого этноса на окружающую действительность, в частности, на труд. В русской языковой картине мира этот тип дискурса представлен народными русскими сказками А.Н. Афанасьева, отражающими менталитет русского народа. В силу специфики сказочного жанра эти взгляды предстают в виде оппозиций признаков: тяжелая работа/большая работа – легкая работа/небольшая работа, хорошая – плохая работа, достойная – недостойная работа, хорошая/плохая награда за труд, прилежный работник/красивый, добрый человек – ленивый человек/уродливый, злой человек.

Наряду с общими чертами, характерными для немецких и русских народных сказок, существуют расхождения, свидетельствующие о различиях в немецком и русском менталитете. Они связаны, прежде всего, с такой характеристикой трудовой деятельности, как вознаграждение за труд. В немецком национальном сознании оно является закономерным результатом добросовестного тяжелого труда, в представлениях русского этноса вознаграждение не всегда связано с трудом. Русский человек выразил в сказках надежду на то, что награду можно получить благодаря чуду или удаче.

Структурообразующие характеристики книжной народной сказки (тотальное противопоставление черт действующих лиц или признаков предметов и явлений) обусловили антиномичное представление фрагмента языковой картины мира немецкого и русского этносов. В зависимости от этого, в значениях слов, репрезентирующих данный фрагмент, актуализируются противопоставляемые друг другу оценочные компоненты со знаком плюс или со знаком минус (например, хорошая работа – плохая работа). По всей видимости, данная закономерность объясняется своеобразием мышления людей тех эпох, которые зафиксированы в народных сказках.