Влияние политических условий на динамику ксенофобии в россии и сша
На правах рукописи
Суслова Мария Николаевна ВЛИЯНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ УСЛОВИЙ НА ДИНАМИКУ КСЕНОФОБИИ В РОССИИ И США Специальность: 23.00.02 – Политические институты, процессы и технологии (политические наук
и)
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук Москва – 2012 1
Работа выполнена в федеральном государственном автономном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Научный консультант: доктор политических наук, профессор Паин Эмиль Абрамович
Официальные оппоненты: Малашенко Алексей Всеволодович, доктор исторических наук, профессор, Московский Центр Карнеги, председатель программы «Религия, общество и безопасность» Пистрякова Светлана Аркадьевна, кандидат политических наук, доцент, Институт государственной службы и управления персоналом Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, доцент кафедры национальных и федеративных отношений
Ведущая организация: Институт социологии РАН
Защита состоится 30 октября 2012 года в 15.00 на заседании диссертационного совета Д 212.048.08 при Национальном исследовательском университете «Высшая Школа Экономики» по адресу: 125319, г. Москва, Кочновский проезд, д.3., ауд.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» по адресу:
101000, г. Москва, Мясницкая ул., д.
Автореферат разослан «28» сентября 2012 г.
Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук, профессор Орлов И.Б.
I.
Общая характеристика работы
Актуальность темы исследования По подсчётам сотрудников Международного института мира в Осло (PRIO) две трети войн на рубеже XX –XXI веков были вызваны острыми формами этнических и религиозных фобий, вырастающими из взаимной ненависти1. Такой масштаб ксенофобии создает угрозы как благополучию и жизни людей, так и целостности и безопасности государств. В этой связи понятен интерес исследователей разных стран мира к изучению условий и факторов динамики этого феномена и, прежде всего, выявления условий, в том числе и политических, ведущих к снижению масштабов ксенофобии и опасных последствий для общества.
В настоящее время в столь разных по политическим условиям, истории и культуре странах, как Россия и США, наблюдаются похожие тенденции роста ксенофобии.
Многолетние исследования Левада-Центра, охватывающие период с 1991 по гг., а также более поздние исследования ВЦИОМа, существенно различаясь по оценкам масштабов ксенофобии в России, тем не менее указывают на одну и ту же тенденцию роста ксенофобии среди российского населения, а также на то, что с середины 1990-х годов основным объектом ненависти выступают этнические группы, исторически связанные с исламом. По данным опроса ВЦИОМ (май 2010 г.), 29% респондентов признали, что негативно относятся к представителям кавказских народов (этот показатель не меняется с 2009 года), а 6% опрошенных испытывают неприязнь к выходцам из Средней Азии: таджикам, казахам, киргизам и узбекам3. В 2005 году эти цифры составляли 23% и 4% соответственно4.
Основной формой ксенофобии в США на протяжении всей истории этого государства были расистские настроения, которые заметно угасли к началу 1990-х годы. Однако сегодня расизм сменился исламофобией, основным катализатором которой стал теракт 11 сентября 2001 года. По данным Pew Research Center с года по 2007 год в стране вдвое – с 17% до 35% - увеличилась неприязнь к исламу и мусульманам5, а к 2010 году подскочила до 38%, хотя после 2001 года заметных проявлений терроризма в этой стране не наблюдалось6.
См.: Smith D. with Sandberg K.I., Baev P. and Hauge W. The State of War and Peace. Atlas. L.: Penguin, 1997, p.13.
См.: Гудков Л.Д. Негативная идентичность. М., 2004. С.184.
См.: Этнические симпатии и антипатии россиян. Пресс-выпуск № 1498 // Официальный сайт ВЦИОМ.
20.05.2010. http://wciom.ru/index.php?id=268&uid;=13515.
См.: Толерантность против ксенофобии: этнические симпатии и антипатии россиян // ВЦИОМ. Пресс-выпуск №1282, 03.08.2009. http://wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/12222.html.
См.: Religion and Politics: Contention and Consensus // Pew Research Center. July 24, 2003. http://www.people press.org/2003/07/24/iv-changing-perceptions-of-islam/;
Views of Muslim-Americans Hold Steady After London Bombings. July 26, 2005. http://www.people-press.org/2005/07/26/views-of-muslim-americans-hold-steady-after london-bombings/1/ См.: Views of Islam Remain Sharply Divided // Pew Research Center. September 9, 2004. http://www.people press.org/2004/09/09/views-of-islam-remain-sharply-divided/;
Views of Muslim-Americans Hold Steady After London Сам факт сходства тенденций роста ксенофобии в столь разных странах как США и Россия наводит на мысль о недостаточной обоснованности представлений, согласно которым страны с развитыми демократическими институтами, сложившимся гражданским обществом и укоренившимся правосознанием населения менее подвержены ксенофобии, чем страны с недостаточно модернизированной политической системой. По крайней мере такие представления не подтверждаются примером США и России. Анализ этой проблемы показывает, что современная наука не располагает данными о возможности политически влиять на различные аспекты ксенофобии и ее динамику.
Это, в свою очередь, сдерживает возможность выработки эффективных методов противодействия данному явлению. В связи с этим актуальность исследования определяется необходимостью выявления политических механизмов противодействия ксенофобии в России и США – странах с разными политическими и историко-культурными условиями развития этнических и религиозных фобий.
Степень научной разработанности проблемы Среди работ, затрагивающих проблемы диссертационного исследования, можно выделить несколько групп. Первую группу составляют исследования, касающиеся формирования коллективной идентичности вообще и ксенофобии в частности.
Ксенофобию можно определить как страх или ненависть к чужому, незнакомому, непривычному, восприятие чужого как непонятного, непостижимого, и поэтому опасного и враждебного. Теоретико–методологическое изучение социальных и политических особенностей формирования в разных странах коллективной идентичности и ее ядра – оппозиции «свои – чужие» - является одной из актуальных тем современной социальной и политической науки. Существуют различные подходы к исследованию ксенофобии и формированию образа «чужого».
Один из подходов к исследованию ксенофобии – социально-психологический – заключается в выявлении глубинных психических причин, способных породить в человеческом сознании нетипичные переживания и реакции, связанные с «чужими».
Следует отметить труды З.Фрейда, Э.Фромма, А.Адлера, К.Юнга, Г.Тэджфела, Т.Адорно7. Изучение явлений этноцентризма заложено в политико-психологических работах Л.Гумпловича, У.Самнера, Г.Тарда, Г.Лебона8, идеи которых получили Bombings // Pew Research Center. July 26, 2005. http://www.people-press.org/2005/07/26/views-of-muslim americans-hold-steady-after-london-bombings/1/;
Public Remains Conflicted Over Islam // Pew Research Center.
August 24, 2010. http://www.people-press.org/2010/08/24/public-remains-conflicted-over-islam/1/ См.: Fromm E. The Anatomy of Human Destructiveness, 1973;
Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. – М., 1992;
Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. – М., 2003;
Юнг К. Психологические типы. – М., 1995;
Tajfel, H. Social psychology of intergroup relations. Annual Review of Psychology, 1982, p. 1-39;
Adorno T.
The Authoritarian Personality, 1950.
См.: Гумплович Л. Социология и политика. M., 1895;
Самнер У. Народные обычаи // Рубеж. 1998. № 12;
Тард Г. Социальная логика. СПб., 1901;
Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.,1995.
развитие в исследованиях И.Амира, Д.Кемпбелла, Г.Тежфела, Дж.Тернера, Дж.Франка9.
Социологический подход рассматривает ксенофобию как социальное явление.
Следует отметить труды В.Харле (фиксирует традиционно-культурные основания появления оппозиции «свой – чужой», а также историческую динамику функционирования триады «свои – чужие – враги» в западной политической традиции);
С.Кина (иллюстрирует особенности репрезентации «врага»);
М.Пикеринга (исследует концепт «другого», его стереотипизацию в политике принадлежности / непринадлежности или исключения);
К.Р. и К.Спиллман (представляют анализ теоретических подходов к исследованию оппозиции «свои – чужие»);
Г.Зиммеля и А.Шюца (рассматривают «чужое» с функциональной точки зрения – как фактор самоидентификации социальной группы);
Р.Штихве (отмечает особенности функционирования «чужого», его амбивалентную сущность);
С.Вунша, Б.Макнейра, Р.Рибера, Р.Келли10.
Для отечественных исследований, затрагивающих проблематику образа «чужого», характерен функциональный подход. Следует отметить труды С.В.Чугрова, И.Л.Морозова, Г.И.Козырева, А.В.Фатеева (рассматривают использование образа «врага» как способа осуществления политической власти), Л.Д.Гудкова (изучает роль образа «врага» в формировании социальной идентичности), И.Б.Гасанова (изучает роль образа «врага» в формировании национальных стереотипов)11. Также См.: Amir Y. Contact Hypotheses in Ethnic Relations II Psychologic Bulletin, 1969;
Campbell A. White Attitudes Toward Black People. Ann Arbor: Institute for Social Research, 1971;
Taifel A. Human Groups and Social Categories:
Studies in Social Psychology. Cambridge: Univ. Press, 1981;
Turner J. Social Comprison and Social Identity: Some Prospects for Intergroup Behevioral II European Journal of Social Psychology. 1975. Vol. 5. P. 5-34;
Frank, Jerome D.
The Image of the Enemy and the Process of Change. BREAKTHROUGH. 2001;
Foundation for Global Community. Sept. 2006.
См.: Harle V. The enemy with a thousand faces: the tradition of the other in western political thought and history.
Westport, Conn., 2000;
S. Keen. Faces of the enemy: reflections of the hostile imagination (San Francisco, 1986);
Pickering M. Stereotyping The Politics of Representation. Houndmills, Basingstoke, Hampshire;
New York, 2001;
Spillmann K. Some sociobiological and psychological aspects of “images of the enemy”/ Enemy images in American history. Edited by R.Fiebig-von Hase, U.Lehmkuhl. Providence, RI, 1997;
Зиммель Г. Экскурс о чужаке // Социологическая теория: История, современность, перспективы. Альманах журнала Социологическое обозрение. СПб.,2008;
Штихве Р. Амбивалентность, индифферентность и социология чужого// Журнал социологии и социальной антропологии. 1998, Том 1. №1;
Wunsch S. Image Research and the Enemy Image: The Soviet Union in Finnish Newspapers during the Winter War (November 30, 1939 – March 13, 1940)// Looking at the Other – Historical Study of Images in Theory and Practice/ Ed. By K. Alenus, O.ICFalt and S.Jalagin. Oulu, 2002;
McNair B. Images of the Enemy. – New York, 1988;
Rieber RW., Kelly RJ. Substance and Shadow: Images of the Enemy// The Psychology of War and Peace. New York, 1991.
См.: Чугров С.В. Идеологемы и внешнеполитическое сознание // МЭиМО. 1993. №2;
Морозов И.Л.
Формирование в народном сознании «образа врага» как способ политической мобилизации в России // «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании: Материалы Международной научной конференции. – СПб., 2001;
Козырев Г.И. «Жертва» в социально-политическом конфликте: монография. М., 2008;
Козырев Г.И.
«Враг», (образ врага) в общественных и политических отношениях // Социологические исследования. 2008. № 1;
Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде, 1945—1954 гг. РАН, Ин-т российской истории, 1999. С.
134;
Гудков Л.Д. Негативная иденичность. Статьи 1997 – 2002 годов. – М., 2004;
Гасанов И.Б. Национальные стереотипы и «образ врага». – М., 1994.
представляют интерес труды В.О.Авченко, Г.В.Грачева, И.К.Мельника (рассматривают манипулятивные технологии создания образа «врага»), О.В.Рябова (исследует роль оппозиции «свои – чужие» в формировании национальной идентичности), Н.А.Курнаевой (выявляет сущность и основные черты оппозиции «свои – чужие», ее роль в процессе функционирования коллективной идентичности) и др. Одна из важнейших разновидностей ксенофобии – расовые и этнические фобии. В социально-философских науках существует три основных теоретических подхода к изучению этничности и этнической идентичности: примордиализм, конструктивизм и инструментализм. Эти подходы сходятся в том, что изначально необходимым условием существования этничности является наличие дихотомического отношения «мы - они», то есть «свои – чужие», поскольку этничность предполагает отношения между группами людей, члены которых рассматривают друг друга как различающихся по каким-либо культурным характеристикам. Отличие указанных подходов заключается в том, что они по–разному объясняют причины возникновения этнической идентичности, её основания «свои – чужие» и образа «чужого», в частности.
Примордиалистский подход (от англ. primordial - изначальный, исходный) подход связывают с именами К.Гирца и Э.Шилза (последний ввел в научный оборот понятие primordial13). Представители различных течений примордиализма рассматривают этничность как объективную данность, изначальную (примордиальную) характеристику человечества (П. Ван ден Берге, К.Гирц, Л.Н.Гумилев, С.М.Широкогоров и др.14). Этничность предстает как разделяемая членами группы культурная общность с объективными характеристиками принадлежности к определенной территории, языку, расовому типу, религии, мировоззрению.
Инструменталистское направление отмечает детерминирующую роль социальных и политических интересов в формировании этничности (Д.Хоровиц, А.Коэн, К.Янг, Н.Н.Чебоксаров, Ю.В.Арутюнян, А.Г.Здравомыслов, А.А.Цуциев, Р.А.бдулатипов и См.: Авченко В.О. Теория и практика политических манипуляций в современной России. М., 2002;
Грачев Г.В., Мельник И.К. Манипулирование личностью: Организация, способы и технологии информационно – психологического воздействия / РАН. Ин-т философии. – М., 1999;
Рябов О.В. «Матушка – Русь»: Опыт гендерного анализа поисков национальной идентичности России в отечественной и западной историософии.
М., 2001;
Курнаева Н.А. Свои и Чужие в коллективной идентичности: социально – философский анализ.
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук. Иваново, 2006;
Шипилов А.В. «Свои», «чужие» и другие. - М., 2008.
См.: Shils E. Primordial, personal, sacred and civil ties // British Journal of Sociology. 1957, РР.13- См.: Van den Berghe P.L. Race and Racism: A Comporative Perspective. N.Y.: John Wiley and Sons, 1978;
Geertz C. The Interpretation of Cultures, 1973;
Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989;
Широкогоров С.М.
Этнос: Исследование основных принципов изменения этнических и этнографических явлений. - Шанхай, 1923.
другие15). Здесь обособленность от других и принадлежность к определенной этнической группе является осознанным выбором индивида, осуществляемым с чисто прагматических позиций – для получения определенных политических, экономических, социальных привилегий.
Конструктивизм рассматривает этносы как идеальные модели, конструкции, создаваемые политической элитой для достижения каких-либо целей (П.Бергер, Т.Лукман, И.Нойманн, Ф.Барт, Э.Геллнер, Б.Андерсон, Т.Эриксен, Э.Дж.Хобсбаум, О.Бауэр, Дж.Бройн, К.Вердери, В.А.Тишков и др.)16. Конструктивистский подход представляет этническое чувство как интеллектуальный конструкт. Такой конструкт - результат целенаправленно созданных объективированных представлений о социальном мире, транслируемых при помощи СМИ. С точки зрения представителей данной теории, этническая идентичность есть конструирование «воображаемых общностей», основанных на вере в то, что они связаны естественными, и даже природными, узами. Здесь этничность – это форма социальной организации культурных различий.
Во всех этих исследованиях достаточно глубоко проанализированы вопросы формирования этнической идентичности. Как представляется диссертанту, исследование процесса формирования этнической идентичности предполагает совмещение нескольких теоретических подходов, в силу того что этот феномен обладает как объективными, так и субъективными чертами.
В отечественных работах по этносоциологии и этнопсихологии негативное отношение к «чужой» группе исследуется в рамках проблематики проявлений этноцентризма (Л.М.Дробижева, А.Г.Здравомыслов, В.А.,Т.Г.Стефаненко, М.О.Мнацаканян, В.Ф.Петренко, О.В.Митина, С.С.Минц, Г.У.Кцоева17), а образ врага описывается через понятие этнического стереотипа18.
См.: Horowitz D. Ethnic Groups in Conflict. Berkley, etc., 1985;
Cohen A. The symbolic construction of community.
London. 1985;
Янг К. Диалектика культурного плюрализма: концепция и реальность.// Этничность и власть в полиэтничных государствах. – М.: Наука, 1994. – С. 112;
Чебоксаров Н.Н. Народы, расы, культуры, М., 1971;
Здравомыслов, А.Г., Цуциев, А.А. Этничность в постсоветском пространстве: соперничество теоретических парадигм;
Абдулатипов Р.Г. Природа и парадоксы национального "Я".- М.: Мысль, 1991;
Абдулатипов Р.Г.
Человек. Нация. Общество, - М.: Политиздат, 1991.
См.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности Трактат по социологии знания – М., 1995;
Нойманн И. Использование «Другого» Образы Востока в формировании европейских идентичностей – М., 2004;
Barth F. Ethnic Groups and Boundaries. The Social Organisation of Cultural Difference. Ed. F. Barth.
Bergen, Oslo, London, 1969;
Геллнер Э. Нации и национализм. - М.: Прогресс, 1991;
Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. – М., 2001;
Eriksen T. Ethnicity and Nationalism. Anthropological Perspectives. L.,1993. P.12;
Хобсбаум Э.Дж. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе//Нации и национализм. М.,2002;
Бауэр О. Национальный вопрос и социал – демократия // Нации и национализм. М., 2002;
Бройн Дж. Подходы к исследованию национализма // Нации и национализм. М., 2002;
Вердери К. Куда идут «нация» и «национализм»? // Нации и национализм. М., 2002;
Тишков В.А. О феномене этничности // Этнографическое обозрение. 1997.
См.: Дробижева Л.М. Этническое самосознание русских в современных условиях: идеология и практика // Советская этнография. 1991. №1;
Мнацаканян М.О. Интегрализм и национальная общность: Новая этносоциологическая теория. - М.: Издательство «Анкил», 2001. - 302 с;
Здравомыслов А.Г. Этнополитические Политический аспект этнических проявлений в постсоветский период, современные этнополитические процессы и их основные противоречия, проблемы национальных меньшинств рассмотрены в трудах Г.В.Старовойтовой, А.А.Сусоколова, Р.Г.Абдулатипова, М.О.Мнацаканяна, В.В.Амелина, Э.А.Паина19.
Вышеуказанные идеи крайне важны для понимания предпосылок и условий формирования ксенофобии.
Одной из разновидностей ксенофобии являются религиозные фобии, в частности, исламофобия. Под исламофобией можно понимать ксенофобию, для которой в роли врага выступает ислам как религия, чуждая по отношению к некой «нашей», нормативной культуре (русской православной или американской культуре белого протестантского большинства), а также мусульмане как адепты этой религии. По мнению российских исследователей Г.Н.Энгельгардта и А.В.Крымина, понятие исламофобия охватывает широкий спектр значений – от резкой критики в адрес мусульман, исламских активистов, исламского вероучения и социальной практики до погромов20.
Следует отдельно отметить исследования Б.Льюиса, Д.Пайпса, Дж.Эспозито21, обращающих внимание на своеобразие исламской цивилизации, теоретическое содержание исламского фундаментализма и религиозного радикализма, взаимоотношения ислама и Запада. Исследования Т.Гартона Эша, Д.Миллера, Ф.Фукуямы, Д.Лоуренса, О.Руа22 затрагивают различные проблемы и аспекты интеграции мусульман в жизнь западных стран.
процессы и динамика национального самосознания россиян // Социологические исследования. 1996. №12;
Кцоева Г.У. Опыт эмпирического исследования этнических стереотипов // Психологический журнал, 1986. №2;
Минц С.С. Этнические маркеры социокультурных противоречий как средства примитивизации оппозиции «свои» и «чужие» // «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании: Материалы науч. конф., 24- мая 2001 г. - СПб., 2001.
См.: Петренко В.Ф., Митина О.В., Бердников К.В., Кравцова А.Р., Осипова B.C. Психосемантический анализ этнических стереотипов: лики толерантности и нетерпимости. М., 2000;
Стефаненко Т.Г. Социальные стереотипы и межэтнические отношения // Общение и оптимизация совместной деятельности. М., 1987.
См.: Старовойтова Г.В. “Национальное самоопределение: подходы и изучение случаев” (СПб, 1999);
Арутюнян Ю.В. О потенциале межэтнической интеграции в московском мегаполисе// Социол. исслед. 2005. № 1;
Сусоколов А.А. Титульные этносы Российской Федерации: Аналитический справочник. М: ИНПО, 1999;
Абдулатипов Р.Г. Российская нация//Научная книга. М., 2005;
Абдулатипов Р.Г. Основы национальных и федеративных отношений // РАГС. М., 2001;
Мнацаканян М.О. Интегрализм и национальная общность. Новая этносоциологическая теория. М., 2001;
Амелин В.В. Вызовы мобилизованной этничности. М., 1997;
Паин Э.А.
Национальная политика России: история и современность М., 1997;
Паин Э.А. Между империей и нацией:
Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. М., 2003;
Паин Э.А. Этнополитический маятник: динамика и механизмы этнополитических процессов в постсоветской России. М., 2004.
Крымин А.В., Энгельгард Г.Н. Исламофобия // Отечественные записки. – 2003. – № 5 (14).
См.: Lewis B. Islam and the West. - New York-Oxford, Oxford University Press, 1993;
Pipes D. The Long Shadow.
Culture and Politics in the Middle East. - London, A Foreign Policy Research Institute Book, 1989;
Esposito J. L. The Islamic threat: myth or reality. New York, 1992. 155 p.;
Esposito J. L. The straight path. Oxford University Press, 1998.
Timothy Garton Ash, «Islam in Europe» The New York Review of Books, 2006, Vol. 54, No. 15;
Miller D.
‘Immigrants, Nations and Citizenship,’ Journal of Political Philosophy, 2007, vol. 15, no. 2;
Laurence J. Managing transnational Islam: Muslims and the state in Western Europe // Immigration and the transformation of Europe / Ed. by Исследованию распространения различных исламских движений и течений на территории современной России, политизации и радикализации ислама посвящены работы А.В.Авксентьева, В.Х.Акаева, С.Е.Бережного, В.О.Бобровникова, Э.Ф.Кисриева, Д.В.Макарова, Д.Б.Малышевой, А.В.Малашенко, К.М.Хананбаева и др.23.
Наиболее известными российскими специалистами в области государственно исламских отношений являются исследователи: Р.Г.Абдулатипов, А.А.Алов, В.Б.Ахмадуллин, Н.Г.Владимиров, Р.А.Набиев, Т.С.Саидбаев, А.В.Малашенко, С.А.Мельков, Л.Р.Сюкияйнен, А.А.Нуруллаев, Р.Г.Ланда, Г.Б.Фаизов, А.Б.Юнусова, Ф.М.Мухаметшин и др. ученые 24.
Большое значение для изучения проблемы коллективной идентичности имеют исследования процессов глобализации, оппозиции Восток – Запад, межкультурной коммуникации, мультикультурализма (С.Хантингтон, Ю.М.Лотман, Р. и С.Сколлон, С.В.Лурье, У.Кимлика, М.Уолцер и др.25). Среди российских исследователей проблем Parsons C. and Smeeding T. – Cambridge: Cambridge univ. press, 2006;
Fukuyama F. Identity and migration // Prospect. 25st February, 2007;
Roy O. Globalised Islam: The search for a new ummah. – Columbia: Columbia univ.
press, 2006;
Roy O. Secularism confronts Islam. – Columbia: Columbia univ. press, 2009.
См.: Авксентьев А.В. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь, 1984;
Акаев В.Х. Ислам: Социокультурная реальность на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 2004;
Бережной С.Е. Исламский фундаментализм на Юге России. Ростов-на-Дону, 2004;
Бобровников В.О. Ислам на постсоветском Северном Кавказе: Мифы и реальность. М., 2001;
Кисриев Э.Ф. Ислам и власть в Дагестане. М., 2004;
Макаров Д.В. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. М., 2000;
Малышева Д.Б. Конфликты на Кавказе: Региональное и международное измерение. М., 1996;
Малашенко А.В. Исламские ориентиры Северного Кавказа. М., 2001;
Хананбаев К.М. Ислам в духовной и общественной жизни народов Дагестана // Наука и социальный прогресс.
Махачкала, 1997.
См.: Абдулатипов Р.Г. Судьбы ислама в России: история и перспективы. – М.: Мысль, 2002;
Алов А.А., Владимиров Н.Г. Ислам в России. – М., 1996;
Ахмадуллин В.Б., Мельков С.А. Государственно-исламские отношения в России. История. Теория. Механизмы. Военно-политические аспекты. – М., 2000;
Набиев Р.А.
Политика Советского государства по отношению к религии и церкви в 20-30-е годы (на материалах национальных республик Поволжья и Приуралья): Дис…д-ра ист. наук. – Казань, 1992;
Саидбаев Т.С. Ислам и общество (опыт историко-социологического исследования). – М., 1978;
Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. – М., 1998;
Исламские ориентиры Северного Кавказа. – М., 2001;
Ислам для России. - М.: РОССПЭН, 2007;
Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. М., 1986;
Нужна ли России мусульманская правовая культура? // Постсоветское мусульманское пространство: религия, политика, идеология. М., 1994;
Нуруллаев А.А. Мусульманские религиозные организации в советском обществе.
Эволюция идеологических установок и культовой практики: Дис…д-ра филос. наук. – М., 1990;
Ланда Р.Г.
Ислам в истории России. – М., 1995;
Фаизов Г.Б. Государственно-исламские отношения в Поволжье и Приуралье. – Уфа, 1995;
Юнусова А.Б. Ислам в Башкортостане. История, состояние и перспективы развития:
Дис….д-ра ист. наук. – М.: РАГС, 1997.
См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций?// Полис. 1994. №1;
Лотман Ю.М. Современность между Востоком и Западом//Знамя, 1997, №9;
Scollon R., Scollon S.W. Intercultural Communication: a Discource Approach. Malden, 2001;
Лурье С.В. Национализм, этничность, культура. // Общественные науки и современность. 1999, №4.Kymlicka W. Multicultural Citizenship: A Liberal Theory of Minority Rights. Oxford:
Clarendon Press, 1995;
Kymlicka W. Justice and minority Rights // Contemporary political philosophy. An anthology / Ed. by Goodin R.E. and Pettit P. – Malden: Blackwell Publishers Inc., 1998;
Walzer M. Complex equality // Contemporary political philosophy. An Anthology / Ed. by Goodin R.E. and Pettit P. – Malden: Blackwell Publishers Inc., 1998;
Уолцер М. О терпимости. – М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 2000.
межкультурной коммуникации можно выделить труды А.А.Борисова, А.И.Куропятника, В.С.Малахова, Б.В.Маркова.
Вторую группу исследований составляют общетеоретические и практические исследования по вопросам сравнительной политологии, которые послужили методологической основой диссертации. К наиболее значительным исследованиям по сравнительной политологии следует отнести труды Г.Алмонда, С.Вербы, Р.Макридиса, Г.Экстейна, Д.Эптера (структурно-функциональная парадигма сравнения), М.Дюверже (методологические аспекты статистически значимых сравнений), Р.Чилкота (анализ парадигмальных оснований сравнительной политологии), Э.Ойена, С.Новака, М.Кона, Э.Шойха, К.Метера (методология сравнительных политических исследований)30.
Наиболее многочисленны работы по социологической компаративистике.
Монографическим изданием, получившим наибольшую известность, является классический труд французских социологов М.Догана и Д.Пеласси31. Большой пласт компаративистики составляют социологические эмпирические сравнительные исследования32. Современные отечественные специалисты в области сравнительного политического анализа – А.Ю.Мельвиль, М.В.Ильин, М.М.Лебедева, Л.В.Сморгунов.
См.: Борисов А.А. Мультикультурализм: Американский опыт и Россия. / Мультикультурализм и этнокультурные процессы в меняющемся мире: Исследовательские подходы и интерпретации. Под ред. Г.И.
Зверевой. – М.: Аспект Пресс, 2003. – С. 13;
Куропятник А.И. Мультикультурализм: проблемы социальной стабильности полиэтнических обществ. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. – С. 8;
Малахов В.С. Зачем России мультикультурализм? // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. М., 2002. – С. 48;
Малахов В.С. Культурный плюрализм versus мильтикультурализм // Малахов В.С. Скромное обаяние расизма и другие статьи. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001;
Марков Б.В. Философская антропология. Очерки истории и теории, СПб.: Лань, 1997. – 384 с.
См.: Almond G., Verba S. The Civic Culture. Political Attitudes and Democracy in Five Nations, Princeton, 1963;
Comparative Politics. A Developmental Approach. Boston, 1966;
Macridis R. The Study of Comparative Government.
N.Y., 1955;
Comparative Politics / Ed. By H. Eckstein and D. Apter. N.Y., 1963.
См.: Duverger М. An Introduction to the Social Sciences with Special Reference to the Methods. N.Y.,1964.
См.: Чилкот P.X. Теории сравнительной политологии. М., 2001.
См.: Сравнительная социология. Избранные переводы. М., 1995.
См.: Доган М., Пеласси Д. Сравнительная политическая социология. М, 1994.
См.: Проблемы сравнительных исследований в социологии: Методы сбора данных. М., 1988;
Кон М.
Межгосударственные исследования как стратегия анализа // Сравнительная социология. Избранные переводы.
М., 1995;
Методические и методологические аспекты сравнительных социологических исследований. М., 1984;
Андреенков В.Г., Маслова О.М. Сравнительный анализ и методика социологических исследований. М., 1989;
Орлова И. Б. Сравнительная социология. М., 1995;
Татарова Г.Г. Типологический анализ в социологии. М., 1993;
Андреенков В.Г., Косолапое М.С. Сравнительный анализ и качество эмпирических социологических данных. М., 1984.
См.: Мельвиль А.Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Политические исследования. 1998. №2;
Мельвиль А.Ю. Ещё раз о сравнительной политологии и мировой политике // Политические исследования. 2004. №5;
Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стромм К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня. Мировой обзор. Под ред. М.В.Ильина, А.Ю.Мельвиля. — М:
Аспект Пресс, 2002. – 537 с.;
Ильин М.В Основные методологические проблемы сравнительной политологии // Политические исследования. 2001. №6;
Ильин М.В. Сравнительная политология: научная компаративистика в системе политического знания // Политические исследования. 2001. №4;
Лебедева М.М., Мельвиль А.Ю.
Сравнительная политология, мировая политика, международные отношения: развитие предметных областей // Третью группу составляют исследования, посвященные деятельности средств массовой информации по трансляции и конструированию различных образов, в том числе образа «чужого». Образ «чужой» этнической группы, являясь социальным конструктом, должен быть в реконструирован в сфере символической реальности.
Для этого используются медиа-стереотипы. Исследования методов формирования образа «врага» берут начало в работах как западных (У.Липпман, М.Маклюэн, П.Лайнбарджер, Г.С.Джоуэтт, В.О.Доннел, Ж.Эллюль34), так и отечественных авторов (В.Л.Артемов, В.П.Терин, О.А.Феофанов, Г.Г.Почепцов35).
Следует отметить труды отечественных авторов, посвященные изучению этнической ксенофобии в российском обществе и анализу практик этноцентристского и расистского дискурса в СМИ (В.М.Воронков, О.В.Карпенко, В.С.Малахов, Э.А.Паин, В.И.Мукомель, В.А.Шнирельман, В.А.Тишков, В.К.Малькова, А.А.Чичановский, И.М.Дзялошинский и др.) С одной стороны, ксенофобия предстает хорошо изученным социально– политическим феноменом. С другой – проблема формирования ксенофобии в различных политических условиях рассматривается авторами фрагментарно, комплексного исследования по данной теме в научной литературе нет. В представленной диссертации сделана попытка системно исследовать политические условия развития ксенофобии в России и США.
Объект и предмет исследования Объектом исследования являются политические условия развития ксенофобии в России и США.
Предметом исследования выступает влияние политических условий на динамику ксенофобии в России и США.
Политические исследования. 1999. №4;
Ильин М.В., Сморгунов Л.B. Основные направления развития политологии в XX веке // Политическая наука. Сб. науч. тр. 2001. №2. Зарубежная политология в XX в. М., 2001;
Сморгунов Л.В. Современная сравнительная политология. СПб., 2002;
Сморгунов Л.В. Сравнительное государственное управление: теория, реформы, эффективность. СПб., 2000.
См.: Lippmann W. Stereotypes// Language in Uniform. A reader on Propaganda/ Ed. N.A. Ford. New York, 1967;
McLuhan M. Myth and Mass Media // Daedalus, 1959, Vol. 88, No. 2;
Лайнбарджер П. Психологическая война. – М., 1962;
Джоуэтт Г.С., О Доннел В. Пропаганда и внушение. – М., 1988;
Ellul J. Propagandas. – Р., 1962.
См.: Артемов В.Л. По тылам психологической войны. – М., 1973;
Терин В.П. Массовая коммуникация:
социо–культурные аспекты политического воздействия: Исследование опыта Запада. – М., 1999;
Феофанов О.А. Агрессия лжи. – М., 1987;
Почепцов Г. Г. Психологические войны. - Москва - Киев: "Рефл-бук", 2000.
36 См.: Воронков В.М., Карпенко О.В. Трудно не быть расистом (вместо введения) // Расизм в языке образования. СПб.: Алетейя, 2008. С. 5-23;
Малахов В.С. Скромное обаяние расизма и другие статьи. М., 2001;
Толерантность против ксенофобии (зарубежный и российский опыт) // Под ред В.И Мукомеля, Э.А. Паина. М. Москва Academia. 2005;
Тишков В.А., Малькова В.К. Этничность и толерантность в СМИ. М., 2002;
Шнирельман В.А. «Порог толерантности»: идеология и практика нового расизма. В 2-х тт. М.: Новое литературное обозрение, 2011. Т. 1. 552 с., Т. 2. 848 с.;
Шнирельман В.А. «Чистильщики московских улиц»:
скинхеды, СМИ и общественное мнение. М.: Academia, 2010. 172 с.;
Тишков В.А. Культура и пространство.
Образы российских республик в Интернете, М., 2009;
Чичановский А.А. Средства массовой информации и терпимость: проблемы реализации конструктивного идейно–политического потенциала общества // Этнополитический вестник 1995.№5.С.99;
Дзялошинский И.М., Дзялошинская М.И. Российские СМИ: как создается образ врага. Статьи разных лет. – М.: “Academia”, 2007. – 168 с.
Гипотеза исследования: политические условия современного модернизированного общества (демократический политический режим, развитое гражданское общество, правовое государство) лишь в ограниченной мере влияют на динамику ксенофобии, однако, некоторые аспекты функционирования демократических систем позволяют снизить масштабы ее проявления по сравнению с авторитарными режимами.
Цель, задачи исследования Цель исследования состоит в выявлении влияния политических условий на динамику ксенофобии в России и США.
Достижение указанной цели требует решения следующих задач:
1. Выявить актуальные особенности проявления ксенофобии в России и США (ее формы и динамику);
2. Проанализировать историко-культурные особенности развития ксенофобии в России и США;
3. Провести сравнительное исследование политической практики взаимодействия государства и исламских организаций в России и США;
4. Представить сравнительный анализ деятельности СМИ как каналов трансляции и конструирования ксенофобии в России и США;
5. Оценить влияние исламских общественных организаций, как институтов гражданского общества, на динамику ксенофобии в России и США;
6. Сравнить правовые механизмы противодействия ксенофобии в России и США;
7. Оценить возможность применения в России политических и правовых механизмов противодействия ксенофобии, апробированных в США.
Методологические основы исследования Эмпирическая часть диссертационной работы основывается на методах сравнительного анализа, а также качественном методе сбора, анализа и интерпретации информации – социологическом опросе.
В диссертационной работе проводится сравнительное исследование политических условий, влияющих на динамику ксенофобии в России и США (бинарное сравнение).
Бинарное сравнение представляет собой стратегию исследования двух стран, позволяющую выявить общее и особенное в их политическом развитии 37.
С.Липсет38 выделяет еще одну характеристику стратегии бинарного сравнения:
выбор наиболее характерного различия между сравниваемыми странами, имеющего отношение к предмету анализа. В диссертации метод бинарного сравнения применялся для анализа различий в политических условиях России и США, оказывающих влияние на динамику ксенофобии в этих странах. Проведено сравнение 37 См.: Доган М., Пеласси Д. Сравнительная политическая социология 1994. 272 с.
38 См.: Lipset S. Continental Divide: The Values and Institutions of the United States and Canada 1989.
политической практики взаимодействия государства и исламских организаций, деятельности СМИ как каналов трансляции и конструирования ксенофобии, деятельности исламских организаций как институтов гражданского общества, правовых механизмов противодействия ксенофобии в России и США.
Наличие в этих обществах ксенофобии и, в частности, исламофобии было выявлено с помощью качественного исследования «Межнациональные и межрелигиозные отношения в России и США», проведенного автором с мая по сентябрь 2011 года среди интернет-аудитории этих стран. В опросе приняли участие 700 человек из более чем 50 городов России и 500 человек из 30 городов США. В исследовании использовался метод стихийной выборки. Примеры метода стихийной выборки – опросы по почте, в газетах, журналах, в том числе интернет-опросы.
Размер и состав стихийной выборки заранее неизвестен и определяется активностью респондентов.
В ходе исследования диссертант обращался к работам по стратегии социологических исследований и, в частности, качественных исследований ведущих российских социологов - В.А.Ядова, В.В.Семеновой, О.М.Масловой, Ю.Н.Толстовой и Е.В.Масленникова, В.Воронова, А.Н.Демина и др.39.
Исследование проводилось методом анкетного опроса. Анкета включала вопроса, 12 из которых являются открытыми, а остальные, помимо заданных вариантов ответа, содержат вариант «другое», предлагающий респонденту возможность также предложить собственный вариант ответа.
Применение данного метода позволило получить первичную информацию о характере межэтнических и межрелигиозных отношений в России и США, узнать мнение по этому вопросу относительно большого количества представителей разных сообществ в этих странах. Использование качественного метода исследования позволило выявить основные характеристики изучаемого объекта – ксенофобии и, в частности, исламофобии в российском и американском обществе - и его взаимосвязи с другими общественными процессами и явлениями.
Для анализа полученной информации применялись методы статистического анализа, позволяющие выявить взаимозависимость между различными факторами, такими как, например, степень религиозности респондента и его отношение к представителям другой религиозной группы и др. Анкетирование проводилось в См.: Ядов В.А. Стратегия и методы качественного анализа данных // Социология: методология, методы, математические модели. – М., 1991, №1;
Семенова В.В. Качественные методы. Введение в гуманистическую социологию. – М.: Добросвет, 1998;
Маслова О.М. Количественная и качественная социология: методология и методы // Социология: методология, методы, математические модели. – М., 1995, №5-6;
Толстова Ю.Н. и Масленников Е.В. Качественная и количественная стратегии // Социологические исследования. №10, 2000;
Воронов Ю.П. Методы сбора информации в социологическом исследовании. М.: Статистика, 1974 и др.;
Демин А.Н. О совмещении количественного и качественного подходов в исследовательском цикле // Социология:
методология, методы, математические модели, М., 1999, №11.
интернете, что значительно упростило статистическую обработку полученной информации. Программа интернет–ресурса Surveypirate.com позволила произвести описательную характеристику изучаемых переменных, а также использовать методы частотного, корреляционного, факторного анализа.
Подробный анализ и интерпретация полученной информации представлены в Приложении к работе.
Эмпирическая база исследования:
- документы федерального и регионального законодательства России и США, международные декларации, конвенции, соглашения и другие правовые материалы, регулирующие положение национальных, этнических и религиозных меньшинств;
- официальные документы, отражающие позиции органов власти, мусульманских духовных лидеров в России и в США по различным вопросам;
данные социальной статистики - сведения в области этно-демографического и национально–культурного развития, в частности – переписей населения в России и в США;
данные российских правозащитных центров «Сова», «Мемориал»;
рейтинги свободы СМИ, представленные организацией «Репортеры без границ», и др.;
- материалы социологических исследований (вторичный анализ) по проблемам идентичности жителей России и США, проведенных «Левада - центром», ВЦИОМом, ФОМом, Институтом социологии РАН, Pew Research Center, Gallup International, Cornell University Research, RAND Corporation и других.
Научная новизна исследования:
1. Установлены коренные различия в содержании ксенофобии в двух исследованных странах: если в России преобладает этническая ксенофобия, то в США – религиозная (исламофобия);
2. Выделены границы и сферы влияния политических условий на динамику ксенофобии: их сфера влияния не масштабы ксенофобии, а ее проявления в виде крупных конфликтов и столкновений;
3. Определена возможность использования в России политико-правовых подходов к противодействию ксенофобии, применяемых в США.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. При общих тенденциях роста ксенофобии структура этого явления в России и США различается. В России ксенофобия чаще всего принимает формы этнофобии и мигрантофобии. Предубеждения против мусульман пока являются производными от этно – и мигрантофобии. В США главная форма ксенофобии - исламофобия. Люди с антисламскими настроениями не различают представителей данной религии по этническому признаку;
2. Влияние политических условий на ксенофобию ограничено историко культурными условиями, сложившимися в стране. Историко-культурные условия в России и США по-разному влияют на формы и динамику ксенофобии. В России фактор «исторической привычки» - многовекового опыта совместного проживания больших групп православных и мусульман - в какой-то мере сдерживает формирование ксенофобии в российском обществе.
В США протестантский фундаментализм способствует формированию негативного отношения к исламу и к мусульманам как адептам этой религии;
3. В России и США кардинально различаются как политика государства в отношении исламских организаций, так и сущность этих организаций. Для российского государства характерна политика патернализма в отношении исламских религиозных и общественных организаций, в которых слабо представлены элементы гражданского общества. Для американского государства характерна политика сотрудничества с исламскими религиозными и общественными организациями, которые являются полноценными институтами гражданского общества;
4. Средства массовой информации являются каналами конструирования и распространения ксенофобии в российском и американском обществе. Однако в США, в отличие от России, существуют такие этические и правовые ограничители ксенофобии, как «речевые кодексы» и судебная практика наказания за «язык вражды»;
5. Для США и России характерен различный уровень развития правовых и социальных норм, касающихся защиты и обеспечения прав этнических и религиозных меньшинств. В США они весьма развиты и в значительной степени влияют на предотвращение насилия на этнической и религиозной почве, препятствуя перерастанию негативных стереотипов во враждебные действия против этих меньшинств;
В России эти нормы неразвиты и не создает механизмов, сдерживающих перерастание негативных стереотипов в насильственные действия против этих меньшинств;
6. Политические условия современного модернизированного общества (демократический политический режим, развитое гражданское общество, правовое государство) не устраняют ксенофобию, но заметно влияют на масштабы ее проявления в обществе.
Теоретическая и практическая значимость исследования Теоретическая значимость работы состоит в развитии методологической базы сравнительных исследований этнополитических (межэтнических и межрелигиозных) процессов в российском и американском обществе.
Результаты диссертационного исследования способствуют расширению научных представлений о природе и специфике ксенофобии и о границах ее формирования в различных политических условиях.
Научно-практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее материалов и выводов для выработки на их основе универсальных и специфических механизмов противодействия ксенофобии в России и США и предложения рекомендаций для национальных и международных организаций, ставящих целью противодействие ксенофобии. Положения и выводы диссертации могут представлять интерес для властных инстанций, политических структур, средств массовой информации, а также институтов гражданского общества, занимающихся противодействием развитию ксенофобии и экстремизма.
Апробация результатов исследования Основные теоретические положения и практические выводы диссертационного исследования были представлены на следующих научных конференциях: Первый междисциплинарный WORKSHOP «Идентичность: подходы и перспективы». НИУ ВШЭ. – М., 4 июня 2009;
Пятый Всероссийский конгресс политологов // Секция «Идентичность: современные проблемы». НИУ-ВШЭ. – М., 20-22.11.2009;
Межвузовская конференция «Актуальные проблемы этнической и социальной психологии». РУДН. – М., 30 марта 2011;
-ая Международная научно-практическая конференция «Межэтническое и межконфессиональное взаимодействие в условиях глобализации: на пути к формированию гражданской идентичности». Казанский федеральный университет. Казань, 16-18 ноября 2011.
Структура диссертационной работы Диссертация состоит из введения, трех глав, каждая из которых разделена на два параграфа, заключения, списка использованной литературы и приложения.
II. Структура и содержание работы Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, ее новизна и практическая значимость, определяются цели, задачи, объект и предмет исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе («Динамика ксенофобии в России и США») рассматриваются основные характеристики ксенофобии в двух странах: ее динамика, формы и историко-культурные особенности ее формирования.
В первом параграфе («Изменение форм и масштабов ксенофобии в России и США») рассматриваются определяющие формы ксенофобии – этническая в России и религиозная в США, а также динамика их развития в обеих странах.
В параграфе обосновывается тезис, согласно которому в последнее десятилетие в России и США наблюдается рост негативного отношения населения к этническим группам, исповедующим ислам. Однако в России имеет место этническая ксенофобия, тогда как в США – религиозная (исламофобия). В России ксенофобские настроения акцентируются как на этническом происхождении, так и на религиозной принадлежности - две эти фобии тесно связаны между собой, тем не менее ксенофобия в России ориентирована конкретно против «инородцев», а не «иноверцев». В США же уровень исламофобии вырос после событий 11 сентября 2001 года, и сегодня намного выше, чем в России.
По данным мониторинга ФОМ в 2003 и 2006 гг. россияне относились к исламу нейтрально: «положительно» отвечают 18% респондентов в 2003 г. и 24% в 2006 г., «безразлично» - 50% респондентов в 2003 г. и 51% в 2006 г., «отрицательно» - 23% в 2003 г. и 18% в 2006 г.40. В США иная ситуация: там в последнее десятилетие растет неприязнь к исламу и мусульманам. По данным исследований Pew Research Center неприязнь к исламу в США возросла с 33% в 2002 году до 38% в 2010 году 41.
Неприязнь к мусульманам с 2001 года по 2007 год увеличилась с 17% до 35% 42. Эти данные подтверждают и результаты опроса интернет-аудитории России и США, проведенного автором. По данным опроса россияне относятся к исламу и мусульманам более нейтрально, чем американцы. На вопрос: «Как Вы относитесь к мусульманской религии?» - «нейтрально» - отвечают 52% русских и 35% американцев, «положительно, считаю религией мира и добра» - 22% русских и 18% американцев, «отрицательно, считаю агрессивной и воинственной религией» - 24% и 40% соответственно. На вопрос: «Есть ли у Вас друзья, исповедующие ислам?» - «да» отвечают 64% русских и 34% американцев, «нет, и не хочу» - 25% русских и 45% американцев и «нет, но я не против» - 11% и 10% соответственно. В целом данные количественных исследований ведущих социологических центров России и США подтверждают результаты опроса интернет-аудитории этих стран, проведенного диссертантом.
Во втором параграфе («Историко-культурные особенности формирования ксенофобии в России и США») рассматриваются историко-культурные особенности развития ислама в двух странах, оказывающие влияние на преобладающие в них формы и динамику ксенофобии.
См.: Отношение к исламу (опрос населения) // ФОМ,19.06.2003 http://bd.fom.ru/report/cat/rel_rel/islam/dd См.: Views of Islam Remain Sharply Divided // Pew Research Center. September 9, 2004. http://www.people press.org/2004/09/09/views-of-islam-remain-sharply-divided/;
Views of Muslim-Americans Hold Steady After London Bombings // Pew Research Center. July 26, 2005. http://www.people-press.org/2005/07/26/views-of-muslim americans-hold-steady-after-london-bombings/1/;
Public Remains Conflicted Over Islam // Pew Research Center.
August 24, 2010. http://www.people-press.org/2010/08/24/public-remains-conflicted-over-islam/1/ См.: Religion and Politics: Contention and Consensus // Pew Research Center. July 24, 2003. http://www.people press.org/2003/07/24/iv-changing-perceptions-of-islam/;
Views of Muslim-Americans Hold Steady After London Bombings. July 26, 2005. http://www.people-press.org/2005/07/26/views-of-muslim-americans-hold-steady-after london-bombings/1/ В параграфе обосновывается тезис о том, что преобладание определенных форм ксенофобии в России (этнофобии) и США (исламофобии) связано с различными историко-культурными условиями. Для России свойственна давняя традиция сосуществования исламского и неисламского населения, а сам ислам в последнее столетие развивается в относительно нерелигиозном обществе. По данным Российского независимого института социальных и национальных проблем, верующими в Бога себя называют себя 47% респондентов, из них почти половина никогда не открывали Библии, лишь 10% регулярно посещают церковь, соблюдают все обряды и ритуалы43. По всей видимости, этим объясняется низкий уровень исламофобии в российском обществе.
В США же мусульмане представляют иммигрантские сообщества, а религия всегда играла для американцев большую роль в жизни населения. По данным международного социологического опроса Bertelsmann Foundation (2007 г.), доля верующих среди американцев превышает соответствующий показатель даже у католических стран Европы: верующими называют себя около 88% населения США, от 21 до 41 % жителей США посещают церковь не реже, чем раз в неделю44.
Наибольшим влиянием в США всегда пользовались протестанты, и именно их движение выступает сегодня как важная сила на общественной и политической сцене, что во многом объясняет неприязненное отношение к исламу. По данным исследований, белые евангелические протестанты, в силу их традиционалистских религиозных установок, в большей степени чем другие американцы испытывают негативное отношение к мусульманам45, 4 из 10 американских протестантских пасторов согласны с тем, что ислам опасен и поощряет насилие46. Столь разные историко-культурные условия развития ислама в России и США в значительной степени влияют на уровень исламофобии в этих странах.
В последующих главах в соответствии с целью исследования проводится сравнительное исследование политических условий, влияющих на динамику ксенофобии в России и США.
Во второй главе («Политическая среда ксенофобии в России и США) рассматриваются особенности политической практики взаимоотношений государства и исламских организаций и деятельность СМИ по трансляции и конструированию ксенофобии в двух странах.
См.: Религия в цифрах и фактах // Статистика.Ру, 05.12.2007.
http://statistika.ru/naselen/2007/12/05/naselen_9686.html См.: Религия в США // Prousa.ru (Интернет-портал о США). http://prousa.ru/religion См.: Kerem Ozan Kalkan, Geoffrey C. Layman, Eric M. Uslaner A “Band of Others”? Attitudes toward Muslims in Contemporary American Society // University of Maryland, College Park, 2007. P.4- См.: Islamophobia and its impact in the United States. Same hate, new target // CAIR Report January 2009 – December 2010.
В первом параграфе («Политическая практика взаимодействия государства и исламских организаций в России и США») сравниваются особенности взаимоотношений государства и исламских организаций в этих странах - государства и мусульманских духовных структур, государства и исламской оппозиции, инкорпорирование мусульманских лидеров в политику и политику президентов Д.Медведева и Б.Обамы в отношении исламских религиозных организаций.
Выявлены коренные различия в моделях взаимодействия государства и ислама в России и США. Для российской политики характерен государственный патернализм – требование подотчетности мусульманского духовенства государству и централизованной структуре Духовных управлений мусульман (ДУМ). Для американской политической практики характерно сотрудничество с исламскими объединениями, сформированными как автономные общественные организации и представляющими собой сетевые структуры.
Российские власти оказывают давление на мусульманские организации, не входящие в централизованные структуры ДУМ. Государство поддерживает традиционный суфийский ислам на Северном Кавказе, противопоставляя его исламу салафитскому - это создает почву для раскола и эскалации гражданской войны на Северном Кавказе. Американское государство сотрудничает с исламскими организациями умеренного толка, не вмешиваясь в собственно религиозные вопросы и не давая политических оценок различным течениям ислама.
Для российской власти характерно слабое инкорпорирование мусульман в политическое поле: среди руководителей федеральных органов исполнительной и судебной власти доля мусульман крайне незначительна. Назначение мусульманских лидеров происходит, в основном, «сверху». В США мусульмане также слабо инкорпорированы во власть, однако те мусульманские лидеры, которые принимают участие в работе государственных структур, выдвигаются самими мусульманскими организациями. Таким образом, взаимоотношения государства и мусульманских организаций в США можно обозначить как диалог - в отличие от монолога в России.
Во втором параграфе («Влияние средств массовой информации на формирование ксенофобии в России и США») рассматриваются основные виды «языка вражды», используемые печатными СМИ этих стран по отношению к конкретным этническим или религиозным группам, а также практики этического, правового и судебного противодействия этому явлению.
Проведенное сравнение позволило выделить некоторые особенности подачи материала об этнических группах, исповедующих ислам, в прессе России и США.
Пресса обеих стран транслирует и конструирует ксенофобские установки, особенно в моменты наиболее конфликтных ситуаций (чеченская война в России, события сентября в США). СМИ действуют по стандартному шаблону производства и репрезентации информации в отношении этих групп, транслируя, в основном, негативно характеризующие их черты. По данным исследователей Московской хельсинской группы, начало второй военной кампании в Чечне сопровождалось массированной античеченской пропагандой в СМИ. В результате в 2000 г.
социологические опросы зафиксировали крайне высокий уровень ксенофобии: в Москве 70% жителей демонстрировали негативное отношение к чеченцам47. В США пик влияния на формирование образа «чужого» пришелся на период непосредственно после событий 11 сентября 2001 года. Американские исследования материалов трех элитных газет: The New York Times, The Los Angeles Times and The Washington Post – показывают, что все три газеты изображали мусульман более негативно после этих событий48. В российских СМИ транслируется, прежде всего, этническая ксенофобия, а в американских - исламофобия.
В России существуют законы, ограничивающие «язык вражды» в СМИ, однако практика их применения фактически отсутствует. В США, наоборот, несмотря на отсутствие четкого законодательного регулирования «языка вражды» в СМИ, действуют существенные ограничители «языка вражды» в виде «речевых кодексов» и судебной практики наказания за диффамацию. В США разработаны особые правила, запрещающие использовать «расистские» или подобные им слова, способные нанести оскорбление той или иной категории людей. Такие правила получили название «речевых кодексов» (speech codes)49. Исследования материалов российских и американских печатных СМИ в период с 2000 по 2004 гг. свидетельствуют о том, что в американской печати господствовали правила политической корректности. Данные количественного анализа свидетельствуют, что в крупнейших американских изданиях корректные выражения явно доминировали над некорректными (63% к 37%). В текстах же российских СМИ наблюдаются лишь отдельные тенденции политической корректности, а в русском языке не наблюдается масштабных языковых нововведений, подобных тем, которые произошли в английском языке в результате борьбы за преодоление ксенофобии и расовых предрассудков 50.
См.: Локшина Т., Лукашевский С. Проблема национализма и ксенофобии в России и специфика проведенного мониторинга // В Сборнике Национализм, ксенофобия и нетерпимость в современной России. М., МХГ (Московская Хельсинкская Группа). 2002. http://www.mhg.ru/publications/194EB9F См.: Islam through editorial lenses: How American elite newspapers portrayed Muslims before and after September 11, 2001. Melina Trevino And Ali M. Kanso And Richard Alan Nelson. November 2010.
См.: Панин В.В. Политическая корректность как культурно-поведенческая и языковая категория: Автореф.
дис.... канд. фил. наук. Тюмень, 2004.-с. См.: Там же. с.15- В последнее время против американских средств массовой информации ежегодно выдвигается около 500 судебных исков с обвинениями в диффамации 51. В России неясность толкования ст. 151 и 152 ГК и положений Гражданско-процессуального кодекса приводит к тому, что общей позиции у судей в этом вопросе нет, и в ряде случаев добиться приема искового заявления зачастую не удается52.
В третьей главе («Механизмы сдерживания ксенофобии в России и США») рассматриваются деятельность исламских общественных организаций и правовая практика противодействия ксенофобии в двух странах.
В первом параграфе («Особенности развития исламских общественных организаций в России и США») проводится сравнение эффективности исламских организаций как элемента гражданского общества в этих странах.
Развитие исламских организаций в России и США сравнивается по ряду признаков: количество исламских организаций;
организованность исламской уммы;
лоббирование интересов исламскими организациями;
участие в избирательных кампаниях;
присутствие мусульман в СМИ;
строительство мечетей;
защита прав верующих и мусульманских организаций;
снижение масштабов экстремизма.
В России и США насчитывается более 3000 исламских организаций53. Однако в России они инкорпорированы в централизованную структуру ДУМ, а существующие независимые организации сегодня не проявляют особой активности. В США же исламские организации являются активными автономными сетевыми структурами.
В России практически отсутствуют общественные силы, лоббирующие интересы мусульман, тогда как в США активно развито религиозное лобби. Наряду с христианскими и иудейскими религиозными организациями мусульмане активно участвуют в общественно-политической жизни страны.
В России кандидаты от мусульман практически не участвуют в электоральном процессе. В мусульманских республиках они нередко назначаются на свои посты «сверху», государством. Российские мусульмане, как и остальные граждане страны, ограничены в политическом выборе. В США кандидаты от мусульман активно участвуют в электоральных кампаниях. Зачастую они выдвигаются наиболее крупными исламскими организациями и добиваются победы в конкурентной борьбе.
См.: Ограничения, налагаемые на средства массовой информации // Демократия. Ру http://www.democracy.ru/library/foreign/countries/usa/rus_1996-23.html См.: Сапожников Р. Правовые механизмы противодействия разжиганию национальной вражды с использованием средств массовой информации // Язык мой… Проблема этнической и религиозной нетерпимости в российских СМИ. – М.: Центр «Панорама», 2002.
http://www.admnkz.ru/otdpeople/doc/toleran.htm См.: Силантьев Р.А. Ислам в современной России. Энциклопедия. – М.: Алгоритм, 2008. – с.20;
Американские мусульмане больше вовлекаются в политическую жизнь США (CAIR) // IslamNews. Ru.
18.12.2008. http://www.islamnews.ru/news-16387.html Американские мусульмане активно участвуют в избирательном процессе и имеют свободу политического выбора.
Российские мусульмане слабо представлены в информационном пространстве. В СМИ федерального уровня недостаточно информации о жизни и деятельности российских мусульман. Мусульманские СМИ распространяются в основном в исламских регионах. В США мусульмане широко представлены в СМИ. Существует множество передач и печатных изданий федерального уровня, рассказывающих о жизни американских мусульман, работают исламский телеканал и мусульманские издательства, крупные исламские организации проводят информационные кампании в СМИ.
В России практически отсутствуют исламские правозащитные организации, а их деятельность малоэффективна. В США, наоборот, действует множество правозащитных мусульманских организаций федерального и регионального уровня, защищающих интересы мусульман.
Деятельность американских исламских организаций по противодействию экстремизму и терроризму кардинально отличается от российских. В отличие от России, в США проводятся специальные оперативные, розыскные и следственные мероприятия, к которым привлекаются мусульманские организации. При каждом полицейском управлении действуют общественные палаты, состоящие из представителей этнических общин и религиозных лидеров, что существенно отличается от российских реалий.
Таким образом, исламские организации в США намного более развиты как институты гражданского общества, чем в России.
Во втором параграфе («Правовые механизмы противодействия ксенофобии в России и США») рассматриваются правовые механизмы защиты прав религиозных и этнических меньшинств и основы антидискриминационного законодательства в обеих странах.
Правовые механизмы, регулирующие положение религиозных и этнических меньшинств в России и США, сравниваются по ряду признаков: наличие правовых норм в Конституции РФ и США;
наличие правовых норм в федеральном законодательстве;
наличие антидискриминационных норм;
наличие норм толерантности;
проблемы реализации законодательства.
В Конституциях и федеральном законодательстве России и США установлен принцип отделения церкви от государства. Однако в России появление в преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» указания на «…особую роль одной религиозной конфессии (православия) и перечня «уважаемых» государством религий нарушает конституционный принцип равенства религиозных объединений перед законом»54.
В Конституциях и в федеральном законодательстве России и США устанавливается свобода вероисповедания и равенство религиозных объединений перед законом. Однако в России Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» содержит положения, ограничивающие свободу вероисповедания. Как отмечают исследователи, установленное в преамбуле неравенство религиозных объединений нашло свое развитие и в других статьях закона55.
В Конституциях и в федеральном законодательстве России и США присутствуют положения, устанавливающие защиту прав этнических и религиозных меньшинств.
Однако в российском законодательстве меньшинствам не предоставляются гарантии защиты их прав и защиты от дискриминации, практически отсутствуют антидискриминационное законодательство и судебная практика наказания за дискриминацию. В США действуют как антидискриминационное законодательство, так и судебная практика защиты от дискриминации меньшинств.
В России и США имеются законы, направленные на борьбу с терроризмом и экстремистской деятельностью, и они нередко ведут к ущемлению прав и свобод этнических групп, исповедующих ислам.
В России и США есть проблемы с соблюдением законодательства: нарушение принципа светского характера государства, прав религиозных меньшинств на свободу вероисповедания, защиты от дискриминации. Однако в США лучше работают законодательные и судебные меры защиты от дискриминации и ущемления прав меньшинств.
В Заключении подводятся итоги проведенного исследования, формулируются основные выводы работы, определяется их значение для дельнейших исследований, предлагаются рекомендации, вытекающие из результатов исследования.
Сравнивая влияние политических условий на динамику ксенофобии в двух странах, можно сделать вывод о том, что в США они должны работать на сдерживание ксенофобии, а в России, наоборот, – не ее распространению. Однако сложившиеся реалии свидетельствуют о другом. В России распространена этническая ксенофобия, тогда как в США, несмотря на благоприятные политические и правовые условия, которые по идее должны были бы сдерживать распространение ксенофобских настроений, - исламофобия.
Двадцать лет религиозной свободы в России/под ред. А. Малашенко и С. Филатова;
Моск. Центр Карнеги. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2009. С. Там же. С. Из этого следует, что влияние политических условий на динамику ксенофобии в названных странах не столь однозначно. Тем не менее они способны в значительной мере влиять на масштабы проявления ксенофобии. Опыт США показывает, что высокий уровень политической конкурентности и правовой культуры, развитое гражданское общество, внедрение норм толерантности значительно снижает распространение открытых конфликтов. Ксенофобия и исламофобия в России и США весьма распространены, однако в России представители этнических общностей, исповедующих ислам, страдают от последствий их проявлений гораздо чаще, чем в США. В России ксенофобия ведет к обострению социальной поляризации общества и крупным межэтническим столкновениям. За последние 10 лет в городах России произошло более десяти крупных конфликтов, в том числе погромы на рынках «Ясенево» и «Царицыно» в 2001 году, беспорядки в Кондопоге в 2006 году и столкновения на Манежной площади в декабре 2010 года. В США же после событий 11 сентября 2001 года не отмечено крупных конфликтов, жертвами которых стали мусульмане.
Анализ влияния политических условий на динамику ксенофобии в США позволяет выявить универсальные механизмы, способствующие снижению масштабов негативных проявлений ксенофобии. В связи с этим диссертантом сформулирован ряд предложений относительно возможности применения в России механизмов противодействия ксенофобии, апробированных в США.
1) Предложения по изменению политической практики взаимодействия государства и исламских организаций в России.
Для современной России характерны деструктивные тенденции и процессы, угрожающие национальной безопасности и общественной стабильности. В их числе межрелигиозные конфликты и разжигание межрелигиозной розни;
использование религиозного фактора в политических целях движениями экстремистского характера;
проявления религиозного экстремизма. Эффективная борьба с этими негативными явлениями возможна только в условиях консолидации общества, при широком и конструктивном участии в этом процессе религиозных объединений и верующих граждан. Для обеспечения общественной стабильности и позитивного неконфликтного развития религиозной жизни в стране государство должно создавать условия для социализации религиозных сообществ, что, в частности, наблюдается в США и практически отсутствует в России. Социализация религии понимается как система действий государства, направленных на создание условий для вовлечения религиозных сообществ и верующих граждан в построение гражданского общества, преодоление религиозного изоляционизма, экстремизма, клерикализма и других негативных тенденций, утверждение толерантности и веротерпимости в светской и религиозной среде. Таким образом, в России необходимо организовать социальное партнерство между государством и исламскими религиозными и общественными организациями.
2) Предложения по ограничению ксенофобии в российских СМИ.
Опыт США свидетельствует о действенности ограничений на использование в СМИ «языка вражды». Можно утверждать, что эти ограничители ксенофобии достаточно эффективны, поскольку в американских СМИ, согласно исследованиям, количество позитивных материалов о представителях этнических групп, исповедующих ислам, намного превышает российский уровень. В связи с этим Россия должна сформировать информационную политику в области освещения этнических, религиозных тем, разработать программы толерантности, которые включали бы взаимодействие с представителями СМИ и внедрение «речевых кодексов», устанавливающих запрет на употребление оскорбительной лексики в отношении различных этнических и религиозных групп. Исследование российских правовых норм, устанавливающих запрет на разжигание межэтнической и межрелигиозной розни в СМИ, показывает, что, при всей своей развитости, они фактически не применяются в судебной практике. В связи с этим необходимо развивать практику наказаний за распространение в СМИ «языка вражды».
Необходимо также увеличить объем позитивной информации о жизни и деятельности на территории России этнических групп, исповедующих ислам. В связи с этим необходимо обеспечить представителям ислама допуск в СМИ федерального и регионального уровня - хотя бы в рамках отдельных телепередач.
3) Предложения по правовому ограничению ксенофобии в России.
Исследование законодательства РФ в сфере защиты и соблюдения прав и интересов этнических и религиозных меньшинств показывает, что российские законодательные нормы слабо способствуют защите меньшинств от проявлений ксенофобии.
В России существует правовая база для включения общественных организаций этнической и религиозной направленности в сеть институтов гражданского общества – в частности, действует ФЗ «О национально-культурной автономии» (НКА) от мая 1996 года. Один из основных принципов НКА – соединение общественной инициативы с государственной поддержкой. Однако положения, касающиеся предоставления этой поддержки, допускают различные толкования, и на практике по разному интерпретируются органами государственной власти. В результате НКА не всегда получают причитающиеся им блага или получают их нерегулярно и в очень ограниченном объеме. Власть не считается с ними или совсем, или не больше, чем с любыми другими общественными организациями, созданными по этническому принципу. Таким образом, закон об НКА оказался сугубо декларативным. В связи с этим представляется необходимым наполнить этот закон реальным содержанием и, прежде всего, однозначно определить источники и порядок финансирования НКА, а также порядок их взаимодействия с органами власти.
Одним из общепринятых барьеров, защищающих от перерастания ксенофобии из состояния массового сознания в форму насильственных действий, является разработка законодательства в сфере противодействия расовой, этнической и религиозной дискриминации. В полном виде антидискриминационная система сложилась в США, Канаде, Швеции. Менее развита она в других странах ЕС. Что касается России, то в ней такое законодательство как целостная система пока вообще отсутствует. Ряд федеральных законов России содержит понятие «дискриминация».
Наиболее подробно положения, относящиеся к равенству и запрету дискриминации, разработаны в Трудовом кодексе РФ. Однако правоведы отмечают в них два фундаментальных недостатка этих норм56. Во-первых, это нормы отраслевого законодательства, не интегрированного в систему полноценного антидискриминационного законодательства. Во-вторых, они не имеют практического применения. Не разработаны процедуры выявления дискриминации. В России также отсутствуют административные механизмы противодействия дискриминации: на государственные и муниципальные органы управления не возложена непосредственная обязанность решать такие вопросы. Остальные компоненты антидискриминационного законодательства в России также отсутствуют: судебная практика в отношении дел о дискриминации не развита, равно как нет и описания механизмов, способствующих формированию системы доказательств фактов дискриминации. В результате в России широко распространены различные формы дискриминации. Таким образом, в России необходимо создать полноценное антидискриминационное законодательство, соответствующее принятым международными нормами, а также сформировать общественные и государственные структуры, контролирующие соблюдение этого законодательства. Необходимо также совершенствовать судебную практику наказания за дискриминацию.
4) Предложения по усовершенствованию этнокультурной политики в России.
В объединяющей множество этносов России национальная (этнокультурная) политика является важнейшим компонентом политики государственной. Специфика страны заключается в том, что населяющие ее народы существенно различаются по своей национальной психологии, менталитету и социокультурным особенностям, формам организации общественной и государственной жизни. Это объективно См.: Осипов А.Г. Законодательные основы для борьбы с расизмом и расовой дискриминацией в Российской Федерации: Доклад на Круглом столе Европейской Комиссии против расизма и нетерпимости. 23 сентября г. Москва. http://igpi.ru/info/people/osipov/1223396407.html порождает национальный эгоизм, ксенофобию и центробежные тенденции, имеющие деструктивный характер, которые мы сегодня наблюдаем на Северном Кавказе и по всей России в целом. Таким образом, основная задача национальной политики состоит в том, чтобы, максимально способствуя интеграционным тенденциям и противодействуя дезинтеграционным процессам, обеспечить гармонизацию национальных интересов. Основное достижение российской национальной политики 1990-х годов состоит в разработке «Концепции государственной национальной политики РФ» от 15 июня 1996 года. Федеральной власти удалось в какой-то мере локализовать этнический сепаратизм и погасить его наиболее экстремистские проявления. Однако концепция государственной национальной политики 1996 года не стала действенным ориентиром для органов государственной власти в решении этнополитических проблем. С начала 2000-х годов основные принципы государственной этнокультурной политики до сих пор не определены.
Кровопролитные конфликты и события на Северном Кавказе заставляют задуматься о необходимости четко сформулировать приоритетные задачи в сфере национальной политики, к числу которых следует отнести:
• сохранение государственной целостности и федерального устройства РФ;
• равенство прав граждан и народов РФ на национальное развитие;
• признание единства российского общества;
• свободное определение каждым гражданином своей национальной принадлежности;
• соответствие законов и иных нормативных актов в сфере национальной политики, общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ;
• неотвратимость наказания за разжигание межнациональной вражды, оскорбление чести и достоинства по этническому признаку;
• признание объединяющей роли русского народа, его языка и культуры;
• взаимодействие органов государственной власти РФ с этническими общественными объединениями, национально-культурными автономиями.
Результаты диссертационного исследования могут представлять интерес для национальных и международных организаций, созданных с целью противодействия ксенофобии и исламофобии, а также для представителей политических кругов и практиков государственного управления, занимающихся формированием национальной политики.
В Приложении приводятся схемы, графики и таблицы, основанные на данных ведущих российских и зарубежных социологических центров и отражающие структуру и динамику ксенофобии в России и США в течение последнего десятилетия;
результаты проведенного автором качественного анализа межэтнических и межрелигиозных отношений в российском и американском обществе;
модели противодействия ксенофобии в России и США.
III. Публикации автора по теме исследования Работы, опубликованные автором в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:
1. Суслова М.Н. Исламофобия в США: политико–правовые особенности проблемы // Общественные науки и современность, 2009, №6. С.153-161 (0. п.л.) 2. Суслова М.Н. Исламофобия в США и в России: социально–политические особенности проблемы // Вестник ВолГУ серия 4. «История. Регионоведение.
Международные отношения», 2012, №1. С.91-98 (0.6 п.л.) Другие работы, опубликованные автором по теме диссертации: