Институционализация региональной молодёжной политики в условиях трансформации российского общества
На правах рукописи
Смирнов Владимир Алексеевич ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ МОЛОДЁЖНОЙ ПОЛИТИКИ В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА Специальность: 22.00.04 - социальная структура, социальные институты и процессы
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание учёной степени доктора социологических наук
Санкт- Петербург 2011 г.
Диссертация выполнена на кафедре социологии молодёжи и молодёжной политики факультета социологии Санкт-Петербургского государственного университета доктор социологических наук, профессор
Научный консультант:
Козлов Анатолий Александрович доктор социологических наук, профессор
Официальные оппоненты:
Салагаев Александр Леонидович (Казанский национальный исследовательский технологический университет) доктор социологических наук, профессор Тумалев Владимир Владимирович (Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена) доктор философских наук, профессор Кухтевич Татьяна Николаевна (Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова)
Ведущая организация: Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина.
Защита состоится _2011 года в _ на заседании Совета Д 212.232.13 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт Петербургском государственном университете по адресу: 191124, Санкт Петербург, ул. Смольного, 1/3, 9 подъезд, факультет социологии СПбГУ, ауд.
_.
С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке имени А.М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (Университетская наб., д.7/9).
Автореферат разослан «»2011г.
Ученый секретарь диссертационного Совета Д. 212.232.13 Н.В. Соколов
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования проблем региональной молодёжной политики (РМП) определяется важным значением молодого поколения в современном российском обществе. В условиях государственной модернизации, поиска новых эффективных форм развития общества, успешных моделей управле ния экономической и политической сферой страны особая социальная роль отводится именно молодому поколению. В связи с этим, неадекватная оценка места и роли современной российской молодежи в процессе воспроизводства общества, использование неэффективных форм социальной работы с моло дым поколением могут привести к стратегическим ошибкам, имеющим дол говременные последствия.
Современная Россия, не смотря на экономические и политические дос тижения последних десятилетий, по-прежнему стратифицирована на две со циально-экономические «зоны»: центр (столица, крупные мегаполисы) и пе риферия-провинция (небольшие региональные центры, малые города, село).
Жизненные траектории, социальные практики, возможности для самореали зации в провинции в значительной степени отличны от данных характери стик в центре. Это обстоятельство, в первую очередь, сказывается на жиз ненных возможностях молодежи, проживающей в социокультурном про странстве российской периферии.
В этой ситуации особое место в процессе развития современной России занимает институт молодежной политики, как важнейший социальный меха низм социализации и социальной интеграции российской молодежи. Зарож дение системной работы с молодежью в условиях новой социально экономической формации было положено в начале 90-х годов прошлого века, результатом чего стало формирование особой сферы государственного управления – государственной молодежной политики. Важнейшим достиже нием прошедших десятилетий явилось формирование и развитие института государственной молодежной политики на всей территории России. В про цессе его институционализации были выработаны методологические и тех нологические основания работы с молодым поколением в условиях совре менной России.
В то же время, несмотря на развитие системной работы с молодым по колением, ее недостатком является слабая регионализация молодежной по литики. Унификации работы с молодежью без учета особенностей регио нального развития ведет к снижению ее качества. В условиях, в которых на ходится российское государство и общество, необходим пересмотр аскиоло гических и технологических оснований функционирования института моло дёжной политики в современной России в сторону ее регионализации.
Актуальность темы исследования обусловлена недостаточной изученно стью процесса институционализации РМП как механизма социальной инте грации российской молодёжи, проживающей в социокультурном пространст ве российской провинции в условиях трансформации российского общества.
Современная РМП исследуется в отечественной социологии как элемент фе деральной молодёжной политики. Не отвергая такого подхода, необходимо ставить вопрос о де-стандартизации молодёжного транзита не только по от ношению к предыдущим поколениям молодых людей, но и в отношении мо лодёжи, проживающей в разных социокультурных полях современного рос сийского общества. Представляется, что регионализация молодёжной поли тики должна осуществляться в двух направлениях: по вертикали и по гори зонтали. Вертикальная дифференциация должна быть ориентирована на изу чение жизненных путей молодёжи в условиях трансформирующегося про странства российской провинции и разработку адекватных этим социальным процессам моделей сопровождения молодёжного транзита. Горизонтальная дифференциация молодёжной политики должна осуществляться в направле нии анализа собственно региональной специфики, выделения разных типов российской провинциальности. Это требует научной разработки и обоснова ния РМП как системы сопровождения молодёжного транзита в отдельных сегментах российского общества.
Степень научной разработанности проблемы. Проблема молодёжного транзита, межпоколенческой преемственности, социальной интеграции мо лодёжи и институционализации молодёжной политики, а также трансформа ции обществ занимает достаточно важное место в работах классиков социо логии, а также в работах западных и отечественных исследователей совре менности. Особенности социального развития в условиях трансформаций обществ нашли отражение в марксистском подходе (К. Маркс, Ф.Энгельс), неомарксизме (Т. Адорно, Г. Маркузе, Ю. Хабермас, Э. Гоулднер), социоло гии социальных изменений (Д. Белл, П. Штомпка), системном подходе (Н.
Луман), в теориях социальной трансформации российского общества (Т.И.
Заславская, Н.И. Лапин). Вопросы становления, развития и функционально сти социальных институтов исследованы в теориях структурного функцио нализма (Т. Парсонс, Р. Мертон), а также в теории структурации (Э. Гид денс).
Особого внимания заслуживают теории и концепции, актуализирующие вопросы жизненного пути молодого поколения, его социальной интеграции.
В этой связи представляют интерес специальные социологические теории:
социального самоопределения (С.Н. Иконникова, В.Т. Лисовский), социали зации (С. Айзенштадт, А.И. Ковалева, И.С. Кон, А.В. Мудрик), социально профессиональной мобильности (Д.Л. Константиновский, Г.А. Чередничен ко, В.Н. Шубкин), образовательных стратегий (Т.Э. Петрова, Т.В. Ковалева, В.И. Добрынина), молодёжных субкультур (Т. Парсонс, Ф. Тенбрук, В. Ф.
Левичева, Т.Б. Щепанская, С.И. Левикова, З.В. Сикевич), де стандартизированного транзита молодёжи и ее социальной интеграции в ус ловиях общества риска (А. Биггарт, А. Уалзер, Ю.А. Зубок, В.И. Чупров, А.В.
Запесоцкий), повседневных практик российской молодёжи (Е.Л. Омельченко, В.И. Ильин).
Особое место занимает тема молодёжной политики как системной дея тельности государства и общества в отношении молодого поколения. Пред ставляют интерес следующие концепции и исследовательские направления:
концептуализация молодёжной политики как механизма преемственности поколений, разработка понятия «общественная молодёжная политика» (И.М.
Ильинский);
исторический анализ реализации молодёжной политики в Рос сии (В.К. Криворученко, В. Нехаев), тезаурологический подход к пониманию механизмов молодёжной политики (В.А. Луков);
особенности регионализа ции государственной молодёжной политики (Х. Вильямс, В.В. Касьянов, С.С.
Гиль);
развитие инновационных технологий в системе государственной мо лодёжной политики (Г.А. Лукс, В.А. Луков);
механизмы профилактики де виаций и социальное воспитание молодёжи (В.Т. Лисовский, А. А. Козлов, Э.П. Теплов, Р.А. Зобов).
Несмотря на широкий спектр разрабатываемых проблем, в современной российской социологии недостаточно внимания уделено исследованию осо бенностей регионализации молодёжной политики, ее институционализации в условиях российской провинции, исследованию латентных механизмов вос производства деструктивных практик провинциальной молодёжи как не предвиденных последствий целенаправленных действий государственных и общественных структур. В недостаточной мере исследован и процесс инсти туционализации общественной молодёжной политики, как системной актив ности общественных структур, институтов гражданского общества в отно шении молодого поколения.
Объект исследования: процесс институционализации региональной молодёжной политики в современной России.
Предмет исследования: направления, механизмы и технологии госу дарственной и общественной политики в сфере социальной интеграции про винциальной молодёжи в условиях трансформации российского общества и модернизации государства.
Цель исследования заключается в анализе особенностей институцио нализации государственной и общественной региональной молодёжной по литики, в определении адекватности современному этапу развития россий ского государства и общества, механизмов и технологий социальной инте грации провинциальной молодёжи.
В соответствии с указанной целью поставлены следующие исследова тельские задачи:
проанализировать в исторической ретроспективе основные подходы к пониманию феномена молодёжи и молодёжной политики. На основа нии проведенного анализа теоретически обосновать предлагаемый в работе подход к определению РМП.
на основе исторического анализа особенностей реализации молодёж ной политики выделить общие закономерности в системе взаимоотно шений «государство – общество - молодёжь».
проанализировать жизненные стратегии провинциальной молодёжи, выделив в них элементы, типичные для транзита всей российской мо лодёжи, а также особенности, формируемые социокультурным контек стом российских регионов.
изучить модели и основные методы деятельности российского государ ства в отношении молодёжи, проживающей в российских регионах.
проанализировать основные направления деятельности региональных органов по делам молодёжи, оценить степень их эффективности в ус ловиях трансформации российского общества.
исследовать современные общественные механизмы сопровождения транзита российской молодёжи, проекты и технологии социальной ин теграции провинциальной молодёжи.
выделить в системе функционирования государственных и обществен ных институтов, реализующих РМП, социальные механизмы, способ ствующие воспроизводству деструктивных практик провинциальной молодёжи.
Хронологические и территориальные рамки исследования. За ис ключением третьего и четвертого параграфа первой главы настоящее диссер тационное исследование охватывает период с 1991 по 2009 год. Указанный период представляет собой время становления новейшей российской госу дарственности, а также трансформации российского общества, его социо культурных основ, ценностно-нормативных моделей, повседневных практик.
Территориальные рамки исследования определены границами Цен трального федерального округа (ЦФО), что, с одной стороны, связано с ад министративно-территориальным делением современного российского госу дарства, с другой, с социокультурной близостью исследуемых территорий, которые могут быть в социальном и историческом плане отнесены к россий ской провинции. Важно и то, что, несмотря на общность исторического раз вития, регионы, входящие в ЦФО, дифференцированы с точки зрения их со циально-экономического развития, что позволяет использовать этот фактор для анализа его влияния на особенности институционализации молодёжной политики в указанных субъектах Федерации.
Теоретико-методологическую основу исследования составляют: диа лектический, системный подходы к анализу социальных явлений;
философ ские и общесоциологические принципы исследования. Диссертант активно использует методологические посылки структурного функционализма (Р.Мертон) для описания макро-структур и процессов институционализации, совмещая данный подход с деятельностным направлением социологической теории (Э. Гидденс) при исследовании микро-уровня изучаемого процесса.
При организации и проведении прикладных социологических исследо ваний диссертант использовал как «количественные», так и «качественные» методы исследования. При организации «количественных» исследований диссертант опирался на разработки отечественных социологов (В.А. Ядов, Ю.Н. Толстова, Г.Г. Татарова, З.В. Сикевич), при подготовке конкретных ме тодик исследования - на разработки ленинградской школы социологии моло дёжи (В.Т. Лисовский, А.А. Козлов). При использовании «качественной» ме тодологии использовался опыт, полученный в процессе участия в мастер классах российских социологов-качественников (В.И. Ильин, И.Е. Штейн берг, Е.Р. Ярская-Смирнова), а также методологические и методические ра боты западных и российских социологов (В.В. Семенова, Т. Шанин, С. Ква ле).
Теоретической базой настоящей работы послужили труды ранее назван ных отечественных и зарубежных ученых, заложивших фундаментальные основы общесоциологических теорий, современных концепций социологии молодёжи и молодёжной политики.
Эмпирической базой диссертации стали материалы социологических исследований: «Молодёжь Костромской области: психологическое состоя ние, ценностные ориентации, социальные проблемы» (2006 г., выборка человек, география исследования – Костромская область), под руководством автора;
«Анализ условий и факторов формирования экстремистских настрое ний в среде петербургской молодёжи и определение стратегии профилактики экстремизма» (2006-2007 гг., выборка исследования - 2000 человек, геогра фия исследования – г. Санкт-Петербург), под руководством А.А. Козлова при участии автора;
«Степень вовлечённости и причины участия молодёжи в дея тельности радикальных, экстремистских, националистических организаций и группировок» (2007 г., выборка 1200 человек, география исследования – Ко стромская область), под руководством автора;
«Молодёжь и молодёжная по литика в российских регионах» (2008 г. выборка 2300 человек, география ис следования: Архангельская, Владимирская, Ивановская, Костромская, Яро славская области), под руководством автора;
«Проблемы и перспективы раз вития молодёжных общественных объединений в российских регионах» (2008 г. выборка – 1730 человек, география исследования: Владимирская, Ивановская, Костромская, Ярославская области), под руководством автора;
«Формирование гражданского сознания. Система, структура и научно методическое обеспечение гражданского воспитания» (2008 г. выборка – 1622 человека, география исследования: Ленинградская, Брянская, Воронеж ская, Костромская, Архангельская, Челябинская области, республика Татар стан), под руководством А.А. Козлова при участии автора.
Кроме этого, в исследовании использовались данные государственной статистики, вторичный анализ данных результатов социологических иссле дований схожей тематики.
Научная новизна диссертационного исследования определяется са мим концептуальным подходом к изучению РМП, основанном на выделении особого типа жизненного пространства (российская провинция), в котором происходит социальная интеграция молодёжи.
В диссертационной работе получены следующие результаты, имеющие научную новизну:
осуществлен анализ основных подходов к концептуализации понятия «молодёжная политика», присутствующих в российской и западной нау ке. На основе анализа предложена авторская типология теоретических моделей молодёжной политики.
разработана авторская типология моделей молодёжной политики как практической деятельности.
выявлен и обоснован циклический характер взаимоотношений в системе «российское государство-общество-молодёжь».
на основе сравнительного анализа европейской и российской моделей молодёжной политики сформулированы их основные отличия, заклю чающиеся в отношении к регионализации работы с молодёжью.
выявлен и обоснован особый тип молодёжного транзита, характерный для молодых людей, проживающих в социокультурном пространстве россий ской провинции, обусловленный амбивалентной социализацией провин циальной молодёжи.
выявлен механизм воспроизводства деструктивных практик в среде про винциальной молодёжи, как система непреднамеренных последствий внешне конструктивных действий государственных и общественных структур.
обоснован предмет РМП, содержанием которого является сопровождение молодёжного транзита в контексте российской провинции и трансформа ция деструктивных практик провинциальной молодёжи.
выявлено рассогласование дискурсивного и практического сознания чи новников, молодёжных и социальных работников, руководителей моло дёжных общественных объединений, реализующих РМП.
обоснована деструктивность отдельных направлений реализации РМП.
проанализированы модели молодёжной политики, активно разрабатывае мые и реализуемые российскими общественными и политическими структурами (российский бизнес, политические партии, Русская право славная церковь), выделены эффективные социальные технологии в прак тике деятельности институтов гражданского общества в отношении мо лодого поколения.
обоснована низкая эффективность провинциальных молодёжных общест венных объединений, как института решения молодёжных проблем и со циального включения провинциальной молодёжи.
обоснована недостаточная эффективность РМП в целом в современной России в условиях трансформации и модернизации российского общества и государства.
представлена авторская модель организации системной работы с моло дым поколением в социокультурном пространстве российской провин ции.
Положения, выносимые на защиту.
1. Российская молодёжная политика носит циклический характер. В истории ее осуществления (нач. 18 – нач. 21 вв.) выделяется пять циклов. Современ ная молодёжная политика российского государства и общества базируется на деструктивных паттернах и практиках, воспроизводимых на всем протяже нии ее развития, что резко снижает ее эффективность.
2. Современная молодёжная политика представляет собой мобилизационную молодёжную политику, в основе которой лежит стремление государства ис пользовать инновационный и энергетический потенциал молодого поколения для осуществления государственной модернизации без попыток выстроить эффективную и долговременную систему социального воспитания молодого поколения.
3. В условиях дифференциации российских регионов, а также социокультур ных различий между «глобальным городом» и провинцией происходит стра тификация жизненных возможностей и стратегий молодёжи. Жизненный путь провинциальной молодёжи (транзит) обусловлен амбивалентной социа лизацией, представляющей собой синтез культурных программ «глобального города» и провинции.
4. Различия в особенностях транзита российской молодёжи в зависимости от социокультурного поля ставят вопрос о необходимости регионализации мо лодёжной политики. Такая регионализация должна осуществляться, во первых, по вертикали: «центр - провинция», а во-вторых, по горизонтали «провинция - провинция».
5. Развитие молодёжной политики в российских регионах идет по пути ее унификации и огосударствливания, что ведет, с одной стороны, к ее неадек ватности региональным особенностям молодёжного транзита, с другой, к снижению роли общественности, институтов гражданского общества в про цессе социального развития молодёжи.
6. Важнейшим непредвиденным последствием целенаправленных действий региональных государственных и общественных структур, реализующих мо лодёжную политику, является создание условий для воспроизводства про винциальной молодёжью деструктивных практик. Данное обстоятельство практически не рефлексируется разработчиками и операторами РМП.
7.
Работа с молодёжью в контексте РМП реализуется лишь в незначительном пространстве формальных локальностей (учебное заведение, клуб, кружок, общественное объединение), в то время как жизнедеятельность в большинст ве локальностей молодёжной повседневности структурируется без участия институтов государственной и общественной молодёжной политики.
8. В российской провинции в начале XXI века начинается процесс институ ционализации общественной молодёжной политики. Все большее число ак торов начинают осуществлять системную работу с молодым поколением.
Активность общественных структур в отношении оптимизации жизнедея тельности молодого поколения подвергается жесткому государственному контролю и регламентации, что существенно сокращает пространство вариа тивности и инновационности РМП.
9. РМП в исследуемый период является неэффективной. Это проявляется в неинформированности молодёжи об основных программах и проектах регио нальных органов по делам молодёжи;
низком уровне социального прогнози рования и проектирования, демонстрируемого региональными структурами;
отсутствии технологий, адекватных потребностям социального развития про винциальной молодёжи;
неразвитости механизмов участия институтов граж данского общества и самой молодёжи в разработке и реализации молодёжной политики;
неопределенной идентичности работников молодёжной сферы, проявляющейся в отсутствии четкого понимания места отрасли в системе управляемой социализации молодёжи.
Научно-практическая значимость работы заключается в обосновании необходимости пересмотреть аксиологические, теоретические и технологи ческие основания реализации РМП в современном трансформирующемся российском обществе. Подход, предлагаемый диссертантом, позволяет выде лить новые проблемные «зоны» в исследовании процесса институционализа ции региональной молодёжной политики в современной России.
Результаты исследования могут быть использованы при разработке феде ральной и региональной молодёжной политики, нормативно-правовых актов, программ и проектов сопровождения молодёжного транзита. Результаты ис следования были использованы при разработке рекомендаций для Министер ства образования и науки РФ в рамках участия автора в двух исследователь ских проектах под руководством д.с.н., профессора Козлова А.А.:
1. «Анализ условий и факторов формирования экстремистских настроений в среде петербургской молодежи и определение стратегии профилактики экс тремизма». Государственный контракт № 215/06 от 05.09. 2006 года.
2. «Формирование гражданского сознания. Система, структура и методиче ское обеспечение гражданского воспитания молодежи в условиях современ ной России». В рамках аналитической целевой программы «Развитие научно го потенциала вышей школы (2006-2008 годы)». РНП. 3.4.2.15527.
Использование результатов в практике функционирования институтов гражданского общества позволит актуализировать потребность в их актив ном подключении к процессу социального развития провинциальной моло дёжи, определить основные направления и механизмы общественной моло дёжной политики. Результаты исследования могут быть использованы при разработке специализированных учебных курсов для студентов, обучающих ся по специальностям, непосредственно связанным с социологией молодёжи и молодёжной политики.
Апробация работы. Основное содержание диссертационного исследо вания изложено в 46 публикациях автора (из них 14 статей опубликовано в журналах, включенных в перечень периодических изданий ВАК, рекомен дуемых для публикации научных работ, отражающих содержание доктор ских диссертаций), в том числе в монографиях: «Региональная молодёжная политика в условиях трансформации российского общества».- Кострома, изд во КГСХА, 2008. 13,92 п.л. и «Институционализация региональной моло дёжной политики в современной России».- Кострома: изд-во Костромской государственной сельскохозяйственной академии. 2010. – 15,5 п.л.
Отдельные результаты диссертационного исследования докладывались автором на: Всероссийской научно-практической конференции «Современ ное молодёжное, детское движение и государство» (Москва, 2000);
Всерос сийской научно-теоретической конференции «Правовая культура в России на рубеже столетий» (Волгоград, 2001);
научной конференции «Измерение со циальной напряженности: теория, методология и методика исследования» (Санкт-Петербург, 2002);
межрегиональной научно-практической конферен ции «Формирование правовой системы Российской Федерации и ее влияние на становление государственности нового типа в Костромской области» (Ко строма, 2004);
Третьей Всероссийской научно-практической конференции «Молодёжь и будущая Россия» (Москва, 2008);
V Всероссийской конферен ции «Молодёжь и образование: экономические, социально-психологические и правовые аспекты» (Пермь, 2009);
международной научно-практической конференции «Этнические и этнополитические процессы в современном ев роазиатском пространстве» (Пермь, 2009).
Исследовательские разработки диссертанта легли в основу читаемых ав торских курсов «Социология провинциальной молодёжи», «Социальный ме неджмент», а также серии тренинг-семинаров, проводимых автором для представителей органов студенческого самоуправления Костромской области (2004-2009 гг.), Молодёжного правительства Костромской области (2007 г.), участников «Студенческого слета Костромской области» (2004 – 2007 гг.).
Структура работы состоит из введения, трех глав, 14 параграфов, за ключения, списка источников и литературы, двух приложений.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, харак теризуется степень ее разработанности, определяются объект и предмет ис следования, формулируется его цель и задачи, выделяется научная новизна, излагаются основные положения, выносимые на защиту, определяется теоре тико-методологическая основа исследования, формулируется теоретическая и практическая значимость полученных результатов.
В первой главе «Методологические и теоретические аспекты фор мирования и реализации молодёжной политики в трансформирующемся обществе» осуществлен анализ основных теорий молодёжи и молодёжной политики, существующих в отечественном и зарубежном научном дискурсе, на их основе разработаны модели молодёжной политики как практической деятельности, проведен анализ формирования и развития механизмов соци альной интеграции молодежи в Европе и России.
В первом параграфе «Молодёжь и молодёжная политика в научном дискурсе» анализируются основные теории молодёжи, являющиеся источни ком молодёжной политики. Молодёжная политика является синтезом дис курсивных и не дискурсивных социальных практик. Основным источником её дискурсивного содержания являются научные теории и концепции моло дёжи. Именно они в трансформированном виде становятся содержанием кол лективного сознания чиновников, педагогов, социальных работников, руко водителей бизнес-структур, общественных объединений, т.е. всех тех, кто вовлечен в конкретную деятельность по разработке и реализации молодёж ной политики.
Автор выделяет два измерения понятия «молодёжь», присутствующие в любой теоретической концепции. Во-первых, это содержательное измере ние, включающее в себя основные концепты, периодизацию, границы моло дости, модели взаимоотношения с обществом и т.д. Во-вторых, аксиологиче ские характеристики, явно или имплицитно присутствующие в любом теоре тическом исследовании. В данном случае выделяются две системы диспози ций, существующих в научном, общественно-политическом и обыденном дискурсах, определяющих молодёжь, как проблему и как ресурс.
Анализ основных концепций, существующих в западной и отечествен ной науке, позволил выделить четыре группы молодёжных теорий: психоло го-биологические, поколенческие, субкультурные и транзитивные. Концеп ции молодёжи являются фундаментом, на котором «вырастают» современ ные теории молодёжной политики. Автор выделяет три группы теорий моло дёжной политики, существующих в современном научном дискурсе.
1. Молодёжная политика как механизм управляемой социализации молодё жи. Основу данной группы составляют поколенческие теории. Главным со держанием активности государства и общества в отношении молодого поко ления является процесс управления социализацией молодёжи, результатом которого должна стать интеграция нового поколения в социальную структу ру общества.
2. Молодёжная политика как институт социального развития молодёжи. В основе данной группы теорий лежит идея о необходимости предоставления молодёжи возможностей для ее социального становления и реализации инно вационного потенциала. Цель молодёжной политики сводится к созданию благоприятных экономических и политических условий, правовых гарантий, способных улучшить качество жизни молодёжной популяции. В качестве ме тодологической основы данной модели выступает теория социального разви тия молодёжи, которую можно отнести к транзитным концепциям.
3.Молодёжная политика социального включения. Основным содержанием молодёжной политики становится разработка социальных механизмов, про грамм и проектов социального и гражданского включения молодёжи. Наибо лее значимым направлением молодёжной политики является развитие граж данственности молодого поколения через создание условий для участия мо лодых в жизни общества.
Важно указать еще на одно измерение молодёжной политики как науч ного конструкта. Речь идет о типологии молодёжной политики в зависимости от основных субъектов ее реализации. Выделяется государственная моло дёжная политика, «где субъектом является государство в лице его специаль ных органов, деятельность которых в большей или меньшей степени связана с развитием человека»1 и общественная молодёжная политика, в которой субъектом являются политические партии, профсоюзы, молодёжные объеди нения, религиозные организации, бизнес-структуры. Основным механизмом ее развития видится технология социального межсекторного партнерства го сударства, некоммерческих организаций, политических структур, бизнеса и самой молодёжи. При этом, такое партнерство может осуществляться в соот ветствии с тремя основными моделями: субъект-субъектная модель партнер ства;
субъектно-развивающая модель, и наконец, субъект-объектная модель2.
Во втором параграфе «Молодёжная политика как социальный ин ститут» исследуются особенности формирования и реализации молодёжной политики, как особого социального института, основной функцией которого Ильинский И.М. Молодёжь и молодёжная политика. Философия. История. Теория. М.: Голос, 2001.с. Подр. см. Молодёжь России в начале XXI века: коллективная монография / под ред. профессора В.М. Фи липпова. – М., 2007. – 431 с.
является сопровождение молодёжного транзита в трансформирующемся об ществе. Молодёжная политика представляет собой достаточно сложный и многомерный социальный институт, в связи с чем, мы полагаем возможным выделить в нем несколько основных уровней.
1. Дискурсивный уровень. Включает в себя общее понимание того, что такое молодое поколение, каково его предназначение, миссия, каковы принципы отношения общества к молодёжи, особенности системы воспитания и т.д.
Формулируется на уровне мирового сообщества и отдельной нации. Включа ет в себя следующие элементы: цели;
принципы молодёжной политики, стратегии, формы и методы реализации молодёжной политики.
2. Организационный уровень. Молодёжная политика в современных услови ях представляет собой комплекс нормативно-правовых актов, регламенти рующих работу с молодёжью, а также систему международных, государст венных и общественных структур, ее реализующих. Эта система постоянно трансформируется и перестраивается. В зависимости от социокультурных условий молодёжная политика может быть централизованной и децентрали зованной, интегрированной и дифференцированной, а также государственной и общественной.
3. Программный уровень. Молодёжная политика существует как конкретная деятельность, направленная на молодёжь. В мировой и отечественной прак тике де-факто в качестве формата презентации деятельности и ее нормирова ния выступает технология программирования. Поэтому программы, ориенти рованные на молодёжь, ее интеграцию в общество, являются еще одним ана литическим срезом изучения молодёжной политики.
4. Технологический уровень. Особое место при анализе молодёжной поли тики необходимо уделять технологическому обеспечению деятельности. В данном случае под социальной технологией в молодёжной сфере будем по нимать алгоритмические системы описания и реализации деятельности, ус тойчивые и используемые как на национальном, так и на региональном уров не. Среди наиболее распространенных технологий, используемых в работе с молодёжью во всем мире, является технология социального проектирования, волонтерство и др. Особое внимание при анализе технологического измере ния молодёжной политики стоит обращать на особенности непосредственной социальной работы с молодёжью. Автор выделяет две модели такой работы.
Первая модель ориентирована на работу с организованной в какую-либо группу (организацию) молодёжью. Вторая предполагает непосредственную коммуникацию с отдельной личностью.
5. Уровень повседневных социализирующих практик. В процессе повсе дневной коммуникации молодого человека с педагогом, социальным работ ником, работником молодёжной сферы реализуется непосредственная моло дёжная политика. Диспозиции работников молодёжной сферы становятся важным фактором социализации молодёжи, а также фактором эффективно сти молодёжной политики в целом. Каким бы современным не было моло дёжное законодательство, разработанные программы и проекты для молодё жи, технологии молодёжной работы, все это может стать ненужным в случае непрофессионализма и некомпетентности тех, кто повседневно коммуници рует с молодыми людьми.
Молодёжная политика представлена в мировой практике разнообразны ми моделями. Представим их авторскую классификацию. В качестве основ ного критерия классификации используется доминирующий в обществе дис курс относительно молодёжи, а именно, преобладание проблемного или ре сурсно-ориентированного отношения к молодому поколению. Оба типа дис курса включают в себя два смысловых слоя, по-разному определяющие по нятия «проблема» и «ресурс». В проблемно-ориентированном подходе выде ляются следующие трактовки концепта «проблема»:
«Проблемы молодёжи», как комплекс специфических для данной жизнен ной фазы человека затруднений, возникающих в процессе его транзита во взрослость. Основная деятельность государства и общества сводится к реше нию или оказанию помощи молодёжи в решении указанных проблем. В та кой ситуации модель молодёжной политики можно определить как «моло дёжную социальную политику» (МСП).
«Молодёжь как проблема». Данная система диспозиций базируется на представлениях о молодости как периоде проблемности для остальной части общества. Зачастую эта проблемность несет реальную угрозу обществу и системе воспроизводства, но чаще речь идет скорее о моральных паниках, нежели о реальной проблемности. В такой ситуации на первое место выходит деятельность общества и государства, направленная на постоянный контроль за транзитом молодёжи, ее повседневными практиками. Такую модель моло дёжной политики будем называть – «молодёжная политика социального контроля» (МПСК).
В ресурсно-ориентированном подходе выделим следующие трактовки понятия «ресурс»:
Утилитарная трактовка понятия «ресурс». Молодёжь рассматривается как ресурс реализации каких-либо политических решений, проектов, программ.
Смысл молодёжной политики сводится к единовременному или достаточно быстрому, искусственному транзиту молодого поколения с целью резкого обновления социальной структуры общества. Такой тип молодёжной поли тики будем называть «мобилизационная молодёжная политика» (ММП).
Ценностно-ориентированная трактовка понятия «ресурс». Молодёжь опре деляется как стратегическая ценность для развития общества. Общество соз дает условия для развития потенциала молодых людей, последовательно и планомерно развивая их лучшие качества. Основная задача молодёжной по литики – это использование феномена транзита для развития инновационно го, интеллектуального, нравственного потенциала молодого поколения. Та кую модель молодёжной политики мы будем называть «моделью социально го воспитания» (МСВ).
В завершение параграфа сформулировано авторское определение совре менной молодёжной политики. Молодёжная политика – это сложная, многомерная система дискурсов, диспозиций, программ и проектов, дея тельностей социальных и политических структур, конкретных соци альных практик работы с молодёжью, ориентированных на управление транзитом молодёжи и формирование у нее жизненных стратегий, цен ностных ориентаций, повседневных практик.
В третьем параграфе «Реализация молодёжной политики в современ ной Европе: основные модели, механизмы, направления» осуществлен анализ процесса институционализации молодёжной политики в объединен ной Европе. Выделены три этапа в процессе ее формирования и развития:
этап артикулирования молодёжного вопроса, первичной его постановки, как государственной и общественной проблемы (нач. 20 века – 60-е гг. 20 в.), этап «молодёжных революций» 60-х годов ХХ века, современный этап сис темной молодёжной политики в Европе, который начался с 1982 года, когда был создан Межправительственный экспертный комитет по вопросам моло дёжи (CAHJE).
Сегодня можно сделать вывод о стремлении европейских чиновников выстроить новую модель межнациональной и национальной молодёжной по литики, базирующуюся на принципах социального воспитания и получив шую название «интегрированная молодёжная политика»3. В рамках данной модели предполагается преемственность программ в отношении детей, под ростков и молодёжи, что создает условия для формирования единого воспи тательного пространства.
Важнейшим инструментом реализации европейской молодёжной поли тики является технология, получившая название «открытый метод координа ции» (open method of coordination). Его суть в гибкой системе взаимоотноше ний межнационального, национального, регионального уровней при разра ботке и конкретной реализации молодёжной политики, которая сводится к двум основным направлениям: разработка и реализация конкретных про грамм для молодёжи;
развитие механизмов включения молодых людей в раз работку и реализацию молодёжной политики, а также проблем своего регио на, государства и Европы в целом. В рамках функционирования технологии open method of coordination происходит определение и формулирование об щеевропейских целей молодежной политики, определение основных техно логий, критериев оценки эффективности работы с молодым поколением, раз работка механизмов обмена опытом. При этом действует принцип, так назы ваемого, «мягкого законодательства» («soft-law»), когда разработанные на общеевропейском уровне концепции и нормы не являются обязательными в рамках реализации национальной молодежной политики. Представляется важным, что технология open method of coordination активно внедряется и в практику деятельности отдельных национальных государств, создавая вариа тивность для молодежной политики на уровне отдельных регионов. Таким образом, важной особенностью современной европейской молодёжной поли тики является ее регионализация, проявляющаяся в перенесении «центра разработки и принятия решения» на уровень местного сообщества (communi ty-oriented youth work). Это позволяет осуществлять работу, исходя из осо См. напр. Williamson, H., Supporting young people in Europe: principles, policy and practice. The Council of Europe international reviews of national youth policy 1997-2001 – a synthesis report, Strasbourg, 2002.
бенностей той локальности, в которой протекает жизнедеятельность молодо го человека. Такой подход выгодно отличает европейскую молодёжную по литику от российской, базирующейся на принципах унификации.
Несмотря на кажущуюся привлекательность европейской модели моло дёжной политики, стоит отметить, что зачастую она носит декларативный характер. Её основные положения, призванные изменить европейский дис курс о молодёжи, наталкиваются в ряде европейских государств на конфор мизм и отсутствие реальной заинтересованности в реализации эффективной молодёжной политики на национальном уровне. Это проявляется в несовпа дении принципов и форм работы с молодёжью, определяемых на межнацио нальном уровне, и реальных национальных механизмов политики в области молодого поколения.
В четвертом параграфе «Формирование института молодёжной поли тики в России» исследуются особенности формирования и развития госу дарственных и общественных механизмов сопровождения молодёжного транзита в истории России. Автор обосновывает положение о циклическом характере взаимоотношений в системе «государство-общество-молодёжь», предлагая собственную концепцию институционализации российской моло дёжной политики. В истории взаимоотношений российского государства и молодёжи выделяется пять циклов, в рамках которых прослеживается не сколько повторяющихся фаз. Первая фаза–мобилизация. Интерес государ ства к молодому поколению возрастает в периоды модернизации жизнедея тельности общества. В этой ситуации слабо интегрированная в социальную структуру молодёжь становится важнейшим ресурсом инноваций. Вторая фаза–рост самоорганизации молодёжи. Внимание государства и общества к молодёжи ведет к росту ее самосознания, гражданственности, социальной ответственности, что проявляется в появлении большого числа разнообраз ных молодёжных формальных и неформальных объединений, групп и т.д.
Третья фаза – структурирование системы государственной молодёжной по литики. На этой фазе объектом деятельности государства становится управ ление процессами самоорганизации молодёжи, интеграция жизненной энер гии молодого поколения в новую модернизированную социально экономическую структуру. В рамках первой и третьей фазы можно наблю дать существование двух аттракторов, которые создают «зоны» деструктив ности и конструктивности. В рамках первой фазы – это аттракторы социаль ной интеграции и социальной дезинтеграции. Модернизация и потребность в инновациях усиливает постоянно существующее межпоколенческое напря жение. В этой ситуации государство может избрать путь усиления этого на пряжения (аттрактор социальной дезинтеграции) или его снижения и осуще ствления модернизации в рамках циркулирующих в обществе культурных программ (аттрактор социальной интеграции). Третья фаза включает аттрак торы социального партнерства и социального контроля. Государство в си туации роста молодёжной самоорганизации и снижающегося (в результате завершения модернизационных процессов) спроса на молодёжную актив ность и инициативу должно «решить», готово ли оно к полноценному со трудничеству с молодёжью (аттрактор социального партнерства) или не го тово, что ведет к усилению социального контроля за молодым поколением (аттрактор социального контроля).
Автором выделяются пять циклов, в рамках которых происходит вос производство сходных паттернов в системе взаимоотношений «государство общество-молодёжь» (см.таблицу 1).
Таблица 1. Основные циклы молодёжной политики в России Цикл Фаза мобилизации Фаза самоорганизации Фаза структурирования 1696 - Реформы Петра I. Отсутствует Рост социального контроля. Проект 1801 Опора на молодое воспитания «новой породы людей» поколение дворян. И.И. Бецкого.
1801- Реформы Александ- Движение декабристов, рост сту- Рост социального контроля. Запрет 1917 ра I, при участии денческих общественных объеди- студенческих объединений. Утвер Негласного комите- нений, молодёжное революцион- ждение классицизма в системе обра та. ное движение зования. Государственная регламен тация общественной молодёжной по литики.
1917- Большевистская Рост общественно-политического Рост социального контроля, через 1953 мобилизация моло- молодёжного движения, в том чис- создание единой массовой молодёж дого поколения. ле «не пролетарской» направлен- ной организации (ВЛКСМ) ности.
1953- Хрущевская «отте- Рост неформальных объединений и Рост социального контроля. Прямой 1985 пель». Мобилизация групп молодежи, молодёжные суб- запрет неформальных объединений, молодого поколения культуры, движение «шестидесят- усиление роли комсомола.
для модернизации ников», коммунарское движение советской системы.
С 1985 «Перестройка» - Появление широкого спектра не- Усиление социального контроля.
очередной этап мо- формальных молодёжных объеди- Создание контролируемых государст билизации молоде- нений, субкультур, общественно- вом молодёжных движений. Госу жи. политических движений. дарственная регламентация общест венной молодёжной политики.
Анализ взаимоотношений в системе «государство-общество-молодёжь» позволяет выделить ряд деструктивных паттернов, воспроизводимых россий ским государством на протяжении нескольких последних веков. Во-первых, активная эксплуатация правящей элитой межпоколенческого напряжения и создание искусственных механизмов его усиления. Во-вторых, тяготение го сударственных структур к усилению социального контроля над молодёжны ми объединениями, инициативами, не вписывающимися в контекст офици альной политики государства. В-третьих, социальный контроль над другими институтами гражданского общества, пытающимися выстроить систему об щественной молодёжной политики.
Важнейшей проблемой молодёжной политики российского государства в начале нового столетия является вопрос ее дифференциации. Попытка унификации работы с молодёжью, предпринятая в начале 90-х годов, не при несла серьезных результатов. В этом контексте необходимо ставить вопрос о регионализации молодёжной политики, базирующейся на локальных особен ностях того географического и социокультурного пространства, в котором протекает жизнедеятельность молодого человека.
Во второй главе «Государственная молодёжная политика российских регионов» исследуются особенности формирования и реализации новейшей государственной молодёжной политики в российских регионах. Автор, ука зывая на чрезмерную унификацию РМП, доказывает, что осуществление ра боты с молодым поколением без учета локальной специфики ведет воспроиз водству в молодёжной среде деструктивных практик и стилей жизни.
В первом параграфе «Жизненные стратегии и социальные практики провинциальной молодёжи как предмет региональной молодёжной по литики» обосновывается авторский подход к содержанию и формам регио нальной молодёжной политики. Транзит большой части молодых провин циалов в значительной мере отличается от сверстников из «глобального го рода» и определяется амбивалентной социализацией, под которой понимает ся симбиоз двух культурных программ, транслируемых центром и перифери ей. Центр формирует культурные цели и ценности, жизненные смыслы, кри терии успеха, уровень притязания и т.д. При этом социокультурное поле про винции трансформирует эти цели и смыслы, адаптируя их к социально экономическим условиям территории и особенностям социальной структуры периферии. Проведенное автором исследование позволяет говорить о том, что жизненные приоритеты молодёжи мегаполиса и провинции лежат в од ной плоскости и являются содержанием ценностно-нормативного ядра со временной российской молодёжи, что подтверждается и другими российски ми социологами4.
Таблица2. Ценностно-нормативное ядро российской молодежи (%, от числа ответивших) Приоритеты на ближайшие пять лет Молодёжь Санкт- Молодёжь провинции Петербурга Региональный Малые го центр рода, село % ранг % ранг % ранг Получить хорошее образование 78,8 75,5 79, 1 1 Удачно трудоустроиться 55,4 64,5 67, 2 2 Сделать карьеру 44,6 39,8 36, 4 5 Создать собственную семью 33,3 45,5 44, 5 4 Добиться хорошего материального положения 48,8 50,4 54, 3 3 В то же время возможности для реализации жизненных планов в про винции значительно ниже, чем в «глобальном» городе. Это формирует опре деленные типы жизненных стратегий провинциальной молодежи, направлен ные на преодоление противоречий амбивалентной социализации.
1. «Бегство» из провинции. Наиболее распространенной стратегией преодо ления противоречий амбивалентной социализации является географическая мобильность. Данная стратегия распространена не только в среде молодых «интеллектуалов», часто она воспроизводится молодыми людьми, не обла дающими достаточными материальными и интеллектуальными ресурсами. В этом случае их ждет либо возвращение в провинцию, либо полунищенское существование в мегаполисе. Обычно такие провинциалы, вырвавшиеся в столицу, трудоустраиваются на низко оплачиваемые и мало престижные должности, которые не готовы занимать молодые люди «центра» или же по полняют ряды криминальных или полукриминальных структур. Как справед См. напр. Ильин В.И. Быт и бытие молодёжи российского мегаполиса: социальная структурация повсе дневности общества потребления. СПб.: Интерсоцис, 2007. 338 с. Лисовский В.Т. Духовный мир и ценност ные ориентации молодёжи России: учебное пособие. – СПб.: СПбГУП, 2000. – 519 с.
ливо отмечает В.Ф. Левичева, «переезд в большой город, перемена среды общения, как правило, сопровождаются нарастающей психологической на пряженностью при сужении возможностей самоопределения молодого чело века. Юноши и девушки склоны замыкаться в компаниях таких же «лимит чиков», а большой город с его культурным и коммуникационным потенциа лом нередко остается для них чужим»5. Особое место в данном контексте за нимают молодые люди, чья попытка закрепиться в социальной структуре глобального города, оказалась неудачной. Возврат в провинцию часто ведет к социокультурному самоисключению, социальной и гражданской апатии, жизненной «слепоте», когда молодой человек не видит возможностей и пер спектив своего существования в пространстве периферии.
2. Вытеснение культурных программ глобального города. В среде провинци альной молодёжи с низким аскриптивным статусом, не имеющей ресурсов для восходящей географической мобильности, распространена жизненная стратегия, ориентированная на притворное пренебрежение культурными це лями и образцами центра, их игнорирование и демонстрация их неважности и незначимости. Подобная стратегия часто встречается в среде «молодых взрослых» (24-30 лет), уже имевших попытки реализации культурных про грамм «глобального» города. Результатом вытеснения культурных программ «глобального» города становится субъективно переживаемое недовольство собственной жизнью, отсутствие в ней целей и смыслов. Более 51% из числа «молодых взрослых» провинции, по результатам исследования автора, де монстрируют недовольство своей жизнью, при этом этот показатель возрас тает с увеличением возраста человека. Из числа тех, кто недоволен своей жизнью, 45,1% указывают на то, что они не видят возможностей для реали зации себя в рамках провинции. Свое будущее с ним связывают только 5,9%.
3. Имитация жизненных стилей глобального города. Большой процент мо лодых провинциалов, особенно в возрасте от 15 до 23 лет, не имеющие ре альных возможностей покинуть провинцию, осуществляют попытки реали зации культурных программ глобального города в рамках социокультурного поля периферии. Для осуществления данной стратегии необходимо вырвать ся из поля социального контроля традиционных институтов. Важнейшим ме ханизмом этого является провинциальная молодёжная субкультура. Моло дёжные субкультуры провинции формируются под влиянием процессов культурной самоорганизации молодёжи центра, их основная задача создать возможность воспроизводства культурных моделей центра в рамках провин ции. Кроме этого, важнейшими механизмами, имитирующими жизнедея тельность глобального города, становятся «развлекательные» локальности (кафе, бары, ночные клубы, торговые центры), которые все активнее прони кают в пространство провинции, посредством расширения проектов россий ского бизнеса.
Важное место занимает анализ деструктивных социальных практик, ко торые являются особым предметом деятельности государственных органов Левичева В.Ф. Молодёжный Вавилон. – М.: «Молодая гвардия», 1989. с. 17.
по делам молодёжи. Деструктивность социальных практик провинциаль ной молодёжи понимается нами как система действий, ориентирован ная на разрушение вновь создаваемых государством социальных структур (как систем правил и ресурсов). Безусловно, сами молодые люди не опреде ляют свое поведение как деструктивное, оно становится таким, только если анализировать его с точки зрения интересов современного российского госу дарства и проблем национальной безопасности. Автор выделяет несколько видов деструктивных практик, циркулирующих в пространстве российской провинции:
демографические практики, в основе которых лежит раннее деторожде ние, ведущее, в свою очередь, к большому количеству абортов и отказов от детей.
деструктивные практики в сфере здоровья, проявляющиеся в широком распространении употребления тяжелого алкоголя, наркотиков, а также других психоактивных веществ.
деструктивные практики в сфере построения профессиональной карьеры, в основе которых лежит выбор профессии без учета региональных осо бенностей рынка труда.
деструктивные гражданские практики, актуализирующие социальную апатию, абсентеизм, низкую социальную и гражданскую активность, стремление, во что бы то ни стало, покинуть провинцию.
Амбивалентность социализации молодых людей, проживающих в со циокультурном пространстве российской провинции, требует регионализа ции и дифференциации государственной и общественной молодёжной поли тики. Речь должна идти о разработке и реализации особых форм работы с молодёжью в зависимости от того социокультурного пространства, в кото ром протекает жизнедеятельность молодого поколения.
Во втором параграфе «Формирование системы государственной мо лодёжной политики в российских регионах» рассматривается процесс воз никновения и структурирования РМП как особого социального института. На его формирование оказал влияние ряд макро факторов. Во-первых, становле ние системы региональной работы с молодёжью проходило в условиях от сутствия нормативно-правовой и программной базы. Это привело к тому, что РМП по сей день не структурирована с точки зрения ее места в общей систе ме институтов управляемой социализации молодого поколения. Во-вторых, советская система работы с молодёжью, существующая в условиях тотально го социального контроля над основными локальностями, в которых происхо дила жизнедеятельность молодого человека, не была мотивирована на разра ботку, апробацию и внедрение эффективных социальных технологий моло дёжной политики. Это создало серьезный технологический кризис в моло дёжной сфере, который не преодолен до сих пор. Сегодня молодёжная поли тика в регионах, главным образом, сосредоточена на тех категориях молодё жи, доступ к которым не представляет затруднений (школьники, учащиеся и студенты). В-третьих, трансформация политического режима государства привела к тому, что большая часть финансовой нагрузки по реализации рабо ты с подрастающим поколением была переложена на региональные органы власти, что привело к стратификации форм и объемов финансирования РМП.
Таким образом, институционализация РМП протекает в условиях, в ко торых создание действительно эффективных структур представляется за труднительным. Именно это обстоятельство привело к тому, что сегодня ин ститут молодёжной политики во многих регионах ЦФО представляет собой скорее бюрократический механизм генерирования дискурсов о молодёжи и молодёжной политике, нежели эффективный инструмент управления транзи том провинциальной молодёжи. Подтверждением этому служит оценка эф фективности региональной молодежной политики со стороны молодежи, сформулированная по итогам исследований автора. Так, оценку «в целом эффективная» дают 3,4% опрошенных, «эффективная по отдельным направ лениям» – 7,9%, «практически во всем неэффективная» – 43,1%, «абсолютно неэффективная» – 12,3%, «затруднились ответить» – 33,3%. Результаты ав торского исследования подтверждаются данными, полученными в ходе дру гих социологических исследований близкой тематики (как на федеральном, так и региональном уровне)6.
Серьезной проблемой большей части региональных органов по делам молодёжи стало их «автономное» существование, практически не связанное с повседневной жизнедеятельностью молодёжи региона. Возникла парадок сальная ситуация, когда система РМП реализует огромное количество разно образных проектов и программ для молодёжи, при этом большая часть моло дых людей региона не имеют представления о происходящем. Социологиче ские исследования, проведенные автором в ЦФО РФ, демонстрируют тот факт, что в большинстве регионов информированность молодежи о програм мах и проектах региональных органов по делам молодежи не превышает 30%.
Причины невысокой эффективности РМП автор видит не только в макро факторах, оказывающих влияние на становление и развитие института ре гиональной молодежной политики, но и в устойчивом воспроизводстве зна чительной частью работников молодежной сферы (исследуемых регионов) неадекватных практик структурирования своей деятельности. Серия глубин ных интервью с руководителями органов по делам молодежи ЦФО, допол ненные контент-анализом региональных молодежных программ и проектов позволяют выделить ряд деструктивных практик, воспроизводимых ими в процессе структурации РМП:
1. Фантомное целеполагание. Под целями-фантомами будем понимать семантические конструкции, не содержащие в своей структуре элементов са мопроверки и критериев достижимости. Цели-фантомы активно проникают в сознание работников молодёжной сферы, создавая деструктивные менталь См. напр. Иваненков С.П., Кусжанова А.Ж. Молодёжь и государство: инновационные подходы (на мате риалах Оренбургской области).-Оренбург, 2005. Молодёжь провинции: проблемы и перспективы. – Курск., 2000. – 115 с. Положение тульской молодёжи: состояние, тенденции, перспективы. – Тула, 2004. – 124 с.
ные модели, в рамках которых практически любое действие, молодежное ме роприятие может быть вписано в фантомную целевую конструкцию.
2. Дискретность деятельности. Значительные социальные «зоны» во времени и пространстве жизнедеятельности молодого поколения оказывают ся исключенными из системы работы с молодым поколением. Дворовые компании молодёжи, молодёжные субкультуры, многие провинциальные общежития превращаются в вечернее и ночное время в «зоны» деструктив ной социализации молодого поколения, воспроизводящие алкоголизм, нар команию, насилие, экстремизм и т.д. Важнейшим проявлением дискретности региональной системы работы с молодёжью является ее акционно мероприятийный характер. Работа с молодёжью не носит непрерывного ха рактера, траектория ее движения выстраивается от одного мероприятия (ак ции) к другому. При этом зачастую эти мероприятия в содержательном плане не связаны друг с другом.
3. Деформированность критериев оценки эффективности РМП. По требность в разработке четких и легко идентифицируемых индикаторов, по зволяющих замерить эффективность той или иной деятельности, в последнее десятилетие усиливается среди региональной политической элиты. При этом, несмотря на кажущийся прогресс в этой сфере, в действительности же про блема оценки качества деятельности так и остается в большинстве случаев нерешенной. Причина заключается в том, что в качестве индикаторов ис пользуются не целевые характеристики деятельности, а критерии, не имею щие прямого отношения к измерению ее качества, такие как количество уча стников мероприятий, процент молодёжи, охваченной деятельностью орга нов по делам молодёжи и т.д.
Сегодня в большинстве российских регионов сформировался институт молодёжной политики, как система специализированных органов в структуре региональной и муниципальной власти, молодежных учреждений и служб.
Это обстоятельство позволяет рассматривать его как действенный механизм сопровождения транзита большей части провинциальной молодежи. В то же время, модернизация общества, осуществляемая современным российским государством, требует решения ряда проблем в сфере оптимизации деятель ности органов РМП. Среди наиболее значимых проблем, выделим:
1. Неразработанность и унификация регионального законодательства в сфе ре реализации РПМ.
2. Бюрократизация органов по делам молодежи, их серьезная зависимость от администрации региона, ее сиюминутных политических задач.
3. Низкий кадровый потенциал РМП, отсутствие эффективной системы под готовки и переподготовки работников молодежной сферы.
Отсутствие адекватно сформулированной миссии региональных и муни ципальных органов по делам молодёжи, привело в начале 21 века к транс формации (части из них) их организационно-правового статуса (от отдель ных структур в системе региональных органов власти к структурным подраз делениям комитетов и департаментов региональных администраций). Важ нейшей же проблемой большинства региональных структур по делам моло дёжи стало «автономное» их существование, практически не связанное с по вседневной жизнедеятельностью молодёжи региона. Дестандартизация жиз ненных траекторий молодого поколения привела к исключению молодежных структур из большинства локальностей, в которых проходит жизнедеятель ность молодого человека.
В третьем параграфе «Институт семьи в контексте региональной мо лодёжной политики» представлен анализ проектов, программ и конкретных форм деятельности региональных органов по делам молодежи, направленных на развитие молодой семьи, решение социально-демографических проблем провинциальной молодежи.
Социально-демографическая политика является на сегодняшний день одним из приоритетных направлений деятельности российского государства.
Автор, анализируя семейную политику, доказывает, что она зачастую явля ется неэффективной. Нередко деятельность государственных структур спо собствует воспроизводству деструктивных практик провинциальной моло дёжью. Большинство имеющихся на сегодняшний день проектов не подкреп лены конкретными социальными технологиями, конгруэнтными особенно стям российской провинции, что затрудняет их реализацию.
Анализируя региональную политику в отношении молодой семьи, выде лим несколько основных направлений.
1. Демографическая политика, ориентированная на повышение деторожде ния. Основной социальной технологией, используемой российским государ ством для повышения рождаемости и стимулирования молодых семей к уве личению количества детей, является так называемый «материнский капи тал»7. Попытки решения демографических проблем посредством достаточно примитивных социальных инструментов (таких как финансовое стимулиро вание рождаемости) без учета региональной специфики не только не способ ствуют трансформации деструктивных демографических практик, но и соз дают ситуацию их латентного воспроизводства. Причины невысокой эффек тивности социальной технологии «материнского капитала» связаны: во первых, с ограниченностью возможностей использования средств «материн ского капитала», во-вторых, с отсутствием адекватного экономического рас чета в отношении региональных особенностей использования финансовых средств. В таких условиях молодые родители, принимая решение о рождении второго (и последующих детей), по-прежнему не связывают это событие с возможностью получения поддержки от государства, рассматривая «мате ринский капитал» как некий виртуальный продукт, использование которого затруднено.
2. Деятельность, направленная на сокращение количества разводов в моло дых семьях. Достаточно высокий рост разводов в молодых семьях, прожи вающих в провинции, во многом связан с политикой повышения рождаемо сти. Стимулирование деторождения включает в себя, в том числе, и меро приятия, направленные на поощрение ранних браков. Поскольку наиболее ФЗ №256-ФЗ от 29.12.2006 года «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей».
толерантной к ранним бракам является молодёжь периферии, именно она, в силу указанных обстоятельств, и демонстрирует высокий уровень разводов.
Данное направление в деятельности региональных органов по делам моло дёжи является наименее разработанным. Несмотря на то, что проблема раз водов в молодых семьях активно вводится в публичный дискурс, механизмы ее решения на региональном уровне практически отсутствуют. Для решения указанной проблемы государственным органам необходимо транслировать в своих действиях социокультурную программу «глобального города», в кон тексте которой процесс создания семьи переносится на более поздний срок (27-30 лет), являясь осознанным и подготовленным как с экономической, так и с психологической точки зрения.
3. Социально-психологическая помощь молодым семьям. Особое место в дея тельности региональных органов по делам молодёжи занимает работа разно образных социально-психологических программ, ориентированных на пси хологическую подготовку молодоженов. В большинстве регионов эта дея тельность реализуется через создание и институционализацию клубов «Мо лодая семья». Ввиду отсутствия достаточного количества специалистов дея тельность подобных клубов зачастую является неэффективной. Контент анализ программ их деятельности в ЦФО демонстрирует преобладание досу говых и коммуникационных форм активности. В условиях российской про винции наличие подобных форм организованного взаимодействия молодых семей является необходимым, но недостаточным условием их сохранения. В программах работы клубов «Молодая семья» отсутствует собственно соци ально-психологическая тематика, как система целенаправленной работы с трансформацией деструктивных практик молодых людей.
4. Решение социально-экономических проблем молодой семьи. Важнейшей социальной проблемой большинства молодых семей является отсутствие собственного жилья. Часто его наличие напрямую связывается с возможно стью деторождения. В сознании молодых провинциалов собственная кварти ра становится необходимым атрибутом семейной жизни, вокруг которой происходит структурирование жизнедеятельности и выработка демографиче ской стратегии. Основным механизмом решения данной проблемы является федеральная программа «Доступное и комфортное жилье – гражданам Рос сии», имеющая подпрограмму «Обеспечение жильем молодых семей». Глав ная проблема при реализации данного проекта заключается в государствен ной манипуляции с ценами за один квадратный метр жилья. Дотирование молодых семей осуществляется с использованием ценовых показателей зна чительно ниже рыночных. Ситуация приобретает характер социально политического спектакля, в котором государственные чиновники, отдавая себе отчет в реальной стоимости жилья, тем не менее, продолжают утвер ждать и использовать в практике работы не существующие экономические показатели. Такая ситуация резко снижает социальный эффект государствен ной политики. Достаточно указать, что, например, в Костромской области в 2008 году количество семей, принявших участие в региональной программе «Обеспечение жильем молодых семей», равнялось 107 семьям8, что в кон тексте региональных потребностей составляет не более одного процента.
5. Развитие института приемных семей. Понимание государством важности семейного воспитания является причиной широкого развития в последние годы института приемной семьи. Во всех без исключения регионах ЦФО раз работаны и реализуются специализированные программы, направленные на развитие механизмов усыновления детей сирот. Несмотря на положительный эффект государственной политики, представляется необходимым указать и на дисфункциональные результаты этого проекта. Важнейшим из них явля ется появление в российской провинции социальной практики «детского раб ства». Проведение серии глубинных интервью с детьми, оказавшимися (в на стоящий момент уже достигшими совершеннолетия) в приемных семьях, по зволяет констатировать наличие случаев фактической эксплуатации детей сирот в интересах приемных родителей. Оценить уровень распространения подобной практики не представляется возможным, тем не менее сам факт ее существования не вызывает сомнений9.
Наиболее важной характеристикой семейно-демографической политики в российских регионах является недифферинцированность действий по от ношению к региональным и местным особенностям жизнедеятельности мо лодёжи и молодых семей. Подготовленные на основе федеральных, регио нальные и местные программы часто не являются реальным и эффективным инструментом решения социальных проблем молодого поколения. Отсутст вие достаточного финансирования еще более снижает их потенциал. Семей но-демографическая политика во многих регионах не носит системного ха рактера, сводясь к череде отдельных мероприятий и акций, практически не связанных друг с другом. РМП в отношении молодых семей во многих ре гионах представляется неэффективной и непродуманной, ориентированной, главным образом, на создание и воспроизводство социально-одобряемого дискурса, нежели на разработку реальных механизмов улучшения жизнедея тельности молодых людей.
В четвертом параграфе «Модели и формы профилактики девиаций в молодёжной среде» осуществлен анализ деятельности региональных органов по делам молодежи в сфере профилактики отклоняющегося поведения моло дых провинциалов. Активность региональных молодёжных структур скон центрирована на трех основных направлениях: молодёжная преступность;
употребление и злоупотребление наркотическими и психоактивными веще ствами;
молодёжный экстремизм. Наиболее важное место в работе занимают последние два проявления девиантного поведения.
Деятельность органов по делам молодёжи в направлении профилактики девиантного поведения характеризуется несколькими чертами. Во-первых, Реализация молодёжной политики в Костромской области / Информационно-аналитический бюллетень администрации Костромской области. 2007. №30 (49). – Кострома, с. 52.
Подтверждением существования подобной практики в других регионах является серия интервью с Мизу линой Еленой Борисовной, председателем Комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин, детей. См. например, «Российская Федерация сегодня», №5, 2008.;
см. также Безрукова О.Н. Воспитанники детских домов: анализ жизненных проблем и потребностей / Молодежная галактика, 2008. №4, с. 113-126.
современная система работы с молодёжью не имеет ресурсов и социальных механизмов для проникновения в большую часть локальностей, в которых протекает жизнедеятельность современного молодого человека. Во-вторых, важной особенностью системы работы с молодёжными девиациями является ее межведомственный характер, что создает ситуацию отсутствия единого методологического и технологического пространства работы с молодым по колением. В-третьих, особое значение имеет технологическое и кадровое от ставание провинции от «глобального города».
Все формы профилактической работы, используемые в практике РМП, разделим на три группы. Первая группа – «имитационная профилактика». В данном случае речь идет об использовании традиционных мероприятий в це лях имитирования профилактической работы в среде молодёжи. Вторая группа – «информационная профилактика». К данной группе относятся раз нообразные формы информирования молодёжи об опасности злоупотребле ния наркотическими веществами. Третья группа – «методы мягкой профи лактики». Смысл «мягкой профилактики» сводится к включению молодых людей в позитивные формы организации свободного времени, создание при влекательных ситуаций – образцов и т.д. Формы «мягкой профилактики» яв ляются наиболее эффективными, поскольку ориентированы не на прямое воздействие, а на постепенное формирование новой системы диспозиций.
Методы «мягкой профилактики» в большей степени чувствительны к про фессионализму социальных работников, педагогов, работников молодёжной сферы.
Особым направлением профилактической работы в современных усло виях гло-локализации является профилактика молодёжного экстремизма. В большинстве российских регионов отсутствуют специализированные про граммы, и работа по развитию толерантности сводится к некоторым отдель ным мероприятиям, не способным решить проблему. По мнению автора, при организации системной работы по профилактике молодёжного экстремизма возможно использование двух основных моделей, оптимизирующих данный вид деятельности.
1. Модель профилактики, основанная на усилении роли традиционных ин ститутов социализации. В основе данной модели лежит идея сокращения свободного, неконтролируемого пространства социализации молодого чело века. Действия государства должны быть направлены на усиление воспита тельного воздействия семьи, школы, средне-специальных и высших учебных заведений, молодёжных общественных объединений, средств массовой ин формации.
2. Модель профилактической работы, ориентированная на снижение дест руктивного потенциала молодёжных субкультур. В основе лежит деятель ность государства по разработке механизмов, направленных на оптимизацию деятельности разнообразных молодёжных субкультур. Наиболее успешно эта стратегия может быть реализована через развитие экстремальных видов спорта, содержащих элементы риска – альпинизм, спидвэй, сноуборд, скай дайвинг и т.д.
РМП в сфере профилактики девиантных практик молодёжи зачастую является неэффективной. Это связано с отсутствием понимания важности ис следования региональных особенностей развития и функционирования дест руктивной практики. Попытки унификации профилактической работы с мо лодым поколением, имитация реальных механизмов ее осуществления, ведут к росту наркотизации, алкоголизации, экстремизации провинциальной моло дёжи во многих российских регионах.
В пятом параграфе «Механизмы интеграции и развития социальной активности провинциальной молодёжи» исследуется активность регио нальных органов по делам молодежи в сфере подготовки и социального включения молодых лидеров в политические, экономические и социальные процессы, происходящие в современной России, реализуемая через институ ционализацию в регионах молодёжного парламентаризма.
Одной из важнейших проблем современного российского государства является недостаточная интеграция молодого поколения в политические, экономические и социальные проекты, реализуемые в РФ. Это обстоятельст во ставит вопрос о необходимости внедрения механизмов развития граждан ской и социальной активности молодёжи. В условиях социокультурного поля российской провинции в молодёжной среде формируются и воспроизводятся особые деструктивные гражданские практики, в основе которых лежат цен ности абсентеизма, низкой социальной и гражданской активности, имитации реальной деятельности по решению региональных и местных проблем. Такая ситуация характерна не только для стран, переживающих период трансфор мации, но и для большинства демократических европейских государств.
Именно это обстоятельство вызвало появление ряда европейских норматив но-правовых документов, ориентированных на внедрение механизмов социо культурного и гражданского включения молодого поколения в жизнедея тельность местного сообщества, региона, государства в целом. Важнейшим документом в этом ряду является «Европейская хартия об участии молодёжи в общественной жизни на местном и региональном уровне» (2003 г). Несмот ря на то, что Хартия до сих пор не ратифицирована РФ, этот документ во многом определяет контуры развития молодёжного представительства в Рос сии на современном этапе.
В развитии российского молодёжного парламентаризма автор выделяет два этапа. На первом (середина 90-х годов 20 века – 2001 год) формирование молодёжных парламентских структур носило неорганизованный и стохасти ческий характер. Второй этап в развитии российского молодёжного парла ментаризма начинается с момента создания в июле 2001 года Общественной молодёжной палаты при Государственной Думе Федерального Собрания РФ.
Анализ особенностей формирования молодёжных парламентских структур позволяет выделить три основные формы их создания. Первая, наиболее конструктивная форма, базируется на законодательном оформлении практи ки работы по развитию молодёжного представительства. Вторая форма – создание молодёжных парламентских структур по решению отдельных должностных лиц. В такой ситуации легитимность молодёжной парламент ской структуры напрямую зависит от отношения к этому проекту «первых лиц» региона. Третий вариант базируется на разработке и принятии специ альной целевой региональной программы, регламентирующей деятельность молодёжного парламента.
Начиная с 2003 года, в РФ происходит активное развитие парламентско го молодёжного движения. Анализируя динамику развития молодёжного парламентаризма в ЦФО, стоит отметить значительный количественный рост молодежных парламентских структур. На сегодняшний день молодёжные парламентские структуры есть во Владимирской, Ивановской, Курской, Ря занской, Смоленской, Тамбовской, Брянской, Воронежской, Липецкой, Туль ской, Костромской. Среди перечисленных территорий достаточно таких, ко торые имеют инновационный опыт развития молодёжного парламентского движения. Так, например, Рязанская область первой в Российской Федерации получила статус опорно-экспериментального центра по обобщению опыта развития молодёжного парламентаризма в Российской Федерации. Во Вла димирской области получила развитие уникальная в своем роде модель мо лодёжного парламентаризма на муниципальном уровне (города Муром, Ков ров)10.
Несмотря на рост молодёжных парламентских структур в регионах РФ, необходимо выделить те дисфункции, которые присутствуют в процессе его институционализации.
1. Отсутствие политического доверия со стороны региональных органов власти. Большинство региональных молодёжных парламентских структур определяются региональной властью как «совещательно-консультативный орган». Это ограничивает компетенцию молодёжного парламента, сводя его деятельность лишь к участию в обсуждении каких-либо значимых регио нальных вопросов и лишая реальной социальной деятельности.
2. Неадекватная локализация молодёжных парламентских структур. В Рос сии основной упор делает на создание именно региональных структур, в то время как европейская практика переносит их на уровень небольших сооб ществ. Уровень проблем российских регионов достаточно сложен и требует серьезного проникновения в сущность социально-экономического положения конкретного субъекта РФ. Решением могло бы стать «перенесение» системы молодёжного представительства на уровень местных сообществ, где актуали зируемые проблемы менее масштабны.
3. Трансформация социальной и гражданской активности молодёжи в бю рократическую. Политическое недоверие к молодым парламентариям ведет к трансформации смыслов пребываниях их в указанных структурах. На первое место выходит потребность получить «место» в региональном органе власти.
Это снижает собственно гражданскую активность и формирует у молодых парламентариев адаптационные практики чиновников, построенные на меха низмах успешного взаимодействия с руководством, демонстрации лояльно сти, имитации продуктивной деятельности.
См. напр. Молодёжные и детские общественные объединения: проблемы преемственности деятельности и исследований. М.: Логов, 2002. – 252 с.