Целесообразность (дискреционность) в российском уголовном судопроизводстве
На правах рукописи
Апостолова Наталья Николаевна Целесообразность (дискреционность) в российском уголовном судопроизводстве Специальность 12.00.09 – уголовный процесс, криминалистика, оперативно-розыскная деятельность.
Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук
Москва - 2010 2 Диссертация выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Южный федеральный университет» Научный консультант доктор юридических наук, профессор Ляхов Юрий Алексеевич
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор Воскобитова Лидия Алексеевна (МГЮА имени О.Е. Кутафина) доктор юридических наук, профессор Головко Леонид Витальевич (МГУ имени М.В. Ломоносова) доктор юридических наук, профессор Гаврилов Борис Яковлевич (Академия управления МВД РФ)
Ведущая организация: Институт государства и права Российской академии наук
Защита состоится 8 февраля 2011 года в 15.15 на заседании диссертационного совета Д.501.001.73 при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова, ауд. 826.
Адрес: 199991, ГСП-1, г. Москва, Ленинские горы, 1 корпус гуманитарных факультетов, юридический факультет.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова (2-й корпус гуманитарных факультетов) Автореферат разослан декабря 2010 г.
Ученый секретарь диссертационного совета М.А. Лушечкина Введение Актуальность темы исследования.
В условиях сложной экономической ситуации перед нашим государством остро встала проблема необходимости жесткой экономии государственных средств, с одной стороны, и необходимости ведения эффективной борьбы с преступностью - с другой. В силу этого существует настоятельная потребность в существенном повышении эффективности уголовно-процессуальной деятельности и оптимизации расходов, направляемых на борьбу с преступностью.
Сэкономленные средства могли бы направляться на совершенствование и дальнейшее развитие органов уголовной юстиции. Ведь ни для кого не секрет, что уже в течение многих лет раскрываемость преступлений, несмотря ни на какие усилия, остается низкой. Большая загруженность следователей, дознавателей, прокуроров и судей не позволяет им серьезно повысить качество расследования и рассмотрения уголовных дел. Все это приводит к снижению уровня их профессионализма, в то время как «технологии» совершения преступлений становятся все более сложными и постоянно развиваются.
В силу нерациональной организации уголовно-процессуальной деятельности не удается вести успешную борьбу с преступностью. По данным МВД России в 2006-2009 годах почти половина только зарегистрированных преступлений осталось не раскрытыми,1 лица их совершившие не наказанными, конституционное право граждан на защиту от преступных посягательств в большинстве случаев не защищенным.
Закрепленное в статье 52 Конституции РФ право потерпевших на компенсацию причиненного ущерба надлежащим образом не обеспечивается.
Потерпевшие и обвиняемые далеко не всегда имеют реальную возможность воспользоваться своим правом на примирение и прекращение уголовного дела по данному основанию.
См: http//www.mvd.rustats Производство по уголовным делам ведется, зачастую, неоправданно долго, чем нарушается закрепленное в ст. 61 УПК РФ и в статье 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года право граждан на рассмотрение дела в разумный срок. Кроме того, чрезмерно медлительное производство по уголовному делу затрудняет осуществление законного и справедливого правосудия и снижает эффективность уголовного судопроизводства. А излишне заформализованный характер уголовного процесса, нередко, приводит еще и к нарушению права граждан на справедливое судебное разбирательство.
Отказ от тесного взаимодействия с гражданами и различными общественными институтами, отчужденность, изолированность системы уголовной юстиции от гражданского общества не позволяет вести на должном уровне профилактику, предупреждение и успешную борьбу с преступностью, создает условия для процветания коррупции в правоохранительных и судебных органах.
Выделяемые государством средства на содержание и функционирование органов уголовной юстиции расходуются крайне неэффективно и не приводят к достижению нужного результата. Ни законодательство, ни практика его применения не отвечают в полной мере реальным запросам и потребностям жизни современного быстро развивающегося общества.
Все это свидетельствует о том, что сейчас являются особенно актуальными новые подходы к организации и осуществлению уголовно процессуальной деятельности, которые позволят гармонизировать взаимодействие закона с реальными потребностями жизни общества и обеспечат соответствующее его назначению применение.
Степень разработанности темы исследования.
Несмотря на признание приоритетности принципа законности, целесообразность в науке дореволюционного уголовного процесса рассматривалась как необходимое и важное условие правильного применения закона и осуществления прокуратурой и судом отвечающей интересам общества деятельности такими учеными как И.Я. Фойницкий, В.К. Случевский, П.И. Люблинский, Д.Т. Тальберг и др.
В советском уголовном процессе соотношению законности и целесообразности в деятельности прокуратуры и суда уделяли внимание М.С.
Строгович, П.С. Элькинд, М.А. Чельцов, П.Ф. Пашкевич, В.В. Ершов, М.К.
Маликов.
Проблемам реализации принципа дискреционного уголовного преследования в зарубежном уголовном процессе в разное время были посвящены работы таких известных в нашей стране зарубежных ученых как Э.
Ферри, Х. Зер, А. Барак, У. Бернам, М. Ансель, Н. Кристи и др.
Серьезный анализ практике применения дискреционных начал в зарубежных странах был дан в трудах российских ученых В.В. Бойцовой и Л.В.
Бойцовой, Л.В. Головко, К.Ф. Гуценко, Н.И. Гулиевой, В.Н. Махова и М.А.
Пешкова, Б.А. Филимонова, М.Д. Щукина и др.
Исследовались вопросы диспозитивности, целесообразности и усмотрения в российском уголовном процессе в трудах А.С. Александрова, А.Д. Бойкова, О.В. Кузьминой, П.А. Лупинской, Ю.А. Ляхова, Л.Н.
Масленниковой, И.Б. Михайловской, Э.М. Мурадьян, А.И. Макаркина, И.Л.
Петрухина, А.В Смирнова и А.Г. Манукяна.
Формы реализации принципа целесообразности (дискреционности) в российском уголовном процессе рассматриваются в работах А.А.
Брыжинского, Н.Ю. Букша, А.А. Варяник, Е.Г. Васильевой, Л.А. Воскобитовой, О.В. Волынской, Б.Я. Гаврилова, Л. В. Головко, В.В. Золотых, И.Л. Петрухина, А.Ф. Прокудина, Б.Б. Самдановой, В.В. Сверчкова, В.Н. Ткачева и А.Н.
Сачкова, Е.А. Хабаровой и др.
Различные аспекты усмотрения следователя анализировались в работах Л.М. Васильева и А.Б. Ярославского, П.Г. Марфицина, А.А. Огилец.
Утверждение о том, что российским прокурорам наряду с законностью надлежит руководствоваться еще и целесообразностью, обосновывалось Н.Н.
Ковтуном, Ю.В. Козубенко, Г.Н. Королевым, Ж.К. Коняровой. Исследованием сущности и значения судейского усмотрения занимались Д.Б. Абушенко, В.И.
Анишина, М.В. Баглай, И.Р. Винаркевич, П.А.Гук, А.С. Емузов, О.А. Папкова, Н.С. Погорелова и др.
Изучением различных аспектов целесообразности и усмотрения в уголовном праве занимались Х.Д. Аликперов, М.В. Бавсун, Ю.В. Грачева, С.Г.
Келина, А.В. Наумов, С.М. Прокофьева, А.И. Рарог и др.
Несмотря на проведенный российскими учеными глубокий теоретический анализ вопросов целесообразности, усмотрения, диспозитивности и различных форм освобождения от уголовной ответственности по дискреционным основаниям, комплексного исследования вопроса целесообразной рациональной организации уголовно-процессуальной деятельности в целом не проводилось, что свидетельствует об актуальности и значимости данной работы.
Объект и предмет исследования.
Объектом настоящего исследования являются отношения, складывающиеся в ходе осуществления уголовно-процессуальной деятельности должностными лицами органов предварительного расследования, прокурорами и судами, а также состояние дел в сфере уголовной юстиции и пути повышения ее эффективности.
Предметом исследования являются международные, европейские и российские правовые нормы и материалы правоприменительной практики, связанные с объектом исследования.
Цель и задачи исследования.
Целью данной работы является комплексное исследование принципа целесообразности (дискреционности) уголовно-процессуальной деятельности должностных лиц органов расследования, прокуратуры, суда, способного обеспечить существенное повышение эффективности российского уголовного судопроизводства;
определение допустимых и разумных пределов его применения и наиболее приемлемых и эффективных форм реализации данного принципа.
Достижение поставленной цели обусловило необходимость решения следующих задач:
- дать понятие и выявить сущность принципа целесообразности (дискреционности) уголовно-процессуальной деятельности в современном уголовном судопроизводстве России;
- определить значение данного принципа как наиболее эффективного способа совершенствования и модернизации российского уголовного судопроизводства;
- установить соотношение и взаимодействие принципа целесообразности (дискреционности) уголовно-процессуальной деятельности с другими принципами демократического уголовного процесса и уголовного права;
- проанализировать существующие формы реализации дискреционных начал в уголовном судопроизводстве России и выработать предложения по дальнейшему развитию этих форм;
- определить необходимые гарантии правильного применения принципа целесообразности (дискреционности) осуществления уголовно-процессуальной деятельности;
- обосновать допустимые пределы применения данного принципа в отечественном уголовном судопроизводстве;
- определить основания и порядок принятия дискреционного решения по уголовному делу;
- обосновать оптимальные пределы дискреционных полномочий должностных лиц государства, а также объем прав и обязанностей иных участников процесса в ходе реализации принципа целесообразности (дискреционности);
- предложить меры по совершенствованию прокурорского надзора и судебного контроля за принятием дискреционных решений;
- показать необходимость открытости (прозрачности) практики применения принципа целесообразности (дискреционности) и участия общественности в процессе его реализации;
- определить меры по решению соответствующих организационных проблем деятельности должностных лиц, наделенных дискреционными полномочиями.
Методология и методика исследования.
Теоретической базой работы послужили достижения дореволюционной, советской и российской науки уголовного процесса и уголовного права, касающиеся вопросов применения дискреционных начал в ходе производства по уголовным делам.
Методологической базой исследования является диалектический метод научного познания социальных и правовых явлений и понятий в их развитии и взаимообусловленности.
В ходе диссертационного исследования также применялись различные специальные методы научного познания: историко-правовой, сравнительно правовой, юридико-догматический, системно-структурный, статистический.
Эмпирическую основу исследования составили статистические данные местной и общероссийской следственной, прокурорской и судебной практики, постановления Конституционного суда РФ, постановления Верховного суда РФ, решения Европейского Суда по правам человека. Кроме того диссертанткой были изучены и обобщены свыше 400 уголовных дел из архивов мировых, районных и ювенальных судов (особых составов судов по делам несовершеннолетних) г. Ростова-на-Дону и Ростовской области за 2003- годы.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем впервые выявлена и обоснована насущная потребность современного российского уголовного судопроизводства в рациональной целесообразной организации всей уголовно-процессуальной деятельности (а не только уголовного преследования или судебного рассмотрения) в целом, комплексно.
В работе выявлена сущность и дано понятие принципа целесообразности (дискреционности) уголовно-процессуальной деятельности, внесено предложение о необходимости его законодательного закрепления в виде соответствующей нормы в главе 2 УПК РФ и в ряде других процессуальных институтов как необходимого и действенного механизма повышения эффективности российского уголовного судопроизводства.
В диссертации обосновывается вывод о том, что осуществление уголовно-процессуальной деятельности на основе принципа целесообразности (дискреционности) при условии правильного его применения приведет к комплексному, системному решению многих наиболее важных и актуальных проблем деятельности органов уголовной юстиции и существенно повысит ее эффективность.
Впервые в научной работе проведен сравнительный анализ дискреционных начал со всеми другими принципами современного российского уголовного процесса и уголовного права, выявлены основы их взаимодействия и дальнейшего развития с целью перехода к принципиально новому уголовному судопроизводству 21 века, соответствующему требованиям современной общественной жизни.
В диссертации впервые обосновано положение о том, что применение в установленных законом рамках принципа целесообразности (дискреционности) уголовно-процессуальной деятельности дает возможность совершенствовать и развивать как формы разрешения уголовных дел по существу, так и формы освобождения от уголовной ответственности за совершаемые преступления.
Впервые предложены и обоснованы наиболее оптимальные формы дискреционных процедур на стадиях возбуждения уголовного дела, предварительного расследования, назначения судебного заседания, судебного разбирательства и апелляционного производства. Определен конкретный механизм их реализации.
В работе впервые предложена целостная система гарантий правильного и эффективного применения дискреционных начал в современном российском уголовном судопроизводстве и рациональной организации уголовно процессуальной деятельности. Определены новые пути ее дальнейшего реформирования и повышения эффективности.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Сущность принципа целесообразности уголовно-процессуальной деятельности в демократическом уголовном судопроизводстве состоит в том, что в силу конкретных обстоятельств уголовного дела должностные лица, осуществляющие производство по делу в установленных законом рамках производят такие действия и принимают такие решения, которые обеспечивают наиболее эффективное достижение целей уголовного судопроизводства.
Именно направленность дискреционного решения на эффективное достижение целей уголовного судопроизводства и характеризует его сущность. Принцип целесообразности (дискреционности) диссертантка определяет как предоставленную законом возможность выбора наиболее оптимальной из предусмотренных законом для данного конкретного случая формы осуществления уголовно-процессуальной деятельности и предусмотренного законом способа разрешения уголовно-правового конфликта с целью эффективного решения задач и достижения, стоящих перед уголовным судопроизводством целей. В уголовно-процессуальном законе данный принцип мог бы быть сформулирован и закреплен в виде ст. 71 УПК РФ в предложенной в диссертации редакции.
2. Потребность в осуществлении целесообразной, то есть наиболее практически полезной и эффективной деятельности объективно присуща любому виду юридической деятельности. Игнорирование принципа целесообразности, отсутствие его четкого понимания и закрепления в законе привели к излишней формализации порядка производства по уголовным делам, к осуществлению нерациональной и неэффективной уголовно-процессуальной деятельности. Сложившаяся неудовлетворительная ситуация в сфере уголовной юстиции уже не может быть должным образом разрешена введением либо только принципа целесообразности уголовного преследования либо наделением только судей дискреционными полномочиями по уголовным делам. Для обеспечения рациональной (оптимальной) организации и требуемой эффективности всего российского уголовного судопроизводства необходимо введение в законодательство и применение принципа целесообразности во всей уголовно-процессуальной деятельности в целом, а не в отдельных ее составляющих.
3. Законодательное закрепление и правильное применение принципа целесообразности уголовно-процессуальной деятельности:
- создаст условия для более справедливого и эффективного применения закона, и тем самым сведет к минимуму случаи его нарушений, «обхода» или произвольного толкования;
- обеспечит эффективную реализацию таких важнейших прав потерпевших как право на возмещение и компенсацию причиненного преступлением вреда, на содействие и помощь в ходе производства по уголовному делу, на примирение с обвиняемым в указанных в законе случаях, и, тем самым, сохранит необходимый для цивилизованного развития нашей страны людской потенциал;
- позволит существенно ускорить производство по уголовным делам и обеспечит соблюдение разумного срока рассмотрения и разрешения уголовных дел, предусмотренного статьей 61 УПК РФ и статьей 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., а также упростит и удешевит правосудие для граждан, сделает его еще более доступным;
- снизит затраты на содержание органов уголовной юстиции (высвободившееся в результате этого средства могут быть направлены на развитие и совершенствование правоохранительной и судебной системы, на становление и развитие новых форм восстановительного правосудия), оптимизирует нагрузку на органы расследования, прокуратуры и суды, создаст нормальные условия для их надлежащей деятельности;
- позволит органам уголовной юстиции организовать свою работу таким образом, что они смогут не только жестко пресекать деятельность деструктивно-разрушительных сил общества, но и стимулировать (понуждать) граждан к осуществлению конструктивно-созидательной деятельности;
- повысит уровень доверия и взаимопонимания между должностными лицами системы органов уголовной юстиции и гражданами, общественными институтами, создаст условия для их взаимодействия и ведения более эффективной борьбы с преступностью;
- расширит возможности применения компромиссных и альтернативных форм разрешения уголовно-правовых конфликтов, позволит проводить более гибкую и эффективную уголовно-правовую и уголовно-процессуальную политику;
- создаст условия для органичного и безболезненного интегрирования России в общеевропейское правовое пространство.
4. Правильное понимание и применение принципа целесообразности обеспечивает вполне органичное его взаимодействие со всеми демократическими началами уголовного судопроизводства, в том числе и с принципами законности, публичности, презумпции невиновности, объективной истины. Более того, в силу своей рациональности и гибкости он будет гармонизировать их взаимодействие, способствуя их дальнейшему совершенствованию и обеспечивая переход отечественного уголовного судопроизводства на качественно новый более высокий уровень своего развития, соответствующий современным общепризнанным демократическим стандартам и потребностям стремительно развивающейся жизни современного общества.
5. Осуществление уголовно-процессуальной деятельности на основе принципа целесообразности (дискреционности) даст возможность постоянно совершенствовать уже существующие компромиссные формы правосудия и дискреционные процедуры, а также применять новые более действенные формы ответственности за совершенные преступления, позволяющие эффективно решать задачи и обеспечивать достижение стоящих перед уголовным судопроизводством целей.
6. Совершенствование особого порядка судебного разбирательства, предусмотренного главой 40 УПК РФ, в соответствии с принципом целесообразности должно идти по пути усиления гарантий защиты как прав и законных интересов потерпевших, так и публичных интересов за счет стимулирования посткриминального поведения подозреваемого, обвиняемого.
Взамен на раскаяние, возмещение или компенсацию причиненного преступлением вреда закон мог бы предусматривать возможность не только назначения наказания ниже низшего предела (согласно статье 64 УК РФ), но и применение соответствующих альтернатив уголовной ответственности на стадии судебного разбирательства и апелляционного производства.
7. Являясь наиболее ярким проявлением принципа целесообразности, предусмотренный главой 401 УПК РФ особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, побуждая обвиняемого или подозреваемого к признанию вины, к раскаянию в совершении тяжкого преступления, к оказанию содействия властям в расследовании и раскрытии наиболее общественно опасных преступлений, позволит более успешно вести борьбу с преступностью, более эффективно защищать права и свободы российских граждан, общественный правопорядок и общественную безопасность. Совершенствование данного порядка возможно за счет усиления механизма ответственности подозреваемого, обвиняемого за сообщение ложных сведений в ходе сотрудничества, выработки более эффективных мер безопасности, корректировки и уточнения гарантий прав подозреваемых, обвиняемых и полномочий соответствующих должностных лиц.
8. Как показывает наш отечественный и зарубежный опыт применения альтернатив уголовному преследованию и уголовной ответственности для уголовного судопроизводства наиболее эффективными и приемлемыми, по сути и содержанию, являются две разновидности альтернативных форм разрешения уголовно-правового конфликта - различные примирительные процедуры при наличии потерпевшего в уголовном деле и всевозможные формы условного прекращения (отказа) уголовного преследования (дела), если в уголовном деле потерпевший отсутствует. Разнообразие данных альтернативных форм определяется: 1) сложностью обусловленной обстоятельствами совершенного преступления процедуры примирения или условного прекращения (отказа) уголовного преследования;
2) условиями примирения или условного прекращения (отказа) уголовного преследования;
3) периодом времени, необходимым для их реализации;
4) кругом лиц, участвующих в этих процедурах;
5) документами, подтверждающими результаты их применения. Исходя из вышеназванных критериев, к сложным (и длительным) альтернативным формам разрешения уголовно-правового конфликта относятся прекращение уголовного дела (отказ от уголовного преследования) в связи заключением примирительного соглашения в результате посредничества (медиации) и прекращение уголовного дела (отказ от уголовного преследования) в связи с выполнением обвиняемым или подозреваемым определенных условий.
Применение сложных альтернатив уголовному преследованию и уголовной ответственности может быть возможным и оправданным на таких сложных и достаточно длительных по времени этапах производства как стадии предварительного расследования, назначения судебного заседания, судебного разбирательства в суде первой инстанции, а также апелляционного производства.
Отказ от возбуждения уголовного дела в связи с примирением, отказ от возбуждения уголовного дела в связи с деятельным раскаянием, прекращение уголовного дела в связи с примирением (ст. 25 УПК РФ), прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием (ст. 28 УПК РФ) - являются менее сложными (упрощенными и ускоренными) альтернативными формами разрешения уголовно-правового конфликта. Поэтому, первые две формы, исходя из их смысла и значения, могут применяться только на стадии возбуждения уголовного дела, а две последующих альтернативы наряду со сложными на всех этапах производства по уголовному делу, начиная со стадии предварительного расследования и заканчивая апелляцией.
В результате соотнесения особенностей производства по уголовному делу на различных стадиях процесса с особенностями той или иной альтернативной формы разрешения уголовно-правового конфликта, предлагается и обосновывается введение системы альтернатив уголовному преследованию и уголовной ответственности, позволяющей существенно повысить эффективность уголовного судопроизводства.
9. Реализация ныне существующих и новых альтернативных дискреционных процедур предполагает обязательное закрепление в уголовно процессуальном законе соответствующих гарантий их законного, обоснованного и справедливого применения. УПК РФ должен устанавливать:
четкие пределы, основания и порядок их применения;
соответствующие дискреционные полномочия должностных лиц государства, ведущих производство по делу, а также права и обязанности обвиняемых, потерпевших и иных участников судопроизводства, которыми они должны быть наделены в процессе применения данного принципа;
надлежащий прокурорский надзор и судебный контроль;
допустимую открытость (прозрачность) практики применения основанных на принципе целесообразности компромиссных и альтернативных форм правосудия и участие представителей общественности в процессе их применения. Не меньшее значение для успешного применения дискреционных начал имеет и соответствующая организация деятельности должностных лиц органов расследования, прокуратуры и суда.
10. В отличие от действующего УПК РФ (статьи 25 и 28) пределы применения альтернатив уголовному преследованию и уголовной ответственности следует ограничить делами о преступлениях небольшой, а также средней тяжести, но не повлекших тяжких последствий. Кроме этого, применяться данные альтернативы должны не только к впервые совершившим преступление подозреваемым и обвиняемым, но в соответствующих случаях и к лицам, в отношении которых решается вопрос о возбуждении уголовного дела при наличии сведений (данных), подтверждающих указанные в пунктах 1 4 ст. 73 УПК РФ обстоятельства.
11. Применение альтернативных социально-реабилитационных мер не должно ограничиваться лишь обязательным возмещением, заглаживанием или компенсацией причиненного преступлением вреда и в соответствующих случаях - примирением с потерпевшим. Дополнительно перед подозреваемым или обвиняемым в зависимости от конкретной ситуации должны ставиться такие условия как: 1) устройство на работу или на учебу;
2) изменение места работы или учебы, 3) выполнение общественно полезных работ;
4) изменение места жительства;
5) внесение в размере причиненного вреда денежной суммы в пользу учреждения социального назначения или в государственную казну;
6) прохождение курса лечения от алкогольной, наркотической или иной зависимости;
7) отказ от определенного рода занятий, увлечений и привычек, способствующих совершению правонарушений лицом, подлежащим освобождению от уголовного преследования;
8) прохождение курса коррекционно-психологического (коррекционно-воспитательного) воздействия.
Выбор альтернативных мер воздействия, влекущих отказ от возбуждения уголовного дела или прекращение уголовного преследования (дела), должен определяться исходя из обстоятельств и последствий совершенного преступления, личности подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего и эффективности применения данных мер с точки зрения обеспечения прав и законных интересов граждан, интересов общества и государства.
12. В качестве наиболее приемлемых процессуальных институтов, с помощью которых могли бы применяться альтернативные меры воздействия, следует использовать: на стадии возбуждения уголовного дела – порядок отказа от возбуждения уголовного дела, а в ходе расследования, назначения судебного заседания, судебного разбирательства и апелляционного производства порядок приостановления, а затем и прекращения производства по уголовному делу, которые гарантируют соблюдение как государственных интересов, так и прав и законных интересов участников процесса. Применение данных институтов не потребует внесения существенных изменений в закон, равно как и не будет представлять сложности в правоприменительной деятельности.
13. Должностным лицам, ведущим производство по уголовному делу, надлежит предоставить следующие дискреционные полномочия. На стадии возбуждения уголовного дела - следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора должны иметь право выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с примирением или деятельным раскаянием. В ходе производства предварительного расследования решения о прекращении уголовного дела (преследования) в связи с заключением примирительного соглашения или в связи с условным отказом от уголовного преследования (как и в случаях, 24- предусмотренных статьями УПК РФ и примечаниями к соответствующим статьям Особенной части УК РФ) должны приниматься следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора. На завершающем этапе досудебного производства статья 221 УПК РФ, как и статья 226 УПК РФ должны предоставлять прокурору право принимать решение о прекращении уголовного преследования (дела) по указанным в статьях 25 и 28 УПК РФ основаниям. Решение вопроса о направлении уголовных дел в суд, о наличии либо отсутствии необходимости поддержания по ним обвинения в суде должно остаться прерогативой прокурора, который, являясь связующим ключевым звеном между досудебным и судебным производством, призван обеспечивать соблюдение оптимального баланса защиты интересов личности, общества и государства в сфере уголовного судопроизводства, а также эффективную работу системы органов уголовной юстиции. Суд же в ходе досудебного производства, по-прежнему, должен осуществлять независимый и беспристрастный судебный контроль за принятием дискреционных решений в установленном уголовно процессуальным законом порядке, а уже в ходе судебного производства принимать любые из предусмотренных законом дискреционные решения.
14. Подозреваемому, обвиняемому и потерпевшему с момента признания их таковыми должно разъясняться и обеспечиваться право на прекращение уголовного дела по соответствующим дискреционным основаниям с их добровольного согласия, а также право на получение квалифицированной юридической помощи и консультаций адвоката по вопросам применения альтернативных мер воздействия. На стадии возбуждения уголовного дела заявителю и лицу, в отношении которого решается вопрос о возбуждении уголовного дела также должно разъясняться право, порядок и последствия применения дискреционных процедур.
15. Важнейшей гарантией законности, обоснованности и справедливости применения дискреционных процедур является открытость (прозрачность) правоприменительной деятельности. Органами расследования, прокуратуры и судами должны регулярно представляться и обнародоваться отчеты о применении ими дискреционных полномочий. Даже в досудебном производстве, где действует принцип тайны предварительного расследования, общая информация о применении дискреционных процедур органами расследования должна быть общедоступной.
16. Законное, обоснованное и справедливое применение дискреционных начал в уголовном судопроизводстве невозможно без тесного взаимодействия органов уголовной юстиции с гражданами и общественными институтами. Как свидетельствует и наша отечественная, и зарубежная практика привлечение граждан, представителей общественности в качестве лиц, содействующих применению альтернативных способов разрешения уголовно-правовых конфликтов налаживает взаимопонимание между органами уголовной юстиции и обществом, обеспечивает им поддержку со стороны граждан и общества в борьбе с преступностью, существенно повышает эффективность их деятельности. Представители общественности, участвующие в примирительных процедурах и реабилитационных мероприятиях, будут выступать в качестве гарантов от возможных злоупотреблений соответствующих должностных лиц, от соблазна оказать давление на участников уголовно-правового конфликта с целью принятия «нужного» решения. Участие общественности в реализации дискреционных процедур снижает коррупционные возможности и иные злоупотребления должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу.
17. Нынешнее положение дел в сфере нашей уголовной юстиции уже сегодня требует внесения соответствующих принципиальных изменений в организацию российского уголовного судопроизводства. Прежде всего, следует отказаться от стремления к тотальному привлечению всех без исключения совершивших преступления лиц к уголовной ответственности. Это приводит к распылению выделяемых государством сил и средств, которые расходуются главным образом не на расследование и рассмотрение сложных уголовных дел о наиболее тяжких и общественно опасных преступлениях, а на улучшение отчетности за счет раскрываемости многочисленных малозначительных преступлений. Во-вторых, необходимо осуществлять систематическое повышение квалификации сотрудниками органов расследования, прокуратуры и суда с целью формирования у них уважительного отношения к праву, обеспечения соответствующего уровня знаний ими законов, умения их правильно применять. В-третьих, необходимо добиться максимально возможного снижения уровня коррупции в правоохранительных органах и судах, поскольку реализация дискреционных полномочий коррумпированными должностными лицами приведет к его дискредитации. В-четвертых, за счет оптимизации расходов на содержание системы органов уголовной юстиции (в результате рационализации на основе принципа дискреционности уголовно процессуальной деятельности) следует повысить материальную обеспеченность и социальную защищенность должностных лиц органов расследования, прокуратуры и судов и, одновременно, установить четкий механизм неотвратимости ответственности за ненадлежащее осуществление ими своей профессиональной деятельности. В-пятых, реализация принципа целесообразности (дискреционности) уголовно-процессуальной деятельности в демократическом уголовном процессе должна основываться на нравственных духовных ценностях. Необходимо добиться от должностных лиц органов расследования, прокуратуры и судей понимания того, что без соблюдения норм нравственности, без служения высоким нравственным идеалам невозможно осуществлять уголовно-процессуальную деятельность во благо человека, общества и государства.
Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что сформулированные в ней теоретические положения и выводы направлены на решение важнейшей задачи науки уголовного процесса – повышение эффективности уголовного судопроизводства. Реализация выводов и рекомендаций, предложенных в диссертации, обеспечит дальнейшее развитие и совершенствование российского уголовного судопроизводства, а также создание необходимых условий и предпосылок для применения самых эффективных современных форм правосудия и форм ответственности за совершение преступлений.
Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы:
- в законотворческом процессе по совершенствованию уголовно процессуального и уголовного кодексов, а также в правотворческом процессе по совершенствованию ведомственных нормативных актов;
- в правоприменительном процессе в плане более эффективного применения норм закона;
- для дальнейшего реформирования организации и деятельности органов предварительного расследования, прокуратуры и суда;
- в научно-исследовательской работе для дальнейшей разработки вопросов, касающихся повышения эффективности уголовного судопроизводства России;
- в учебном процессе при изучении курса «Уголовный процесс» и иных соответствующих специальных курсов по проблемам совершенствования современного уголовного процесса и права.
Апробация и внедрение результатов исследования.
Соответствующие положения диссертационного исследования были опубликованы в учебном пособии «Европейские стандарты уголовного процесса» (Ростов-на-Дону. 2008. 7,7 п.л.), на основе которого студентам дневной, очно-заочной и заочной формы обучения юридических факультетов Южного федерального университета и Северо-Кавказской академии государственной службы читается одноименный спецкурс. Основные результаты, выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертации, изложены в монографии «Дискреционность в уголовном судопроизводстве России» (Ростов-на-Дону. 2009. 22,25 п.л.), которые также применяются в учебном процессе.
Отдельные положения диссертационного исследования были использованы при разработке и написании научно-практических пособий для мировых судей: Судопроизводство у мирового судьи. Ростов-на-Дону. 2001./ Под общей ред. В.М. Лебедева (коллектив авторов);
Судопроизводство у мирового судьи по уголовным делам. Ростов-на-Дону. 2002./ Под ред.
председателя Ростовского областного суда В. Н. Ткачева и Ю.А. Ляхова (коллектив авторов);
Судопроизводство у мирового судьи: материалы судебной практики и научно-практические рекомендации для мировых судей Ростовской области. Ростов-на-Дону. 2006 (коллектив авторов).
Результаты диссертационного исследования доводились до сведения научной общественности и практических работников также и в ходе участия в различных научных конференциях: в X Международной научно-практической конференции «Проблемы ответственности в современном праве» (МГУ имени М.В. Ломоносова, 10-11 декабря 2009, Москва);
в научно-практической конференции, посвященной 15-летию Конституции РФ и всеобщей декларации прав и свобод человека (МГЮА, 3 декабря 2008 г., Москва);
в международной научно-практической конференции «Право на защиту прав и свобод человека и гражданина (к 15-летию Конституции и 60-летию принятия Всеобщей декларации прав человека) (МГУ им. Ломоносова, Москва 3-5 декабря 2008 г.);
в международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы уголовного судопроизводства: вопросы теории, законодательства, практики применения» (к 5-летию УПК РФ) (МГЮА, Москва 16-17 ноября 2006 г.) и др.
Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования.
Диссертация состоит из введения, трех глав, 12 параграфов, заключения, списка использованной литературы.
Содержание работы Во введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, анализируется степень ее разработанности в науке, обозначаются предмет исследования, его цели и задачи, методология и методика исследования, показываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту.
Первая глава «Сущность и значение принципа целесообразности (дискреционности)» включает два параграфа. В первом параграфе «Сущность принципа целесообразности (дискреционности)» исследуется вопрос о соотношении терминов «целесообразность» и «дискреционность». В науке дореволюционного уголовного процесса регламентированное законом усмотрение должностных лиц обвинительной власти именовалось принципом целесообразности или полезности. В современном зарубежном уголовном судопроизводстве такое усмотрение называется принципом дискреционного уголовного преследования. И в том и в другом случае речь идет о закрепленной в законе возможности (полномочии) действовать по своему усмотрению в установленных законом рамках. Отсюда термин «целесообразность» в российском уголовном судопроизводстве и «дискреционность» в зарубежном уголовном процессе по своему смыслу и значению могут рассматриваться как тождественные понятия.
Автор проводит сравнительный анализ принципов целесообразности (дискреционности) и диспозитивности и высказывает мнение о недопустимости отождествления этих двух принципов. Принцип диспозитивности, применяемый в сфере гражданского судопроизводства, предполагает свободу усмотрения и распоряжения стороной своими субъективными правами исходя из соображений эффективной защиты своего процессуального интереса в деле.
Это для должностных лиц государства, ведущих производство по уголовному делу, недопустимо. Не может быть свободного усмотрения в деятельности должностных лиц публичной (государственной) власти, которые уполномочены действовать от имени государства и на благо всех и каждого. Принимая дискреционное решение, они обязаны учитывать и обеспечивать соблюдение справедливого баланса прав и законных интересов и потерпевшего, и обвиняемого, и общества, и государства.
Проведя разграничение между принципом целесообразности (дискреционности) и произволом, автор приходит к выводу, что в основе данного принципа лежит стремление к эффективному обеспечению прав, свобод и законных интересов физических и юридических лиц, к укреплению демократического правопорядка и безопасности, к цивилизованному развитию государства и общества. В основе же произвола лежит необоснованное стремление к удовлетворению личных или узкокорпоративных интересов и потребностей одного человека или группы лиц в ущерб правам, свободам и законным интересам других людей, а также в ущерб обеспечения демократического правопорядка в государстве и обществе.
Исходя из неразрывной взаимосвязи досудебного и судебного производства и потребности повышения эффективности всей уголовно процессуальной деятельности в целом, обосновывается необходимость наделения дискреционными полномочиями и судей, и должностных лиц обвинительной власти одновременно. На основании этого, делается вывод о введении в современное уголовное судопроизводство принципа целесообразности (дискреционности) уголовно-процессуальной деятельности, а не только принципа дискреционности уголовного преследования или судейского усмотрения.
Проводя исследование подходов к понятию и содержанию целесообразности (дискреционности) в науке дореволюционного уголовного процесса, современного зарубежного и российского уголовного судопроизводства, автор определяет сущность принципа целесообразности (дискреционности) уголовно-процессуальной деятельности, дает его определение и предлагает закрепить данный принцип в УПК РФ в виде ст. УПК РФ следующего содержания: «Статья 71. Осуществление уголовно процессуальной деятельности на началах целесообразности.
Суд, прокурор, должностные лица органов расследования в ходе производства по уголовному делу вправе в соответствии с требованиями настоящего Кодекса выбрать наиболее оптимальную для данного конкретного случая форму осуществления уголовно-процессуальной деятельности и способа разрешения уголовно-правового конфликта с целью эффективного достижения назначения уголовного судопроизводства.
При осуществлении выбора одной из предусмотренных настоящим Кодексом форм производства уголовно-процессуальной деятельности и способа разрешения уголовно-правового конфликта суд, прокурор, следователь и дознаватель обязаны обеспечить соблюдение прав, свобод и законных интересов участников процесса, а также интересы общества и государства».
Во втором параграфе «Значение принципа целесообразности (дискреционности)» автор проводит анализ истории развития целесообразных начал в отечественном дореволюционном, советском и российском уголовном судопроизводстве. В результате приходит к выводу, что, несмотря на признание приоритетности принципа законности, целесообразность в науке дореволюционного уголовного процесса рассматривалась как необходимое и важное условие правильного применения закона и осуществления и прокуратурой, и уголовным судом отвечающей интересам общества деятельности. Однако в силу торжествовавшей в первые десятилетия советского государства «революционной целесообразности» данный принцип был дискредитирован.
Порочность практики применения принципа целесообразности уголовного преследования в советском государстве состояла в том, что в нем отсутствовали необходимые демократические гарантии его правильной реализации, и что политическая целесообразность (расправа над неугодными) практически всегда превалировала над законом и правом. Более того, закон зачастую служил прикрытием такой «целесообразности» (произвола). В итоге, при принятии Основ уголовного судопроизводства 1958 года и УПК РСФСР 1960 года принцип целесообразности уголовного преследования был отвергнут как неприемлемый. Вместе с тем в 60-80 годы 20 века в УК РСФСР и УПК РСФСР периодически вносились изменения и дополнения, предоставлявшие право должностным лицам органов расследования, прокурору и суду направлять материалы без возбуждения уголовных дел для применения мер общественного воздействия;
прекращать уголовные дела и освобождать от уголовной ответственности в связи с привлечением лица к административной ответственности, передачей материалов в товарищеский суд, в комиссию по делам несовершеннолетних, а также в связи с передачей лица на поруки.2 Из этого следует, что хотя в 60-80 годы 20 века принцип целесообразности в советском уголовно-процессуальном законодательстве не предусматривался на практике же без него, очевидно, обойтись было невозможно. Равно как и не смог обойтись без норм компромиссного характера (статьи 25, 28, 427, 431) и УПК РФ 2001 года, что еще раз свидетельствует о бессмысленности отрицания того факта, что закон нуждается в разумной целесообразности, основанной на демократических общечеловеческих ценностях и праве.
Как показывает современная практика деятельности органов расследования и судов, действующее законодательство во многих случаях безнадежно отстает от стремительно меняющихся реалий жизни и в ходе применения закона необходимо учитывать многочисленные разнообразные факторы, исчерпывающий перечень которых предусмотреть в законе не представляется возможным. В результате нередко складывается ситуация, когда нормы закона существуют сами по себе, а правоприменительная практика сама по себе. Нельзя забывать, что когда перестает работать или плохо работает закон его неизбежно и объективно заменяет целесообразность. В стране, не имеющей глубоких демократических традиций, это чревато серьезными См.н-р: Статьи 61-10 УПК РСФСР (с постатейными материалами).М1987.
злоупотреблениями. К принятию необоснованного и несправедливого решения приводит как сугубо формальная абстрагированная от сложных жизненных обстоятельств деятельность, так и чрезмерно широкое усмотрение при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности. Чтобы этого не происходило, представляется, что следует признать и законодательно закрепить принцип целесообразности, пределы и механизм его применения и в российском уголовном судопроизводстве.
Отказ от возбуждения и прекращение уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести по дискреционным основаниям, начиная со стадии возбуждения уголовного дела и заканчивая апелляционным производством, позволит существенно снизить загруженность дознавателей, следователей, прокуроров и судей и создать нормальные условия для успешного и качественного расследования и рассмотрения уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях. После чего можно будет предъявлять более серьезные требования к результатам их деятельности, определять ее эффективность не только по лукавым цифрам статистической отчетности, но и по реальному положению дел с законностью в уголовном судопроизводстве, правопорядком в обществе и защищенностью прав, свобод и законных интересов граждан. Сэкономленные в результате снижения затрат на содержание органов уголовной юстиции средства можно будет направить на развитие и совершенствование правоохранительной и судебной системы.
Сейчас необходимо заниматься повышением результативности деятельности органов уголовной юстиции, а не бесконечным увеличением штатов и расходов на их содержание.
Не менее важное значение имеет принцип целесообразности и для повышения уровня реальной правовой защищенности прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступных посягательств. Статья Конституции РФ закрепляет обязанность нашего государства обеспечивать потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.
Однако, как известно, на практике данные права обеспечиваются пока не на должном уровне. Прежде всего, потому, что реальная возможность более широкого применения в уголовном судопроизводстве дискреционных примирительных процедур, с помощью которых еще в досудебном производстве могло бы осуществляться добровольное возмещение или компенсация непосредственно самим обвиняемым причиненного потерпевшему вреда взамен на освобождение от уголовной ответственности и наказания (или его смягчения) игнорируется. Возмещение причиненного преступлением вреда в максимально быстрые сроки и без особых формальностей – это как раз то, что в первую очередь и необходимо сегодня потерпевшим. Реализация дискреционных полномочий соответствующими должностными лицами государства будет способствовать проявлению более внимательного и чуткого отношения к потерпевшим в ходе производства по уголовному делу и минимизирует случаи формального, равнодушного отношения к ним. Это позволит также подозреваемым, обвиняемым и потерпевшим более эффективно реализовывать предоставленное им законом право на примирение.
Говоря о роли принципа целесообразности в достижении назначения уголовного судопроизводства невозможно также не отметить, что данный принцип позволяет свести к минимуму или вообще отказаться по ряду уголовных дел от необходимости применения мер уголовно-процессуального принуждения. А это значит, что права и свободы подозреваемого и обвиняемого будут подвергаться предусмотренным законом ограничениям гораздо в меньшей степени, чем это имеет место в ходе обычной процедуры расследования и рассмотрения уголовных дел. Следовательно, благодаря принципу целесообразности предусмотренная статьей 6 УПК РФ защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод будет лучше обеспечена.
Весьма актуальной для современного российского уголовного процесса является проблема обеспечения надлежащей быстроты, оперативности судопроизводства, которая бы соответствовала требованию эффективной защиты прав и свобод человека. Осуществление судопроизводства с надлежащей быстротой необходимо в силу требований ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., ст. 61 УПК РФ и ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок». Сделать уголовное правосудие достаточно быстрым с помощью одних только упрощенных и ускоренных форм судопроизводства сегодня уже не представляется возможным. Для обеспечения надлежащей скорости, простоты и экономичности уголовного процесса в настоящее время требуется применение основанных на принципе целесообразности альтернативных форм разрешения уголовно-правовых конфликтов. Как свидетельствует практика зарубежных стран, дискреционный характер осуществления уголовно-процессуальной деятельности является наиболее действенным способом существенного ускорения процесса без ущемления прав, свобод и законных интересов его участников, равно как и интересов общества и государства.
Необходимо также отметить, что применение принципа целесообразности в сфере уголовного судопроизводства создаст условия для привлечения общественности к активному участию в деятельности по борьбе с преступностью. Жизнь показала, что, не имея поддержки в обществе, деятельность правоохранительных органов несмотря ни на какие усилия остается по-прежнему неэффективной и малорезультативной. Преступность, как известно, сложное комплексное социальное явление, причины которой коренятся как в природе человека, так и в трудностях и проблемах общественной жизни. Поэтому добиться успеха в деле борьбы с преступностью можно будет только совместными усилиями государства, его граждан и общества в целом. Осуществление уголовно-процессуальной деятельности на основе принципа целесообразности (дискреционности) позволит разрешать уголовно-правовые конфликты с большим, чем сейчас позитивным эффектом и для общества (государства), и для конкретных участников таких конфликтов.
Вторая глава «Принцип целесообразности (дискреционности) в системе принципов уголовного процесса и уголовного права» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Соотношение и взаимодействие принципа целесообразности (дискреционности) с иными принципами уголовного процесса» анализируются сложные проблемы взаимодействия принципа целесообразности (дискреционности) со всеми другими началами современного российского уголовного процесса. В том числе и с теми, которые по тем или иным причинам не были закреплены в качестве таковых в главе УПК РФ, но воплощены (выражены) в его конкретных нормах и используются правоприменителями. Несомненно, введение принципа целесообразности в современное российское уголовное судопроизводство потребует переосмысления некоторых его основ. В первую очередь это касается принципов законности, публичности, презумпции невиновности, объективной истины и некоторых других.
Анализируя соотношение принципов законности и целесообразности (дискреционности), автор констатирует, что идея строгой законности (легализма) так и не была воплощена и реализована в полной мере ни в дореволюционном, ни в советском, ни в современном российском уголовном судопроизводстве. Никакая власть не смогла и не может в принципе «подогнать» объективные закономерности процесса развития общества и государства под жесткие рамки формального закона. В результате этого, нельзя не признать очевидную нежизнеспособность в реальной общественной практике принципа строгой бескомпромиссной законности (легализма). И в 19, и в 20, и сегодня в 21 веке была и остается востребованной идея справедливой законности - целесообразного и разумного применения закона, обеспечивающего эффективную защиту интересов граждан, общества и государства.
Согласно ст. 7 УПК РФ принцип законности предполагает осуществление уголовно-процессуальной деятельности только в соответствии с уголовно процессуальным законом и установленными им правилами. Однако и ныне действующее законодательство (хотя и совершенно недостаточно) требует от правоприменителей, чтобы они руководствовались необходимостью наиболее эффективного и справедливого применения закона для защиты как публичных интересов, так и прав, свобод и законных интересов человека (ст.ст. 17, 25, 28 и другие УПК РФ). Следовательно, если принцип целесообразности (дискреционности) будет закреплен в УПК РФ и механизм его реализации не будет противоречить установленным в нем правилам, то в этих случаях целесообразность не может противоречить закону, так как она будет предусмотрена и предопределена самим законном. Такая целесообразность (дискреционность) необходима закону в качестве важного и необходимого инструмента справедливого и эффективного его применения и регулирования сложных социальных процессов общественной жизни.
При исследовании вопроса о соотношении принципа целесообразности (дискреционности) с принципом публичности автор исходит из того, что в современном уголовном судопроизводстве значение принципа публичности уже не сводится только к охране государственных интересов. Согласно Конституции России теперь этот принцип выражает обязанность должностных лиц государства в одинаковой мере защищать как права и интересы государства и общества, так и права и законные интересы граждан. Исходя из чего, автор под принципом публичности предлагает понимать закрепленное в законе требование приоритетного обеспечения в ходе производства по уголовному делу охраны публичных интересов, под которыми подразумевается необходимость поддержания демократического правопорядка и безопасности в обществе и государстве и защита прав и свобод человека и гражданина.
Предлагается также закрепить данный принцип в виде статьи 72 УПК РФ соответствующего содержания.
Охрана интересов общества и государства от преступных посягательств должна осуществляться только при условии эффективной защиты, прав и законных интересов отдельно взятой личности. Без обеспечения безопасности и демократического правопорядка в обществе и в государстве невозможно защитить права и свободы личности. И наоборот, только обеспечив эффективную защиту прав, свобод и законных интересов человека и гражданина, можно добиться установления устойчивого демократического правопорядка и надлежащей безопасности в обществе и государстве. Решение этой непростой задачи невозможно без принципа целесообразности, позволяющего поддерживать оптимальный баланс между государственными и частными интересами. Таким образом, следует признать, что именно необходимостью защиты публичного интереса в уголовном процессе предопределяется потребность в признании и законодательном закреплении принципа целесообразности.
Согласно давно и широко распространенному мнению камнем преткновения для введения принципа целесообразности (дискреционности) и на его основе альтернативных форм разрешения уголовно-правовых конфликтов в российское уголовное судопроизводство является презумпция невиновности. Однако, и статья 49 Конституции РФ и п.2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года четко и однозначно закрепляют, что обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет установлена вступившим в законную силу обвинительным приговором суда. Omnis indemnatus pro innoxis legibus habetur (каждый неосужденный рассматривается правом как невиновный). Это означает, что в случае прекращения уголовного преследования по не реабилитирующим основаниям, в том числе и дискреционным лицо лишь предполагается, а не признается виновным в совершении преступления.
Убеждение должностных лиц обвинительной власти не может отменить действие данной презумпции, в силу которой формально они обязаны считать его невиновным. Равно как и судья, принимающий решение о прекращении уголовного дела и освобождении лица от уголовной ответственности по дискреционным основаниям не может, не должен, не имеет права считать обвиняемого виновным, если не было проведено судебного разбирательства, в ходе которого была бесспорно доказана его вина и вынесен вступивший в законную силу обвинительный приговор. Основанное на доказательствах убеждение в виновности лица дает лишь право утверждать или соответственно предполагать его виновность (а не признавать виновным). С точки зрения презумпции невиновности отказ или освобождение от уголовного преследования по дискреционным основаниям может осуществляться только в отношении лица лишь по утверждению стороны обвинения виновного в совершении преступления, но пока еще не признанного в установленном законом порядке таковым. Следовательно, в случае прекращения уголовного преследования или освобождения лица от него презумпция невиновности остается не опровергнутой. Более того, в этом нет необходимости, так как необходимость в ее обязательном опровержении в установленном законом порядке и в признании лица виновным существует лишь тогда, когда к этому лицу могут быть применены меры уголовной ответственности и наказания. В случае же компромиссного разрешения уголовно-правового конфликта, влекущего освобождение лица от уголовной ответственности и наказания такой необходимости нет. Все вышеизложенное дает основание утверждать, что презумпция невиновности не только не может быть препятствием для развития дискреционных начал в российском уголовном судопроизводстве, но и будет являться важной и необходимой гарантией защиты прав и законных интересов лиц, подвергнутых уголовному преследованию, а затем освобожденных от него.
Не согласна диссертантка и с широко распространенным в научной литературе мнением, что при целесообразном компромиссном подходе к разрешению уголовно-правового конфликта невозможно установление истины по делу. Во-первых, применение компромиссных форм правосудия и дискреционных процедур вовсе не освобождает соответствующих должностных лиц государства от обязанности достоверно устанавливать все, предусмотренные ст. 73 УПК РФ обстоятельства. Во-вторых, в основе обычного приговора суда, компромиссного решения или альтернативного способа разрешения уголовно-правового конфликта лежат одни и те же доказательства, устанавливающие одни и те же обстоятельства совершения преступления. В соответствие с чем, и делается во всех случаях один и тот же вывод о виновности лица в совершении преступления. Различие состоит только в способах установления истины и в последствиях совершенного преступления.
В ряде случаев конструктивный диалог и обсуждение основными участниками процесса обстоятельств совершения преступления и его последствий имеет не меньше, а иногда и больше шансов установления истины по делу, чем гласный, устный, непосредственный и построенный на противоборстве сторон состязательный процесс. В силу различных жизненных обстоятельств такой способ установления истины не всегда оказывается удобным и приемлемым как для обвиняемого, так и для потерпевшего, и потому суду не всегда удается установить истину даже в результате проведенного судебного разбирательства.
В таких случаях, истинное знание об обстоятельствах совершения преступления может быть получено лишь в ходе содержательного и откровенного разговора между непосредственными участниками уголовно правового конфликта.
Современное уголовное судопроизводство будет идти по пути развития не одного способа установления истины по уголовному делу, а сразу двух способов. Один из них основан на принципе состязательности и противоборстве сторон, а другой - на принципе целесообразности (дискреционности) и компромиссных формах разрешения уголовно-правового конфликта. Такая вариативность установления истины отражает современный общепризнанный во всем цивилизованном мире подход к разрешению наиболее острых и сложных социальных конфликтов, и будет способствовать становлению в России гуманного и справедливого правосудия по уголовным делам. А принцип целесообразности (дискреционности) уголовно процессуальной деятельности будет способствовать расширению возможностей установления истины и принятия справедливого решения по делу.
Автор также обосновывает вывод о том, что принцип целесообразности (дискреционности) не противоречит и всем остальным принципам российского уголовного процесса и вполне органично вписывается в их систему. Более того, аргументируется утверждение о том, что осуществление уголовно процессуальной деятельности на началах целесообразности является непременным условием обеспечения надлежащей справедливости уголовного судопроизводства, которая не должна сводиться только лишь к установлению истины и наказанию виновного. Она также должна подразумевать установление истины и принятие компромиссного взаимоприемлемого для конфликтующих сторон решения, восстанавливающего и прочный мир между ними, и более стабильный правопорядок в обществе. Справедливым будет такой процесс, который обеспечивает эффективную защиту прав и свобод человека, общества и государства, способствует укреплению демократического правопорядка и гармоничному развитию и личности, и общества и государства на основе общечеловеческих ценностей.
Во втором параграфе «Целесообразность (дискреционность) и принципы уголовного права» дается анализ взаимодействия принципа целесообразности (дискреционности) и принципов уголовного права. После проведенного исследования автор приходит к выводу, что в современном уголовном праве целесообразность применяется достаточно широко и вполне гармонично вписывается в систему основ современного уголовного права.
Даже если речь идет о взаимодействии принципа целесообразности (дискреционности) с одним из основных постулатов уголовного права – неотвратимостью уголовной ответственности и наказания за совершение преступления. В силу того, что применение уголовного наказания за совершение преступления во всех без исключения случаях не всегда является оправданным и не всегда обеспечивает достижение поставленных целей, принцип неотвратимости уголовной ответственности и наказания еще в советское время был трансформирован в более общий принцип неотвратимости ответственности. Смысл последнего, по мнению С.Г. Келиной и В.Н. Кудрявцева, заключается в том, что всякое лицо, в действиях или бездействии которого установлен состав преступления, подлежит наказанию или иным мерам воздействия, предусмотренным уголовным законом.
Следовательно, решение об освобождении от уголовного преследования и уголовной ответственности в виду их нецелесообразности и применение иных мер воздействия к лицу, совершившему запрещенное уголовным законом деяние, не противоречит принципу неотвратимости ответственности.
Совершившее преступление лицо несет установленную законом ответственность, являющуюся для данного конкретного случая наиболее адекватной и действенной, наилучшим образом сообразующейся с потребностями современного уголовного судопроизводства. Тем более, как показывает практика, обеспечить неотвратимость ответственности за каждое совершенное преступление в рамках традиционной уголовной юстиции бывает весьма затруднительно, а то и просто невозможно. И в силу ограниченных возможностей государства, и в силу наличия определенных ограничений в деятельности правоохранительных органов, связанных с гарантиями охраны прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве. Применение же компромиссных форм разрешения уголовно-правового конфликта на основе принципа целесообразности предполагает добровольное согласие лица нести установленную законом ответственность без значительных затрат и усилий государства и ограничений прав и свобод личности. В случае применения альтернативных мер лицо освобождается от уголовной ответственности, но не освобождается от ответственности за совершенное преступление вообще. И это главное. Дело ведь не в строгости ответственности, а в её неотвратимости и эффективности. В связи с чем, нельзя не признать, что принцип целесообразности осуществления уголовно-процессуальной деятельности будет только способствовать реализации принципа неотвратимости ответственности за совершенные преступления.
Во избежание противоречий между целесообразностью осуществления уголовно-процессуальной деятельности и уголовно-правовым принципом законности необходимо, чтобы в законе были четко определены не только преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, но и условия и основания освобождения от уголовной ответственности в виду нецелесообразности ее применения.
Поскольку справедливость является обязательным элементом и уголовно правового принципа равенства всех перед законом и принципа целесообразности, то и эти два принципа вполне согласованно могут взаимодействовать. Необходимо только, чтобы обеспечивалось не только равенство в обязанности нести уголовную ответственность, но и равенство в возможности быть освобожденным от уголовной ответственности, в том числе и в случае дискреционного отказа или освобождения от уголовного преследования.
Для правильного применения принципа целесообразности осуществления уголовно-процессуальной деятельности необходимо учитывать и требования уголовно-правового принципа вины, причем, не просто вины, а еще и ее степени. Чем меньше степень вины, и чем глубже подозреваемое или обвиняемое лицо осознает ее, тем больше оснований для освобождения его от уголовной ответственности и соответственно наоборот.
Есть много общего между принципом целесообразности (дискреционности) и принципом справедливости в уголовном праве, в силу чего они могут вполне согласованно взаимодействовать. В основе этих двух принципов лежит одна и та же идея индивидуализации ответственности с учетом характера и тяжести совершенного преступления, личности виновного и других обстоятельств дела. Их взаимодействие позволяет вести хотя и компромиссную, но все же более успешную борьбу с преступностью.
Особенно органичным представляется взаимодействие целесообразности с принципом гуманизма, подразумевающего, что современное уголовное законодательство должно быть таким, чтобы оно позволяло применять не только строгие меры уголовного наказания, но и освобождать от уголовной ответственности и наказания, если в применении уголовной репрессии к лицу нет необходимости. Органы расследования, прокурор и суд должны четко усвоить, что применение строгих мер наказания к преступнику тогда имеет смысл, когда никакие другие меры воздействия не смогут защитить интересы жертвы преступления, и не будут способствовать исправлению лица, преступившего закон. Ответственность за совершенное преступление не должна быть ни мягкой, ни жесткой. Она должна быть эффективной и справедливой, причем, не столько с точки зрения возмездия, сколько с точки зрения восстановления нарушенных прав, возмещения причиненного преступлением вреда и вероятности не совершения лицом новых преступлений.
Глава третья «Формы реализации и гарантии правильного применения целесообразности (дискреционности) в уголовном судопроизводстве России» включает два параграфа. В первом параграфе «Формы реализации принципа целесообразности (дискреционности) в российском уголовном процессе» автором обосновывается необходимость как дальнейшего совершенствования уже существующих форм реализации принципа целесообразности, так и внедрения новых альтернативных дискреционных форм. Утверждается, что еще не все возможности эффективного использования особого порядка судебного разбирательства, предусмотренного главой 40 УПК РФ, использованы. Данный порядок вполне мог бы применяться более успешно в плане защиты прав и интересов потерпевших. Большее стимулирование посткриминального позитивного поведения обвиняемого давало бы шанс потерпевшим максимально быстро получать защиту своего конституционного права, не дожидаясь решения суда и его принудительного исполнения, которое, как известно, не всегда может завершиться тем, что причиненный преступлением вред действительно возмещается. У обвиняемого, который не заинтересован в возмещении вреда потерпевшему, к моменту исполнения решения суда не редко просто не оказывается необходимых для этого средств. А ведь по делам о тяжких преступлениях, когда потерпевшим причинен тяжкий вред здоровью и они находятся в тяжелом положении, быстрая и своевременная компенсация или возмещение вреда гораздо важнее и нужнее, чем ожидание справедливого решения суда. Поэтому, в тех случаях, когда обвиняемый раскаялся и возместил или компенсировал причиненный потерпевшему вред - закон должен предусматривать возможность завершать рассмотрение дела в особом порядке применением соответствующей альтернативы уголовной ответственности.
В отличие от главы 40 УПК РФ, особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (глава УПК РФ) является полноценным соглашением (сделкой) с правосудием. И потому он требует закрепления более четких гарантий обеспечения прав, свобод и законных интересов личности в ходе его применения. УК РФ должен предусматривать ответственность за сообщение ложных сведений подозреваемым или обвиняемым в ходе сотрудничества. Должны быть усилены и меры безопасности сотрудничающих со следствием лиц и их близких как в ходе процесса, так и после его завершения. Следователей надлежит обязать разъяснять подозреваемым и обвиняемым с момента признания их таковыми о возможности, порядке и последствиях заключения досудебного соглашения о сотрудничестве, а также обеспечивать участие защитника сразу же после заявления соответствующего ходатайства. Данный порядок, несомненно, позволит вести более успешную борьбу с наиболее опасными и изощренными формами современной преступности.
Применение компромиссных и целесообразных порядков, предусмотренных главами 40 и 401 УПК РФ, альтернатив уголовному преследованию и уголовной ответственности, предусмотренных статьями 25, 28, 281, 427 и 431 УПК РФ, а также примечаниями к статьям 122, 126, 1271, 204, 205, 206, 208, 210, 222, 223, 228, 275, 276, 278, 291, 307, 337, 338 УК РФ не привело к решению основных проблем уголовного судопроизводства. И даже их усовершенствование едва ли сможет кардинально изменить сложившуюся в российском уголовном судопроизводстве ситуацию. Анализ правоприменительной практики показывает, что обеспечить эффективное осуществление уголовно-процессуальной деятельности невозможно без внедрения на основе принципа целесообразности современных альтернативных форм разрешения уголовно-правовых конфликтов, причем, как в судебном, так и в досудебном производстве.
С учетом советского опыта реализации дискреционных полномочий, а также зарубежного опыта применения дискреционных процедур следует внедрить в российское уголовное судопроизводство еще и такие альтернативы как: отказ от возбуждения уголовного дела в связи с примирением;
отказ от возбуждения уголовного дела в связи с деятельным раскаянием;
прекращение уголовного дела в связи с заключением примирительного соглашения;
прекращение уголовного дела в связи с условным отказом от уголовного преследования, а в суде соответственно - прекращение уголовного дела в связи с условным освобождением от уголовного преследования.
Прекращение уголовного дела в связи с заключением примирительного соглашения и прекращение уголовного дела в связи с условным отказом (освобождением) от уголовного преследования являются наиболее сложными альтернативными формами разрешения уголовно-правового конфликта.
Однако, благодаря именно им Россия сможет перейти от карательного и малоэффективного к восстановительному отвечающему потребностям современного общества правосудию.
Институт медиации (посредничества) по уголовным делам является наиболее успешной и распространенной формой восстановительного правосудия практически во всех демократических странах мира. Под посредничеством понимается процесс выработки и принятия обвиняемым и потерпевшим с помощью третьего беспристрастного лица взаимоприемлемого, примирительного соглашения, разрешающего возникший уголовно-правовой конфликт. Анализ наших отечественных и зарубежных подходов к организации посредничества позволяет говорить об уже сложившейся полноценной системе принципов осуществления посреднической деятельности, на основании которых и должно идти формирование и развитие восстановительного правосудия в России. К числу таких принципов относятся: принцип добровольного согласия обвиняемого и потерпевшего на применение данной процедуры с правом отказа от нее в любой момент;
конфиденциальность посредничества;
обязательность решения вопроса заглаживания причиненного преступлением вреда;
повсеместная доступность посредничества;
возможность применения посредничества на любом этапе уголовного процесса в досудебном и в судебном производстве и даже тогда, когда уже вынесен приговор суда (с применением отсрочки исполнения приговора);
равноправие сторон в процессе посредничества;
беспристрастность, независимость и ответственность посредника;
автономность и самостоятельность процедуры посредничества по отношению к традиционной уголовной юстиции.
Коренным отличием посредничества (медиации) от правосудия является то, что в результате производства по уголовному делу, в первую очередь, решается вопрос об уголовной ответственности обвиняемого лица и заодно с этим и вопрос о возмещении причиненного преступлением вреда. В процессе медиации, наоборот, в зависимости от решения вопроса о возмещении и заглаживании причиненного преступлением вреда решается вопрос об ответственности обвиняемого лица. И хотя примирительное соглашение должно составляться письменно и иметь форму договора – распространять на него общее правило, касающееся возможности его принудительного исполнения при неисполнении добровольно, не допустимо. Любые альтернативы уголовной ответственности и наказанию могут и должны носить лишь добровольный характер. Принятие решения, не совпадающего с волей и желанием участников уголовно-правового конфликта и принудительное его исполнение, должно осуществляться только в рамках традиционного уголовного судопроизводства, содержащего достаточно гарантий защиты от произвола и ущемления их законных интересов. А потому не исполнение обязательств по примирительному соглашению или отказ какой-либо из сторон от примирения как уже нами было сказано, может влечь только возобновление производства по уголовному делу и принятие решения в общем порядке (с учетом уже исполненных по соглашению обязательств).
Большое значение для успешного становления и развития посредничества по уголовным делам имеет правильное решение вопроса о том, кто должен осуществлять посреднические услуги. В силу многоконфессионального и многонационального характера российского общества наиболее оптимальным вариантом было бы сбалансированное использование, как государственных медиаторов, так и медиаторов из числа представителей общественности, предоставив обвиняемому и потерпевшему право самим выбирать, услугами какого из этих двух посредников они желают воспользоваться. Ни в каких случаях не следует, на наш взгляд, поручать проведение процедуры посредничества непосредственно должностным лицам, ведущим производство по уголовному делу – судьям, прокурорам, следователям и дознавателям. Во первых, это еще больше усугубит проблему их чрезмерной загруженности, что в свою очередь может привести злоупотреблениям с их стороны и нарушению основных принципов медиации. Во-вторых, это неизбежно приведет к формализации посредничества и его дискредитации. Не стоит привлекать в качестве посредников адвокатов и нотариусов, так как и те и другие уже осуществляют определенный вид деятельности, имеющей четко установленные законом правила, не всегда согласующиеся с предъявляемыми к посредникам и процедуре посредничества требованиями.
Хотя идея посредничества (медиации) сейчас весьма популярна, только лишь этим альтернативы уголовному преследованию и уголовной ответственности исчерпываться не должны. Немало совершается не являющихся тяжкими преступлений, причиняющих вред интересам общества или государства, а не конкретным физическим или юридическим лицам. То, что потерпевшим в таких случаях является само государство или общество вовсе не исключает возможности применения к совершившему данное преступление лицу вместо мер уголовной ответственности альтернативных мер воздействия.
Полагаем, что с учетом советского опыта реализации дискреционных полномочий и современного опыта применения дискреционных норм УПК РФ необходимо внедрить в российское уголовное судопроизводство следующую систему альтернатив уголовному преследованию и уголовной ответственности, позволяющую существенно повысить его эффективность. На стадии возбуждения уголовного дела целесообразно применение таких форм разрешения уголовно-правового конфликта как отказ от возбуждения уголовного дела в связи с примирением и отказ от возбуждения уголовного дела в связи с деятельным раскаянием. На стадии предварительного расследования: 1) прекращение уголовного дела в связи заключением примирительного соглашения;
2) прекращение уголовного дела в связи с условным отказом от уголовного преследования;
3) прекращение уголовного дела в связи с примирением (ст. 25 УПК РФ);
4) прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием (ст. 28 УПК РФ);
5) прекращение уголовного преследования по делам, связанным с нарушением законодательства о налогах и сборах (ст. 281 УПК РФ);
6) прекращение уголовного преследования (дела) в случаях, предусмотренных примечаниями к статьям 122, 126, 1271, 204, 205, 206, 208, 210, 222, 223, 228, 275, 276, 278, 291, 307, 337, 338 УК РФ. На этапе принятия прокурором решения, по поступившему к нему уголовному делу с обвинительным заключением или с обвинительным актом: 1) прекращение прокурором уголовного дела (преследования) в связи с примирением сторон (ст. 25 УПК РФ);